Онлайн чтение книги Чёртова Реинкарнация Damn Reincarnation
578 Начало войны (3)

Гул...

На кончике Мэри расцвел бутон пропитанный маной. Из полностью раскрывшихся лепестков вырвались тонкие лучи света, образуя сияющие линии.

Бальзак немедленно активировал Обжорство в правой руке. Пасть фирменного заклинания протянулась за пределы его ладони до предплечья. Рука Бальзака раздвинулась, как челюсти рептилии. Приближающийся свет вошел в пасть Обжорства, и он тут же сожрал свет.

Хруст.

Пасть закрылась, и свет исчез. Одновременно с этим лицо Бальзака исказилось. Его желудок перевернулся, а изо рта хлынула кровь. Переварить магию, которую он только что проглотил, было невозможно.

— Уф!..

Бальзак отступил назад, его рвало кровью.

Треск, треск, треск!

Его левая рука сломалась, а на поверхности кожи образовались пузыри. Непереваренная магия начала разрывать Обжорство изнутри. Бальзак с трудом сглотнул кровь, которую продолжал изрыгать наружу, и выставил вперед свой посох.

Бум!

Он метнул массу темной силы в сторону Сиенны. Одновременно с этим в его правой руке снова открылось Обжорство. Не сумев переварить магию, он изверг ее. Но, хотя его и вырвало, Бальзаку удалось в этот короткий миг истолковать часть магии и взять ее под контроль.

И масса темной силы, и магия Сиенны были брошены в ее сторону. Однако Сиенна не почувствовала в них ничего страшного. Она быстро разжала пальцы и провела в воздухе линию.

Обе магии погасли одновременно. Она не просто одолела их. Скорее, она вмешалась в сами магические формулы и превратила магию в небытие.

— Как красиво!.. — восхищенно воскликнул Бальзак, вытирая размазанную по рту кровь.

Он никогда не видел такого чистого рассеивания. Он был потрясен первой атакой Сиенны, но еще больше - ее рассеиванием. Оно было поистине ошеломляющим. Бальзак чувствовал непреодолимую пропасть между собой и Сиенной. Они находились на разных уровнях. Какую бы магию Бальзак ни использовал, какие бы меры ни принимал, казалось, что Сиенне невозможно нанести даже царапину.

— Вы отменили Господство Императрицы, потому что... смотрите на меня свысока? — спросил он.

— Именно так, — без колебаний ответила Сиенна. — Даже без Господства Императрицы твоя магия меня не достанет.

— Ха, похоже, так оно и есть, — признал Бальзак.

— Только один раз, — заявила Сиенна. Ее левая рука широко раскрылась. — С помощью этого заклинания ты умрешь.

Это было заявление, сделанное без каких-либо эмоций. Сиенна была уверена, и Бальзак тоже. Он горько усмехнулся и кивнул.

— Тогда я должен постараться не умереть... не один раз, а дважды, если не трижды, — ответил он.

— Нет, это невозможно. У тебя не будет второго шанса. Только один раз, только один, — заявила Сиенна.

Гул...

Фиолетовый свет собрался в левой руке Сиенны. Увидев это, Бальзак не мог не усомниться в своих глазах. Этот фиолетовый свет не был маной. Это был зловещий свет, который, по мнению Бальзака, не мог принадлежать Сиенне Мердейн. Более того, он знал, кому он принадлежал изначально.

— Это... сила герцогини Джабеллы, — пробормотал он.

— Точно. Это темная сила Нуар Джабеллы, — ответила Сиенна.

Сиенна собрала темную силу Нуар вместе с Демоническим глазом Фантазии. Хотя эта энергия обладала лишь частицей изначальной силы Нуар, она все равно была настолько велика, что ее предел было трудно определить.

Бальзак коротко рассмеялся и отложил посох.

— Спасибо, — сказал он.

Он выражал благодарность, несмотря на то, что его собственная смерть была неминуема. У Сиенны было бесчисленное множество способов убить его. Даже одного залпа первоначальной вспышки света было бы достаточно, чтобы убить его. Бальзак оказался бы не в состоянии ответить. Однако Сиенна искренне готовила свою магию, чтобы покончить с ним одним решающим ударом.

Бальзак почувствовал благодарность. Хотя Сиенна отказалась от Господства Императрицы, заявив, что он не сможет достичь ее независимо от этого, Бальзак не чувствовал, что она смотрит на него свысока. Напротив, он чувствовал, что она проявляет заботу.

«Она заботится о том, чтобы я ни о чем не жалел», — с благодарностью подумал Бальзак.

Он знал об этом с самого начала. Хотя он стоял здесь как привратник, Бальзак никогда не смог бы охранять ворота. Бальзак был слишком ничтожен и жалок по сравнению с теми препятствиями, которые они преодолели до сих пор. Как бы отчаянно он ни боролся, он не мог стать препятствием, которое им нужно было преодолеть. Более того, его нельзя было считать даже камешком на их пути.

Он знал об этом с самого начала. Но несмотря на это, он стоял на их пути. Если бы он хотел стать препятствием, ему следовало бы стать врагом гораздо раньше. Бальзак с самого начала не собирался становиться препятствием.

— Божественность магии, — сказал Бальзак.

Именно на это Бальзак в конечном итоге и рассчитывал.

— Спасибо, что дали мне возможность увидеть это, — искренне сказал он.

Он отпустил посох, но тот не упал. Бальзак стоял, прижав посох к груди и вытянув обе руки.

Треск...

Его правая рука снова раздвоилась, и Обжорство открыло рот. Глотая дыхание, окрашенное кровью, Бальзак приблизил левую руку к Обжорству.

Грохот...

Изнутри Обжорства послышалась сильная вибрация. Вскоре оно изрыгнуло бледно-серую темную силу.

«Сила Разрушения», — щелкнул языком Юджин, наблюдая за битвой.

Догадаться об источнике этой силы было несложно. Она исходила от армии Нуров, которая хлынула из Хаурии. Бальзак принимал активное участие в той битве, пожирая нуров. Именно эту темную силу он сохранил тогда.

Сузив глаза, Юджин подумал: «Сила Разрушения уничтожает само существование. Даже Воплощение Разрушения не исключение. Если бы человек хранил в себе такую силу...»

Юджин мог понять, почему Бальзак не убежал, почему он сказал, что это неизбежно, и почему он остался в Вавилоне.

С самого начала у Бальзака было не так много времени. Хотя он все еще сохранял свою физическую форму, поглотив так много силы Разрушения, Бальзак вскоре был обречен на уничтожение.

— Фух...

Бальзак глубоко вздохнул, сосредоточив темную силу Разрушения. Одновременно с этим из его левой руки полилась сила Заточения. После того как Обжорство выплюнуло всю темную силу Разрушения из правой руки, его вырвало темной силой, полученной из других источников. Это была темная сила, которую он получил, пожирая демонов и демонических монстров. Кроме того, к ней добавилась вся мана, которой владел Бальзак.

Различные виды темной силы и маны переплетались и сжимались. Сиенна молча наблюдала за этим, держа в руках Мэри.

Треск!

Она направила свою темную силу на лепестки Мэри. Мана, которую она проявила, начала смешиваться с темной силой.

И Сиенна, и Бальзак использовали ману и темную силу одновременно. Однако результаты были разными. Если Бальзак насильно удерживал вместе несовместимые элементы, то мана и темная сила Сиенны достигли полной гармонии.

Она овладела силой души. Это была чистая сущность, полученная из пересечения измененной маны и темной силы.

— А... — Бальзак сглотнул кровь, забурлившую в горле от благоговения. Даже во время войны в Хаурии Сиенна не обладала такой силой.

«Если бы я испытал это раньше, смог бы я тоже достичь этого?» — не удержавшись от вопроса, Бальзак снова рассмеялся. Это было невозможно. Это была поистине божественная область магии. Это была сила, выходящая за рамки легенд и доходящая до мифов, которой могла обладать только Богиня магии.

— Спасибо. — Бальзак еще раз выразил свою благодарность. Он был в восторге от возможности увидеть такое перед смертью, пережить смерть через нее. Он подумал, что даже сотни благодарностей было бы недостаточно.

В то же время ему пришла в голову одна мысль.

Магия была тем, что он не мог не любить. Она завораживала. Неважно, насколько талантлив человек в магии. Можно любить и без таланта. Человек не ждал от любви ничего взамен. Он просто любил. Как можно не любить такое чудо?

— Готово, — сказал он. Бальзак дрожащими руками взял свой посох.

Рев!..

Посох вибрировал, как гром, напрягаясь, чтобы контролировать подавляющую силу. Он начал ломаться. Тело Бальзака отреагировало так же. Его изначально бледное лицо стало пепельным, как у трупа, а зубы Обжорства шумно клацнули.

— Не жалеешь? — спросила Сиенна.

— Ни о чем, — ответил Бальзак, заставив Сиенну кивнуть. Если бы он выразил сожаление, она могла бы разочароваться. Заявив о себе как о волшебнике, черном маге и обладателе титула Посоха Заточения. Умереть с такой твердой решимостью было бы, по крайней мере, почетно для него.

— Тогда...

Сила души, собранная в конце Мэри, была размером не больше кулака. Она была несравнимо меньше той силы, которую собрал Бальзак. Но она была другого калибра. И Бальзак, и Юджин знали об этом.

Юджин отступил на несколько шагов, прикрывая Кристину собой. Если они окажутся в плену этой силы, ничем хорошим это не кончится.

— …Прощай, Бальзак Людбет.

В словах Сиенны не было ни следа сожаления или привязанности. У нее не было причин испытывать подобные чувства к Бальзаку. Он был глупым черным магом, посвятившим свою жизнь волшебству и стремившимся достичь вершин магии. За такую преданность он заслуживал хотя бы некоторого уважения. Ее магия как раз и содержала это уважение. Убийственное намерение, которое она питала к Бальзаку, вставшему на ее пути в роли черного мага, было столь же велико, как и прежде.

Шар силы души зашевелился. Огонек размером с кулак медленно полетел в сторону Бальзака. Широко раскрытыми глазами он следил за светом, понимая, что от этого зависит последний миг его жизни. Он хотел видеть все до самого конца.

И Бальзак тоже пустил в ход свою магию. Его посох разлетелся вдребезги, когда взорвался свет. Магия Бальзака была свирепой и варварской, в отличие от магии Сиенны. Перед тем как две магии столкнулись, предвидя ситуацию, Юджин создал с помощью Протуберанца святилище, защитив Кристину и себя.

Две магии столкнулись.

Не было слышно ни взрыва, ни треска. Столкновение не сопровождалось подобными явлениями.

Это произошло потому, что магия Бальзака погасла в момент столкновения двух сил. Вся сила Разрушения, которую он накопил, жертвуя своей жизнью, мана и темная сила, которую он получил, изменяя и пожирая существ, - все это было бессмысленно перед магией Сиенны. Вместо этого его погасшая магия перетекла в магию Сиенны, увеличивая массу силы души.

— А...

Бальзак не запаниковал и не был шокирован. Он знал, что такой исход неизбежен. Поэтому с сияющей улыбкой он протянул правую руку. Смерть медленно приблизилась к нему и приняла ту форму, о которой он мечтал всю свою жизнь.

— Если бы только это было немного дольше. — С этой мыслью он открыл Обжорство. Широко раскрытый рот проглотил приближающуюся смерть.

Магия Сиенны была поглощена Обжорством и исчезла. На мгновение Бальзак замер, вытянув руку. Вскоре ему удалось разомкнуть дрожащие губы: Спасибо.

Сиенна ничего не ответила, но опустила взгляд на Мэри.

— Эта... магия… — голос Бальзака надломился, когда он медленно заговорил: ...такая чудесная... и великолепная.

Треск, треск.

Правая рука Бальзака раздвоилась и начала крошиться. С каждым вдохом он чувствовал, как исчезают его внутренние органы. Существа, пожираемые Обжорством, превращались в книги, которые хранились внутри Бальзака. То же самое происходило и с магией. Подобно тому как Акаша постигал магию, Обжорство Бальзака могло понимать магию, которую поглощало.

Но магия, которую он только что поглотил, была совершенно непостижима для него. Это было похоже на то, как он впервые увидел Колдовское ремесло или Вечную дыру. Он словно смотрел на ответы, но не мог их понять. Это была смутная невозможность. Была ли это божественная область магии?

Бальзак усмехнулся, сжимая грудь левой рукой, в которой оставалось мало сил.

— Похоже, ты не умрешь, как Посох Заточения, — прокомментировала Сиенна.

— Похоже, ты не умрешь, как Посох Заточения, — прокомментировала Сиенна.

— Я всегда был волшебником, с самого начала, — с улыбкой ответил Бальзак. Он больше не мог стоять на ногах и слабо опустился на землю.

— Могу я спросить... последнюю вещь? — сказал он.

— Валяй, — сказала Сиенна.

— Это конец магии? — серьезно спросил Бальзак.

Сиенна не знала, на какой ответ он рассчитывает. Она не собиралась оправдывать его ожиданий, но и лгать не стала.

— Конечно, что-то подобное не может быть концом магии.

И она честно ответила.

— Даже я, Богиня Магии, не могу представить себе конец магии. Я тоже изучаю этот вопрос. На самом деле, я сейчас размышляю вот над чем: существует ли вообще конец магии? — сказала она. — Конец может существовать для меня как существа, но не для магии. Если магия обладает безграничными возможностями, у нее не должно быть конца.

— Ах... — Бальзак издал звук, представляющий собой смесь восхищения и вздоха, и кивнул головой. — Спасибо.

Он прошептал последнее спасибо таким слабым голосом, что его едва можно было расслышать. Он больше не мог поднять голову и опустить ее.

— Даже это... все равно... всего лишь ступенька в магии. Так и есть.

Все его внутренние органы разрушились. А теперь даже его физическое тело начало исчезать.

Зрение затуманилось, и он закрыл глаза. Он не делал никаких усилий, чтобы удержать свое сознание, которое, казалось, было на грани срыва. Его тело исчезнет, но его существование - нет. Он был связан контрактом, и его душа была привязана. Несмотря на смерть, договор оставался незыблемым. После распада его тела, душа Бальзака вернется к Королю Демонов Заточения.

— Хорошо, что я выбрал профессию волшебника, — с улыбкой пробормотал Бальзак.

Его жизнь уже давно была отмечена смертью. Он никогда не думал о выживании. Его устраивала смерть от руки Юджина... но, если бы это было возможно, он надеялся умереть от руки Сиенны, быть убитым магией той, кого он почитал.

Это желание было исполнено. Нет, он пережил смерть, превосходящую все его надежды, - самую лучшую смерть, какую только можно себе представить. После этой блаженной кончины дух Бальзака вернется к Королю Демонов Заточения.

Этого было достаточно.

Бальзак был доволен и умер, улыбаясь.

Его разбитое тело превратилось в пепел и исчезло. Цветок Мэри снова обратился в бутон. Сиенна собрала свою ману и темную силу и посмотрела вперед.

Врата были открыты, а привратника больше не было.

— Пойдем, — сказала Сиенна, повернувшись к Юджину с невозмутимым выражением лица. Юджин, разобрав барьер, кивнул.

— Это было просто, — прокомментировал он.

— А ты ожидал, что я буду бороться? — спросила Сиенна.

— Он, как привратник, преградил мне путь, и я подумал, что у него есть какой-то козырь, — ответил Юджин.

Бальзак Людбет, бывший Мастер Черной Башни, всегда вел себя подозрительно после Арота.

— Он умер так некстати для того, кто все это время был таким подозрительным, — ворчал Юджин, направляясь к открытым воротам.ельным, — ворчал Юджин, направляясь к открытым воротам.