Онлайн чтение книги Цикл историй: Межсезонье Monogatari Series: Off Season
19 - 22

Как мне удалось подобрать пароль и разблокировать смартфон Судзубаяси Лили? Ничего сложного, никаких длинных объяснений. Юругасэ Амико любезно поделилась со мной всей информацией касаемо второго «босса», в том числе соблаговолила назвать дату рождения, и я просто ввела её в смартфон, сократив до четырёх цифр.

Людей постоянно предупреждают, что нельзя использовать дату рождения или однообразные числа в качестве пароля, но всё без толку: они как пренебрегали, так и продолжат пренебрегать советами. Это важно взять на заметку.

Ну, лучше было поставить на дату рождения, чем бить вслепую, и я, несомненно, крупно рисковала, хотя у меня имелись и другие варианты на случай, если первый окажется неправильным… А в худшем случае можно было бы припрятать её смартфон и по-хитрому выкрутиться. Но характер у меня вспыльчивый, долгих и напряжённых переговоров мне не выдержать, так что я всем сердцем радовалась и чувствовала облегчение, что обошлось без них.

Разумеется, это вовсе не значит, что мне повезло. Просто какими бы строгими ни были меры безопасности, они легко сводятся на нет из-за лени и халатности ответственных за них людей. Это уже прописные истины, даже не нужно приводить в пример охраняемый вход в ту самую подготовительную школу.

Судзубаяси Лили, конечно же, не ожидала, что противник, Юругасэ Амико, запомнит её дату рождения… Хотя помнить дни рождения одноклассников — отнюдь не качество хорошего лидера, так что ей не об этом стоит сожалеть.

Как бы то ни было, вот и весь трюк, который вызволил меня из затруднительного положения.

Но что же случилось потом?

Заполучив неопровержимые доказательства, я предъявила злоумышленникам официальные обвинения, однако, несмотря на радость, с которой разоблачила их, моя противоречивая натура решила дать им шанс исправиться и стать порядочными людьми. Куда лучше, чем я сама. Шанс, который кто только мне ни давал… Шанс, которым я ещё ни разу не воспользовалась правильно. Искренне хочется, чтобы эти парни и девушки не упустили его.

«Юругасэ Амико, скорее всего, всё ещё в кабинете для самостоятельных занятий в той подготовительной школе, поэтому сейчас же иди туда. Плевать, как ты будешь с ней объясняться и что выдумаешь, но помирись любыми способами. Сделаешь — верну смартфон», — решительно заявила я Судзубаяси Лили, от которой все вокруг ждали каких-то действий, свойственных лидеру, несмотря на то, что она потерпела сокрушительное поражение.

Может, моё требование показалось нелепым, но, принимая во внимание ситуацию, ей был вынесен исключительно жёсткий судебный приговор.

Приговор верховного суда, где судья — худший человек во всём мире. Прошу только, приведите его в исполнение.

Не известно, узнали Судзубаяси Лили и Хатамото Аякари во мне чудовищного лицемера или нет, когда я говорила эти слова, только решение они приняли быстро и бросились прочь. Остальные одноклассники, занимающие в иерархии ступени пониже, побежали за лидером следом. Скорее всего, они либо ничего не поняли, либо ошибочно посчитали, что это их тоже касается.

Юругасэ Амико и Судзубаяси Лили.

Юругасэ Амико и Хатамото Аякари.

Двое врагов и двое бывших друзей.

Я испытывала живой интерес к судьбе этой троицы: что же они друг другу скажут и как всё обернётся? Однако это уже, к сожалению, не моего ума дело. Хотя по правде сказать, не такая уж интересная ситуация сложилась. Я давно перестала интересоваться людьми.

Когда на следующий день я увидела в школе Юругасэ Амико и Хатамото Аякари, мне показалось, что им как тёртым калачам всё-таки хватило мудрости кое-как разрешить конфликт… Хотя Юругасэ Амико не дура, в отличие от меня, и что бы ей там ни наговорили одноклассники, она никак не могла повестись на их отговорки. Однако в то же время таким глупцам, как я, не хватило бы житейской мудрости пойти на уступки и спустить всё на тормозах.

Как бы то ни было, класс наконец собрался в полном составе. Не могу сказать, что для них всё стало по-старому, как это было после разрушения иерархии. Да и, скорее всего, как прежде уже никогда не будет, но все старательно делают вид, что якобы ничего не изменилось. Наверно, это характерно для людей в юном возрасте. Впрочем, ко мне эта проблема не имеет никакого отношения.

Серьёзно, она меня не касается.

Юругасэ Амико опять дружила с Хатамото Аякари, хотя их отношения так и остались в некоторой степени натянутыми. Диархическая система вошла в баланс, и лидерами класса снова были Юругасэ Амико и Судзубаяси Лили. В то же время они так и не решили, как обращаться со мной.

И это неудивительно.

Для Судзубаяси Лили я превратилась в последнее ничтожество, несмотря на то, что вернула ей смартфон, а Юругасэ Амико не без оснований подозревала, что я как-то по-странному причастна к резкой перемене в классе. Тем более что это случилось после моего дерзкого налёта на подготовительную школу. Я изо всех сил прикидывалась, будто ничего не знаю, но подозрения остались.

Я даже втайне надеялась, что, может, одноклассники признают моё превосходство, но они не только не воздали мне по заслугам, а продолжили сторониться.

Другими словами, я единственная, кто так и остался изгоем и чьё положение лишь ухудшилось. Замешанные во всей этой истории одноклассники то и дело поглядывали на меня с подозрением, и в их глазах читалось: «Чего она только добивалась?»

Я хотела просто сфотографироваться в «Пурикура» и всё…

Вряд ли, конечно, меня ждут неприятности в том развлекательном центре, но я как-то не могу заставить себя снова туда пойти. Вероятно, моё маленькое желание всё равно не исполнилось бы, как раз наоборот: на фотографии мой взгляд получился бы ещё суровее.

Я бросилась исполнять желание, не обдумав его как следует. Можно сказать, что мы с Арараги очень похожи в плане скоропалительных решений. Хм, а интересно, удалось бы ему поступить умнее в моём положении? Хорошо, что я первой накинулась на одноклассников, поскольку, если бы первыми напали они, вполне вероятно, что всё закончилось бы плохо. Этой философии я научилась у Арараги.

В общем, на сей раз…

На сей раз мне повезло, что я услышала, как Хатамото Аякари строила козни (и за это ей большая благодарность), иначе бы просто никогда не выскочила из-за колонны. С точки зрения психологии, когда человек видит, что люди, пострадавшие вследствие каких-либо инцидентов, вновь попадают в тяжёлую ситуацию, он пытается убедить себя, выстраивая в голове цепь логических умозаключений, что от проблем никто не застрахован или что они заслужили наказание, поскольку, например, творили ужасные вещи в прошлой жизни и всё такое. Однако на сей раз мне повезло, что эти парни и девушки случайно показали, из какого дерьма состоят. Впрочем, загнанная ими в изоляцию Юругасэ Амико не обмолвилась со мной и добрым словом, но я всё же рада, что мир уже насовсем потерян[✱]В довольно избитом оптимистичном выражении «ё но нака ва сутэта моно дзя най», которое означает «мир не так уж и плох» или «мир ещё не совсем потерян», Содати меняет отрицание на утверждение..

Разумеется, самой большой кучей пропащего дерьма является не кто иная, как я.

Если человек не в состоянии чего-либо достичь, он, естественно, может только терять.

А-а, кстати… Секундочку, я не могу сказать, будто только теряла и ничего не приобрела, кроме осознания, что стала ещё хуже разбираться в людях[✱]Как и в случае с двояким прочтением слова «гамбо» (глазница или широта взглядов) у слова «ганко» тоже есть два значения: искорка в глазах и проницательность, то есть способность понимать сущность вещей, какие они есть на самом деле.. Было кое-что ещё; нечто, что даже я смогла заполучить в качестве «побочного продукта».

Чета Хакобэ больше не могла оставаться в стороне, видя, что я так и не завела себе друзей даже после того, как начала новую жизнь, и всучила мне смартфон, попросить который я стеснялась. Было бы лукавством говорить, что я не радовалась этому, хотя моя изоляция в первую очередь вызвана отсутствием навыков, а не средства общения.

Заимев смартфон, я начала пусть и ненамного, но всё-таки сильнее ощущать себя настоящей старшеклассницей. С ним мне стало как-то веселее… Ну, что тут скажешь, у меня довольно незатейливая психика, несмотря на всё моё упрямство.

Разумеется, паролем я выбрала случайное четырёхзначное число.

Но список контактов в смартфоне был практически пуст, не говоря уже об отсутствии сообщений в социальных сетях или входящих по смс, поэтому на деле такая защита была ни к чему… Пока я еле-еле передвигала свинцовые ноги, ковыляя, как обычно, одна в сторону школы, в голове крутились самоуничижительные мысли: я уговаривала себя, что всё изменится через полмесяца, только потерпи, потерпи ещё пару недель… как вдруг смартфон зазвонил.

Нет, это было не сообщение, на экране высветился единственный номер, записанный у меня в контактах, а именно домашний телефон Хакобэ.

Что-то забыла дома? Озадаченно склонив голову, я кликнула на «трубку». Это была тётушка Хакобэ… Она сказала, что после моего ухода в домофон позвонил человек. Судя по всему, мы с ним чуть-чуть разминулись.

Неужели кто-то пришёл ко мне? Сердце ёкнуло.

Переборов смущение, я спросила: «Это… м-мальчик примерно моих лет? Небольшого роста? По нему ещё видно, что математика — его конёк?» — «Нет, это совсем не мальчик», — незамедлительно возразила тётушка Хакобэ.

К дому пришёл мужчина средних лет, мертвецки пьяный с самого раннего утра. Более того, он кричал нечто нечленораздельное, но в его оре тётушка услышала, что он назвался моим отцом.

«Хорошо-о, я поняла. Сейчас подойду-у».

Ничего страшного, я буду в полном порядке.