Онлайн чтение книги Я никогда тебя не спасала... Never Saved You
1 - 101

Крайне жаль, что даже когда тебе дали второй шанс на жизнь, ты не можешь жить без другого человека.

Возможно, если оставить всё как есть, что бы я ни говорила, это преследование будет повторяться так же, как сейчас.

Я так устала от этого. Я понимаю причину, по которой у Яна нет другого выбора, кроме как преследовать меня, но у меня нет ни малейшего намерения впускать его обратно в свою жизнь.

Однако в этот момент я уже поймана в ловушку, словно мышь. С крутым утёсом позади меня и Яном передо мной, я не смогу убежать, и пути побега полностью заблокированы.

В глубине души Офелия знала, что если она сейчас возьмёт Яна за руку, он больше никогда не отпустит её.

Поскольку целью Яна является заполучить меня для себя, он никогда не позволит Алею приблизиться ко мне, даже если я попытаюсь использовать для этого все возможные средства.

В конце концов, есть только один выбор, – Офелия отпустила поводья.

Она вытащила одну ногу из стремени, чтобы слезть с лошади.

Увидев это, выражение лица Яна слегка просветлело, когда он подумал, что девушка вот-вот вернётся к нему.

– Давай закончим это здесь, – и с этими словами Офелия позволила себе упасть назад, вниз, в пропасть за обрывом, где невозможно было увидеть даже на дюйм вперёд.

Её красные волосы развевались, словно осенние листья на ветру. Потеряв всякий рассудок, Ян закричал.

Офелия вдруг вспомнила начало этой жизни – когда она вышла из банкетного зала и спрыгнула с балкона, думая, что всё это сон, отказываясь верить, что она вернулась в прошлое.

Прощание с тобой всегда такое. Единственный способ покончить с этими злополучными отношениями – сделать вот это.

Поскольку в этих отношениях присутствует любовь, трагедия неизбежна, – Офелия закрыла глаза.

Словно предсказывая конец, её падение было таким спокойным.

*****

Торопясь, Алей мчался через лес.

После того, как сирена указала ему в этом направлении было не так уж трудно найти правильную тропу, поскольку остались следы лошадей, проходивших этим путём.

И он бы уже наверстал упущенное расстояние, если бы не состояние его тела, которое было настолько плохим, что ему становилось всё труднее и труднее терпеть боль.

– Кхе, кхе! – наряду с кашлем, к которому он уже привык, Алей также привык к всплескам маны, которые продолжали поражать его.

Боль была достаточно сильной, чтобы он мог потерять контроль прямо здесь, но Алей знал, что если бы действительно позволил этому случиться, то мана потекла бы обратно так резко, что разрушила бы его внутренние органы. Поэтому ему приходилось стискивать зубы и терпеть.

Всякий раз, когда маг должен был использовать магию, именно его тело служило сосудом, формирующим заклинание.

Его вены становились каналами, по которым текла мана, а конечности поддерживали каждую руку, необходимую для реализации магического заклинания.

Другими словами, тело мага само по себе представляло сложную карту схем.

Однако если у мага были внутренние повреждения и хотя бы один из этих каналов был заблокирован, тогда, естественно, возникало много проблем, таких как отток маны или, возможно, перегорание предохранителей.

Единственный способ избежать использования собственного тела для формирования заклинания был в случае телепортации, которая требовала от мага лишь заполнения координат в магическом круге.

Итак, другими словами, если маг не хотел использовать своё тело в качестве сосуда для проведения своего заклинания, ему приходилось каждый раз составлять магическую формулу, эквивалентную силе заклинания.

Но на это нет времени.

К сожалению, время было не на стороне Алея.

Вот почему прямо сейчас он постоянно пытался контролировать степень своих внутренних повреждений, в то же время каждый раз становясь причиной их ухудшения. Его предел приближался достаточно быстро.

Когда отток маны на время утих, Алей использовал заклинания обнаружения, направленное на лес, но в тот же момент почувствовал, как что-то тёплое потекло под его носом.

У меня даже пошла кровь из носа.

Я уже на пределе своих возможностей? – вытирая кровь носовым платком, Алей хмурился.

Одной хорошей вещью прямо сейчас было то, что пламя резко утихло, поэтому ему больше не нужно было покрывать своё тело маной, чтобы блокировать дым.

Достаточно очевидно, что если бы Алей использовал несколько заклинаний одновременно, это также означало бы, что он просто усложнил ситуацию своего тела.

Кроме того, ещё одной хорошей вещью сейчас было то, что ему стало намного легче идти по следам лошадей даже без использования заклинания обнаружения.

Такие чёткие следы, как эти, являются достаточным доказательством того, что прошло совсем немного времени с тех пор, как они проехали тут.

Возможно, сейчас я близок к тому, чтобы найти Офелию, – Алей убрал руку с поваленного дерева.

Нижняя половина дерева была в порядке, но верхняя, казалось, потеряла равновесие и в итоге рухнула набок после того, как середина ствола хорошо обгорела.

И именно через это упавшее дерево продолжались следы лошадей.

Не теряя ни секунды, Алей двинулся за ними. В его шагах не было ни малейшего колебания. Возможно, это было вполне естественно. Для него не было более ясного пути, по которому следовало идти.

Когда Алей бродил по разрушенному лесу, ему казалось странным, что всё так чётко видно.

Внезапно он вспомнил то время, когда впервые очнулся после потери воспоминаний.

Тогда я тоже был в лесу.

И тогда тоже была ночь.

Среди деревьев, которые были так высоки, что, казалось, им нет конца, в то время, когда он забыл, кто он такой, Алей парил в небе без направления, словно был молодой птицей, всё ещё тренирующейся в полёте.

В то время Алей не мог так хорошо контролировать свой полёт с помощью магии, даже несмотря на то, что это было заклинание достаточно простое для магов среднего или высокого уровня.

Возможно, именно потому что его воспоминания были стёрты начисто, магия, которая инстинктивно пришла к нему, была такой незнакомой.

Независимо от того, насколько естественным было для людей использовать свои конечности, если бы кто-то забыл всё, что он знал, тогда он, скорее всего, ходил бы неестественно, размахивая руками и ногами одновременно, а не попеременно.

Из-за этого Алей запинался, когда ему приходилось облетать деревья.

И кроме того, он много раз пытался вернуться на землю, но не мог приземлиться должным образом.

Когда он повторил это несколько раз, тело Алея запоздало осознало, что магия была знакома ему. После этого, казалось, стало легче.

За исключением того, что огромный страх перед неизвестным навис над ним, словно тень, следуя за ним и заставляя спешить вперёд.

Алей всё ещё не знал, о чём он думал в то время, но страх, который он испытал, оставался ярким в его воспоминаниях.

Что же меня так напугало?

Боюсь ли я правды, которую скрывает густая чаща леса? Или я, словно слабоумный, смутно боюсь своего собственного состояния? – Алей подумал, что, скорее всего, последнее, но когда он, наконец, добрался до места, где деревья больше не заслоняли ему обзор, он больше не мог доверять своему собственному суждению.

В конце, когда нужное место теперь было открыто его взгляду, Алей увидел двух лошадей с пустыми сёдлами. Причём цифра всего в одного человека не соответствовала количеству лошадей.

Знакомый силуэт мужчины лежал на краю отвесного утёса, лёжа на животе, словно было недостаточно просто встать на колени.

– …нет, пожалуйста, Офелия…

К тому же, он называл очень знакомое имя.

Иногда неведение – это блаженство. Ужасное предчувствие охватило Алея и он понял, что вот-вот столкнётся с ужасной правдой.

Картина с единственным человеком, оставшимся там, не соответствующими числами и землёй, которая обрывалась перед горизонтом – всё это так напоминало разрыв.

Зловещее предчувствие окутало Алея. Ему казалось, что кто-то толкает его. Алей сделал шаг вперёд.

Он проверял, был ли мужчина, который лежал там, тем же самым мужчиной из его воспоминаний.

Чёрные волосы. Серебряные глаза. Мужчина, которого Алей знал, был тем, кто всегда носил с собой безумие, и всё же в этот раз он был переполнен горем.

Мужчина плакал. Он продолжал говорить это человеку, которого Алей также хорошо знал: ‘Нет, ты не можешь, пожалуйста, вернись’. Снова и снова.

Но то, что Ян обычно говорил Офелии, не так уж сильно отличалось от этого. Поэтому Алей попытался подавить надвигающийся страх и заставил свои губы разомкнуться:

– Эрцгерцог Ронен.

В тот момент, когда его позвали, глаза этого человека снова наполнились безумием. Несмотря на это выражение его лица всё ещё отличалось от того, каким было обычно.

Безумие, застывшее в его глазах, обычно создавало впечатление, что Ян из тех людей, которые не могут сдержать внезапное желание немедленно ударить кого-нибудь ножом. Однако безумие, охватившее его сейчас, было безумием дурака, который затянул бы петлю на собственной шее.

Хриплый голос, похожий на скрежет ногтей по металлу, ответил Алею:

– …Алехандро Диармуд.

– Ты кажешься достаточно разумным, раз узнал меня.

– Как… как ты попал сюда?

– Разве мне нельзя прийти сюда? Я здесь, чтобы встретиться с Офелией. Мне сказали, что она пошла этим путём.

Я забеспокоился, когда услышал, что за ней кто-то гонится, но, похоже, это был Ян. Возможно, это и к лучшему, что в итоге это он, а не кто-то из храма, преследующий Офелию без всякой причины.

Но если эта ситуация меньшее зло, почему она кажется такой зловещей?

Алей стряхнул напряжение, от которого у него сжалось гордо и одеревенел язык, и продолжил говорить:

– Тогда что ты здесь делаешь? Где Офелия? Ты тот, кто гнался за ней, не так ли?

– Да. Я… – Ян снова замолчал. В то время как его безумие снова душило его, мужчина не мог остановить поток слёз.

Лишь только в этот момент Алей понял, почему этот зловещий страх продолжал нависать над ним.

Это было из-за Ян. Как он мог не чувствовать никакого страха, когда Ян продолжал говорить таким удручённым голосом?

Нахмурившись, Алей отступил от плачущего мужчины:

– Перестань реветь и просто скажи мне, где Офелия. Я больше не могу терять время из-за тебя.

Плача, когда его отчитали, мужчина внезапно снова поднял голову. В этот момент в глазах Яна было затуманенное выражение, словно его окутала тьма, словно он сам встретил свою смерть.

Голосом, соответствующим этому, он сказал:

– Офелия… мертва.