Онлайн чтение книги
Желание
Desire
Глава 7
В конце банкета Ли Байцяо выпил много вина. Когда он уходил, его шаги были неуверенными, он наклонился к Хуа Юну. Хуа Юн несколько раз пытался уклониться, но безуспешно, в конце концов тот воспользовался своим преимуществом и слегка обнял его за талию.
Шэн Шаою тут же протянул руку и притянул мужчину к себе, крепко обнял его и локтем оттолкнул пьяного Ли Байцяо.
На банкете было слишком много тостов, Хуа Юну спутнику Шэн Шаою, пришлось выпить два бокала. Он был пьян, резкий запах алкоголя, смешанный с агрессивным запахом феромонов Альфы, находившегося слишком близко, кружил ему голову ещё сильнее, а его светлые щёки пылали от опьянения.
Он был одет слишком просто, что выделяло его в такой ситуации. Простая одежда в сочетании с потрясающим лицом сделали красивого, но потрепанного спутника Шэн Шаою темой обсуждения.
Шэн Шаою пил не много, видя что Хуа Юн кажется пьяным, он попросил его сесть в машину и сделал крюк, чтобы отправить его обратно.
Обогреватель в машине работал на полную мощность, лицо Хуа Юна покраснело ещё сильнее. Он сидел какое-то время в оцепенении, а потом вдруг вспомнил что-то. Он вытащил из кармана мобильный телефон и протянул его Шэн Шаою.
«Господин Шэн, — сказал он, — вот мой план погашения. Пожалуйста, взгляните».
Пальцы, которыми он держал телефон, не прилагали больших усилий, но из-за того, что они были слишком тонкими, суставы его пальцев были выпуклыми, а костяшки были бледно-розовыми.
Шэн Шаою взглянул на тыльную сторону его ладони, на едва заметные синие вены, затем наклонился, чтобы прочитать план погашения долга, который тот записал в своём мобильном телефоне.
Хуа Юн разделил 600 000 на 30 частей, планируя выплачивать по 20 000 в месяц. На выплату ему потребовалось бы около трёх лет.
Видя, как Шэн Шаою молча смотрит на срок погашения, Хуа Юн догадался, что тот считает его слишком долгим, поэтому он разжал губы, от которых пахло алкоголем, и объяснил: «Я знаю, что срок немного велик, а процентная ставка невысокая. Логично, что у меня нет залога, поэтому процентная ставка должна быть выше банковской». Он выглядел немного нервным, неловко сжимая руки на коленях. «Однако после выплаты основного долга я рассчитаю общую сумму процентов, исходя из четырёхкратной банковской ставки, буду продолжать платить, пока не выплачу».
Шэн Шаою поднял голову, его взгляд блуждал по серьёзному и искреннему лицу Хуа Юна, затем вернул ему телефон и спокойно сказал: «На самом деле, есть более быстрый способ».
Рука на колене внезапно напряглась. Он, очевидно, догадался, что Шэн Шаою имел в виду под «более быстрым способом», но всё равно сделал вид, что не понял и извинился: «Извините, у меня ограниченная зарплата. Если не будет повышения или прибавки к зарплате, это уже самый быстрый способ».
Шэн Шаою улыбнулся ему. Почему-то ему показалось, что сейчас он ведёт себя немного подло и жестоко. «Хуа Юн, — сказал он, — ты можешь быть моим спутником. Если согласишься, тебе не придётся возвращать эти деньги».
Омега напротив него молчал, как и ожидалось, отверг его предложение.
Но в отличие от других Альф, которых решительно и прямо отвергал Хуа Юн, вероятно принял во внимание его доброту, поэтому сказал ему очень тактично: «Извините, господин Шэн, я возможно задержался с возвратом долга. Но я верну его как можно скорее».
Глядя на его пьяное, но решительное лицо, Шэн Шаою не захотел больше его принуждать.
Хуа Юн закрыл глаза и прислонился лицом к окну машины. Часть его шеи, из-под воротника свитера, была белой с розовым оттенком, отчего любому альфе захотелось бы его укусить. Оставив на этом омеге временную или постоянную метку.
Его сонный, чистый и похотливый вид вызвал у Шэн Шаою странное желание протянуть руку и обнять его.
Но прежде чем Шэн Шаою воплотил свою идею в жизнь и протянул руку, его телефон несколько раз завибрировал. Он открыл его и увидел, что несколько знакомых, друзей прислали ему сообщения с вопросами, откуда родом его спутник и откуда он его похитил. Этот омега был так прекрасен, что они завидовали ему.
Среди них были Ли Байцяо и ещё один мужчина по имени Чэн Чжэ, которые поддерживали самые лучшие отношения с Шэн Шаою. Оба часто посещали развлекательные заведения Шанхая. Они полушутя говорили Шэн Шаою, что, когда ему надоест играть, он должен помнить, что деньги нужно хранить в семье.
Хотя Ли Байцяо был легкомысленным и распутным, он никогда не обращался к Шэн Шаою за кем-либо напрямую. На этот раз, похоже, тот действительно заинтересовался Хуа Юном.
Шэн Шаою не понимал, почему чувствовал себя несчастным. Возможно, дело было в том, что орхидея был слишком красивым, именно таким, каким он хотел, но кто-то попросил его ещё до того, как он его получил, и это его разозлило.
Машина проехала через шумный центр города и остановилась перед старым жилым домом в самом центре. Хуа Юн почувствовал благословение в сердце, его ресницы затрепетали, и он открыл глаза. На мгновение его взгляд затуманился, он повернул голову и в оцепенении сказал Шэн Шаою: «Господин Шэн, мне здесь».
На улице моросил дождь, падая на оконные стёкла, оставляя одну прозрачную каплю за другой.
«Проводить вас наверх?»
Хуа Юн на мгновение замялся, вежливо поблагодарил и отказал, сказав: «Дорога в переулке неровная, много луж, ваши ботинки испачкаются». Затем он протянул руку, чтобы открыть дверь и вышел из машины.
Это старый жилой район в центре Цзянху, где средний возраст зданий превышает 40 лет. Оголённые провода делят небо на бесчисленные куски, каменные столбы и мусорные баки разбросаны по узким тротуарам, а старые бетонные здания стоят по обеим сторонам дороги, беспорядочные и непродуманные, словно монстр, не вписывающийся в центр города, где каждый сантиметр земли на вес золота.
Хуа Юн вышел из машины, обернулся и увидел Шэн Шаою с помрачневшим лицом. Он не знал, стоит ли ему просто уйти. Он нерешительно остановился на обочине и спросил: «Тогда я пойду»
Шэн Шаою сказал «Хм».
Но он всё стоял там, не двигаясь, как будто его глаза, увлажнённые дождём, слегка покачивались, отражая самый великолепный и прекрасный ореол ночного неба Цзянху: «Господин Шэн».
"В чем дело?"
Орхидея, всё ещё мягкий и прекрасный, несмотря на ветер и дождь, наклонился и согнул свои тонкие белые пальчики. Он нежно постучал в окно его машины. Когда стекло опустилось, он прошептал ему: «Скажите, когда освободитесь, и я угощу вас ужином».
Шэн Шаою снова хмыкнул, его настроение резко улучшилось. Он сказал ему: «Возвращайся, идёт дождь, очень холодно».
Хуа Юн улыбнулся ему и мягко сказал: «Хорошо. Спокойной ночи».
Вернувшись домой, Шэн Шаою всё думал о спине Хуа Юна, пока он не пошёл принять душ.
Светлый свитер с ворсистым воротником был немного потёрт, а на манжетах виднелись не слишком заметные катышки, свидетельствующие о том, что его аккуратно сбривали средством для удаления волос. Однако, учитывая возраст, на нём всё ещё были заметны следы чрезмерного износа. Из-под слегка потёртых манжет обнажались изящные косточки запястья Омеги, что придавало обыденной одежде привлекательный вид.
Хуа Юн побежал прочь без зонта. Его стройная фигура растворилась на стыке явного запустения и угасающего благополучия, что тронуло сердце Шэн Шаою, стоявшего позади него и смотревшего ему вслед.
В ту ночь у Шэн Шаою была только одна мысль: этот Омега не должен жить в таком месте.
......
После работы Гао Ту редко брал отпуск. С тех пор как его перевели к Шэнь Вэньлану и он стал его личным секретарём, Гао Ту брал всего несколько дней отпуска в год, его ежегодный отпуск никогда полностью не использовался.
Однако в прошлый четверг секретарь Гао впервые взял три выходных дня, включая выходные, в общей сложности получив пять выходных дней, не вернется к работе до следующего вторника.
Секретарь Гао редко просил отпуск, но менеджер по персоналу не сразу его одобрил. Вместо этого он обратился за инструкциями к своему непосредственному начальнику.
Начальник — опытный работник, он знает, что Гао Ту ничем не отличается от других сотрудников. Хотя его должность невысокая, он всё же близкий соратник Шэнь Вэньлана, поэтому ему всё равно приходится советоваться с начальством по любому вопросу.
Увидев записку об отпуске, Шэнь Вэньлан без колебаний её одобрил. Только согласившись, он вспомнил и спросил Гао Ту, почему тот хочет уйти.
Менеджер по персоналу сказала ему: «В качестве причины указано сопровождение партнера в период лихорадки».
Правый глаз Шэнь Вэньланга сильно дёрнулся, он поднял глаза с необъяснимо холодным выражением лица и спросил: «Я помню, что секретарь Гао не был женат».
«Не женат». Менеджер по персоналу неловко улыбнулась. «Однако, согласно соответствующим положениям Постановления о защите детей Омеги, в период лихорадки Омеги, при необходимости, партнёры, прожившие вместе два года, обязаны сопровождать ребёнка».
Шэнь Вэньлан равнодушно, без всякого выражения, произнёс: «О», и лишь добавил: «Понял».
Без Гао Ту следующие два рабочих дня оказались особенно тяжёлыми для остальных коллег из команды секретарей. Хуа Юн недавно пришёл в компанию и был не слишком знаком со многими вещами. Шэнь Вэньлан обычно заботился о нём, поэтому команда считала его помощником начальника и не решалась использовать его в качестве основной силы. По будням ему разрешалось выполнять лишь лёгкую работу, например: подготовку данных и информации.
Регулярные собрания HS Group проходят в девять часов утра по понедельникам, материалы используемые Шэнь Вэньланом для собраний, обычно заранее готовятся и предоставляются Гао Ту.
Но на этой неделе секретарь Гао был в отпуске, поэтому задача по организации информации, естественно, легла на плечи Хуа Юна.
В субботу утром заместитель генерального секретаря секретариата внезапно с ужасом обнаружил, что он по ошибке передал Гао Ту USB-накопитель с материалами совещания вместе с отчётами о данных, которые должны были быть использованы в следующую среду.
По этой причине у него не было другого выбора, кроме как позвонить секретарю Гао.
Уход за Омегой в период течки — сложная задача для Беты, который не способен выделять успокаивающие феромоны.
На другом конце провода секретарь Гао звучал очень устало и спросил вялым голосом: «Что случилось?»
Заместитель Генерального секретаря рассказал ему всю историю.
Секретарь Гао немного поколебался, а затем вздохнул и сказал: «Тогда я передам ему». В целях конфиденциальности вся информация HS не должна копироваться или передаваться в частном порядке, а храниться и считываться должна с использованием специально разработанного компанией зашифрованного U-образного экрана. Гао Ту был готов пожертвовать своим отпуском ради личной поездки, что действительно решило бы проблему заместителя генерального секретаря.
«Секретарь Гао, благодарю вас за вашу тяжёлую работу. Но...» — обеспокоенно спросил он, — «Действительно ли нормально оставлять Омегу дома в период лихорадки одного?»
Гао Ту издал неопределенный звук «хмм», перевернулся, сел на грязной кровати и сказал: «На короткое время... нормально».
Он взял термометр с тумбочки, загорелся жёлтый индикатор: температура тела составила 37,8 градуса.
Гао Ту вздохнул с облегчением. Невысокая температура означала, что невыносимая лихорадка подходит к концу и скоро закончится.
Он встал и принял душ в ванной. Высушив волосы, он вышел оттуда с чувством свежести. Он открыл окно, чтобы развеять тяжёлый аромат шалфея в комнате, прохладный ветерок прояснил его сонный разум.
Это период лихорадки N, который Гаоту пережил в одиночку.
Родители Гао Ту развелись, когда ему было одиннадцать лет. Поскольку у его матери не было стабильного дохода и она забрала его младшую сестру, Гао Ту достался отцу-игроку.
Гендерная дифференциация по системе ABO обычно происходит в детстве, в основном в возрасте шести-семи лет, но у Гао Ту она произошла очень поздно. Период лихорадки, ставший для него первой в жизни дифференциацией, начался только во время летних каникул, когда ему было одиннадцать.
Когда Гаоту попрощался с матерью, у него как раз закончился период лихорадки. Мать с помощью шприца ввела ему в вены ингибитор феромонов, набила его большим пакетом таблеток ингибитора и сказала: «Гаоту, я ухожу. Ты совсем недавно стал Омегой. К сожалению, я не могу научить тебя многому по отдельности, но ты должен помнить одно: ты никогда никому не должен рассказывать, что ты Омега».
Гао Ту в замешательстве посмотрел на покрасневшие от боли глаза матери и протянул руку, чтобы вытереть ей слёзы.
Мать закричала ещё сильнее: «Гао Ту, твой отец — зверь. Он продаст свою жену и сына за деньги! Ты не должен говорить ему, что ты Омега, слышишь меня? Обещай маме! Скажи, что сохранишь этот секрет! Скажи это! Скажи это!»
Гао Ту было так больно, когда мать схватила его, что на глаза навернулись слёзы. Он кивнул и пообещал ей: «Я сохраню это в тайне! Не плачь, мама».
Мать обняла его и пролила слёзы на его футболку: «Гао Ту, ты должен помнить, что ты бета, ты бета...»
Прежде чем выйти, Гао Ту встал перед шкафом, раздумывая, что выбрать: таблетки-ингибиторы или инъекцию-ингибитор.
В прошлый четверг он был на приёме у врача.
Из-за длительного злоупотребления ингибиторами феромонов у Гао Ту недавно проявились первые симптомы феромонного расстройства. Его лихорадочный период стал нестабильным, а когда он работал сверхурочно или чувствовал лёгкую усталость, феромоны начинали бесконтрольно выходить из его желез, словно из разбитого флакона духов.
Чтобы нормально работать, ему приходилось тайно увеличивать объем впрыскивании.
Лишь в четверг утром дома он потерял сознание, пропустил будильник и впервые в жизни опоздал на работу. Гао Ту осознал всю серьёзность проблемы и днём пошёл в больницу, чтобы зарегистрироваться.
После осмотра знакомый врач обнаружил, что у Гао Ту приближается период лихорадки, поэтому он строго запретил ему продолжать использовать инъекционные ингибиторы, попросил его немедленно подать заявление и взять отпуск.
В клинике Гао Ту забеспокоился и спросил врача: «Что мне делать, если я не хочу, чтобы запах феромонов распространялся? Есть ли другие способы, кроме инъекций ингибиторов?»
Врач взглянул на него и увидел, что этот добрый клиент выглядит нервным, но твёрдым. Он был беспомощен и вздохнул, сказав: «Господин Гао, думаю, вам следует обратиться к психиатру. Вы крайне недовольны своей идентичностью Омеги и даже чувствуете себя очень неполноценным. Это из-за вашего партнёра? Вашему партнёру не нравится ваш запах?» Врач слегка нахмурился: «Простите, это всего лишь мои догадки. В конце концов, вы слишком часто принимаете ингибиторы, только ваш партнёр может проводить так много времени вместе с вами в непосредственной близости. Однако, если всё действительно так, как я предполагаю, то ваш партнёр подозревается в насилии...»
«Нет, это не так», — в панике возразил Гао Ту. «Я свободен».
«Это ещё хуже». Тон доктора стал серьёзнее: «Для омеги, который ещё не забеременел, злоупотреблять ингибиторами очень опасно! Тяжёлые нарушения феромонов могут быть опасны для жизни! Кроме того, вводить ингибиторы во время лихорадки тоже очень сложно. Разве вы не чувствуете боли?»
Гао Ту был ошеломлён его криком и безучастно ответил: «Я принял обезболивающее».
Старый врач Омеги был так зол, что встал, его седые волосы дрожали от гнева: «Невыполнение предписаний врача и использование ингибитора без разрешения — это уже достаточно плохо! Вы фактически ввели ингибитор и приняли обезболивающее во время лихорадки! Вы хотите умереть?!»
Вспомнив разгневанное лицо доктора, Гао Ту наконец остановился на таблетке ингибитора. Гао Ту с надеждой подумал: это всего лишь флешка, и ему не придётся долго ни с кем контактировать, так что приём ингибитора должен был перебить запах.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть
Отзывы и комментарии
Сая-кун
25.07.25
Гао Ту реально очень жаль. Никакого просвета в его трудной судьбе... Огромная благодарность за перевод! ❤️❤️❤️
+6
ответить