Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 13

Хайнер выглядел озадаченным. Он сомневался, правильно ли расслышал её слова. Сжав кулаки на коленях, Аннет снова заговорила.

— Ты, должно быть, думаешь, что я действительно сумасшедшая.

Она чувствовала себя странно опустошённой, хотя в этой ситуации должна была схватить его за плечи и высказать ему всё, что накопилось за эти годы, выплеснуть обиду.

Аннет опустила взгляд, но затем снова подняла голову.

— Так и должно быть. Если ты притворяешься, что любишь женщину, которую ненавидишь и вызываешь у нее отвращение… эта женщина — дура, потому что любит тебя, так что ты можешь смеяться над ней за это.

Она слегка рассмеялась, как будто это было действительно смешно. Но вскоре смех стих. Затем она продолжила с неким равнодушием.

— Но если всё было так… Я скажу тебе то, что говорила тебе три года назад. Я скажу тебе, даже когда ты достиг своей цели и тебе больше не нужно мне лгать. Я даже не представляла, что…

Она захлебнулась от своих эмоций. Но слёз не было. Напряжённый голос лился из глубины души.

— В течение этих лет я любила тебя так сильно…

Зрачки Хайнера, казалось, задрожали от этих слов. Нет, возможно, её зрение играло с ней злую шутку. Аннет молча опустила взгляд. За три года её сердце разбивалась бесчисленное количество раз, поэтому трудно определить первоначальную форму. Частое разрушение означало и частое восстановление.

За эти три года Аннет часто «умирала» и снова «воскресала» в своих чувствах. Он вернётся. Он снова улыбнётся. Он снова передумает. Он прошепчет ласковые слова. Он полюбит меня. Сколько ещё это нужно повторять?

— Даже сейчас?

Молчание нарушил Хайнер.

— Даже сейчас ты всё ещё любишь меня? – спросил он странно глухим и надломленным голосом.

Аннет подумала, что его слова были сарказмом или насмешкой. Это был не насмешливый тон, но, по крайней мере, она не могла больше обмануться. Аннет пробормотала с горькой улыбкой на лице.

— Что, если я скажу, что знаю, насколько я жалкая?

Печка тихо обогревала комнату. Взгляд Аннет обратился к простыням на кровати. Она помолчала с минуту.

— Вернее, не совсем знаю. Я любила тебя так, как ты притворялся, что любишь меня. Всё, что я любила в тебе, оказалось ложью, так разве моя любовь не является такой же ложью?

Вены вздулись на руках Хайнера, пока он сидел на полу. Аннет смотрела на его руки, вспоминая, как в прошлом любила тереться о них щекой.

— Теперь, что толку от этого… Я тоже считаю… Я просто не могу винить любовь, потому что ситуация, в которой я нахожусь, не примет этого.

Неужели она впервые осознала то бесчисленное количество раз, что её морально «ломали» и «воскрешали» снова? Аннет не была уверена. На самом деле, это даже не казалось важным.

— Моё сердце не особо полезно. Люблю я тебя или нет, ничего не изменится.

У Аннет, что снова подняла голову, на лице было умиротворенное выражение. Как будто она уже не держалась за прошлое.

— Это никогда не случится снова. – решила она.

— …

— Больше никогда.

****

Как она и смутно предполагала с того момента, как они вошли в отель, Хайнер, похоже, собирался остаться в этом отеле на ночь. Слуги принесли его багаж, в который входили сменная одежда, обувь и туалетные принадлежности.

Аннет приняла душ с горячей водой, предоставленной персоналом. Когда она вышла из ванной после переодевания, на миг остановилась. Хайнер, который, как она думала, останется в другой комнате, сидел за столом и листал газету.

— …Ты останешься здесь?

— А что, если я останусь где-нибудь в другом месте, и ты снова сбежишь одна?

— Я не это имела в виду.

— Всё дело в незнании.

Хайнер коротко ответил и встал. Когда он уже собирался войти в ванную со своей одеждой, Аннет поспешила сообщить ему:

— Подожди, попроси персонал принести тёплой воды.

— Всё в порядке.

Он снова отвернулся, собираясь закрыть дверь за собой. Из щели в двери донесся холодный голос.

— Даже не думай сбегать. Если только не хочешь быть пойманной и скрученной персоналом.

Когда дверь закрылась, Аннет стояла в оцепенении. Она чувствовала себя немного смущённой. Как и его ядовитый фразы ранее, он казался ей искренне сердитым.

Она некоторое время прислушивалась к шуму воды, прежде чем отойти. Аннет села за туалетный столик и вытерла мокрые волосы полотенцем.

На поверхности зеркала появилось отражение женщины с пустыми запавшими глазами. Казалось, ни единого признака жизни. Аннет разок протёрла зеркало, оставив отпечаток руки на стекле.

К тому времени, как она высушила волосы и легла на кровать, Хайнер вышел из ванной. Аннет натянула на себя одеяло и свернулась калачиком. Хайнер выключил свет, а затем включил одну из газовых ламп на столе.

Желтый свет тускло освещал один угол комнаты. Он достал из чемодана конверт с документами и сел в кресло.

Аннет закрыла глаза и попыталась уснуть, но задремать не удавалось, не говоря уже о сне. Время от времени в тишине слышался звук переворачиваемых страниц.

«Зачем он проделал весь этот путь, когда так занят?», – даже выслушав Хайнера, она не могла понять его поведения.

Хайнер вёл себя так, словно не хотел её видеть или хотел вечно сидеть рядом с ней. В любом случае, их отношения были такими же ненадёжными, как корабль на мели в замёрзшем озере.

Хайнер работал до поздней ночи. Аннет взглянула на него. Звук его пера, что-то пишущего, его пальцы, проводящие по бумаге, тихое дыхание… Только спустя значительное время Хайнер выключил газовую лампу и встал. Когда он подошёл, Аннет повернулась и двинулась к краю кровати. Хайнер нахмурил брови, глядя на её действия.

— Ты ещё не спишь?

— … Я не могу уснуть…

Хайнер забрался в постель с выражением некоторого недовольства на лице. Матрас как будто тонул под ним.

Аннет села, пошатываясь, и налила воды в стакан, стоящий на столике. Затем она наклонилась и подняла сумочку, лежавшую под кроватью. Она достала из сумки аптечку и стала открывать, но он схватил её за запястье.

— Что это такое?

— Это лекарство.

— Снотворное? Почему?

— Я не могу спать.

— Значит, каждый раз, когда не можешь уснуть, ты принимаешь снотворное? Думаешь, это хорошо?

— Я принимаю их не потому, что мне это нравится.

Хайнер раздражённо вздохнул и выхватил таблетки из её рук. Держа руки поднятыми, Аннет беспомощно смотрела на него. Она не была уверена, какая часть её самой снова разозлила его. Какое отношение к нему имел приём лекарств?

— Больше не ешь эту дрянь. Хочешь стать зависимой?

— Я сама позабочусь о себе.

— Позволил тебе делать, что угодно, и вот как ты заботишься о себе?

Аннет повернула голову, чтобы не смотреть ему в глаза. Так было всегда, каждый раз, когда она разговаривала с Хайнером. Ему не нравилось всё, что она делала. Возможно, его раздражало само её существование.

«… Раньше он не был таким».

Она часто думала о прошлом, хотя знала, что это бесполезно. В прошлом в их разговорах всегда была любовь и привязанность. Иногда они ссорились, но это был лишь небольшой конфликт, как и у других влюблённых. После ссоры Хайнер всегда был готов извиниться и первым пойти на примирение. Помирившись, он всегда обнимал Аннет и целовал её в лоб и щеки.

«Оглядываясь назад… Я полагаю, это было потому, что он, со своей стороны, должен был поддерживать со мной хорошие отношения».

Для того, чтобы стать членом окружения генерала, ему нужно было непременно жениться на его дочери. Должно быть, он притворялся, что счастлив и любит её.

Желудок скрутило, хотя она ничего не ела. Аннет повернулась, чтобы лечь, но оглянулась назад, услышав, как Хайнер снова встаёт. Он поставил чайник на плиту и выбрал чайные листья, предоставленные отелем. Звук кипящей воды наполнил тишину. Вскоре комнату заполнил слабый аромат чая.

— Выпей.

Хайнер протянул чашку. Глаза Аннет расширились, когда она посмотрела на него. Он уговаривал её.

— Пей.

Подняв верхнюю часть тела, Аннет инстинктивно взяла чашку горячего чая. По её ладоням прошло тепло.

— Это должно помочь уснуть.

— … Что это такое?

— Ромашка.

Голос Хайнера был по-прежнему резким и казался недовольным. Она не знала, о чём он думает.

Аннет потягивала чай, глядя на выражение его лица. Хайнер холодно смотрел на неё, постукивая себя по подбородку.

— Дай мне свою сумку.

— Мою сумку? Зачем?

— Я осмотрю.

«Осмотришь что?», – проглотив свои слова, Аннет нерешительно взяла сумку. Хайнер выхватил её у жены и сел на кровать. Затем он выложил вещи, находившиеся в сумке, на кровать одно за другим.

— Это снотворное?

— Нет, вот это снотворное…

— Тогда что это?

— Лекарство от головной боли.

— А это?

— От расстройства желудка.

Аннет, глядя на его суровое лицо, добавила в качестве оправдания.

— У меня часто расстройство желудка.

— Что говорит доктор?

— Только…

Аннет на мгновение растерялась, а затем честно ответила:

— … Что я слишком чувствительна.

Всё бы итак выяснилось, если бы Хайнер спросил Арнольда. Она не хотела говорить ненужную ложь ради собственной гордости.

Хайнер какое-то время молча держал аптечку. Потом снова заглянул в сумку. Его расслабленное лицо, казалось, говорило: «…Конечно».

Аннет осторожно потянула свою нижнюю губу. Вытащив большую часть вещей, Хайнер поднял что-то со дна сумки.

Это был белый листок бумаги. Выражение лица Аннет окаменело, когда она поняла, что это было. Это была визитная карточка Ансгара Стеттера.