Онлайн чтение книги Рассказы на ладони
1 Соседи

«Старики вам обрадуются, — сказал Мурано молодожёнам — Китиро и Юкико. — Отец с матерью почти ничего не слышат, так что не обращайте внимания, если что не так».

В связи со служебными обстоятельствами Мурано был вынужден переехать в Токио. Его престарелые родители остались в Камакура. Жили они в домике, расположенном в некотором отдалении от основного строения. Поэтому Мурано и решил сдавать его. Чем стоять дому пустым, а самим им пребывать в полном одиночестве, лучше пустить кого-нибудь, решил он. Поэтому и плату назначил чисто символическую.

Сват Китиро и Юкико был знакомым Мурано. Он предварительно навёл мосты, и когда молодожёны пришли к Мурано, их ждал весьма сердечный приём.

«Под самым боком у стариков словно цветок распустится! Я вовсе не искал именно молодожёнов, но сейчас прямо вижу, как и наш старый дом, и старики будут купаться в лучах света, которые исходят от вашей молодости», — говорил Мурано.

В Камакура много межгорных долин. Вот в такой долине и стоял этот дом. Шестикомнатный, он был великоват для молодожёнов. В первый вечер после того, как они перебрались туда, от непривычки к дому и здешней тишине они включили свет во всех шести комнатах, в кухне и прихожей. Сами же при этом находились в гостиной. Эта комната была самой большой, но когда туда втащили платяной шкаф Юкико, её зеркало, матрасы и остальное приданое, оказалось, что сесть супругам теперь уже некуда. И тогда они успокоились.

Юкико нанизывала стеклянные бусинки, называемые за их точечный узор «стрекозиным глазом», то так, то эдак пытаясь соединить их в ожерелье. За те несколько лет, что её отец провёл на Тайване, он приобрёл у туземцев две или три сотни таких бусинок старой выделки. Перед свадьбой он подарил дочери пару десятков из числа тех, что нравились ей больше всего. Она нанизала их на нитку и отправилась с ожерельем в свадебное путешествие. Эти «стрекозиные глаза» были любимой вещью отца. Для Юкико они означали прощание с родительским домом.

После первой брачной ночи Юкико надела ожерелье. Увидев его блеск, муж с силой привлёк её к себе, прижался лицом к груди. Юкико стало щекотно, она вскрикнула и отпрянула — нитка порвалась, бусины покатились по полу.

Китиро пришлось оставить жену в покое. Сидя на корточках, они подбирали раскатившиеся бусинки. Юкико наблюдала, как муж неуклюже ползает по полу на коленях в поисках этих стекляшек и не могла удержаться от смеха. И вдруг какой-то покой разлился в её теле.

Переехав в Камакура, Юкико решила составить из бусинок новое ожерелье. Бусинки были разными по цвету, рисунку и форме: круглые, квадратные, продолговатые. Когда-то они были ярко-красными, синими, фиолетовыми, жёлтыми, но время состарило их и приглушило цвета. Узор же был красив той красотой, секретом которой обладают «первобытные» народы. Малейшее изменение в расположении бусинок меняло и общее настроение. Поскольку эти стекляшки предназначались для бус изначально, в каждой из них имелось отверстие.

Юкико соединяла бусинки в разном порядке. Китиро спросил: «Никак не можешь сделать так, как было вначале?»

«В прошлый раз мы вместе с папой этим занимались. Оттого и вспомнить никак не могу. А сейчас давай сделаем, как ты хочешь. Попробуем?»

Они склонились над ожерельем, забыв про время. Сгустилась ночь.

«Там возле дома кто-то ходит?» — встрепенулась Юкико.

Падали листья. Сухие листья падали на крышу домика стариков. Дул ветер.

На следующее утро Юкико разбудила мужа криками: «Скорее, смотри скорее, старики кормят коршунов! Они завтракают вместе с ними!»

Китиро поднялся с постели и увидел, что двери отворены навстречу осеннему погожему дню, увидел освещённых утренним солнцем стариков. Их жилище располагалось несколько выше садика, прилегающего к основному дому, и было отделено от него низенькой живой изгородью из камелий. Кусты — в полном белом цвету, дом стариков будто бы плыл по волнам. С трёх остальных сторон над ним нависали холмы, покрытые осенним лесом. На цветы и деревья падал осенний глубокий свет, который сообщал тепло всему находящемуся под ним.

Приблизившись к столу, оба коршуна подняли головы. Старики же, разжевав свою яичницу с ветчиной, брали её изо рта палочками и подавали птицам. При этом каждый раз коршуны слегка распускали крылья и чуть отпрыгивали.

«Они друг к другу привыкли. Пойдём-ка поздороваемся. Неважно, что они завтракают. Да и на птиц посмотреть хочется», — сказал Китиро.

Юкико зашла в дом, переоделась, вышла в ожерелье, которое они составили вчерашним вечером.

Когда Китиро с Юкико подошли к живой изгороди, коршуны расправили крылья и улетели. Хлопанье крыльев напугало молодожёнов. Юкико вскрикнула и увидела, как они поднимаются всё выше и выше. Коршуны прилетали не к ним.

Юкико поблагодарила стариков за то, что они позволили им жить в их доме. Потом сказала: «Извините, что мы вспугнули ваших коршунов. Похоже, вы с ними подружились».

Но старики ничего не слышали. Они даже не делали никакого усилия, чтобы что-то расслышать. С совершенно отсутствующим видом они смотрели на молодых людей. Юкико повернулась к мужу, одними глазами спросила — что делать?

«Мать, посмотри-ка, какие у нас теперь красивые соседи», — вдруг сказал старик. Он сказал это так, как будто бы разговаривал сам с собой. Но старуха ничего не слышала. «Мы старые и глухие, можете думать, что нас и нет вовсе. Но нам хорошо на вас смотреть, поэтому прятаться мы не станем».

Китиро с Юкико послушно кивнули.

Услышав родной голос, коршуны закружили над крышей. Их крики были нежны.

Китиро встал. «Они ещё не поели. Поэтому и вернулись. Пойдём отсюда, не станем мешать».

[1962]