Онлайн чтение книги Я исцелила своего мужа – предводителя преступного мира I Healed My Husband, The Leader of the Underworld
1 - 1

В день смерти матери моего мужа лил дождь. 

В конце концов, я же не в книжке, так что это вполне могло походить на сцену из романа[1]. Мой муж наблюдал за тем, как гроб медленно погружается в землю, и, похоже, ему было о чём подумать. 

Я перевела взгляд и посмотрела на обручальное кольцо, к этому времени уже красовавшееся на моём пальце. Это было роскошное изделие, которое можно было бы с гордостью держать в витрине самого известного ювелирного магазина Империи. Некоторые могли бы мне позавидовать, но между моим браком и этим кольцом не было особой разницы. Они оба были роскошны и приятны на вид, но в них не было ни капли искренности. 

Наш брак длится уже ровно два года, так что... именно столько времени прошло с тех пор, как я попала в это тело.

Должно быть, это произошло как раз тогда, когда умерла Миссис Роам. 

И сегодняшний день стал точкой отсчёта момента, когда я умру от руки собственного мужа... Через неделю! 

Оставалось около недели. 

[— Смерть не сможет разлучить нас, – Зигфрид Роам горько рассмеялся. — Неужели ты была такой глупой женщиной, что поверила этим проклятым церемониальным словам?] 

Хм, в оригинале был примерно такой отрывок. 

[Он был таким страшным человеком, что запросто мог убить свою навязчивую жену.] 

И это тело принадлежало той самой навязчивой жене. 

Милене Роам. 

Она умерла, потому что была одержима главным героем и не осознавала всех последствий.

Подсобный персонаж, призванный придать сексуального шарма смертоносному чудовищу – главному герою.

— Приношу свои соболезнования вашей потере, – со скорбным видом сказала стоявшая рядом со мной Леди. — Пожилая Леди всегда была добра к Миссис Роам. 

Милена Роам была прославленной дочерью состоятельной семьи и занимала типичную роль злодейки, каких часто можно увидеть в драмах. Моя свекровь, гнавшаяся за главной героиней, приняла злодейку с распростёртыми объятиями. 

— Благодарю вас, Леди Кобальт. 

Я улыбнулась и проигнорировала презрение в её глазах. Общество сочувствовало мне и в то же время смотрело свысока, ведь теперь я потеряла свою самую главную союзницу. 

Люди наконец-то показали своё истинное лицо. 

— Она была очень уважаемой женщиной. 

А я была женщиной, чьё положение Герцогини теперь поставлено на кон, и у которой в качестве козыря в рукаве была лишь привязанность свекрови. 

Я тоже знала своё место. 

Конечно, это не значит, что меня устраивает такое положение. 

Если бы мой муж потребовал развода, я бы с готовностью согласилась. Всё было лучше, чем умереть. Я старалась изо всех сил и ни о чём не сожалела. Я ни о чём не спрашивала своего мужа, у которого было много секретов и который был добр к своей прекрасной сестре, и всегда проявлял расположение к приёмному сыну, которого откуда-то подобрал. 

И это потребовало гораздо больше усилий, по сравнению с тем, что пришлось бы затратить на то, чтобы стать злодейкой. 

Сколько бы я ни размышляла об этом, пианино, которым я занималась раньше, помогло мне уберечь имя моего мужа, хах... 

Дисциплина. 

Демонстрация своего совершенства. 

Задавание модных тенденций. 

В будущем, если мне удастся вернуться в свой мир и заняться просмотром драм, думаю, вряд ли я смогу ненавидеть плохих элитных девочек так же сильно, как раньше. Потому что теперь я знала, как сильно они стараются. 

В прошлой жизни мне даже не удавалось сыграть «Dae Jang Geum»[2] на блокфлейте, но здесь я в совершенстве освоила классическое фортепьяно светского мира. В очередной раз я убедилась, что человеческие возможности безграничны. 

А ещё я обучилась магии! 

Я изучала магию как сумасшедшая, потому что думала, что мне нужна хотя бы какая-то способность, чтобы выжить, будучи переселённой в персонажа книги. 

В первую брачную ночь мой муж вошел в комнату весь в крови, но я ни о чём его не спросила. Когда он повторил это в следующий раз, я спокойно исцелила его с помощью магии, которой научилась. 

Я была погружена в радости и муки обучения, поэтому не замечала, как проходили дни, и с трудом видела лицо мужа. Так прошло два года. 

Целых два года. 

О чём же думает мой достопочтенный муж? 

Капли дождя скатывались по его подбородку и падали на носы начищенных туфель. Люди смотрели на этого статного человека как заворожённые, а он просто застыл с пустым лицом. 

Мне всегда казалось, что я понимаю этого человека, но на самом деле это было не так. 

Во всяком случае, важно было одно: моя единственная поддержка скончалась из-за продолжительной болезни, и единственные моральные оковы, сковывавшие главного героя, исчезли. 

...Теперь ему больше не нужно было играть роль хорошего сына, иными словами, исчезла сама причина, по которой он должен был сохранять брак со мной. 

* * *

Зигфрид Роам мог быть поистине милым человеком, когда хотел. 

И хотя ему было присуще равнодушие, он умел проявлять любезность, и внешне неплохо справлялся с ролью моего мужа, и всегда был на высоте. 

Он был хорошим мужем и хорошим сыном. 

Мой взгляд окинул огромный портрет в прохладной прихожей. Из четвёрки элегантных людей мой взгляд обратился к властной женщине, сидящей в центре. 

Миссис Маргарет Роам. 

Неизменно грациозная в своём изяществе фигура женщины с зорким взглядом и прямой шеей. Казалось, что она в любой момент могла сойти с портрета. Под её вытянутой ладонью была зажата крепкая трость, которая надёжно выдерживала вес человека. 

Жаль, что я не смогла помочь ей. 

Слуги рассказывали, что после ранней кончины Герцога она стала сильной женщиной, которая защищала семью, умело противостоя родственникам из побочных ветвей рода. Я понимала, почему мой муж хотел выглядеть хорошим сыном перед своей матерью. Она действительно была уважаемым человеком. 

Вы по-настоящему заботились обо мне. 

Как тепло она держала меня за руку, говоря, что у неё тоже был брак по расчёту. Я до сих пор слышу её голос. 

Мне жаль, Мадам. 

Не в силах больше смотреть ей в глаза, я опустила голову.

...Но не думаю, что смогу сдержать своё обещание. 

Её образ, всё ещё видневшийся за непрозрачной завесой балдахина, был ясен. Она просила меня быть хорошей Герцогиней. Подобно ей, она просила меня стать великим Роамским Фениксом. 

И даже если её не станет, Роам никогда не умрёт. 

Настоящая Милена тоже не хотела покидать Роам. 

Она была женщиной, которая любила роскошь, а ещё приходилась дочерью гордой семьи Рочестеров, поэтому не было сокровища, которое удовлетворило бы её так сильно, как слава и репутация Роама. 

Мой взгляд переместился на красивого мужчину, стоявшего справа от Госпожи Роам. Зигфрид Роам. Он выглядел так, словно весь стиль и элегантность семьи Роам принадлежали ему. 

[1] Это тривиальная фраза по типу «это же не роман, поэтому такая ситуация не может произойти», но героиня говорит с сарказмом, потому что попала в книгу по-настоящему. 

[2] «Dae Jang Geum» (Daejanggeum) – корейская драма, которая переводится как «Дэ Чан Гым» или «Жемчужина дворца», и героиня, по всей видимости, пыталась исполнить OST на своей блокфлейте, но не смогла. 

Я слышала, что Рочестеру пришлось многое предложить, чтобы Милена вышла замуж за Роама. 

Подобно тому, как производители товаров с низкой ценой за единицу продукции конкурировали за покупку клиента, на рынке невест было полно желающих показать свою ценность, увеличив приданое. Милена так жаловалась на то, что должна заполучить именно этого мужчину, что двум её старшим братьям совсем не понравилось её решение. 

— Я повёл армию на войну, чтобы получить территорию, которую ты хотела. Я принёс тебе красный бриллиант, который ты так хотела, и платье, в котором ходила Принцесса другой страны, но как ты могла... 

Быть такой равнодушной? Возможно, это было то, что он хотел сказать. 

— Им нельзя доверять.[3]

Второй сын признался отцу о том, как ему не хотелось становиться членом семьи Роам. Воспоминания Милены живо воспроизводились в моей голове. Возможно, Милена была недовольна их решением, видя гневные эмоции, поднимающиеся где-то в глубине моей души. 

Она – золотой нефритовый лист Рочестеров. 

Так вот что значит родиться с золотой ложкой? Что ж, это был хороший вариант. 

Если не считать того, что этот человек убьёт меня ровно через неделю, конечно. 

Бу-ум! 

Вспышка света охватила лицо моего мужа, и раздался мощный раскат грома. Затем раздался звук льющегося дождя, который был очень удручающим. 

Да, это было идеальное время, чтобы посмотреть на портрет семьи моего мужа. 

Загорелый. 

Мой взгляд переместился на безликого мужчину, стоявшего по левую сторону от Герцогини. Одной рукой он нежно сжимал её плечо. 

Это Герцог? 

Я не знала, кто нарисовал эту картину, но, похоже, обида на предыдущего Герцога была, как ни странно, слишком велика. Я повернула голову и посмотрела в окно. Роам, промокший под дождём, был мрачно величественным. 

Моего мужа сегодня нет. 

Когда я думала, что мне следует лечь спать, звук шагов вдалеке приблизился ко мне. Моё бдительное ухо инстинктивно распознавало шаги. 

Дворецкий. 

И моя догадка оказалась верной. Человек, похожий на тень, идя по бесконечному коридору, становился всё ближе и ближе. По мере приближения его очертания становились всё чётче. 

Встав напротив, бледный мужчина окинул меня взглядом с ног до головы. Как если бы умерла не только Миссис Роам, но и мой муж. Губы мужчины медленно разомкнулись. Капли воды на воротнике его рубашки свидетельствовали о том, что он был на улице или, по крайней мере, где-то рядом с ней. 

— ...Леди, – его голос прозвучал очень странною — ...Его Светлость вернулся. 

В этом особняке был только один человек, к которому обращались по этому титулу. 

Мой муж. 

Я быстро последовала за ним на первый этаж. 

За мной по пятам следовали угрюмые служанки. Шум их шагов утопал в ковре, и единственным звуком в этом пустом зале был шорох моих шагов. 

Таков был результат двух лет тщетных попыток склонить людей на свою сторону: мне постоянно сообщали о том, что те, кто проявлял ко мне малейший интерес, очень быстро сталкивались с последствиями. Бывало, я хотела пожаловаться на это мужу, но его обычно не было в особняке, а горничная, как попугай, твердила одно и то же. 

Казалось, будто внутри ещё живы отголоски токсичного естества Милены – мои глаза в те моменты неотрывно следили за щекой горничной, а пальцы чесались, как будто я в любой момент могла ударить её по лицу, но это длилось лишь мгновение. 

Гнев угасал перед лицом глубинного страха смерти. 

Не было никакой необходимости создавать ещё один повод для того, чтобы мой муж убил меня. 

— Открой дверь. 

Слуга с усилием отворил огромную дверь особняка. И одновременно с этим исчезли тени, и прохладный уличный воздух хлынул внутрь. 

На землю беспрерывным потоком обрушивался ливень. Колкий аромат дождя мгновенно проник в дом. 

Вскоре его вымокший под ливнем силуэт приблизился. Вероятно, из-за дождя и ветра его руки, державшие поводья огромного чёрного коня, были отчётливо видны за пределами рукавов мантии. Рука, державшая вожжи, казалась большой даже издалека, а мышцы рук, по которым стекала дождевая вода, были такими же рельефными, как и мышцы его коня. 

Плюх... 

Когда чёрные сапоги тяжело ударились о пол, в лужу дождевой воды попала кровь. Моё сердце заколотилось от страха. Казалось, что при его появлении окружающая атмосфера изменилась и стала опасной. 

Не обращая внимания на дождь, мужчина откинул капюшон, закрывавший ему обзор, и позволил каплям дождя омыть чёрные волосы. Его насыщенного синего цвета глаза ничуть не отличались от портрета, который я рассматривала ранее в свете росчерков молний. 

Мужчина под дождём, весь заляпанный красными пятнами, был похож на картину. Дождь стекал по его лицу, смешивался с пятнами крови и скатывался вниз. 

Он двинулся ко мне. От одного только леденящего дождя моё тело охватила дрожь, но запах крови, принадлежащей неизвестно кому – зверю или человеку, – ещё больше усилил мой страх.

Мне хотелось убежать, но я знала, что умру, как только открою спину этому монстру. 

Моя грудь резко поднялась и опустилась. Он же в это время смотрел на меня с бесстрастным выражением лица. 

Подойдя вплотную, мужчина посмотрел на меня сверху вниз. Я должна была открыть рот и сказать: «Вы вернулись?», но мои губы не двигались, а поджилки тряслись. 

Этот человек был опасен. 

Казалось, будто всё моё тело кричало об этом. 

— Ох... вернулись? 

Я хотела бы покинуть его, если бы могла убежать. 

Однако его глаза продолжали пристально всматриваться в меня, а моя рука, держащая подол платья, продолжала дрожать. 

Мужчина наклонил голову ближе ко мне, и мои плечи сжались. Это был инстинктивный защитный механизм. Кожа на шее покрылась странными мурашками, словно её вот-вот укусят. 

Затем что-то упало мне на плечо. 

— ...Милена. 

Приглушённый голос, казавшийся скрежетом железа, проник в моё ухо. Раненый зверь перевёл дыхание и произнёс эти слова так, будто он испытывал страдания: 

— Мне больно. 

Это поведение совершенно отличалось от обычной вежливой учтивости. Белая шаль, которая была на мне, быстро пропиталась кровью и упала. Мужчина находился в критическом состоянии. 

Мужчина, который убьёт меня. 

[3] «Им» в смысле семье Роам, точнее Зигфриду.