Онлайн чтение книги Я приложу все усилия, чтобы изменить жанр I Will Make an Effort to Change the Genre
Глава 43

Хоть его ораторская сила не была очень высокой с точки зрения титула, Франц пользовался большим влиянием в кругу побочных ветвей, поскольку был единственным кровным племянником герцога Винтервальд.

Старуха внезапно повернула голову в другую сторону, выражая намерение остаться в стороне от этой дискуссии.

Это была та ситуация, когда добавление новых речей не приносило больше никакой пользы.

Франц мягко улыбнулся и заговорил с Рюдигером, как с другом:

– Ты всегда такой вежливый, так почему сейчас на твоей шее видны вены?

• На шее видны вены – говорить в порыве ярости.

Дружелюбие отчётливо звучало в его голосе.

Это было отношение, словно Франц очень хорошо знал Рюдигера.

Он и правда знает, что выражает Рюдигер……

Он действительно «жадный и глупый ублюдок, который умеет лишь хвастаться и не осознаёт своего места».

Судя по спокойному лицу Франца, кажется, он понятия не имеет, что Рюдигер так думает о нём.

Взгляд серо-голубых глаз Рюдигера обратился к Францу.

В его глазах виднелось не дружелюбие, как у кузена, а отчётливая враждебность:

– Вены? Если не отстаивать высказывания, осуждающие Винтервальд, как же тогда постоять за себя?

Франц потерял дар речи и выглядел растерянным, вероятно, не догадываясь, что попадёт и ему.

Его вид был невероятно несчастным.

Франц был высокого роста, как и полагает северянину, а также имел тёмно-каштановые волосы и светло-зелёные глаза.

Общий нежный облик с глупым выражением лица напоминал ретривера.

Сделать что-то своему кузену-щенку с подобным добрым лицом……

С другой стороны, отец Франца, граф Адольф Бокэнрэйс, внешне похож на Максимилиана.

Но ощущение его беспомощности под влиянием реакции окружающих создаёт сильное чувство оторванности ото всех.

Честно говоря, нехорошо судить о людях по их внешности, но мне крайне понятна твёрдая уверенность Рюдигера в том, что за этим стоит Адольф.

Откровенно говоря, думаю, я бы поверила в это же, если бы ничего не знала о Франце.

Да и вообще, похоже, Рюдигер пока не обращал на него особого внимания……

Так почему он вдруг проявляет такую открытую враждебность? – любопытствуя, почему, Юдит спокойно наблюдала за происходящим, затаив дыхание.

И вдруг подумала о Луке.

Я могу понять эту ситуацию, но всё ли в порядке с Лукой?

Возможно, его задела такая явная враждебность старейшин семьи.

Даже если притворяется сильным, он всё равно ребёнок…… – Юдит поспешно посмотрела на выражение лица Луки, находившегося рядом с ней.

И действительно, лицо мальчика, сидящего в кресле, было пугающе бесстрастным.

Голубые глаза Луки были холодны, как лёд, пока он сидел, словно кукла, и смотрел только прямо перед собой.

Если бы я знала, что это произойдёт, я бы заранее предупредила Луку…… Нет, я знала, что аристократы будут так открыто пренебрежительно относиться к людям.

Даже если они пожалеют, это уже не изменить, – часть сердца Юдит стала тяжёлой.

Она слегка вздохнула и подняла голову. В этот момент, возможно, по случайности, взгляд Юдит пересёкся с взглядом Франца.

Мужчина улыбнулся, словно сегодня был отличный день.

Это нормально – плюнуть в улыбающееся лицо, но, поскольку у собеседника было слишком дружелюбное выражение, Юдит также пришлось улыбнуться, пусть и неловко.

Но Франц и не подумал отвести взгляд.

В результате это вдруг стало чем-то похоже на игру в гляделки.

Как долго, чёрт побери, он собирается продолжать это делать?

К счастью, противостояние взглядов не продлилось долго.

Всё потому, что в банкетный зал вошли герцог и герцогиня Винтервальд.

– Все в сборе, – сказал Максимилиан, герцог Винтервальд, привлекая всеобщее внимание.

Как только он появился, снова воцарилась тишина.

В такой абсолютной тишине, где не было слышно даже дыхания, Максимилиан кратко поприветствовал всех:

– Вам было трудно добраться сюда.

Он говорил равнодушно. То, как герцог относился к людям, было невероятно похоже на Рюдигера.

Юдит сразу поняла, что члены побочных ветвей боятся Максимилиана.

Каждый раз, когда герцог произносил слово, присутствующие вздрагивали так, что невозможно было это не заметить.

Рюдигер описывал мне своего отца как диктатора севера, а не правителя севера. Думаю, что это не было преувеличением.

– Причина, по которой я позвал вас всех, заключалась в том, что необходимо объявить нового преемника Винтервальда. Лука.

По зову Максимилиана мальчик встал со своего места и подошёл к герцогу.

Лука выглядел в точности как Йонас, но, поскольку он не был похож на Рюдигера, он также не имел никакого сходства со своим дедом, Максимилианом.

Но дух в голубых глазах, смотревших на каждого присутствующего, одного за другим, был абсолютно одинаковым.

Максимилиан представил Луку людям, положив руку на плечо внука:

– Как я уже говорил ранее в письме, этот ребёнок – сын Йонаса. Он – новый преемник нашего Винтервальда.

Голос герцога, представлявшего своего внука, был необычайно сухим.

Не было никакой растерянности, вызванной появившимся из ниоткуда внуком, как не было и привязанности к кровному родству.

– Лука, поздоровайся.

– ……Лука Майбаум, – белое личико Луки, сделавшего шаг вперёд, было холодным, но его голубые глаза ярко горели, как пламя.

Несмотря на то, что мальчик казался спокойным, Юдит беспокоилась, поскольку лучше, чем кто-либо другой, знала, что то, что находится внутри племянника, похоже на пороховую бочку.

Если Лука разозлится и поднимет шум……

Н, нет. Лука не сделает этого. Он ведь такой взрослый и глубокомыслящий ребёнок!

Но такой взрослый и вдумчивый ребёнок имеет привычку сразу же выпрыгивать вперёд, столкнувшись с убийцей…… – разум Юдит метался в сомнениях.

Вопреки её беспокойству, Лука был крайне спокоен.

Как и на уроках этикета, мальчик использовал идеальное приветствие и аристократическую манеру речи:

– Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы проделали весь путь до Винтервальда, чтобы увидеть меня.

На мгновение Юдит испытала облегчение от этого обычного приветствия.

Но это было её просчётом и иллюзией.

Тон голоса Луки был необычайно вежливым, только вот содержание речи было далеко от вежливости.

– Но, похоже, вы пришли увидеть не Луку Майбаум, а Луку Винтервальд. Поэтому вы, вероятно, говорили эти слова прямо передо мной без каких-либо колебаний. Чем может пугать ребёнок простолюдин?

По, подожди! Лука! – растерянная Юдит поспешно посмотрела на племянника, останавливая его, но Лука продолжил говорить, слегка отведя взгляд от тёти:

– Однако скоро я стану Лукой Винтервальд. И когда я стану Лукой Винтервальд, вы можете рассчитывать на то, что слова, которые вы сказали сегодня моей матушке, вернутся к вам, – сказав это, он одному за другим посмотрел в глаза членам побочных ветвей, которые разговаривали с Юдит.

Это означало, что их запомнили.

А, это. Всё кончено, – то, что произошло так внезапно, заставило Юдит прижать пальцы к виску, словно ей было больно.

Как восстановить контроль над поводьями, которые выскользнули из твоих рук без твоего ведома?

Я должна была догадаться о подобном, увидев горящие глаза Луки.

Нет, я думала, что он не слишком расстроился, поскольку просто спокойно слушал……

Отвратительная атмосфера, возникшая ранее, едва утихла, но замечание Луки ничем не отличалось от поджога пороховой бочки.

И действительно, едва угрожающие слова мальчика упали в воздух, члены побочных ветвей начали выбрасывать недовольство, одно за другим, словно это было абсурдом.

– Что?

– Нет, этот мальчишка!……

– Ха, ты ведёшь себя так высокомерно, словно уже чего-то добился!

Все разозлились и стали повышать голоса.

Франц также, казалось, не мог скрыть своего недовольства дерзким замечанием Луки, и его нежное лицо стало странно искажённым и жёстким.

Ну, услышать выговор от Луки более шокирующе, чем быть отчитанным Рюдигером.

Эффект разный, когда отчитывающему тридцать два и когда десять лет, верно?

Франц всё ещё улыбался, но его скулы слегка дрожали.

Наконец, он не выдержал и выпалил:

– Ты только стал членом семьи, но кажется, словно родился в Винтервальде.

Несмотря на то, что это было умеренное замечание по сравнению с другими членами побочных ветвей, оно также было смешанно с некоторыми эмоциями, которые невозможно было подавить.

Интересно, было ли это из-за его спокойной внешности или нет, но……

Независимо от того, как злобно смотрели на него взрослые, Лука даже не вздрогнул.

Лишь спокойно наклонил голову и спросил:

– Вы сказали что-то такое, что мне трудно потом будет вернуть вам обратно? Не понимаю, почему старейшины так злятся.

Почему бы не полить горящий дом маслом?……

Словно разожжённого пламени недостаточно.

Разжигание конфликта было настолько тонким, что Юдит подумала, что это не тот Лука, которого она знает.

У него изначально не было мягкого характера, но…… где он обучился такой саркастичной манере разговора? Он изучает подобные вещи на уроках речи?

Пока Юдит была заворожена обликом племянника, который видела впервые, Рюдигер, сидевший напротив неё, смотрел на Луку с лицом, выражение которого ничем не отличалось от прежнего.

Ни София, ни Максимилиан особо не смутились и продолжали сохранять спокойствие.

Кажется, в Винтервальде я единственная, кто поднимает шум.

Это действительно нормально?