Онлайн чтение книги Как прожить жизнь вражеским принцем How to Live as the Enemy Prince
Эпизод 3: Первая встреча

Когда банкет был уже в самом разгаре, в зал Зигфрида вбежал слуга и что-то шепнул главному камергеру, который, с трудом сдерживая выражение лица, поспешил к королю и передал сообщение.

"Ваше Величество."

Румейн слегка откинул голову назад. Поскольку вокруг было много слушателей, камергер прикрыл рот рукой и заговорил как можно тише.

"Его Высочество принц Калиан несколько минут назад покинул территорию дворца".

Румейн чуть наклонил голову в сторону камергера, но больше ничего не сказал. Камергер продолжил.

"Однако, похоже, его выезд был одобрен герцогом Зигфридом."

"...Понятно", - пробормотал в ответ Румейн.

Он не мог взять в толк, что связывает Зигфрида и Калиана. Король Румейн снова повернул голову в знак того, что теперь его следует оставить в покое, и камергер, низко поклонившись, отошел.

Зигфрид.

Румейн сузил глаза.                                                                                      

                                                                                                  —

В это время в саду герцог Слейман искривил рот, пытаясь сохранить неподвижное выражение лица, но в конце концов из него вырвался смех.

"Бахахаха! Ахахаха! Пхуахахаха!"

Даже когда он пытался остановить себя, смех продолжал вырываться из него взрывами, и только через некоторое время он успокоился настолько, что смог вытереть слезы с уголков глаз.

Мужчины из рода Зигфридов, начав смеяться или плакать, никогда не знали, как остановиться.

"Пху... ха, кху-кху-кхуб!"

"Это не смешно!"

В конце концов молодой человек, стоявший перед ним, поднял обе руки, чтобы закрыть Слейману рот. Ян заговорил полушепотом, одновременно опасаясь, что кто-то может его услышать, и досадуя на откровенность Слеймана.

"Мой сын поверил в меня благодаря своей работе, почему бы мне не чувствовать себя прекрасно?" - сказал Слейман Яну, немного успокоившись. Он смотрел на Яна с распущенными по лицу мягкими светлыми волосами и таким выражением лица, что казалось, будто он вот-вот взорвется от разочарования.

Беззаботное выражение лица Герцога Слеймана словно говорило: "О чем ты так беспокоишься?"

Если бы Калиан был свидетелем этой сцены, он бы сразу заметил, что эти двое связаны между собой, не требуя объяснений - оба они имели склонность показывать на лице то, о чем думают.

"Твой малыш убежал и попросил тебя остановить стражников, чтобы те не гнались за ним, - ты выдал имя Зигфрид, и солдаты не стали за ним гнаться, - так разве все не сработало хорошо?"

Его сын совершил поступок, который мог бы вызвать проблемы, но вместо того, чтобы расстроиться, Слейман, по его словам, выглядел так, словно ему понравилась эта ситуация,

"Не знаю, знаешь ли ты об этом, но ты поступил очень хорошо. Это было хорошее решение", - сказал он, пытаясь заставить Яна перестать волноваться.

"Что делать, когда Его Величество спросит об этом инциденте?"

Рот Слеймана искривился в улыбке, но не смешливой, а ласковой, как у отца, который смотрит на своего еще не совсем взрослого сына.

"Неужели ты так торопился, что не подумал на пару шагов вперед, когда делал это? Не волнуйся, он не спросит." Ответил Слейман,

"Не спросит?", - спросил Ян,

"Румейн должен учитывать слишком много факторов, чтобы иметь возможность спросить об этом инциденте - поэтому он не будет спрашивать. Не говоря уже о том, чтобы наказать Калиана, он будет вести себя так, как будто ничего не произошло, и отступит от этого инцидента, ты понимаешь?", - он спросил Яна, который нахмурился, погрузившись в раздумья, а затем спросил,

"Потому что это Зигфриды?"

Слейман взъерошил волосы Яна, получив правильный ответ:

"Я рад, что ни единый твой волосок не похож на меня. Ты намного умнее меня, когда я был в твоем возрасте."

"Хм, пожалуй, никакого сходства нет", - согласился Ян,

Слейман не знал, что его сын до сих пор считает, что Калиан научился верховой езде по книгам, и слегка кивнул в ответ на слова Яна.

Затем, словно внезапно вспомнив об этом, он радостно пробормотал,

"Ну нет, ты очень хорошо играешь на скрипке и этим определенно напоминаешь меня", - улыбнулся он.

Зигфрид, который не умел владеть мечом, но умел играть на скрипке, - это был Ян. Поэтому, когда Слейман прибыл во дворец и с громким смехом стал хвастаться своим сыном, Ян посмотрел на него с выражением отвращения.

"Ты мог бы легко продать мое имя, но даже в этом случае цена может быть немного большой."

Ян сделал выражение лица, как у ребенка, которого поймали на краже печенья перед ужином. Он был одним из тех, кто опустил вес этого имени, когда пришел во дворец, поэтому он не мог не знать, насколько оно действительно велико.

"Если Румейн спросит твоего малыша, какое отношение он имеет ко мне, ты должен будешь ответить, но Румейн ничего не сможет сделать, услышав этот ответ", - уверенно сказал Слейман, и он был прав.

Не имело значения, каков будет ответ - скажут ли они, что опасались добрых намерений Зигфрида и получили помощь случайно, или скажут, что получили помощь, потому что между ними есть связь и хорошие отношения.

Если бы Румейн выслушал ответ и наказал принца за самовольный уход с королевской территории, то тем самым он пренебрег бы властью и влиянием Зигфридов, которые одобрили этот выход.

Если же Румейн выслушает ответ и ничего не предпримет, он признает связь между Калианом и Зигфридами, и на этом этапе с Маркизом Бриссеном будет нелегко иметь дело.

Это была нерешаемая проблема.

"Вероятно, Румейн решил ничего не предпринимать с того момента, как узнал, что я одобрил эту вылазку. Так что малыш может гордо идти и делать все, что ему вздумается, как будто все это было заранее спланировано. Вот почему я сказал, что ты хорошо справился", - заключил Слейман с гордым лицом.

"Так что в будущем ты сможешь часто продавать мое имя - я легко справлюсь с такой задачей. Разве не так поступает отец?"

Ян посмотрел на него с выражением, которое, казалось, говорило о том, что он тронут, а Слейман гордо ухмыльнулся.

"Я не так плох, как ты думал, верно?", - сказал Слэйман, выпрямляя спину при виде слегка впечатленного взгляда Яна и несносно ухмыляясь.

Вот оно что.

*Я идиот, раз на секунду подумал, что он крутой.*