Онлайн чтение книги Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон The Veiled Throne
Глава 12. Луродия Танта

Где-то в Укьу-Гондэ, в бескрайней пустыне Луродия Танта. Пятый месяц второго года после отбытия принцессы Тэры из Дара (известного в Дара как второй год правления Сезона Бурь)

Мир сузился до клочка рыжей земли под ногами, обрамленного черным контуром капюшона.

Шаг. Другой.

Тэра сбилась со счета. Солнце едва взошло, но они, казалось, шли уже не первый час. От жары невозможно было думать ни о чем ином, кроме как о том, чтобы переставлять ноги.

Она вновь принялась считать. Установила себе правило: после каждой тысячи шагов можно глотнуть воды. Бурдюки у нее за спиной были полны, когда они начали путь, но теперь опустели и сплющились. Тэра опасалась, что, если они вскоре не доберутся до лагеря агонов, придется поменять правило и пить через каждые две тысячи шагов.

Два месяца назад сильное течение и ветра привели флотилию во главе с «Прогоняющей скорбь» к берегам Укьу-Гондэ. Но вместо того, чтобы встать на якорь в море Пэа, где в свое время пристали города-корабли адмирала Криты и куда Луан Цзиаджи пригнал свой плот, флотилия осталась в океане за линией горизонта и медленно направилась на юг. Путешественникам не хотелось привлекать внимание, высаживаясь у богатых рыбных угодий и зеленых пастбищ, возделываемых льуку. Они шли на юг, пока берег не превратился в безжизненную пустошь Луродия Танта, куда льуку выселили большинство агонских племен.

Лошади, которых они привезли с собой, как и следовало того ожидать, умерли несколько дней назад. Тэре не хотелось вести вьючных животных на верную смерть, но Таквал разумно заметил, что у них не получится утащить всю воду на себе. За неимением привычных к пустынному климату гаринафинов или короткошерстных коров пришлось взять лошадей.

– Пока кони живы, нужно успеть преодолеть как можно большее расстояние, а там уж как-нибудь дойдем, – говорил Таквал. – Хотя нас и всего десять человек, иначе никак не получится.

Тэра неохотно согласилась и настояла на том, чтобы отправиться с Таквалом. Раз уж она была вынуждена обречь этих лошадей, проделавших путь в несколько тысяч морских миль, на гибель в чужой пустыне, ей хотелось быть с ними рядом, посмотреть животным в глаза и прочувствовать всю тяжесть решения спасти себя за их счет. Таквал упорно возражал, утверждая, что в его родной стране Тэра обязана подчиняться ему.

– Нельзя рисковать твоей жизнью! Твоя безопасность – залог нашего союза.

– В браке наши жизни равны, – парировала Тэра, намеренно уводя аргументы вдаль от политики.

За год совместной жизни, совместных сражений, трапез, бесед они сблизились и стали делить постель. Тэра по-прежнему не была уверена, сможет ли полюбить его так, как любила Дзоми, но, по крайней мере, у нее не осталось сожалений о принятом решении.

– Но тебя никем не заменить… – Таквал запнулся.

Тэра решила, что он осознал, как глупо звучат его слова, но его странный взгляд невозможно было истолковать. Он отвернулся.

– Тебя тоже некем заменить, – ответила она, хотя это было и так ясно.

– Я должен идти, потому что мой народ мне доверяет. Я приведу гаринафинов для защиты кораблей.

– А я должна идти, потому что твой народ не примет будущую правительницу, если та останется ждать спасения у моря, – резонно возразила Тэра. – Только представь: принцесса Дара сидит на своем роскошном корабле и гоняет пэкьу-тааса агонов туда-сюда, рискуя его жизнью. После адмирала Криты о дара тут и так невесть какого мнения, а теперь станут думать о нас еще хуже.

– Я не знаю, найду ли свое племя. Последний раз я видел мать и отца в оазисе Слиюса-Ки, когда был еще ребенком. Надеюсь, они до сих пор там.

– Мы ни в чем не можем быть уверены, кроме одного! Ты не можешь запретить мне поступить так, как я считаю нужным.

– Ну почему ты такая упрямая? – Таквал раздраженно схватился за голову.

– Просто не хочу быть ханжой, – медленно проговорила Тэра. – Если из-за меня кто-нибудь погибнет, будь то лошади, ты или кто-то еще, я не стану делать вид, что ничего не произошло. Это варварство.

Таквал посмотрел невесте в глаза. В его взгляде промелькнул сложный калейдоскоп эмоций. Затем он преклонил одно колено и сложил руки на другом – этот жест агоны адресовали только близким и уважаемым людям.

– Принцесса Дара, ты столь же дорога мне, как Афир была дорога Кикисаво.

Таквал решил, что для продолжения пути слишком жарко, и они разбили лагерь в тенистом пересохшем овраге. Примерно в трехстах шагах от лагеря виднелись заросли кулачкового кактуса, и Таквал с двумя матросами отправился собрать немного.

– Все хорошо? – спросила Тэра, расстилая на земле покрывало, которое днем защищало от знойного песка, а ночью согревало от холода.

Торьо кивнула, усевшись на покрывале. Она упросила принцессу взять ее с собой в качестве служанки, но вышло так, что Тэра больше ухаживала за девочкой, а не наоборот.

– Не хочу с вами расставаться, – сказала Торьо с ноткой паники, крепко цепляясь за руку молодой женщины.

Тэра с Таквалом были первыми, кто по-доброму отнесся к ней, когда ее достали из трюма «Прогоняющей скорбь», и теперь их связывали узы, по прочности не уступающие кровным.

Капитан Гон заявил, что Торьо не обладает никакими полезными навыками, а командор То заметила, что девочка слишком слаба для такого путешествия, но Таквал и Тэра все равно согласились взять ее с собой. Это противоречило здравому смыслу, однако оба считали загадочную девочку своим талисманом, полагая, что она принесет им счастье.

– Ты пила так, как я тебя учила? – спросила Тэра, обратив внимание на пересохшие губы Торьо.

Та кивнула, затем задумалась и помотала головой.

Тэра сняла с ее спины сплющенный бурдюк, открыла его и поднесла к губам девочки. Из сосуда не пролилось ни капли. Тогда она взяла свой, почти такой же плоский, и выдавила последние капли в рот Торьо. Девочка жадно и благодарно проглотила их.

– Я выпила слишком много вначале, – тихо призналась она. – Потом пришлось пить крохотными глоточками.

– Если тебе трудно считать, то пей одновременно со мной. Запомни: тебе нужно делать большие глотки. От маленьких будет плохо.

Девочка кивнула, и Тэра ласково погладила ее по щеке. Беспомощность Торьо напомнила ей о младшей сестренке Фаре. Тэра не сомневалась, что ее младший брат, Хадо-тика, найдет свой путь в жизни. Но как будет выживать при дворе матери Ада-тика, которая больше всего любит рассказывать истории и рисовать? А ведь был еще и Тото-тика, не видевший разницы между книгами и реальностью…

Таквал с матросами принесли полные мешки листьев кулачкового кактуса. Они спилили иголки и нарезали листья брусками, прежде чем уложить их обратно в мешки. Затем мешки с двух сторон сдавили камнями, чтобы выжать как можно больше сока. В бескрайней пустыне Луродия Танта кактусы были заменой колодцам.

Сок слили в чашу из черепа. Вышло не слишком много; водянистое содержимое мясистых листьев не заполнило чашу до краев. Таквал бросил в жидкость щепотку порошка из кровяного коралла. Шаманы верили, что этот порошок нейтрализует яды, и степные жители пользовались им, чтобы сделать воду, добытую из кактусов, пригодной для питья.

Жидкости дали отстояться, затем еще раз процедили ее и пустили чашу по кругу.

Заметив, как Торьо облизывает губы, Тэра передала чашу процеженного сока девочке.

– Пей медленно, – наказала она, – и оставь вдоволь другим.

Тэре было неприятно пить из черепа тюленя, пойманного в ходе путешествия, но она была вынуждена согласиться с Таквалом, что в степи костяные приборы легче и практичнее незаменимых реликвий дара.

Торьо послушно выпила. Она отказывалась охотиться и рыбачить, плакала, когда забивали животных, но, когда животные уже были мертвы, не противилась их разделке и последующему использованию органов.

Однажды Тэра спросила девочку, не страшно ли ей находиться в окружении большого количества изделий из останков зверей, ведь Торьо жутко боялась смерти. Ответ Торьо удивил ее: «Когда я вижу эти кости, мое воображение сохраняет их живыми».

В Дара забой скота, выделка шкур и искусство погребения считались необходимыми, но нечистыми и сулящими невезение занятиями. Торьо говорила на языке дара не хуже урожденных островитян, но была при этом свободна от тамошних предрассудков. «Везет же тебе, – думала Тэра. – Ты открыта всему». Она согласилась взять Торьо с собой не только из-за ее сходства с Фарой, но также и потому, что девочка одним лишь своим присутствием напоминала: на все мирские явления можно смотреть с разных ракурсов.

Переждав дневную жару, они снялись с лагеря на закате. Вечером идти было легче, чем утром, потому что солнце оказывалось у них за спиной. Даже после наступления темноты песчаные дюны в свете звезд переливались серебром, словно морские волны.

Однако температура воздуха после заката резко падала, и вскоре пришло время вновь сделать привал.

Тэра улеглась в один спальный мешок с Таквалом, но не успела она задремать, как жених ткнул ее под ребра.

– Тсс! – Он поднес палец к губам, когда ее глаза распахнулись, выполз из мешка и жестом поманил Тэру за собой.

Отойдя на сто шагов от лагеря, чтобы их никто не услышал, Таквал остановился.

– Мы идем слишком медленно, – сказал он.

Тэра пала духом. С каждым днем Таквал становился все более мрачным и угрюмым, и она подозревала, что что-то не так, но не спрашивала напрямую, словно бы опасаясь накликать беду.

– Я не учел того, что никто из вас прежде не бывал в пустыне, – продолжил Таквал. – Даже Тоофу не доводилось.

Тэра понимающе кивнула. Тооф родился и вырос в степи, но никогда не жил на пустошах Луродия Танта. Это было уделом побежденных агонов.

Они взяли с собой Тоофа, а Радию оставили на корабле. По официальной версии Таквалу был нужен умелый наездник, чтобы вести гаринафинов, когда он заручится поддержкой своего племени. Это было правдой, но лишь отчасти, ибо существовала и другая причина: Таквал намеренно разделил двух льуку, чтобы каждый из них оставался, по сути, заложником и ничего не натворил, опасаясь навредить товарищу. Хотя парочка уже почти год прожила с ними на правах полноценных членов команды, Таквал по-прежнему не доверял Тоофу и Радии. Тэра не разделяла его мнения. Она достаточно близко познакомилась с обоими во время языковых уроков и прониклась к ним симпатией. Логика Таквала, по мнению принцессы, граничила с манией преследования, которой страдала ее мать, но Тэра все равно была рада, что Тооф отправился с ними.

– Даже если мы движемся медленнее запланированного, нам все равно ведь идти осталось уже недалеко? – спросила Тэра.

– Не уверен. – Таквал покачал головой. – В Луродия Танта ориентироваться не легче, чем в океане. И вода на исходе.

– Запасы воды можно пополнить, – ответила Тэра. – Мы каждое утро собираем росу, да и кактусы наверняка еще попадутся.

– Росой даже один бурдюк не наполнить, – возразил Таквал. – А соком кактуса злоупотреблять нельзя. Мы и так пьем его больше допустимого. Кровяной коралл делает кактус менее ядовитым, но без чистой воды мы наверняка погибнем.

Напуганная отчаянием, прозвучавшим в его голосе, девушка заявила:

– Что бы ты ни предложил, я не соглашусь.

– А что, по-твоему, я собирался предложить? – Таквал посмотрел на нее непроницаемым взглядом.

Тэра глубоко вдохнула:

– Ты собирался предложить нам с Торьо забрать остатки воды и двинуться на восток, оставив вас на произвол судьбы. Раз воды на всех не хватает, ты решил пойти на жертву.

– Почему Торьо? – подозрительно спокойным тоном спросил Таквал.

– Я уже хорошо изучила тебя и не сомневаюсь, что ты намерен пожертвовать собой, – дрожащим голосом пояснила Тэра. – Ты согласился взять Торьо, потому что предвидел подобное развитие событий. Предполагал, что не дойдешь до родного дома. Торьо не умеет искать воду и добывать пищу, она не в силах нести большой груз, но она владеет вашим языком не хуже урожденного агона. Даже я не могу в совершенстве выразить свои мысли на языке агонов, хотя регулярно упражняюсь. Она может быть моим переводчиком.

Таквал тихо усмехнулся.

– Что здесь смешного? – Тэра была готова разрыдаться.

– Я рад, что ты разделяешь мой образ мыслей. В тебе я вижу… отражение своей души.

– Прекрати смеяться. Я уже сказала, что не приму твой план.

– Знаю, – кивнул Таквал. – Поэтому я ничего такого и не предлагаю.

– Неужели?

– Думаешь, за то время, что мы вместе, ты научилась понимать мои мысли, а я твои – нет? Должен быть другой способ выжить.

Тэра не нашлась, что ответить.

– Ты напрасно считаешь меня упрямцем, я готов рассмотреть самые разные варианты, – продолжил Таквал. – Мне просто хотелось, чтобы ты понимала всю тяжесть нашего положения, чтобы мы вместе смогли найти выход.

Поеживаясь от холода, Тэра и Таквал прижались друг к другу. Звезды смотрели на них с бархатного небесного купола. Крепко обнявшись, чтобы согреться, юноша и девушка с разных концов земли шепотом обсуждали все возможные варианты, какие только могли придумать. Два разума работали в едином направлении, стремясь найти приемлемое решение.

Но, увы, они так и не придумали, как выпутаться из передряги.

Наутро, еще до восхода солнца, Таквал снова взял двух матросов и отправился собирать с кактусов утреннюю росу. Хотя влаги в результате хватило лишь на пару глотков каждому, он не собирался жертвовать ни единой каплей.

– Вставай, соня. – Тэра осторожно растолкала свернувшуюся калачиком Торьо. – Нужно успеть побольше пройти, пока жара не вернулась.

Девочка неохотно высунула голову из спального мешка:

– Остаться бы тут навсегда.

– Глупышка, – ответила Тэра. – А пи́сать ты прямо в мешок будешь? Давай, поднимайся.

– Если я не буду выпускать из себя воду, то, может, и пить не придется.

– Это так не работает. Таквал с моряками принесут еще кактусов. Даже если не получится добыть много воды, можно пожевать мякоть, чтобы увлажнить рот.

– А мочу пить нельзя? – спросила Торьо.

– Что за омерзительные мысли! – скривилась принцесса.

– Что в этом такого омерзительного?

Тэра вновь напомнила себе, что у девочки совершенно иные представления о правилах приличия.

– Это…

– Это не просто мерзко, – ответил за Тэру вернувшийся Таквал, – но и бесполезно. На своей моче больше пары дней не протянешь. В ней образуется какой-то яд, поэтому, если пить ее, то заболеешь и умрешь.

– Эх, – разочарованно вздохнула Торьо, но глаза ее тут же вновь загорелись. – А нельзя обезопасить мочу, как кактусовый сок?

– Если и можно, то я не умею, – покачал головой Таквал.

– Когда я сидела в трюме, – сказала Торьо, – то поначалу меня тошнило от морской воды. Но потом я слизнула капли с балок, и все было хорошо. Это ведь одна и та же вода? Просто она почему-то стала безопасной для питья.

Тэра ошарашенно уставилась на Торьо.

– Может, роса – это просто кактусовый сок, очищенный солнцем? – продолжила рассуждать девочка. – Вот бы уметь самим делать росу!

– Ты только что решила нашу проблему! – Тэра обняла Торьо.

Полуденное солнце в пустыне бывает просто убийственным. Обычно к этому часу экспедиция Тэры и Таквала пряталась в овраге или под скалистым отрогом, сохраняя силы и воду до вечера, когда вновь совершала короткий рывок по смертоносной пустыне.

Однако в тот день путники еще с рассвета оставались на месте.

Чтобы ожидание не свело людей с ума, Таквал повел Тоофа и матросов собирать кулачковые кактусы. Имея в распоряжении больше времени, они могли выбирать только самые нежные листья и корни, сок которых был менее ядовит.

В лагере принцесса Тэра и Торьо, укрывшись за каменистым уступом, внимательно разглядывали прозрачный пузырь, выросший посреди пустыни, будто удивительный гриб.

Пузырь этот был бурдюком, с которого содрали верхний кожаный слой, оставив лишь внутреннюю стенку овечьего пузыря. Его подставили прямым лучам солнца, и теперь он прогревался исходящим от песка жаром.

Поодаль, под кучей песка, лежал другой такой же бурдюк. Два бурдюка были соединены трубкой, чтобы испаряющаяся влага из открытого пузыря поступала в закопанный.

Утром, когда Тэра придумала эту систему, закопанный бурдюк был пуст. Другой же, греющийся под солнцем, наполнен. Но не водой.

– Давайте без меня! – возмущался Таквал. – Вы не первые, кому пришло в голову пить мочу. Такие умники находились в каждом лагере, уж поверьте. Решат перейти Луродия Танта без достаточного запаса воды, а потом умирают в муках, наглотавшись мочи.

– На этот раз будет не так, – возражала Тэра. – Поверь мне.

Для начала она уговорила всех, кто еще не справил нужду после сна, помочиться в бурдюк. Затем аккуратно выкопала в песке ямку, чтобы жар солнца отражался от песка в направлении бурдюка со всех сторон, помогая жидкости испаряться. Второй бурдюк, напрямую соединенный с первым, она зарыла под песчаным холмиком. Небольшое возвышение нужно было для того, чтобы очищенный пар из первого бурдюка наверняка поступил во второй, а песчаная насыпь обеспечивала внутри второго сосуда пониженную температуру, вследствие чего пар конденсировался и превращался в воду. Горлышко второго бурдюка было изогнуто таким образом, чтобы носик оставался как можно выше и очищенная вода не потекла обратно в первый.

– В Дара дистилляцию давно применяют для очистки воды от загрязнений, – объяснила Тэра.

Услышав ее объяснения, Тооф предложил натыкать в горку вокруг второго бурдюка трубки из тонких пустых костей с крыльев гаринафина, которые обычно использовали в качестве колышков для палаток. По его замыслу более тонкие трубки должны были смыкаться у основания холмика, а посередине наподобие дымовой трубы следовало вставить более широкую трубку.

Тэра последовала его совету не без сомнений. Когда солнце поднялось выше, трубки начали свистеть, тихо и протяжно. Наклонившись, принцесса почувствовала, как из них выходит теплый воздух. Холмик как будто дышал.

– Что еще за колдовство? – удивилась она.

– Никакого колдовства нет, – ответил Тооф. – Вы ведь хотели, чтобы внутри холма было как можно холоднее? Более тонкие кости на солнце нагреваются быстрее, чем толстая кость посередине, поэтому горячий воздух выталкивается более прохладным и свежим, который поступает по центральной трубе.

– Как ты до этого додумался? – изумилась Тэра. У нее просто в голове не укладывалось, как люди, не имеющие имперского академического образования, представители народа, у которого не было не только лабораторий, но даже письменности, могли придумать подобную систему?

– Я неоднократно видел, как гаринафины складывают такие горки, чтобы держать свои яйца в прохладе, пока самки не будут готовы их высиживать… Разумеется, они не используют для этого кости, а прокапывают небольшие туннели. Говорят, муравейники устроены таким же образом. Да и Большой шатер в Татене оборудован охлаждающими трубками.

Тэра мгновенно прониклась к Тоофу уважением. Какими еще знаниями обладали степняки? Чему у них можно было научиться?

После полудня принцесса объявила, что эксперимент завершен. Они с Торьо бережно выкопали бурдюки, чтобы содержимое ненароком не перемешалось. Запах пропаренной солнцем мочи был почти невыносим.

– Я это пить не буду, – с отвращением проговорил Тооф.

Даже Таквал и Тэра не решались отпить из второго сосуда.

Но Торьо с улыбкой выхватила у Тэры бурдюк и недолго думая сделала глоток.

– На вкус как свежая вода, – объявила девочка, окинув взглядом окружающих ее скептиков. – Вы что, боитесь очищенной мочевой водицы? Интересно, кто смелее – льуку, агоны или дара?

Моряки, Таквал и Тооф переглянулись и едва не подрались за право первым взять у Торьо бурдюк.

Изнуренные солнцем путники приготовились сделать очередной пятнадцатиминутный привал. Таквал решил перебраться через ближайшую дюну и укрыться в ее тени.

Но, едва достигнув вершины, он замер.

– Что случилось? – спросила Тэра.

Поднявшись к нему, она тоже застыла.

Остальные участники экспедиции взобрались следом и тут же принялись улюлюкать, скакать и обниматься. Кто-то плакал, кто-то смеялся. С другой стороны дюны им открылось невероятное зрелище: посреди пустыни как будто раскинулся бархатный зеленый платок, в центре которого сверкало изумрудное озеро. Его берега покрывали пальмы, кактусы, густые зеленые кустарники и островки камышей. Птичьи стайки кружили над озером и весело брызгались в его водах.

Но приятнее всего было увидеть белые шатры, грибами выросшие у озера. Вдали от берега паслись стада длинношерстных и короткошерстных коров. Еще дальше разгуливали несколько гаринафинов, с любопытством вытягивая шеи в сторону неожиданных гостей.