Онлайн чтение книги Душа Лахора The Last Queen
Глава 5. Лошадь

Приподняв мешковину, которой занавешено окно, я смотрю, как спешивается всадник. Он худой, одет просто, но элегантно. У него длинная седая борода, и, кажется, он слегка хромает. Манна выбегает, не доев завтрак, и очень низко кланяется – наверное, гость важный. Но я к нему не особенно присматриваюсь, слишком увлеклась лошадью.

Никогда еще не видела настолько красивых животных! Она высокая и стройная, гладкая черная шкура так и блестит. У нее гордо выгнутая шея и такая шелковистая грива, что и царицы позавидуют. Всадник уходит вместе с Манной, на прощание отдав лошади негромкую команду и даже не пытаясь ее привязать. Она идеально выучена: не шевелится, даже не щиплет лозу на стене.

Манны и всадника нет довольно долго. Наверняка же лошади на палящем солнце хочется пить! Почему мужчины о таких вещах не думают? Я выношу прохладную воду в ведре и цокаю языком, подзывая лошадь, как подзывала цыплят дома, но она не обращает на меня внимания. Когда я подхожу ближе, она прижимает уши к голове и бьет копытом.

Я хочу с ней подружиться, погладить эту блестящую гриву. Вспомнив, что говорили в деревне, я бегу к полке, где лежит наша еда, и отламываю кусочек джаггери, который и протягиваю лошади. Она разворачивает уши и позволяет мне подойти, потом берет у меня с ладони лакомство. Так приятно чувствовать прикосновение ее больших бархатных губ. Лошадь тычется мне в плечо.

Я в восторге.

– Ты еще хочешь? Я бы тебе дала весь кусок, но боюсь, что это вредно. Спросим у твоего хозяина, когда он вернется. Вот тебе пока воды. – Я подношу ей ведро. Лошадь опускает голову и пьет. Я набираюсь отваги и целую ее в морду, провожу руками по сильной блестящей шее, говорю ей, какая она красивая. Она словно бы отвечает мне негромким ржанием, и лед тоски и уныния внутри меня начинает таять.

Вдруг вдали слышится крик.

– Идиотка несчастная, что ты делаешь? Отойди от лошади! – Это Манна, и голос у него испуганный. – Ты что, оглохла? Не слышишь меня?

Суматоха не нравится лошади. Она прижимает уши к голове, косит глазами. Мне страшновато. Она огромная и легко может меня затоптать. Но я поглаживаю ее по шее, почесываю гриву, пока кобыла не успокаивается.

Всадник поднимает руку, и Манна умолкает. Господин неспешно подходит к лошади, и она приветствует его довольным ржанием.

– Да, моя красавица. Я тебя надолго бросил, да? Прости. Мне надо было проверить, готовы ли собаки к охоте. А у тебя, похоже, неплохая компания. – Он улыбается мне, и я вижу, что у него добрые и веселые глаза. Вернее, один глаз: левый явно ничего не видит. У кого другого незрячий глаз показался бы уродливым, но у человека передо мной это очевидный знак воинской доблести. Белая борода падает ему на грудь поверх длинной нити жемчугов. Его окружает аура власти. Этот господин ничего не боится.

За ним спешит, ломая руки, Манна. У него по-прежнему испуганный вид.

– Простите ее, господин. Она просто глупая деревенская девчонка, ничего не понимает.

Не обращая внимания на Манну, мужчина говорит мне:

– Моя кобыла не любит чужаков. И никогда не пьет воду, если ее подает не конюх. Как же ты ее приручила?

Теперь мне тоже страшно. Я просто старалась подружиться с лошадью, но вдруг я нанесла ей вред, когда угостила джаггери? Видно же, что кобыла очень дорогая. Мне хочется сказать, что я ничего такого не делала. Но кобыла похлопывает хвостом, доверчиво подталкивает меня головой, и я не в силах лгать. Я заставляю себя взглянуть хозяину лошади в лицо.

– Я дала ей кусок джаггери.

– Джаггери?

– Ну, у нас в деревне им иногда угощают буйволов.

– Идиотка! – кричит Манна, хлопая себя по лбу. – Разве это буйвол? Ты что, не видишь, что перед тобой самая дорогая лошадь во всем Индостане? Хазур, я ее так поколочу, что на всю жизнь запомнит.

Но господин только смеется.

– Просто джаггери, а? Кто бы мог подумать! А я ее все время кормил сахаром из Персии, потому что она оттуда родом. Кучу денег за него платил! И ей даже не особенно нравилось. Покажи, как ты кормила кобылу.

Я достаю последний кусочек джаггери – мне стыдно, что он такой маленький, – и протягиваю господину.

– Нет, покажи мне, как делаешь ты.

Я протягиваю руку с джаггери. Широкий мягкий рот лошади снова опускается на мою ладонь. Я не могу перестать улыбаться. Кобыла тычет в меня носом, и я застенчиво прижимаюсь щекой к ее шее.

– Потрясающе, – говорит всадник с изумлением. – Никогда не видел у нее такого дружелюбия к незнакомцам. Ты выросла с лошадьми?

– Что вы, господин, мы бедные крестьяне! – восклицает Манна. – Девочка до сих пор даже не видела лошадь вблизи.

Мне стыдно своего невежества. Вдруг всадник теперь начнет меня презирать? Я внезапно чувствую, что его мнение для меня очень важно.

– Значит, тебе подвластна какая-то магия.

Я краснею от его взгляда. В этом человеке есть какая-то неудержимая притягательность. Он улыбается, и поразительно, насколько красивым он при этом становится.

Нет, красивый – слишком легковесное слово. Привлекательным этого господина делает исходящая от него внутренняя сила.

– Хочешь как-нибудь на ней прокатиться?

О Вахе Гуру, неужели это происходит на самом деле?

Он терпеливо ждет, и наконец я киваю.

– Только не сейчас, а позже. Ее готовят к охоте. Потом, когда охота закончится и гости уедут, я привезу лошадь обратно. – Господин вскакивает в седло. В его движениях есть неуловимое волшебство.

Я собираю все свое мужество и спрашиваю:

– Как ее зовут?

– Лайла.

Имя пробуждает смутные воспоминания… Манна вечером в деревне и его чудесные истории: «Ах, что за человек наш Саркар! Если он чего захочет, никто его не удержит. Лайла обошлась ему в шестьдесят лакхов рупий…»

Меня переполняют одновременно изумление и ужас.

– То есть вы…

– Ранджит Сингх, – говорит господин и весело щурится, глядя на выражение моего лица.

Я наблюдаю, как удаляются лошадь и всадник, двигаясь как единое целое. Не могу перестать глядеть им вслед, даже когда они скрываются из виду. Тот образ Саркара, который я выдумала по глупости, – высоченный, мощный, чернобородый, в короне, блистающей драгоценностями, – тает, как туман на солнце. У этого человека есть нечто гораздо более ценное, редкая харизма. Неудивительно, что он смог объединить Пенджаб. Будь я солдатом, охотно пошла бы за ним на смерть.

Манна треплет меня по голове, возвращая к реальности.

– Умница моя! – восторгается он. – Как ты узнала, что это лошадь Саркара?

– Я не знала, – устало отвечаю я.

– Уж конечно, не знала! Ты пошла на большой риск с джаггери, но все сработало. Похоже, Саркару ты понравилась не меньше, чем кобыле. – Он мне подмигивает. – Да твой план лучше моего!

Мне становится противно. Отец приписывает мне свои пошлые мотивы, а я просто хотела, чтобы в мою жизнь хотя бы на секунду вошла красота.

Манна оценивающе осматривает меня.

– Скажу Джавахару принести тебе сладкой хойи[39]Сладкая пастообразная масса из снятого молока., чтобы стала пофигуристее. А когда Саркар вернется, я тебе куплю красивый камиз.

Теперь я понимаю, чего боялась Биджи. Манна готов использовать меня любым возможным способом, лишь бы стать более важной персоной. А я попала в сложное положение. Я хочу понравиться Саркару, но не тем отвратительным способом, на который намекает Манна.

Ну ладно, я тоже сыграю в эту игру. У Саркара в зенане наверняка полно соблазнительных красавиц; возможно, он больше никогда ко мне не придет. Но его слова на мгновение дали мне власть, и я намерена ею воспользоваться.

Стоя посреди грязного двора, я выпрямляюсь и сжимаю руки в кулаки.

– Ненавижу хойю. И я хочу на рынок с Джавахаром. Наряды меня не волнуют, бери какие хочешь, но мне нужны книги. И чтобы ты оставлял дверь открытой, когда уходишь, а не запирал меня, как животное.

Манна мрачнеет и замахивается.

– Ударишь – расскажу Саркару.

– Саркар со мной согласится, что дело отца – наказывать дерзких детей, – злобно произносит Манна, но все-таки опускает руку. – Только одну книжку, с лотка со старыми книгами. И если услышу от кого-то из дрессировщиков, что тебя видели за пределами двора, ты об этом пожалеешь, Саркар там или не Саркар.

Я стою в дверях и смотрю, как он уходит прочь своей обычной развязной походкой. Но мы оба знаем: хотя бы сегодня победила я.