Онлайн чтение книги Ручной зверь злодейки The Beast Tamed by the Villainess
1 - 20

Возглас, полный незнакомой радости, сорвался с моих губ. Магнус, наконец, сделал шаг. Он познакомился со своей возлюбленной примерно на год раньше, чем в оригинальной новелле. Однако, похоже, все прошло гладко. Последние три месяца мое сердце разрывалось, но теперь я чувствовала себя спокойнее. Осталось прожить следующие пару лет в Котане, а после вернуться в столицу. 

Как ни странно, от маркизов не было никаких вестей. Я думала, они пришлют хотя бы письмо. Отец Иллианы не походил на человека, который будет стоять в стороне. В любом случае, все шло как нельзя лучше, и надеюсь, закончится хорошо, но…

— Почему-то мне все равно тревожно… — невнятно пробормотала я и бросила отчет в камин. 

Всего за миг огонь поглотил бумагу, не оставив даже пепла. Я поднялась с кресла, подходя к кровати, где лежали книги по теологии. Сейчас должен был начаться урок, и Шулия уже ждала меня у двери с книгами в руках, так что следовало поспешить.

— Что-то случилось? — внезапно спросила она. 

— Ты о чем? Все нормально, — я прижала к груди учебники, непонимающе посмотрев на соседку по комнате. 

— Правда? Ты ведь получила письмо от кого-то, от родных? Или, может… — выражение лица девушки стало подозрительным. 

Я изумленно уставилась на Шулию, следом за ней выходя в коридор. Похоже, в ее голове уже строились самые невероятные теории. Мои догадки оправдались, когда спустя мгновение она ткнула меня локтем в бок и, понизив голос, воскликнула:

— Иллиана, у тебя есть любовник!

— Что?..

— Ты так улыбалась, будто была счастлива, читая письмо! Твой возлюбленный соскучился по тебе и просит поскорее заканчивать с обучением? Ах, я завидую! Но даже если ты станешь священницей, ты продолжишь с ним встречаться, верно? — беззаботно щебетала Шулия.

Неужели я, действительно, улыбалась так, словно чувствовала себя счастливой? Представив себя со стороны, я лишь могла вообразить какое-нибудь странное выражение, какое обычно бывало у оригинальной Иллианы. Наверняка, Шулия преувеличивает. Я перевела на нее взгляд, покачав головой: 

— Ты ошибаешься. Сообщение прислал слуга из моего родового особняка. 

— И всего-то? — как-то слишком удручающе вздохнула соседка. — Очень странно. Но вообще-то, это было потрясающе. Я впервые увидела твою настоящую улыбку. 

Мне захотелось сменить тему, и случай как раз представился. 

— Что происходит? — спросила я, оглядывая толпу кандидатов. 

— О, разве Симеон не передал тебе? — почесала затылок Шулия.

— Я ничего не слышала. 

Признаться, я слушала ее вполуха, поскольку была поглощена отчетом от наемника и своими мыслями. Разглядывая людей, мой взгляд зацепился за того, кого звали Симеоном. 

Он был довольно простым, но умным парнем для своего возраста. Где бы он ни находился, всегда привлекал внимание людей. Возможно, все потому, что он довольно сильно отличался от остальных своим смуглым оттенком кожи и особенным дружелюбием. Его смех был заразительным, и остальные ребята вторили ему. Более того, на него, кажется, возлагали более высокие ожидания, чем на большинство студентов, посещавших курсы, да и священники его хорошо принимали. Неудивительно, что он всегда получал хорошие оценки на контрольных. Одним словом, образцовый ученик.

И моя полная противоположность. 

Несмотря на безупречность, в нем было что-то странное. Будучи дотошной, я ничего ничего не упускала из виду.

— Сегодня внезапно созвали всех кандидатов. Может быть, добавили еще один час урока богословия? — говорила рядом со мной Шулия, пока я размышляла.

От ее слов мое лицо потемнело. Думалось, что я без проблем контролирую эмоции, но всякий раз, когда речь заходила про уроки богословия, мои стойкость и дух мгновенно падали. Порой доходило до того, что я сознательно прогуливала курсы. Все, что угодно, лишь бы не богословие! 

— И снотворное не нужно… — вслух пробормотала я. 

Голос лектора был низким и монотонным, и большая часть его лекций восхваляла Бога. Он проповедовал воздавать всевышнему хвалу непрерывно. Все рассказы были о том, что Бог дал людям, а также о важности и учении Творца. 

На этих уроках постоянно хотелось спать! Проблема заключалась в том, что я была единственной, кто дремал на лекциях по богословию. Понятия не имею, как остальным это нравится! Каждый раз я старалась сесть подальше, чтобы оказаться в одиночестве, и тогда никто не замечал дремлющую меня. Неужели все кандидаты так сильно мечтают стать священниками…

Сомневаюсь, что смогу превзойти тех ребят, которым нравится посещать подобные занятия. Даже если у меня получится их обойти, имею ли я права занять место, которое могло достаться кому-то из них? 

— Пойдем! — Шулия весело потянула меня за руку. 

— Конечно, — проглотив вздох, неохотно последовала я.

На самом деле, я терпеть не могу ходить на занятия, но послушно следую в класс рядом с молитвенной комнатой. Парты и стулья стоят, словно по линейке, и мне рефлекторно становится плохо. Не люблю учиться. Просто ненавижу учиться! Больше всего на свете. Не понимаю, почему все так увлечены. Какого черта я снова учусь в этом возрасте? Почему я должна постоянно думать, что моя жизнь висит на волоске от любого неправильного поступка? Я слишком юна для подобного!

Сегодня я снова села на последнее место. Почти все сто студентов уже в классе, и мы с Шулией пришли едва ли не последними.

Я задыхалась... Оглядев собравшихся, заметила, что Симеона уже окружила толпа. Ничего нового. Должно быть, его считали негласным лидером. 

— Симеон, почему ты не сказал Иллиане, что сегодня собрание? — возмутилась Шулия, перебивая остальных. 

Молодой мужчина бросил короткий взгляд на девушку, а затем перевел на меня. В его глазах отразилось легкое раздражение, но быстро растворилось. Вот оно! Странное чувство тревоги стало реальностью.

Он ненавидел меня? Прежде не замечала этого, ведь мне всегда было слишком скучно, но теперь его взгляд убедил меня в собственных подозрениях. Он меня не одобрял. Не знаю, почему. 

— Ой, простите. Наверное, я забыл, потому что заработался, — коротко улыбнулся он.  

— Ничего страшного, наверное, это я просто тебя не услышала, — ровным тоном отозвалась я. 

— Наверное, я был слишком увлечен. Прости, Иллиана, — взгляд Симеона стал благочестивым, словно он хотел умилостивить нас. 

Другие ничего не поняли и лишь интересовались, за что он так послушно извиняется. Ведь он не сделал ничего предосудительного. 

— Да, друзья, такое бывает, когда работа увлекает, — смиренно улыбнулся Симеон.  

Такое легкое издевательство, на самом деле, — пустяк. Я была спокойна, и лишь равнодушно оглядела класс. Впереди и в центре все парты заполнили студенты, но сзади оставалось много свободных мест. Я нашла подходящее, достаточно удаленное от трибуны, и направилась туда.

— Иллиана! Не садись там, лучше — рядом со мной, — позвала Шулия, но я отрицательно мотнула головой:

— Мне нравится здесь. Оставайся на месте.

Пожалуйста, перестань разговаривать со мной и сиди там, хотелось крикнуть мне. Мне предпочтительнее одиночество. Я улыбнулась как можно вежливее, скрывая истинные чувства. Внезапно я ощутила пристальный взгляд, потому повернула голову и встретилась глазами с Симеоном. Он не мигая смотрел на меня с невозмутимым выражением на лице. В душе я лишь посмеялась над этим холодным взглядом. 

Подобную враждебность я испытала впервые, когда училась в школе. В памяти всплыли почти забытые воспоминания, но они лишь заставляли меня сильнее смеяться. 

Когда я снова подняла глаза, Симеон уже разговаривал с другими студентами. Если я буду иметь дело с подобным отношением, моя жизнь станет некомфортной. Как утомляет и раздражает притворяться дружелюбной с подобными людьми. 

***

Если говорить, о том, что меня беспокоило…

— О боже мой, что это такое? — пораженно воскликнула Шулия, идущая рядом со мной. — Иллиана! Ты в порядке?

…то это было именно оно. Кто мог подумать, что меня окатят водой, когда я буду идти по улице. И конечно же, прямо по дороге на занятия. 

— Все нормально, не могла бы ты просушить ее, — ответил я, подбирая выпавшую из рук книгу и передавая ее соседке по комнате. 

В любом случае, хорошо, что это просто вода, а не чей-то ночной горшок. Однако, жаль книгу. Она настолько намокла, что я теперь не смогу ею воспользоваться. 

— Что, черт возьми, происходит? Почему вдруг с неба льётся вода? — возмутилась Шулия.

— Может быть, внезапно начался дождь, — равнодушно ответила я, махнув рукой. 

К счастью, в Котане я не пользовалась косметикой. Обыкновенная вода мне не повредит. Разве что, намочит одежду. Меня это лишь слегка удивило, потому что произошло неожиданно. 

— Скажите, что я не смогу присутствовать на уроке сегодня утром, — попросила я. — Надо высушить одежду. Я приду на занятия во вторую половину дня.

— Э-э-э… Хорошо. Ты вернешься одна? 

— Да, уже не ребенок.

— Иллиана, я буду писать для тебя конспект! — топнула ногой Шулия топнула, затем кивнула и побежала в сторону классной комнаты.

Встряхнув мокрыми волосами, я направился обратно в общежитие. Как назло, навстречу шел Симеон.

— О, как вовремя, — прошептала про себя я.

Вода — его сценарий? Или особенность новеллы? Как бы то ни было, ситуация забавляла. Я особо не отреагировала на внезапную встречу, поскольку это было скорее волнующе, чем неприятно.

— Хорошо выглядишь, Иллиана, — притворно-мило улыбнулся Симеон. 

— Хм… Даже если я немного намокну, то все равно не утрачу своего сияния.

Разве внешность Иллианы Глейн не идеальна? Даже если вместо воды на нее прольют краску, ее красота не станет хуже. Более того, разве каждый ее шаг или движения не исполнены элегантности? Как я люблю эти случайные встречи рано утром!

— Я имел в виду не это… Ты притворяешься дурочкой? Или действительно такая? — мягко улыбнулся Симеон, и в его голосе проскользнул намек на претенциозное любопытство.

Едва он открывает рот, я слышу лишь брехню пса. Погладив подбородок, я рассмеялась собственным мыслям. Выражение на лице Симеона стало напряженным:

— Ты не хочешь быть священницей, не так ли?

— Нет, хочу.

— Уверен, с твоей стороны это просто праздное любопытство, не более.

В своих догадках я попала в точку. Симеон изо всех сил старался играть доброго и смиренного, но как долго это будет продолжаться? Я многозначительно взглянула на Симеона. Тот стиснул зубы, как будто пытался сдержать злость.

— Я ненавижу таких, как ты. Не притворяйся доброй. Это не тот мир, куда могут лезть грязные аристократы.

— Зато ты такой благородный и чистый.

Мне показалось, что от моих слов темное лицо Симеона побледнело. От любопытства я склонила голову, когда он в шоке распахнул рот. Оскорбился?

Мои слова были отчасти правдой. Разве он не благородный и с чистыми помыслами? Симеон даже скучные занятия по теологии слушал с горящими глазами. У меня же не было никакой мотивации, ведь я не желала становиться священницей. От того мне было тошно. Просто осознание еще не пришло ко мне в полной мере. 

Я на мгновение задумалась о значении сказанных слов и тихо вздохнула. Возможно, это прозвучало немного саркастично. Что же делать, чтобы Иллиана Глейн не была такой разносторонней? Порой я смотрю в зеркало и поражаюсь. Это мое лицо, но ощущение, будто в отражении на меня пристально смотрит настоящая Иллиана.

Порой когда мне казалось, что я смеюсь, на самом деле это походило на злую насмешку. Поэтому я по умолчанию стараюсь делать лицо невыразительным. Если подумать, даже в описании романа Иллиана Глейн искренне улыбалась только тогда, когда оказывалась рядом с Магнусом.