Онлайн чтение книги Ворона в гареме Raven of the Inner Palace
1 - 5

Глава 1. Часть 5

Шоусюэ, сварила травы, которые принес вернувшийся Вэнь Ин, заставила Когё выпить отвар, и температура у больной спала уже на следующее утро. Больную накормили пюре из морковки и лакрицы, и цвет ее лица немного улучшился.

Пока они хлопотали вокруг Когё, солнце село и пришел Гаоцзюнь. Шоусюэ его позвала.

— Ты знаешь, как зовут евнуха, который велел тебе молчать и который убил Хан Оуджо? — спросил Гаоцзюнь у Когё. Когда ему обрисовали ситуацию, он не выглядел удивленным.

Когё кивнула и написала имя на клочке бумаги. Гаоцзюнь взглянул на него, затем передал Вэй Цину.

— Подхалим вдовствующей императрицы. Низкого ранга. Сейчас во Дворце слуг.

— Я рад, что не закончил все тогда, — пробормотал Гаоцзюнь, но так тихо, что слышали его лишь находившиеся рядом Шоусюэ и ВэйЦин Под «тогда» он, вероятно, имел в виду свержение вдовствующей императрицы. — Ты не знаешь, как зовут жениха Хан Оуджо?

Когё тут же написала:

«Няньян всегда звала его господином Дзюроу».

А потом она надолго погрузилась в размышления. «Дзюроу», похоже, означало ранг по старшинству, то есть, это было прозвище, которое подразумевало, что его владелец — десятый сын в одном поколении своего клана.

Она все-таки вспомнила и быстро написала его имя. На бумаге было выведено «Каку Коу».

— Каку Коу?.. — озадаченно пробормотал Гаоцзюнь.

— Вам знакомо это имя? — спросил Вэй Цин .

Гаоцзюнь положил руку на подбородок, пытаясь вспомнить.

— Я его слышал. Полагаю, от Мейина.

Мейир был придворным ученым, советником императора.

— Каку Коу — гений. Он занял первое место в экзамене на государственную службу. Сейчас он работает в библиотеке.

— …

«Восхитительная память», — подумала Шоусюэ.

Глубоко задумавшийся Гаоцзюнь скрестил руки на груди.

— Раз их статус был настолько высок, что позволил отдать дочь во дворец в качестве наложницы, тогда и ее жених, скорее всего, из знатной семьи, тогда то, что он чиновник, имеет смысл, но…

…Что этот жених думает о Хан Оуджо? Ее забрали от жениха во дворец, иными словами, забрали к императору, что привело ее к смерти.

Шоусюэ сжала сережку, которая лежала у нее за поясом.

— Стоит ли нам с ним встретиться? — спросила ШОусюэ у Гаоцзюня.

— С ним? — переспросил тот.

Наложницам запрещалось пересекаться с людьми не из дворца, если только это не была их семья.

— Похоже, Хан Оуджо тосковала по своему жениху даже после того, как попала во дворец. Я хочу спросить у него, какие у них были отношения.

Возможно, сожаления Хан Оуджо были связаны с ее возлюбленным. Если бы он уже уехал в их родной город, тогда Шоусюэ не смогла бы это проверить, поскольку ей запрещено покидать дворец, но он, к счастью, работал чиновником во дворце. С помощью Гаоцзюня они могли бы встретиться.

— Хорошо, — тут же ответил Гаоцзюнь, хотя было видно, что он что-то обдумывает. — Я устрою вам встречу.

Шоусюэ какое-то время изучала лицо Гаоцзюня. Хотя это и была его просьба, император не поленился прийти и выслушать обычную служанку, а потом еще со всей готовностью удовлетворил просьбуШоусюэ. Ей было любопытно, что для него значит эта нефритовая серьга.

— …Я спрашивала у тебя об этом еще в начале, но почему ты так стараешься? Разве это не просто случайно найденная тобой серьга?

Императоры таким обычно не занимаются.

Гаоцзюнь лишь посмотрел на Шоусюэ , но ничего не ответил. Он развернулся, чтобы выйти из комнаты, и возмущенная его молчанием Шоусюэ пошла за ним.

Он уже почти вышел из дворца, но вдруг остановился. Не оборачиваясь, он сказал:

— Думаю, что еще в самом начале сказал тебе, — тихо проговорил он. Шоусюэ подошла к нему и посмотрела прямо ему в лицо. — Я хочу знать, кто обронил эту серьгу.

— Я же говорила, что не мо…

— Вот поэтому, если я узнаю, что за призрак в нее вселился, мы выясним, кто это был.

— …Поэтому ты заставил меня провести это расследование?

— Благодаря тебе я выяснил, что серьга принадлежала Хан Оуджо. Я тебе искренне благодарен.

— Даже если ты теперь это знаешь, не факт, что это она ее обронила.

Это мог сделать тот евнух или наложница, которая жила здесь еще при прежнем императоре и которой Хан Оуджо подарила эту сережку. Под такие характеристики подпадал почти любой.

— Ты так и не сказал мне, почему ты этим так интересуешься.

Гаоцзюнь, казалось, отвечал на ее вопросы развернуто, но на самом деле не вкладывал сути в ответ. И так было с самого начала. Он походил на серьезного человека, но она не думала, что ему можно доверять.

Он бросил на нее взгляд, а затем слегка к ней наклонился.

— Если я скажу, это лишь добавит тебе проблем.

Его лицо было так близко к ее, что она почти попятилась, но голос его звучал еще тише, чем до этого, и она вынужденно осталась стоять так. Этим он был готов поделиться далеко не с каждым.

— У меня уже море неприятностей из-за тебя.

— …Не я нашел эту серьгу.

Шоусюэ удивленно подняла взгляд на Гаоцзюня.

— Тогда кто?

— Мой шпион.

— Шпион…

— Тот, кто ее уронил, мог быть свидетелем их замыслов. В таком случае они бы мне сильно помогли.

— Повелитель, — заговорил Вэй цин . — Вам не нужно раскрывать так много.

Гаоцзюню было достаточно взглянуть на него, чтобы евнух замолчал.

«Замыслов?»

Свидетель, который уронил серьгу.

Шоусюэ нахмурилась.

— Так ты поэтому так стараешься это выяснить? Не ради призрака.

Так слова «Мне ее жаль» — ложь?!

— Я ответил на все твои вопросы, — только и сказал Гаоцзюнь, не меняя выражение лица, а потом зашагал прочь.

Шоусюэ уставилась ему в спину.

— Однако… Разве ты не можешь спасти ее?

Вспомнились ей его слова. Она перестала хмуриться.

Если ему нужно было лишь добраться до того человека, который уронил серьгу, то он мог не делать такой запрос. Однако осознав это, Шоусюэ растерялась. Ей было интересно, зачем тогда все это.

Она была убеждена, что Гаоцзюнь так и не сказал ей правды.

— …

Шоусюэ, глядевшая в спину уходящего Коушуна, сделала шаг вперед.

— Постой, — окликнула она его, когда он почти дошел до ворот. Она подошла к нему, а он обернулся. — Мне нужно еще кое-что тебе сказать.

— Если это насчет серьги…

— Нет, это о другом, — перебила она Гаоцзюнь. Было кое-что, о чем она хотела его спросить. Она не могла оставить все так.

Гаоцзюнь посмотрел на нее, а потом обменялся взглядами сВэй Цином . Тот посмотрел на ШОусюэ недоверчиво, но поклонился и отошел. Гаоцзюнь побрел к пруду. Ночь стояла безветренная, на темной глади воды отражалась луна.

— …Почему ты позволил мне уйти? Я не понимаю твоих намерений.

Шоусюэ встала у пруда, глядя на Гаоцзюня. Он притворялся, что не знает, кто она на самом деле, и она совсем не понимала, зачем он это делает.

«О чем же на самом деле думает этот мужчина?» — постоянно вопрошала она саму себя.

Гаоцзюнь бросил взгляд на Шоусюэ и сказал:

— Я ничего от этого не выиграю.

Он говорил тихо и равнодушно, это напоминало слабый свет зимнего солнца. Ни одной эмоции нельзя было уловить по его тону или на его лице.

— Потерь будет больше. Если я тебя казню, то мы лишимся наложницы-Вороны а люди будут критиковать меня за жестокость. Дедушка зашел слишком далеко, — последнее предложение Гаоцзюнь пробормотал, после чего он перевел взгляд на воду. — Заняв трон, он стал бояться. С возрастом все становилось лишь хуже, он даже убил сыновей, потому что верил, что все хотят украсть у него трон.

Тот император казнил двух своих сыновей за измену.

— Так что мне нет нужды тебя убивать. Хотя совсем другой расклад будет, если ты захочешь убить меня.

Гаоцзюнь посмотрел на ШОусюэ .

— …Мне это не нужно.

После этих слов Гаоцзюнь посмотрел на нее так, словно пытался выяснить, ложь это или правда.

— Ты не испытываешь ко мне ненависти? Или же к моему деду, или к отцу?

ШОусюэ не смотрела на него. Холодно блестела вода, на которую падал лунный свет.

— Не знаю. Никогда не задумывалась о том, ненавижу ли я других. Если я вдруг и буду кого-то ненавидеть, то саму себя.

— Почему? — нахмурился Гаоцзюнь.

— Потому что я бросила мою мать. Когда ее поймали, я закрыла уши и задержала дыхание. И меня не нашли.

Потому выжила лишь она.

— Я смотрела, как ее убивают, — пробормотала Шоусюэ, глядя на отражение луны.

Это терзало и мучило ее. Она бросила свою мать и сбежала одна. Она слышала, как ее мать кричит, но лишь закрыла уши и дрожала. И молилась, чтобы этот ужасный момент поскорее кончился. Она глупо надеялась, что стоит лишь переждать, и все вернется на круги своя.

Когда она увидела голову своей матери, на ШОусюэ обрушилось сожаление. Почему она бросила свою мать? Почему она не выпрыгнула из укрытия?

Ее сердце словно стало зияющей дырой, которую ничем невозможно было заполнить.

— …Если ты не убьешь меня сейчас, поскольку это не выгодно, то можешь убить позже, потому что выгода появится. Но я не против, — небрежно бросила ШОусюэ и развернулась, чтобы уйти.

—Шоусюэ.

Гаоцзюнь впервые позвал ее по имени. Этот звук мягко и тихо пронзил ее грудь.

Когда она обернулась, Гаоцзюнь снял украшение, которое носил на поясе, и протянул ей.

-...Что это?"

Когда она растерянно нахмурилась, он взял ее руку и вложил украшение ей в ладонь. Это было небольшое украшение в форме рыбы, сделанное из янтаря.

- Я даю тебе это как доказательство моего обещания. Возьми его.

- Обещания?

- Я обещаю, что не убью тебя.

Шоусюэ посмотрел между своим лицом и янтарной рыбкой. Глаза Гаоцзюня были глубокого черного цвета и чисты, как родник.

По какой-то причине, чувствуя, что не может смотреть на него слишком пристально, Шоусюэ отвела взгляд.

- ...Мне это не нужно. Люди примут меня за вора.

Шоусюэ протянула руку с янтарной рыбкой, но Гаоцзюнь не взял ее обратно и отвернулся.

- ах... подожди!

Шоусюэ попыталась побежать за ним, но Гаоцзюнь коротко оглянулся через плечо.

-Шоусюэ , я такой же, как и ты.

- Что?

- Я тоже бросил свою мать на произвол судьбы.

Гаоцзюнь сказал просто. Его черные и пустые глаза, казалось, поглощали даже тьму. В сердце этого человека тоже чего-то не хватает, и его нечем заполнить, почувствовала Шоусюэ .

Лунный свет освещал спину Гаоцзюня, когда он уходил все дальше вдаль. Свет сиял и на янтарной рыбке в ее ладони.

Гаоцзюню было десять лет, когда умерла его мать.

Он часто навещал свою мать, которая в это время была склонна к депрессии. Его мать была подавлена из-за притеснений со стороны вдовствующей императрицы - императрицы того времени.

Гаоцзюнь был назначен наследным принцем, но его мать была вынуждена остаться в качестве супруги. Это произошло потому, что у нее была слабая поддержка. Собственно, именно из-за слабости ее поддержки Гаоцзюнь и стал кронпринцем. Сын императрицы умер в юном возрасте, и на его место пришел Гаоцзюнь, который был идеальным выбором, так как у него не было влиятельных родственников по материнской линии, которые могли бы вмешаться.

Император, слабонервный человек, ненавидевший ссоры и придерживавшийся философии "не раскачивать лодку", боялся императрицы и ее родственников и пренебрегал матерью Гаоцзюня, никогда не защищая ее. Он считал, что если оставить их в покое, то в конце концов им станет скучно. Он был человеком, который совершенно не понимал боли людей.

В этом отношении императрица очень хорошо понимала боль людей. В злобном смысле. Она знала, как заставить людей страдать.

Его мать тоже ненавидела ссоры, так что, возможно, в этом смысле они с его отцом были хорошей парой. Впрочем, сейчас он не мог этого знать.

Его мать изо всех сил старалась не жаловаться на свои страдания. Даже когда над ней издевались при полном зале, используя в качестве предлога ее собственного отца, чиновника низкого ранга, даже когда над ней смеялись, заставляя танцевать танец, в котором она не разбиралась, она терпела. В детстве ему было стыдно за свою мать, которая только терпела и не пыталась сопротивляться - потому что он ничего не понимал.

- Пожалуйста, перестаньте приходить сюда так часто. Я уверена, что у тебя полно дел в Восточном дворце.

Когда мать сказала ему это, он почувствовал, что его отталкивают. Несмотря на то, что он так беспокоился о своей матери, с ним обращались как с помехой.

Он обрел мудрость, но его сердце все еще было незрелым. Гаоцзюнь встал и сказал:

- Хорошо, я понял. Больше я сюда не приду,- и вернулся в Восточный дворец.

--Почему я так сказал?

Это был последний раз, когда он видел свою мать живой.

После похорон матери Гаоцзюнь посетил опустевший дворец матери. Матери не было ни в ее комнате, ни на кровати. Гаоцзюнь в оцепенении сел на стул и уставился на дверь, за которой виднелся сад.

"Причина, по которой твоя возвышенная мать не сопротивлялась императрице, в том, что она боялась, что тебе будет причинен вред". Это наставник Ун наставляла его. Именно поэтому она сказала ему, чтобы он не навещал ее слишком часто.

Он узнал о смерти своей матери как раз в тот момент, когда собирался навестить ее.

Каждый раз, когда он вспоминал последние слова, сказанные ей, он чувствовал острую боль в груди, как будто его пронзили лезвием, оно провалилось внутрь и оставило зияющую дыру. Он был пуст внутри. Перед пионами в саду Гаоцзюнь заплакал.

Когда он думал о своей матери, которая не смогла положиться на императора, заставила сына сказать ей холодные слова и умерла в одиночестве, он уже не знал, как искупить вину. Время для искупления прошло. Потому что его мать была мертва.

В этот момент на спину Гаоцзюня упала тень.

-...Кто это? В чем дело? Ты плачешь?

Гаоцзюнь хорошо помнил ту женщину, которая окликнула его нежным голосом.

- Даджия.

Гаоцзюнь очнулся от дремоты и посмотрел на Вэй Цина. Он провел рукой по лбу и встал с шезлонга. Вэй Цин приготовила ему чашку ароматного чая, и после глотка у него прояснилось в голове.

Он лежал в своей комнате во внутреннем дворе, закончив утренние государственные дела. В последнее время дел у него становилось все больше, заставляя его засиживаться до поздней ночи, и это доходило до того, что отнимало силы у его тела.

-Но сейчас решающий момент.

Он не мог позволить себе совершить какую-либо ошибку. Он погрузился в глубокую задумчивость, глядя на поднимающийся пар. Вэй Цин, чтобы не мешать ему, тихонько накладывала в миску вареные в меду финики. Украсив блюдо личи, он подал его Гаоцзюню. Тот поднес финики ко рту, размышляя. Личи были сочными, а сладость фиников впиталась в его язык. Казалось, это успокаивает его усталость.

- Дацзя, это из дворца Ямэй.

Вэй Цин получил письмо от евнуха, бегавшего на побегушках, и передал его Гаоцзюню. Открыв письмо, он увидел красивый почерк на бумаге с водяной рябью. Вероятно, это был почерк Шоусюэ. Просмотрев его, Гаоцзюнь издал легкий смешок.

- Что-то случилось?

- Ничего страшного, - Гаоцзюнь сложил письмо и положил его на грудь. Он тут же жестом подозвал к себе Вэй Цина. - Ты вызвал Каку Коу в Академию Коуту?

- Да.

Официальное название Академии Коуту - Академия Дворца Коуту, и это было место, где выдающиеся ученые занимались сбором и сопоставлением книг. Они вызвали туда Каку Коу, который сдал дворцовые экзамены на высший балл, под предлогом попросить его перевести классический манускрипт.

- Приготовьте два мундира для евнухов и отправьте их во дворец Ямэй.

В письме содержалась просьба позволить ей как можно скорее встретиться с Каку Коу. Это звучало довольно самонадеянно.

- Да...- Вэй Цин подчинился, но выглядел недовольным.

Шоусюэ было бы неприятно носить одежду супруги в Академии Коуту, которая находилась за пределами внутреннего дворца. Даже супруги могут выходить наружу, если получат разрешение, но просто задавать вопросы одному чиновнику было бы слишком хлопотно и бросалось в глаза.

Одеваться как мужчина было модой того времени, и даже во внутреннем дворце были те, кто одевался в мужские халаты, но шоусюэ выглядела бы как женщина, одетая в мужскую одежду. Он считал, что им едва ли удалось бы справиться с этой задачей, если бы она была одета как мальчик-евнух.

- Дадзя, ты делаешь вещи, которые на тебя не похожи, - пробормоталВэй Цин- Когда дело касается этой супруги.

Гаоцзюнь ненавидел нарушать обычаи. Однако он упустил из виду Шоусюэ , последнюю выжившую представительницу предыдущей императорской семьи, заставил ее одеться евнухом и вывел из внутреннего дворца.

- Бывают времена, когда такие вещи необходимы.

Вэй цин не выглядел так, будто его совсем не удовлетворил ответ Гаоцзюня. Гаоцзюнь и сам не понимал, зачем он это делает. Ему казалось, что он хочет посмотреть, что будет делать эта девушка. Это было движение его сердца, которого он давно не чувствовал после потери матери и друга.

Гаоцзюнь встал и достал из шкафа футляр для аксессуаров. Он снял крышку и спрятал содержимое у себя на груди.

Вэй Цин неохотно позвал посыльного и приказал ему приготовить две формы для евнухов.