Онлайн чтение книги Брачный бизнес The Wedding Business
Глава 46

В любом случае няня, которая так недолюбливала Закари, вряд ли стала бы рассказывать своей драгоценной подопечной все тонкости близости между супругами. Вероятнее всего, она ограничилась лишь необходимым минимумом в этом вопросе. Да и к тому же, та женщина уже три года как умерла от эпидемии, так что связать ее влияние с внезапной сменой поведения Бьянки было сложно.

Что до прочих слуг, то их отношения уж точно не назовешь близкими. Закари буквально пару минут назад стал свидетелем того, как горничные врассыпную разбежались при одном только появлении своей госпожи. В такой обстановке нелепо было бы предполагать, что именно от них Бьянка могла узнать подобные вещи.

“Разве что… та девушка, что последнее время постоянно находится подле Бьянки. Кажется, ее звали Ивонна.”

Однако разговор о наследнике зашел еще до того, как личная служанка появилась в ее окружении, — так что никакой связи между этими событиями не было. Кроме того, судя по всем донесениям о личности и характере Ивонны, та бы никогда не стала нашептывать госпоже подобные вещи.

Недавние действия Бьянки были сплошь окутаны странностями. Она вдруг стала настаивать на преемнике, спрашивать о любовницах, а затем вызвалась взять на себя обязанности, которыми прежде заведовал Винсент. Благородной даме по праву надлежало следить за внутренними делами поместья, да и в целом брать на себя управление замком в отсутствие мужа. Против этого трудно было что-либо возразить, но в глубине души Закари сильно беспокоился.

Он боялся, что хрупкая и нежная Бьянка может подорвать свое здоровье, взвалив на себя слишком много. А тут еще и верховая езда… Она оставалась прежней высокомерной и капризной дворянкой, но Закари ясно чувствовал, что в ней что-то кардинально изменилось.

Перемены в поведении были слишком внезапными, резкими и не имели явной причины. Настолько, что он даже задумался, не получала ли его супруга каких-то известий из Бланшфора, которые могли так повлиять на ее настроение и взгляды? Хотя Бьянка, похоже, истолковала это совершенно иначе…

Губы девушки были упрямо сжаты, а светло-зеленые глаза, оттенком напоминающие молодую листву в начале лета, горели непоколебимой решимостью. Одно ясно точно: в вопросе наследника она не намерена уступать ни пяди.

Закари было непривычно видеть ее такой. Прежде Бьянка всячески избегала его взгляда, старалась отстраниться, а теперь смотрела прямо, вызывающе, почти дерзко. Это сбивало с толку и будоражило в нем какие-то глубинные чувства, трепет, будто он слышал рокот надвигающейся битвы.

В те времена шестнадцать лет — не такой уж юный возраст. Многие девушки к этому времени уже имели детей, да и сам Закари в те годы прошел сквозь не одно сражение и не понаслышке знал, какова цена жизни.

Но в его глазах Бьянка казалась все еще невыносимо наивной. То, как она высокомерно заявляла о своей зрелости, щекотало ему нутро, и Закари, не в силах совладать с нарастающим озорным порывом, вдруг спросил:

— Итак, и чему же вас научили?

— Простите?

— Хотелось бы узнать то, о чем поведали вам служанки.

— …

Закари слегка ухмыльнулся, словно поддразнивая. Одного только предположения, как Бьянка будет выкручиваться, отвечая на этот вопрос, хватило, чтобы уголки его губ дрогнули в легкой усмешке.

Впервые заметив на лице мужа проблеск теплоты, пусть и едва различимый, Бьянка удивленно подняла брови. Неужели ей померещилось? Но как она ни вглядывалась снова и снова, ничего не менялось: Закари действительно улыбался. В его глубоких, темных глазах, блестящих, как спелые ягоды черемухи, вместо привычной холодной строгости, вдруг промелькнуло нечто, что напоминало нежность.

Какая нежность? Да как он может выглядеть так, если совсем недавно подозревал ее в сговоре с Бланшфор, а теперь еще и с пристрастием интересуется, о чем же таком ей поведали горничные. Бьянка судорожно сглотнула.

В нос резко ударил пряный запах мускуса, на который она прежде не обращала внимания. И правда, от Закари всегда исходил едва уловимый шлейф — удивительно подходящий ему, несмотря на то, что, казалось, совершенно не вязался с его сдержанным и суровым обликом.

Обычно этот тонкий аромат улавливался лишь в самой непосредственной близости — почти при прикосновении. Издали он оставался неощутимым, и все же она отчетливо помнила, как в прошлой жизни, стоило им оказаться в одной постели, мускус мгновенно окутывал ее, пронизывая сознание, опьянял и лишал всякой воли и сил.

Тот факт, что Бьянка чувствовала его сейчас, означало одно — они находились необычайно близко друг к другу. Однако сама девушка покамест не осознала это.

Голова кружилась, а пересохшее горло не давало вымолвить ни слова, но промедлить — значит вызвать только больше подозрений. Не понимая, что Закари всего-навсего дразнит ее, Бьянка с трудом выдавила первое, что пришло на ум:

— …Графу ведь уже почти тридцать, так что вам следует как можно скорее позаботиться о наследнике.

Закари, намеревавшийся всего лишь подшутить над женой, неожиданно сам оказался застигнут врасплох ее словами. Насмешливая улыбка вмиг сменилась смущением. Ведь Бьянка была права — в двадцать девять ему действительно следовало бы обзавестись преемником, потому что это уже не тот возраст, когда можно позволить себе откладывать подобные решения на неопределенное будущее. Особенно с учетом того, что большую часть жизни он проводил в военных походах. Тотчас же осознав собственный возраст, Закари неловко прокашлялся и, словно уговаривая супругу, произнес:

— Однако, похоже, вам не рассказали, что в шестнадцать девушке еще рановато становиться матерью.

— Но ведь в последние годы во́йны идут постоянно, — робко возразила Бьянка. — А у поместья нет преемника. Жители волнуются о своем будущем.

— Признаться, я и не знал, что вас так сильно волнует судьба графства.

Закари сказал это без всякого умысла, но Бьянке послышалось иначе. Возможно, его задело, что она, никогда не проявлявшая интереса к поместью, теперь пыталась повлиять на него, прикрываясь заботой о будущем замка и его жителей? Восприняв слова мужа как упрек, Бьянка в очередной раз густо залилась румянцем.

Жар, вспыхнувший под белоснежной кожей, никак не утихал. Девушка слегка опустила ресницы и сдавленно кашлянула.

Прекрасно осознавая правдивость слов Закари, она была не в силах опровергнуть очевидное, поэтому поспешила увести разговор в другое русло.

— Вы все еще не задумывались о наследнике или считаете, что я не подхожу на роль его матери?

— Мы скоро отправимся в столицу. Сейчас совсем неподходящее время для этого.

— По сравнению с “этим” поездка в столицу не так уж и важна. Отказываетесь только потому, что время якобы неподходящее? Это все равно, что не сеять пшеницу, боясь засухи. Вы сами понимаете, насколько это абсурдно!

Отступать было нельзя. Если она не пробьет эту железную стену непонимания сегодня, то все вернется на круги своя. И снова те же бесконечные разговоры. Остервенев от этого, Бьянка решилась на отчаянный шаг:

— Или же... есть причина, по которой вы меня избегаете, и поэтому вам приходится придумывать такие нелепые отговорки?

— Я вовсе не избегаю вас.

— Ложь.

Яркий отблеск мелькнул в ее светло-зеленых глазах, когда она пристально всматривалась в лицо Закари, стараясь разгадать, что именно он скрывает за своей безупречной маской невозмутимости.

Еще недавно Бьянка наверняка бы съязвила, спросив его, не любовница ли тому виной. Но теперь, после нескольких бесед, она ясно понимала, что он не любит подобных намеков, а поддевать его понапрасну было бы глупо и бессмысленно, поэтому в этот раз предпочла промолчать.

Однако не только она пыталась докопаться до истины. Закари, в свою очередь, тоже не оставлял попыток понять, почему его жена вдруг стала настаивать на наследнике.

— Почему же вы внезапно стали такой нетерпеливой? Я никак не могу понять причину вашей спешки. Что-то произошло, пока я был в походе?

Бьянка прикусила губу. Ее раздражала настойчивость Закари и его бесконечные вопросы, на которые ей было так трудно ответить. Она могла бы соврать или снова сослаться на служанок, но и этому есть предел — отговорки закончились.

“Разве так важно знать, почему изменилось мое мнение? Неужели так трудно поверить, что человек способен измениться и просто захотеть жить иначе? Я думала, мы хоть немного сблизились... что наконец-то заслужила его расположение, когда он предложил поехать в столицу вместе. Наивные мечты.”

Осознание своей беспомощности и того, насколько она ошиблась в ожиданиях, сдавило грудь, и к горлу подступил комок горькой обиды. Больше всего угнетало то, что, несмотря на все ее старания, между ними так ничего и не изменилось.

Бьянка, сама того не замечая, доверилась Закари и приоткрыла ему свое сердце. Надеясь на взаимность, тешила себя напрасными надеждами, считая, что он обрадуется наследнику от нее. Но чем все обернулось? Это была лишь жалкая, унизительная иллюзия.

С трудом сдерживая дрожащие губы и не позволяя голосу сорваться, она все же с горечью прошептала:

— …Неужели для того, чтобы я захотела родить вам ребенка, обязательно должна быть какая-то особая причина?