Онлайн чтение книги Ещё только рассвет Only the dawn
Глава 76

— Помочь? Менеджер Ким, ты никогда мне не помогала. Ты, наверное, снова хочешь предложить сделку.

Хорошо, что у него сохранилась хотя бы способность к анализу.

Ким молча смотрела на него с каменным выражением лица. Сынун сжал бумаги в руках, продолжая сверлить её взглядом.

— Что ты можешь сделать? Ты можешь сделать так, чтобы он... — его голос замер, а потом медленно продолжил:

— Исчез навсегда?

Ким внимательно смотрела на него. Её губы мягко раздвинулись:

— Пожалуйста, уточните.

— Я спрашиваю, убивала ли ты когда-нибудь? — прошипел Сынун, не моргнув глазом. Ким приподняла брови и опустила взгляд. Сделав глубокий вдох, она тихо ответила:

— Когда вам было десять, к вашему отцу пришла женщина. Она была беременна. Вы, наверное, помните, что отношения между вашими родителями были не очень хорошими.

Глаза Сынуна слегка дрогнули. Ким продолжила:

— О том, что она требовала, знают всего три человека. А о том, где она сейчас, — только двое. И лишь один человек знает оба ответа.

Она наклонилась ближе и прошептала:

— Это я.

Их взгляды встретились на близком расстоянии. Сынун, сглотнув, непроизвольно сжал кулаки.

— Эта женщина... — начал он.

— Она была зарегистрирована как без вести пропавшая, и её документы давно аннулировали.

Холодная тишина повисла в воздухе. Осознав своё прерывистое дыхание, Сынун кашлянул. Он схватил лежащее рядом одеяло и медленно поднялся.

— Что ты хочешь от меня взамен?

— Я хочу, чтобы Хангён оказался в руках вашей матери, госпожи Хон. Всё, что я делаю, направлено только на это.

— Знаю, какая ты преданная собака, — язвительно ответил Сынун.

Ким проигнорировала его колкость и продолжила:

— Раз уж вы решили ввязаться в это, сначала выясните точную структуру финансов в руках вашей матери. Вам нужно знать, какие деньги и как будут двигаться для подготовки к предстоящему собранию акционеров. Докажите, что вы чётко это поняли, и я скажу, что делать дальше.

— Что? Что делать дальше? — Сынун сузил глаза и усмехнулся. — Звучит несправедливо. Это я тут ставлю требования. 

— Никто не говорил, что сделка должна быть справедливой. И потом, — спокойно продолжила Ким, — вы же понимаете, что то, о чём вы просите, не так уж просто.

Сынун замолчал. Ким, взглянув на него, закутанного в одеяло, коротко вздохнула.

— Всё, что я хочу, — чтобы вы стали достойным. В этой сделке вы ничего не потеряете. Наши цели пересекаются.

 Сынун, погружённый в свои мысли, молчал, а её взгляд становился всё более острым.

На Сынун слишком многого не знает. Он рос в тепличных условиях наследником и теперь думает, что может в одночасье занять трон. Такое возможно только в сказках. Он даже не понимает, что не достоин вести какие-либо сделки.

Михян полностью доверяла менеджеру Ким. Несколько лет назад это было так. Ким знала всё — с кем встречается Михян, когда и какие активы собирается продать, какой доход получает ежедневно, даже если ничего не делать. Пусть другие занимались практической частью, но Ким знала всё.

Трещина в их отношениях началась с мелочи. Зимой, когда менеджеру Ким исполнилось пятьдесят, она перенесла небольшую операцию. Три месяца после неё она не могла нормально ходить, поэтому не могла помогать Михян.

Ким пришлось временно передать управление финансами менеджеру Хану. Михян утешала её, убеждая отдохнуть до полного выздоровления.

Это был первый раз в её жизни, когда она отдыхала. Время шло медленно, и у неё было много времени на размышления. Разлука с Михян, с которой они были вместе каждый день на протяжении десятков лет, сделала её снова Ким Хёнхи, а не просто менеджер Ким.

И Ким Хёнхи оказалась слишком... ничтожной.

Конечно, она лежала в хорошей палате. Люди вокруг были добры. Благодаря Михян, она получала VIP-обслуживание в больнице. Но она знала, что всё это было благодаря тени Михян, а не ей самой.

Однако знать это умом и испытать на собственном опыте — разные вещи. Во время реабилитации она сильно зависела от персонала VIP-отделения. У неё нет семьи, поэтому все необходимые вещи ей приносили они.

Пока однажды она случайно не услышала, что они говорили о ней за спиной, она чувствовала лишь лёгкую апатию.

“Думает, что она тут хозяйка Хангён. Постоянно говорит: "Сделайте это, сделайте то." Просто бесит!”

“Её манера и вправду раздражает, да? Помнишь, как смешно было, когда она не могла сказать, что ей нужно принести нижнее бельё? Просто пять раз повторяла: "Мне нужно это", а потом в конце всё-таки сказала "нижнее бельё". Я чуть вслух не рассмеялась тогда.”

“Да, точно! Знаешь, бывают такие сотрудники в люксовых магазинах, которые ведут себя так, будто сами — это бренд, высокомерные, и клиентов игнорируют. Вот она такая же.”

“Говорят, такие люди ещё хуже. Их начальство унижает, вот они и пытаются на других людях подняться.”

“Тихо, осторожнее с словами.”

“Да я не про директора Хон, конечно. Она потрясающая. Всегда такая элегантная.”

“Вот-вот. А эта уже в возрасте, но до сих пор не взялась за ум. Жалко её. Если уволят, что она будет делать? Семьи нет, замужем не была.”

“Не переживай. У неё зарплата в несколько раз выше твоей.”

Если бы она услышала это в своём любимом идеально сидящем костюме, занятая своей работой, то никого бы не пощадила.

Но в тот момент она сидела в больничной пижаме с катетером, в инвалидной коляске. Даже не могла завернуть за угол, чтобы спрятаться от голосов, направлявшихся к ней. Ей пришлось поспешно вернуться в палату.

Стыд и беспомощность того момента — чувства, которые она давно забыла.

Хвалебные речи о Михян были её гордостью. Она так жила всё это время.

После возвращения её первым делом было разобраться с персоналом VIP-отделения больницы. В больницу было вложено немало денег Хангён, поэтому у неё была возможность вмешаться. Несколько человек потеряли работу — одних уволили за недостаток сервиса, других — за утечку личной информации пациентов.

Однако её настроение это не улучшило. Ведь впереди её ждали более серьёзные проблемы.

“Ах, оставь то дело менеджеру Хан. Там как раз что-то важное происходит. Люди, с которыми он работает, слишком напуганы, чтобы допустить утечку. Пусть всё остаётся как есть до конца года. А ты сосредоточься на управлении внутренними связями. Работай спокойно, без спешки.”

За какие-то три месяца её отсутствие привело к тому, что самая важная часть её работы оказалась в руках Хана. Несмотря на слова Михян, управление финансами так и не вернулось к ней.

“Но, менеджер Ким, ты ведь не трогала VIP-отделение больницы S без моего ведома?” — как-то между делом спросила Михян.

Что? Неужели я совершила ошибку? Думала, что после возвращения не смогу нормально работать? Перестала доверять мне?

То дело с больницей она не обсуждала с Михян. Конечно, были мелкие дела, о которых она не отчитывалась, но случай с больницей S отличался тем, что она действовала не в интересах Михян.

“Простите. Мне показалось, что они подслушали мой рабочий разговор по телефону, и мне стало тревожно...” — ответила она.

“Все семеро подслушали?”

Михян была мастером передавать разные эмоции через улыбку. Несмотря на её доброжелательный вид, менеджер Ким сразу поняла, что это одна из причин, по которой её отодвинули на второй план.

“Если возникли проблемы, я их решу.”

“Нет, всё нормально. Одна из них встречается с парнем из какого-то профсоюза, и тот через соцсети распространяет слухи про несправедливое увольнение. Совсем скоро собрание фонда, поэтому директор Мин нервничает. Мелком обмолвился об этом, но толком не объяснил. Я растерялась. Неужели это ты, менеджер Ким?”

Михян говорила медленно, и почти шёпотом добавила:

“Не думала, что ты используешь моё имя без моего ведома.”

Твоё имя создано не только тобой. Именно поэтому я гордилась похвалами в твой адрес.

Такие мысли мелькнули у неё в голове, но она не могла их озвучить. Сначала нужно было оправдаться.

Однако Михян не дала ей этой возможности.

Отмахнувшись под предлогом занятости, она лишь коротко улыбнулась и отвернулась. Между ними появилась невидимая стена. Доверие, выстраивавшееся десятилетиями, рухнуло в один миг, даже не дав ей шанса объясниться.

Она продолжала работать на Михян, но всё изменилось. И она знала, что уже никогда не вернётся к тому, что было раньше.

Отказ Михян поручить ей работу, несмотря на недовольство эффективностью менеджера Хана, был тому доказательством.

Она могла чувствовать предательство, но разве это не тот случай, когда можно было закрыть глаза? Ведь если бы Михян хоть на мгновение вспомнила о её преданности, всё могло быть иначе.

Насколько бы Михян ни была разочарована, её собственное чувство предательства было несравнимо глубже.