Онлайн чтение книги Если я ослушаюсь герцога If I Disobey the Duke
Глава 193 - Подача еды 4

“Острова суровы… Ребенок, родившийся с болезнью. Острова Шейлока.” Он знал, что Шейлок обращался только с двумя из своих четырех детей как с настоящими детьми. Влад медленно наклонил голову, как лев, восседающий на троне. Выражение его лица не изменилось. Он явно смеялся.

Кончики пальцев Шейлока начали слегка дрожать.

“Как вы и сказали, я дам вам шанс спасти вашего сына”.

“…”

- Только одно из двух.

На лбу Шейлока медленно проступили голубые вены. Его лицо не изменилось, но сухожилия на шее напряглись, а плечи задрожали. С того момента, как он начал говорить, он танцевал в руке герцога.

Для него любовь, в первую очередь, не была слабостью.

Непредсказуемые, нерегулярные атаки.

Он был человеком, уверенным в том, что Шейлок не поколеблет его, даже раскрыв все свои карты. Скорее, только из-за любви он навязывал все это.

Шейлок почувствовал, что в нем все перевернулось с ног на голову. Он медленно опустил руку и поставил посуду на стол. “Как вы и сказали. Сын Айлза - душа семьи. Лили также испытывает к нему большую привязанность. Она оставила ребенка с неизгладимой печалью на всю оставшуюся жизнь...”

“Я устал”, - пробормотал Влад. “Я дам тебе десять минут. Как только у тебя закончится время, я буду считать, что ты выбросил и то, и другое”.

“...Если бы я не выбирал”

- Тогда я бы тебя не спрашивал. Ненавижу повторяться, отец. - Влад поманил рукой, и служанки убрали со стола все тарелки. Он откинулся на спинку стула, уставившись на пустой стол.

“…”

Шейлок знал, что он увязает в разговоре, который сам же и затеял, но выхода не было. Ему казалось, что он слышит, как движутся стрелки его карманных часов.

Влад усмехнулся, когда уголки глаз Шейлока начали подергиваться. Колебание казалось долгим, но не слишком долгим.

Шейлок закатил свои зеленые глаза. “...Нет отца, который мог бы бросить детей своего рода, ваше высочество”. Он немедленно закрыл глаза. “Пожалуйста, спасите Крокуса. Пожалуйста.”

Влад даже не считал, что стоит над ним смеяться.

Служанка, ожидавшая, как тень, поставила перед Шейлоком тарелку с десертом. Это был медовый пирог, посыпанный золотой пудрой. Неподходящий, неприятный сладковатый привкус проник ему в нос и в мозг.

Открыв глаза, Шейлок заметил, что горничная положила что-то еще рядом с ее десертной тарелкой. Это был лист тонко высушенной бумаги.

Он подозрительно посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Влада. Влад слегка приподнял подбородок. Это была невысказанная команда.

Шейлок бездумно развернул бумагу. Когда он проверил содержимое, его глаза резко затрепетали. На лбу вздулась вена.

В нем было столько гнева, сколько он никогда в жизни не испытывал. Предательство и стыд.

Презрение к человеку, сидевшему перед ним, росло.

Было ли все это ради этого?

Его сжатые кулаки дрожали. В его глазах даже появились морщинки, когда он пытался сдержать нарастающий жар. “Все это было ложью… С самого начала… Острова...”

“Я думал подарить это своей жене”.

В голове Шейлока был полный бардак.

Голос Влада, словно гарпун, пронзил его смятенный разум. “Речь идет о передаче управления ”Айлз" твоей старшей дочери, Лили Айлз, и о том, чтобы отстранить тебя от всего бизнеса и прибыли".

“…”

Шейлок хотел немедленно убить человека, сидевшего в конце стола. Он хотел отрезать ему конечности тупым ножом и заставить его почувствовать сильнейшую боль.

План герцога был идеален. Поскольку титул передавался по наследству в семье, не было ничего плохого в том, чтобы предоставить Лили эту должность.

Был добавлен случай со старшим сыном Крокусом.

Богохульство было тяжким преступлением. Простое спасение его жизни должно было быть истолковано как проявление герцогом великого милосердия.

Только Шейлок оказался в проигрыше. В его стопке карт ничего не осталось.

Влад, казалось, почти зевнул. “Если вы это не подпишете, острова будут демонтированы. Кроме того, голова Крокуса Айлза украсит площадь Кадид. Прямо сейчас строительство города подходит к концу”.

“…”

Рука Шейлока дрожала, когда он сжимал авторучку. Ему казалось, что его зубы вот-вот сломаются.

Он был в центре паутины. Он понятия не имел, с чего это началось, но Шейлок уже обмотал свое тело белой нитью. Чем больше он двигался, тем туже это ощущалось.

Перо, медленно опускаясь, коснулось линии подписи на бумаге.

Звук, с которым перо царапает бумагу и ставит свою подпись, громким эхом разносится по комнате, как шум.

“Каково это - быть связанным и смотреть, как ломаются твои близкие?”

Шейлок так сильно прикусил губу, что по губам потекла струйка крови. Он дрожал, как нервный человек, и после подписания не мог оторвать авторучку от бумаги. На кончике подписи скопились черные чернила.

Служанка, наблюдавшая за происходящим, протянула руку и взяла у него из рук авторучку и пергамент.

Рука Шейлока ослабла.

Так.

“Именно так всю жизнь чувствовала себя моя жена из-за тебя, Шейлок Айлз”.

Звук, с которым Шейлок стиснул зубы, эхом разнесся по темной комнате для завтраков.