Онлайн чтение книги Моё переселение обернулось историей о призраках. Possessed and turned into a ghost story
1 - 7

Если всё обстояло именно так, то он с самого начала выбрал неверную жертву. Приносить в жертву полагалось невиновного. А за спиной Канны тянулся такой тяжелый шлейф вины, что глупо было и думать об «невинности». Даже если он убьёт её, его желание всё равно не исполнится.

Мужчина полоснул Канне по шее. В такт едва слышному насвистываемому мотиву она в мыслях вплетала собственные слова в его мелодию, в которых желала ему самой жалкой, самой мучительной смерти.

Если это слишком, то пусть хотя бы её смерть не принесет ему никакой пользы. Пусть то, что он призовет, не исполнит ни единого желания.

И именно в этот момент к Канне во второй раз пришло спасение.

С оглушительным грохотом дверь распахнулась настежь. Холодный лунный свет устремился в открывшийся проем, заливая порог серебристым сиянием. Пусть это была не та заветная рама, о которой говорила сестра, но для Канны этот разверзшийся проем стал живым воплощением надежды.

Белая женщина, появившаяся в лунном свете, окутывающим все ее тело, была неотличима от ангела, которого описывал мужчина.

А когда за женщиной показалась сестра, сердце Канны замерло. От одной лишь её вида на душе стало спокойнее, и всё тело обмякло.

Сестра.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

Эта женщина оказалась той самой Эванджелин Рохансон, что дала сестре святую воду.

Осознав это, Канна похолодела. Значит, она… завидовала этой женщине? Или вернее будет сказать: этому существу? В конце концов, тот мужчина, Донау, верил без тени сомнения, что сам призвал Эванджелин Рохансон. И, глядя на происходящее, сама Канна была готова поверить в то же.

— Канна, верно? Как бы ты хотела, чтобы мы поступили с Донау? — спросила Эванджелин.

В тот миг, когда Эванджелин посмотрела на Канну, другие глаза тоже устремились на неё. Десятки глаз распустились вокруг. Сгусток, собравшийся в скопление, моргнул.

Зрелище, как все эти зрачки одновременно скрываются под мясистыми складками и вновь появляются, создаёт впечатление единого живого существа. Это были не веки — сфера не просто закрывала глаза, она пульсировала, словно сплетённая из мяса и живых тканей.

И, казалось, видеть это могли только двое: Канна и мужчина.

За спиной у Эванджелин мужчина висел в воздухе, словно его невидимыми руками приподняли за шею и сжимали горло. Стоило глазному клубку приблизиться и моргнуть прямо у него перед лицом, дыхание перехватывало, и он захлебнулся собственным хрипом. Хэна видела лишь мужчину, повисшего в воздухе: будь перед ней ещё и клубок из десятков глаз, она не смогла бы оставаться такой спокойной.

— Запереть его навечно? — задумчиво произнесла Эванджелин.

Эванджелин, которую призвал мужчина, спрашивала мнение Канны. Та покачала головой.

— А что с шеей?

— Все хорошо!

Глаза повернулись к шее мужчины. Получив от Канны подтверждение, Эванджелин легко кивнула. Глаза, словно обрадовавшись, изогнулись дугой, как будто улыбнулись.

Тело мужчины начало двигаться, издавая скрип. Он пытался сопротивляться невидимому давлению, что стремилось контролировать его движения.

Когда он целился в чужую шею, то казался таким весёлым, но стоило острию его же ножа повернуться против него, как он чуть не обмочился.

Рука, которой он пытался оттолкнуть нож, сгибалась внутрь, а тело из последних сил пыталось выпрямить её в противоположную сторону; кости не выдерживали этого противоречия и хрустели. Когда боль сломила сопротивление, рука легко, без помех, пошла вперёд.

Мужчина пронзил себе горло. Пусть и не по своей воле, но со стороны казалось именно так. За этим зрелищем наблюдали многочисленные зрители, кроме одной лишь Эванджелин.

Ещё. Ещё.

Подгоняемая Канной, последовательность действий повторилась, словно на бис.

— Видела?

— Да. Он пырнул себя в горло.

Это продолжалось, пока мужчина не выдержал.

— Похоже, он… умер

Эванджелин упрекнула мужчину за то, что тот не смог удовлетворить Канну. Она решила сделать вид, что проявляет скромность:

— Всё в порядке. Для меня и этого достаточно.

Более чем достаточно.

Она прекрасно понимала, зачем Эванджелин заставила мужчину пырнуть себя. Самоубийство — тяжкий грех. Человек, который добровольно отвергает данную богом жизнь, не может рассчитывать на милость.

Мужчина, отвергнутый Эванджелин, будет отвергнут и Богом. Для его душа останется лишь одно пристанище.

Вдруг позади неё бушующий огонь вспыхнул как солнце, и адское пламя охватило окровавленное тело. Раскалённый жар опалил лицо Канны, но это тепло показалось ей таким же успокаивающим и живительным, как тёплые объятия сестры и ласковые лучи полуденного солнца.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

Донау стоял в сверкающем свете.

«Мой дом никогда не был таким ярким», — удивился он.

В его руках была лишь одинокая свеча, чье мерцание не могло создать столь ослепительного сияния. Придя к этому выводу, Донау вспомнил о роскошной люстре в особняке Рохансонов, чьи сияющие ветви были усыпаны множеством пламенеющих свечей.

Именно. Этот свет исходил от той самой люстры. Эванджелин Рохансон. Демон, призванный Донау, исполнил его желание! Желание сбылось, и теперь он стоял под сверкающим светильником аристократической усадьбы. Неплохая сделка — обрести богатство и титул ценой одной незначительной жизни.

Донау задумался о том, что он сделает дальше. Став аристократом, он мог бы осуществить бесчисленные желания. Но первым в голову пришло лишь одно.

Он должен найти графа Рохансона, чье положение узурпировал, и затем, подобно тому, как когда‑то унижали его самого, нанести удар и взирать на поверженного с презрением. Напевая под нос, Донау двинулся навстречу сиянию люстры.

Парящая в воздухе сфера моргнула, её взгляд устремился на удаляющуюся спину Донау. Обернись он в этот миг, то увидел бы пристальные глаза, следующие за каждым его шагом, но он так и не сделал этого.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

Я смотрела на тщетно пылающий дом Донау, как вокруг поднялась суматоха. Соседи, кажется, заметили дым и эвакуировались. Или нет? Судя по тому, что все просто смотрят на огонь, может быть они просто вышли поглазеть на пожар?

Но, к счастью, какой‑то сознательный горожанин вызвал стражу, а может, патруль сам заметил дым, — так или иначе, рыцари быстро прибыли и принялись наводить порядок.

Поскольку мир вокруг был типично «романный», тяжелую броню рыцари сменили на эффектные белые мундиры и плащи. Один, самый яркий, направился прямо ко мне. Хэна шагнула вперёд, пытаясь закрыть меня собой, но я коснулась её плеча.

— Всё в порядке, — шепнула я.

— Прошу прощения, — рыцарь почтительно склонил голову, и чёрные волосы мягко упали вперёд. Когда он поднял взгляд, я увидела голубые глаза и безупречно правильные черты.

Ничего себе… почему он настолько красив? Голос строгий, лицо холодное, но красота — такая, что мозг готов тут же выдумать воспоминания, лишь бы объяснить это впечатление.

Погоди… Мне как-то не по себе.

Холодный черноволосый рыцарь? Если в этом мире наследный принц уже в возрасте и никакого северного герцога не предусмотрено, то на роль «главного героя» по законам романа просится командир рыцарского ордена. Хотя… я же не уверена, что он командир. Не стоит делать поспешных выводов.

— Командир рыцарского ордена Фарароса, Габриэль, — представился он.

Чёрт, он сказал, что командир. Кажется, он и есть главный герой!

— Леди, могу ли я спросить, что привело вас в это место? Для прогулок оно, признаюсь, мало подходит, — сказал он.

«Леди». Неужели мы были знакомы уже при жизни Эванджелин? Я внутренне вздрогнула, но, вспомнив, что он только что представился, немного успокоилась. Фух… значит, формально мы впервые встречаемся. Он просто видит перед собой девушку в сопровождении горничной и догадывается по виду, что я из знати.

Если бы Габриэль был знаком с прежней Эванджелин, он бы вряд ли разговаривал со мной настолько учтиво. Обычно главные герои в романах на дух не переносят злодеек. Злодейка в их истории — персонаж, которому регулярно грозит казнь или хотя бы изгнание.

Герои влюбляются только в «раскаявшуюся злодейку», то есть в такую, как я сейчас…

Стоп. Получается, я теоретически подпадаю под этот шаблон.

Переселившаяся душа уже здесь. Замысел изменить судьбу злодейки тоже в действии. Теперь остаётся лишь терпеливо ждать того момента, когда, срываясь от отчаяния, я произнесу слова, давно вертящиеся на языке: «Почему ты продолжаешь выбирать меня, если рядом с тобой — та, что создана быть настоящей героиней?». 

Похоже, с этой минуты моя жизнь в качестве персонажа романа официально началась. Стоило признать в нём потенциального главного героя, как его суровое лицо сразу стало казаться мне отражением скрытых ран и нераскрытых тайн. Однако, несмотря на всю его привлекательность, сердце моё оставалось спокойным. Видимо, существовать на страницах книги — совсем не то же самое, что встретить такого человека в реальности. Возможно, я просто не создана для мира романтического фэнтези.

Габриэль слегка нахмурился. Ах да, я ведь так и не ответила. Что он спрашивал? Почему я здесь?

Это первое впечатление, так что нужно ответить как можно искреннее. Сейчас решается, останется ли моя голова на плечах. Вперёд, к побегу из роли злодейки!

— Я пришла не на прогулку, а искать человека.

— Человека?

— Хозяин того горящего дома был моим слугой.

— И вы нашли этого слугу?

— Да. Он… там внутри, — произнесла я.

От непривычки говорить вежливо у меня по коже побежали мурашки. Делая вид, что так и надо, я указала на пылающий дом.

Здание вот-вот рухнет, он же не полезет туда из-за чувства долга? Беспокоясь, я поспешила добавить.

— Он уже мёртв, так что не беспокойтесь.

От этих слов лицо Габриэля стало еще суровее. Слишком равнодушно прозвучала фраза о смерти? Но этот придурок заслужил!

— Прошу вас объяснить, откуда вам это известно.

Объяснить? Да, вероятно, для отчёта начальству нужно знать, кто погиб и как начался пожар. Но с чего начать? Сказать, что Донау покончил с собой, а перед смертью призвал духа огня, из‑за чего дом загорелся? Поверит ли он?

Он же не взвалит на меня вину из‑за дурной репутации Эванджелин, решив, что это я убила его и подожгла дом, чтобы скрыть улики? Слишком вероятно. Значит, побег из роли злодейки не удался?

Я раздумывала, что сказать, как Канна вышла вперёд.

— Господин рыцарь, позвольте, я объясню.

Маленькая девочка прикрыла меня собой, как щитом, и от этого вида мне захотелось пустить слезу. Это в благодарность за спасение? Всё-таки мир иногда возвращает то, что ты в него вкладываешь!

Главный герой кивнул, предлагая ей говорить.

— Слуга леди, Донау, похитил меня, — сказала Канна.

— Похищение? Вы не ранены?

— Всё в порядке. Леди спасли меня. Сестра попросила Госпожу о помощи, и она пришла вместе с ней. Когда он услышал, что за ним пошлют рыцарей, Донау испугался, попытался сбежать и поджёг дом.

— А насчёт того, что он мёртв?

— При таком пожаре он не мог выжить. Леди и моя сестра только и успели, что вытащить меня. Вернуться за ним они не могли.

Звучало куда правдоподобнее, чем рассказ о том, что призванный Донау дух устроил пожар.

Главный герой легко поверил словам Канны. Он даже поинтересовался, не ранена ли она, услышав о похищении. Он выглядел куда более непринужденно, чем со мной. Погоди, неужели?

В голове промелькнули обложки прочитанных романов. Главная героиня с волнистыми рыжими волосами и главный герой с чёрными?

«Чёрт. Так Канна и есть главная героиня!»