Онлайн чтение книги Моё переселение обернулось историей о призраках. Possessed and turned into a ghost story
1 - 9

«Неужели Канна тоже видела эти кошачьи глаза?» — встревоженно подумала Хэна и обернулась к сестре, ожидая испуга. Но та смотрела не на кота, а куда‑то в пустоту.

— Канна?

— Всё в порядке, сестра. А? Этот кот…

Казалось, Канна лишь сейчас заметила животное. Наклонившись, она внимательно рассмотрела ошейник, а затем с сияющим лицом подбежала к госпоже.

— Это ваш кот? Так вот где ты был.

И когда Канна почесала его под подбородком, чудовище замурлыкало, словно и впрямь было котом.

Хэне захотелось тут же оттащить руку Канны и спрятать ее за спину, но атмосфера между ними была настолько идиллически мирной, что она не могла подойти.

Кот вёл себя так притворно, потому что Канна не знала его истинной сущности. Мысль о том, что случится, если кот внезапно преобразится, сковала ее ноги.

Не замечая беспокойства Хэны, Канна последовала за леди Эванджелин внутрь.

— Сестра? Что ты стоишь?

Канна поторопила Хэну, застывшую на месте. Любимая сестра показалась ей немного чужой, но в конце концов она тоже вошла.

Леди Эванджелин, сказав, что, должно быть, устала, и ей не нужно готовить постель, поднялась наверх. Хэна опасалась, что Канна потянется за ней, поэтому крепко держала её за руку, пока они поднимались, и, вспоминая план дома, открыла дверь в комнату прямо под покоями леди на четвёртом этаже.

Она не ошиблась: это была комната покойной графини. Хэна, нанятая уже после смерти хозяйки, видела её лишь издалека. 

Граф когда-то строго запретил слугам даже приближаться к этому этажу, но, видимо, кто-то всё же тайком проводил уборку: комната оказалась удивительно ухоженной. Вещи стояли так, словно хозяйка вышла всего на пару минут.

Пока Хэна осматривалась, Канна уже успела переодеться и с разбегу плюхнулась на кровать. Дома она предпочитала сидеть, даже если устала, потому что ненавидела ощущать себя лежачей больной. Значит, сегодня усталость была по-настоящему сильной.

Едва оправившись от болезни и снова начав ходить, она снова получила травмы… Когда она надела пижаму, рана на шее и следы от веревок стали ещё заметнее.

— Сестра. Я слышу, как госпожа ходит наверху.

Канна лежала с закрытыми глазами, будто погруженная в сон, но внезапно нарушила тишину голосом.

«Звуки?» — Хэна замерла, стараясь уловить малейший шорох, но вокруг царила полная тишина. Особняк Рохансонов с наступлением ночи погружался в глубокую тишину, усиленное густым ковром, заглушавшим любые шаги. Как можно было что‑то услышать в такой обстановке?

Её взгляд скользнул к потолку, где люстра едва заметно раскачивалась, будто от лёгкого дуновения. Должно быть, Канна спутала этот тихий звон с чем‑то другим.

— Может, это звук качающейся люстры?

— Да? Наверное. В любом случае, я рада, что выбрала эту комнату. Она мне нравится.

Канна ничего не ответила на слова Хэны, лишь кивнула и сменила тему.

— И кровать достаточно большая, чтобы лечь с сестрой.

Леди Эванджелин предлагала и Хэне отдельную комнату, но та, боясь оставить сестру одну, отчаянно отказалась. Комната графини была больше их дома, так что для двоих было неплохо, и, как сказала Канна, кровать вмещала обеих.

Хэна закончила готовиться ко сну и легла рядом с сестрой. Они давно не лежали так вместе. В темноте они смотрели друг на друга и тихо баловались. День был долгим, и сон скоро накрыл их. Когда Хэна уже почти уснула, Канна тихо заговорила.

— Знаешь, сестра. Спасибо, что пришла сегодня меня спасти. Мне было очень страшно.

Хэна сжала руку сестры. Её охватила вина за то, что она на мгновение почувствовала отчуждение к сестре, которая, все еще напуганная, притворялась, что всё в порядке. Как бы Канна ни вела себя, для Хэны она была лишь любимой сестрой.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

Итак, у меня появился новый жизненный путь: подружиться с Канной!

К командиру ордена Фарароса, как к возможному «главному герою», мне лезть незачем. В лучшем случае это превратится в гротескную линию «одержимой злодейки». Да и вообще, роман с персонажем книги никогда не входил в мои планы.

Ставлю свою жизнь на главную героиню!

Судя по тому, что её похитили при первой же встрече с главным героем, это, кажется, довольно мрачный мир для романа, так что Канна, определённо, будет много страдать в будущем. Подружившись с ней, я смогу быть рядом и спасать её каждый раз, когда что-то случится, поэтому я предложила ей остаться в особняке. Благодаря тому, что я хорошо подняла её расположение, Канна охотно согласилась. И в плюс Хэна тоже!

Когда я отправилась к графу, чтобы «официально» спросить разрешения занять несколько комнат на третьем этаже, выяснилось, что его нет в столице. Впрочем, ещё прошлой ночью в его кабинете горел свет. Неужели он, по привычке, просто прогулял ночь за бумагами и теперь отсыпается?

Я молча уставилась на дворецкого, и он извиняюще склонил голову. Боже. Не буду же я срываться на дворецком? Во всём виноват граф.

— Если есть что передать, я сделаю это.

Хэна сказала, что сама поговорит с дворецким, но я не могу позволить ей опередить меня. Если я скажу первой и потеряю всё наработанное расположение, только я проиграю.

Дворецкий посоветовал написать графу, и мне пришлось составить письмо с просьбой разрешить пользоваться свободными комнатами на третьем этаже. Как же кстати оказалось мое языковое обновление!

Опасаясь, что он может резко отказать, я вложила в конверт вырванную страницу из дневника покойной графини. Лист был испещрен проклятиями в адрес мужа, женившегося на ней лишь ради приданого. Подлец!

Если у него ещё осталась хоть капля совести, он согласится. Закончив письмо, я передала его дворецкому.

— Ни в коем случае не вскрывай и просто передай. Я буду следить.

Я использовала приём «у учителя есть глаза на затылке». Если дворецкий увидит дневник с проклятиями покойной графини, он может изъять его. Этого нельзя допустить.

Ответ пришёл не на следующий день, а только через три. Граф в ответной записке наскребал, чтобы я делала что хочу, и добавил, чтобы в будущем, в его отсутствие, я обсуждала всё с дворецким и больше не писала ему писем.

Тогда, может, хоть раз поговоришь со мной лично, когда я в следующий раз приду!?

На следующий день свет в комнате графа снова зажегся. Должно быть, он вернулся. Все равно меня прогонят, так что я не пошла приветствовать его.

Когда я сообщила Канне и Хэне, что разрешение получено, Канна искренне обрадовалась. Хэна всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, но Канна, как и положено главной героине, адаптировалась к новой обстановке с удивительной скоростью.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

— Дорогой, прошу тебя, хоть немного поешь. Что ты там делаешь, запершись уже третий день?

За дверью раздавался стук и умоляющие голоса, но для меня это сливалось в пустой шум. Кто там? Жена? Мать? У меня вообще есть жена? Это не имеет значения.

Сейчас для меня существует только одно: дописать картину.

Я обмакнул кисть и провёл очередную линию. На холсте вспыхнуло пламя, будто я размазывал по белому полотну пепельные облака. В центре этого пожара я снова и снова пытался запечатлеть святого ангела, от которого после огня осталось лишь тело.

Я был художником, жившим на свои картины. В начале меня носили на руках как гениального новичка, но мой стиль слишком быстро перестал угождать вкусам аристократов. Слава осыпалась, как старая краска, и я превратился в нахлебника собственной жены. Поэтому я должен был закончить шедевр. Должен.

В поисках вдохновения я бесцельно слонялся по улицам, пока не увидел странный огонь. Солнце уже клонилось к закату, люди расходились, остались лишь несколько рыцарей. Когда толпа уже начала терять интерес, кто-то заглянул внутрь и закричал: «Там ангел!»

Немногие рыцари не могли сдержать любопытных, и протиснуться внутрь оказалось проще простого. В тот миг, когда я увидел в охваченном пламенем здании ангела, как и говорили, в голове у меня осталась только одна мысль: «Надо написать это. Немедленно».

Я бросился домой и схватил кисть.

Я даже не делал набросков. Я боялся только одного — что видение выцветет, если я не успею перенести его на полотно. Есть не хотелось. Сон не имел значения. Мне было всё равно, сгорю ли я сам от истощения. Важно было одно: дописать.

Я не знаю, сколько прошло времени. Неделя? Месяц? Пара часов? Время растворилось в мазках.

Казалось, картина близка к завершению, но стоило отступить на шаг, как меня пронзало ощущение незавершённости. Чего-то не хватало. Неужели я всё-таки не способен передать ту сцену? Нет. Нет, это недопустимо.

От нервного усилия я содрал заусенец и увидел кровь. Поднёс палец ко рту, и металлический вкус разлился по языку. В ту же секунду меня накрыло.

Руки должны писать. Руки не имеют права останавливаться.

Я взял мастихин и вогнал его себе в бедро. Острая боль вспыхнула, ткань штанов быстро напиталась кровью. Я обмакнул кисть в тёплую, сочащуюся из раны краску и снова повернулся к холсту.

Нимб ангела наконец обрёл совершенство.

⊱━━━━⊱༻●༺⊰━━━━⊰

Готово!

Я с гордостью смотрел на плотно заполненный лист, как сзади внезапно появилась Канна.

— Госпожа. Что вы пишете? Я не могу это прочитать.

— Ничего.

Чуть сердце не выскочило. Я так увлеклась, что даже не заметила, как она подошла. Хорошо ещё, что писала на корейском, а не на местном языке, иначе меня бы уже поймали за руку. По крайней мере перед главной героиней раскрывать все карты совсем не хотелось.

Я сделала вид, что ничего не произошло, и накрыла лист бумаги. Под ним лежал тщательно продуманный план, как избежать судьбы злодейки. Я изо всех сил пыталась восстановить исходный сюжет, чтобы понять, как вести себя для выживания, и, наконец, завершила его. На это ушло целых два дня!

— Канна. Не веди себя так неуважительно с госпожой.

— Всё в порядке, сестра. Госпожа меня любит!

Хэна, вернувшаяся с едой на двоих, отчитала Канну, прилипшую ко мне. Мне не хотелось спускаться в столовую и неловко есть в одиночестве, так что с тех пор, как Канна стала жить со мной, мы едим вместе в комнате, чтобы сблизиться.

— Сестре тоже лучше бы есть с нами.

— Мне удобнее в столовой.

Я предлагала Хэне есть вместе, но, видимо, ей было неловко, и она отказалась, сославшись на недомогание, так что мы договорились, что будем есть вдвоём с Канной.

— Спасибо за еду.

Мы медленно допивали чай.

Рядом с Канной аппетит просыпался сам собой. Стоило взглянуть на то, с каким удовольствием она ест, — и приём пищи переставал казаться рутинной обязанностью.

Она даже вернула мне аппетит… Такова сила главной героини в романе? Думаю, в реальности она бы преуспела как блогер, снимающая видео о еде.

Погоди, значит, люди, ставшие популярными благодаря таким видео, — это главные герои романов? Я строила абсурдные логические цепочки, когда Хэна позвала меня.

— Госпожа, для вас письмо.