Онлайн чтение книги Остановить Холодного Младшего Брата от Уничтожения Мира Stopping the Cold Little Junior Brother from Destroying the World
Глава 30: Новый год: Медведь или Кролик?

Когда фиолетовые молнии утихли, густые облака постепенно рассеялись, впуская бесчисленные красочные лучи небесного света.

Чао Цзяньсюэ покачнулся на коне, оглянулся и в изумлении выпалил: «Эффект Тиндаля!»

Юй Вэй, ведший рядом с собой коня, услышал это внезапное замечание и тоже оглянулся.

«Это Небесный Дао, излучающий свет», — тихо сказал он.

Это означало, что Леди Пурпурный Миртл успешно достигла стадии преодоления скорби. Отныне поздравительные подарки и письма со всех сторон будут стекаться в Юмэн Саньцяньду, до краев заполняя секту Радостного Союза.

«Внезапно появился практикующий, преодолевающий скорбь; мастера, должно быть, тоже заняты», — вздохнул Се Бинюань.

Ли Чжэньчжэнь сказал: «К счастью, это был не из секты Тяньяо. Иначе глава секты был бы вынужден три года заниматься самосовершенствованием взаперти, а мы, ученики, страдали бы!»

«Какая разница?»

Ли Чжэньчжэнь погнал коня вперёд, ехав рядом с Чао Цзяньсюэ, и сказал: «Точно так же, как немногие из нас едва могут удержать Линь Яо на стадии Трансформации, Госпожа Пурпурный Мирт практикует Дао Радостного Союза, которое не годится для убийства. С точки зрения одного лишь боевого мастерства она не сможет превзойти практикующего меч на поздней стадии Великой Колесницы. Даже если давление на стадии Преодоления Испытаний ослабеет, два практикующих Великой Колесницы должны прорваться сквозь него».

Значит, что-то такое было, понял Чао Цзяньсюэ.

Он подумал о Мече Тысячи Миль. С тех пор, как Леди дала ему этот меч той ночью, он хранил его в своём золотом браслете. Когда он обратил своё духовное чувство, чтобы взглянуть, то с ужасом обнаружил, что меч утратил свою форму.

Внимательно осмотрев его, он обнаружил, что Тысячеликий Меч слился с его Мин Цяньли, два духа объединились в один, неустанно и медленно вращаясь.

Чао Цзяньсюэ снова взглянул на разноцветные лучи света, падающие с неба.

Поднялся ветер, и фиолетовые цветы вишни затрепетали и опали под этими небесными огнями, романтичными, как дождь, как туман, как пузырьки красочного сна.

Они вспомнили о секте Уву, забыли надеть одежду и оказались покрыты летящим снегом.

Время было выбрано идеально: на следующий день должен был состояться ужин воссоединения секты.

Ученики по очереди приветствовали своих учителей, главу секты и мастеров других вершин новогодними поздравлениями. Когда подошла очередь Чао Цзяньсюэ, он уже почти закончил традиционное приветствие, когда глава секты остановил его и спросил: «Вы достигли стадии Золотого Ядра?»

Чао Цзяньсюэ выпрямил спину, подражая уважительной манере Юй Вэя, и просто ответил: «Да».

Лица остальных присутствующих учеников выражали призрачное выражение. Это случалось даже реже, чем восход солнца на западе.

Глава клана неторопливо погладил свою длинную бороду и взглянул на Му Юаня, который также смиренно ответил ему взглядом: «Глава клана, не волнуйтесь. Этот ребёнок наконец-то встал на истинный путь».

Чао Цзяньсюэ снова почувствовал на себе любопытный взгляд главы ордена, который был так странно испытующим, что ему стало не по себе. Он невольно подумал, не подозревают ли его в неблагополучном прошлом. Настолько предвзятым он был.

Он постоял немного, не двигаясь, и наконец смог сесть. По старшинству он сел слева от Нань Шаня.

Ли Чжэньчжэнь помахал ему рукой сзади по диагонали, и он поднял нефритовую росу в руке, чтобы чокнуться с ним издалека.

Так называемый ужин воссоединения. Он думал, что это будут обычные блюда, но когда блюда подали одно за другим, Чао Цзяньсюэ тупо уставился на них.

Какие жемчужные пилюли, столетние ломтики женьшеня, капля росы, собранная из духовной энергии неба и земли...

В то время ему пришлось признать, что он — деревенщина, неспособная оценить изысканную еду.

Чао Цзяньсюэ наблюдал, как остальные ученики вокруг него с благоговением вкушают блюда, словно это сокровища, и рассеянно пробовал каждое блюдо, ощущая его вкус, словно жевательный воск.

После этого наступало время общения учеников.

Он все еще пытался разжевать круглую ледяную жемчужину во рту, когда услышал, как кто-то сплетничает о нем.

«Кто знает, какие средства он использовал? Невозможно же в одночасье достичь стадии «золотого ядра»…»

Хоть голос и был тихим, Чао Цзяньсюэ оказался мелочным и очень чувствительным к таким голосам.

Он тут же холодно посмотрел на источник звука.

Даже если это был эффект метода «Тысячемильной ясности ума», именно он ухватился за этот метод и отчаянно прорвался сквозь ключевые точки. Кровь лилась рекой, боль была невыносимой, но всё это превратилось в фразу «что значит», что было поистине нелепо.

Чао Цзяньсюэ обычно выглядел красиво, а когда замерзал, становился ещё и очень устрашающим. Его тёмные глаза были тяжёлыми, словно он собирался съесть кого-нибудь.

«Вы только посмотрите на его внешность, разве он похож на ученика секты Уву?»

Ученики переместились, вероятно, чтобы посплетничать в другом месте.

Чао Цзяньсюэ с раздражением укусил жемчужину, и ледяное ощущение треснуло у него во рту, заставив зубы застучать от холода.

Он отвернулся, чтобы не видеть, и увидел, что Юй Вэй окружён, младшие братья окликают его. Всё было очень оживлённо. Ли Чжэньчжэнь и Се Бинюань тоже смеялись вместе.

Чао Цзяньсюэ съел ещё одну жемчужину, сильно её раздавил и снова поёжился от холода. Он встал и вышел из-за стола один.

Снег падал один за другим, когда он покидал главную вершину и направлялся к площадке для наблюдения за Луной.

Мин Цяньли и Тысячемильный Меч официально объединились и уже могли принимать форму меча. Он использовал его плавно, поэтому с этого момента он просто использовал только Мин Цяньли.

Тень от меча была яркой, отражая его собственное лицо.

Чао Цзяньсюэ подул на снег на мече, поднял меч и принялся практиковаться в фехтовании.

Вращение, нападение, удары, повороты... Он практиковался десятки раз без остановки, и от жара снежинки на его ресницах таяли, превращаясь в капельки воды.

Когда его запястье онемело, Чао Цзяньсюэ с радостью закончил тренировку, и Мин Цяньли послушно обвился вокруг его руки.

Он повернулся, чтобы спуститься к платформе для наблюдения за Луной, но увидел человека, стоящего под платформой с зонтиком, не зная, как долго он наблюдает за ней.

Зонт был поднят, и Чао Цзяньсюэ чихнул.

Юй Вэй сказал: «Я хотел прийти сюда, чтобы попрактиковаться в фехтовании, но не ожидал увидеть здесь старшего брата».

Трудолюбие этого ребенка было возмутительным.

Чао Цзяньсюэ лишился дара речи: «Я вышел попрактиковаться в фехтовании, потому что был расстроен. Разве ты не болтал с ними так весело?»

«Почему Старший Брат расстроен?»

«Ты знаешь почему», — Чао Цзяньсюэ прошел мимо него.

Простой зонтик накрыл его голову. Чао Цзяньсюэ был ошеломлён и, подняв взгляд, увидел, как колышется чернильное сало.

«Что говорят другие — их дело. Старший Брат не должен обращать на это внимания».

Юй Вэй действительно беспокоился о нем?

Чао Цзяньсюэ встретил его вопросительный взгляд и почувствовал, что его снова озарил свет, похожий на свет феи.

Он улыбнулся: «Конечно, я знаю, но я просто мелочный, и мне становится неловко, когда я это слышу. Тебе не понять».

Святое лицо Юй Вэя не дрогнуло. Чао Цзяньсюэ увернулся от его зонтика, вышел в снег одтн и помахал ему рукой: «Я возвращаюсь в резиденцию Цинсюэ».

«Старший брат!» — обратился к нему Юй Вэй.

Чао Цзяньсюэ терпеливо повернул голову и увидел, как в его руке внезапно появилась нефритовая фарфоровая бутылка.

«Сейчас завершается банкет, редкое духовное весеннее вино. Старший Брат, рассейте холод».

Руководствуясь принципом «не брать даром», Чао Цзяньсюэ взял его. Он был ещё горячим.

Он скривил губы и сказал: «Спасибо».

Зонт Юй Вэя снова наклонился в его сторону. Чао Цзяньсюэ скрестил руки на груди, раздумывая, не произнесет ли он эти бесполезные слова убеждения.

Неожиданно лицо Юй Вэя потемнело, но на его ладони появилась квадратная коробка, завернутая в цветочную бумагу.

Чао Цзяньсюэ был ошеломлён, его защитная стойка ослабла. Он опустил голову, чтобы осмотреться.

Юй Вэй сказал: «Это курильница, которую я купил в тот день в Долине Водяной Луны. Я собирался отдать её Старшему Брату, но немного замешкался и отложил».

Чао Цзяньсюэ с польщённым удивлением взял коробку. Она была тяжёлой, и его настроение тут же улучшилось.

Он крепко обнял коробку и не мог перестать улыбаться: «Посмотри на себя... О, младший брат такой внимательный».

Первоначальный туман рассеялся. Он с огромным интересом вытащил из своего золотого кольца духовное оружие и силой сунул его в руку Юй Вэя: «Возьми, возьми! Невежливо не отвечать взаимностью».

Подумав об этом, он сунул ему еще несколько духовных камней: «Я дам тебе новогодних денег!»

Это был первый раз, когда он дарил деньги на Новый год. Он не знал, сколько дать, поэтому просто спрятал ещё несколько, потому что был счастлив.

Губы Юй Вэя изогнулись в улыбке, а в глазах появилась радость, от которой он вдруг оживился и стал еще более привлекательным, чем обычно.

«С Новым годом, старший брат», — сказал он Чао Цзяньсюэ.

Чао Цзяньсюэ радостно сказал: «С Новым годом! Младший брат».

Он радостно вернулся, держа в руках вино и курильницу. Оглянувшись, Юй Вэй, держа меч, поднялся на площадку для любования луной, его спина была одинока.

Такой старательный…

Но… действительно ли можно позволить Юй Вэю практиковаться здесь? Кто знает, сможет ли он снова прорваться во время тренировок?

Он шмыгнул онемевшим носом и крикнул: «Почему бы нам не выпить вместе?»

Неожиданно Юй Вэй согласился. Они сели в небольшой беседке рядом с площадкой для наблюдения за Луной и выпили по очереди. Всё шло так гладко, что Чао Цзяньсюэ засомневался в своей жизни.

Он молча слушал, как падает снег, и сердце его редко бывало спокойным.

Всё было так спокойно, что, проснувшись на следующее утро, Чао Цзяньсюэ подумал, что ему приснился сон. Но лотосовая курильница всё ещё стояла на столе, это был не сон.

По правилам, в этот день внутренние ученики должны были подметать снег, причем без всякой духовной силы или магии.

Снег прекратился. Чао Цзяньсюэ пришёл рано, и Му Юань дал ему метлу и поручил смести снег на западном склоне горы Фусянь.

Он держал метлу и лениво подметал каменные ступени. Время от времени одна-две белки выскакивали из белого поля зрения, и он гнал их к ближайшим высоким деревьям.

Пока подметали, за углом показался необычный дворик.

В отражении снега вся резиденция слабо светилась светло-голубым цветом, а на карнизе висел бронзовый колокольчик, который беспрестанно звенел на ветру.

Из-под его ног выскочила белка, аккуратно вскарабкалась по карнизу вдоль столба крыльца, оставила цепочку следов на снежном покрове и, выпрямившись, настороженно оглянулась на него.

Чао Цзяньсюэ присмотрелся повнимательнее: эта резиденция, полная бессмертного духа своего владельца, оказалась резиденцией Цинъя Юй Вэя.

Раньше он никогда не входил в резиденцию Юй Вэя.

Чао Цзяньсюэ пробормотал про себя и поспешил в резиденцию Цинъя.

Это место было особенно изысканным. Во дворе был небольшой пруд, который теперь был покрыт снегом, но, погладив его, две красные рыбки подо льдом всё ещё виляли хвостами.

«Младший брат?» — крикнул Чао Цзяньсюэ перед дверью, но ответа не последовало.

Он хотел толкнуть дверь, но когда протянул руку, то понял, что здесь есть ограничение.

Тем, кто находится ниже стадии зарождающейся души, вход воспрещен.

Чао Цзяньсюэ: «…» Он был чем-то особенным.

Он сметал снег вокруг резиденции Цинъя, пройдя мимо полуоткрытого бокового окна. Он заглянул внутрь. Внутри обстановка была предельно простой, пол был безупречно чистым, и даже одеяло было аккуратно сложено.

Чао Цзяньсюэ подозревал, что на его диване не нашлось даже волоска.

Перья и чернильницы на столе были аккуратно разложены, а книга, вероятно, была наполовину написана, прижатая к боку пресс-папье. Медная печка всё ещё дымила – это был фимиам для сосредоточения.Книжные полки

Чао Цзяньсюэ вдруг почувствовал себя вором и не мог понять, что же там такого интересного. Он продолжал подметать, сметая снег у резиденции Цинъя в одном месте и скатывая его в огромный снежный ком.

Затем, подумав об этом, он позвал Мин Цяньли.

Свет меча сверкнул, и он поспешно выполнил резьбу.

Круглый кролик.

Вечером мастера и ученики слушали лекцию Му Юаня о помосте для созерцания Луны. Юй Вэй подошёл к Чао Цзяньсюэ, под его внимательным взглядом, и тихо спросил: «Старший брат был в резиденции Цинъя?»

Чао Цзяньсюэ гордо говорил:«Я помог тебе смести снег. Ну как? Я также добавил для тебя пейзаж в благодарность за то, что ты пил со мной вчера вечером».

Юй Вэй задумался на мгновение и сказал: «Медведь, вырезанный Старшим Братом, действительно как живой».

Чао Цзяньсюэ тоже задумался и не ответил.

Он решил повернуть голову и внимательно послушать «Небесную природу Дао» Му Юаня.

Примерно через шесть или семь дней отдыха внутренние ученики обычно отправлялись патрулировать территории, находящиеся под их юрисдикцией в человеческом мире.

Это был первый визит Чао Цзяньсюэ в мир людей. Он думал, что путешествие из Царства Сюаньчжэнь в мир людей будет довольно долгим, но в результате он забрал нефритовый жетон, и мастера произнесли заклинание, открывающее проход между двумя мирами.

Оказалось, что только три культиватора Великой Колесницы смогли открыть формацию.

Когда его ноги ступили на землю, Чао Цзяньсюэ не мог поверить своим глазам. Неужели он просто так оказался в мире людей?

Подняв глаза, я увидел, что высоко в небе висит холодное солнце. На дворе была середина зимы.

Территория, находившаяся под юрисдикцией горы Фусянь, находилась на севере мира людей, среди гор. Всё, что они видели, – это пожелтевший бамбуковый лес, листья которого запутались и падали.

Чао Цзяньсюэ сразу заметил разницу между миром людей и царством Сюаньчжэнь. Духовная энергия здесь была гораздо тоньше. Поэтому в мире людей было гораздо сложнее стать демонами и бессмертными, чем в мире Сюаньчжэнь.

Нань Шань достал компас, и стрелка на циферблате завибрировала, разделяясь на несколько направлений.

«Мы с Цю Шуй отвечаем за северо-запад, как насчет того, чтобы попросить Младшего Брата и Старшего Брата Чао отвечать за юго-восток?»

У Нань Шаня и Цю Шуя было самое негласное взаимопонимание. Они всегда были вместе во время внешних миссий.

Чао Цзяньсюэ не стал спорить, встал и пошёл вправо от бамбукового леса.

Пройдя некоторое время, он спросил Юй Вэя:

«Почему я не вижу здесь ни одного человека?»

Юй Вэй сказал: «Это место уединённое. Только охотники приходят и уходят. Сейчас зима, и мало кто из охотников поднимается в горы. Но дальше на юг находится королевство Цзюлин. С вершины горы виден город».

«Младший Брат был здесь много раз?»

«После стадии Золотого Ядра я часто сюда захожу. Четыре-пять месяцев в Царстве Сюаньчжэнь равны одному году в мире людей. В последний раз, когда я патрулировал, здесь ещё была весна».

«Э-э…» — спросил Чао Цзяньсюэ. — «Неужели человеческий мир всегда был таким? Разве не существовало ничего похожего на четырёхколёсную беспилотную повозку?»

Юй Вэй выглядел озадаченным.

Чао Цзяньсюэ понял, что это действительно мир без логического мышления.

В этот момент демоническая тарелка в руке Юй Вэя завибрировала. Они переглянулись и поспешили в указанном направлении.