Онлайн чтение книги Шальной последний босс появился! A Wild Last Boss Appeared!
3 - 55 Шальной дурак явился

Пастбище, ведущее к Свалинну.

Там восемь человек сражались с более чем тридцатью магическими зверями.

Молодой человек с черными волосами… Сэй размахивал своим оружием под названием «Катана», которое ему доверил король, дабы отбиться от нападавших зверей.

Внешне они напоминали гиен, которых можно встретить на Земле, однако шерсть их была ядовито-фиолетового и розового цвета. Этих зверей называли «Дураками», их средний уровень составлял 20, и с ними могли легко справиться обученные воины и рыцари.

Тем не менее, это утверждение было справедливо только в том случае, если их было немного. Несомненно, даже эти мобы были неприятным врагом, если собирались в стаю.

— Фуа!

Несмотря на это, сердце Сея ни на миг не дрогнуло перед лицом страха, и он продолжал двигаться, размахивая мечом точно и молниеносно.

Однажды став свидетелем двух страшнейших существ в мире, он выработал иммунитет к страху.

Каким бы ужасным ни был враг и каким бы сильным ни был магический зверь, он мог думать только об одном: «По сравнению с теми двумя последними боссами они — ничто».

Кроме того, его оружие было необычным.

Оно было из гробницы чернокрылой владычицы и было столь острым, что даже пугало. Оружие также компенсировало неопытность и неумелость Сея.

Оглядевшись по сторонам, он заметил, что Круз использует божественную магию для поддержки союзников, а Жан с помощью различного оружия нарезал в фарш магических зверей.

Ганц взмахнул своим боевым топором и одним ударом разрубил несколько магверей. Фридрих же действовал так, словно пробудил древние звериные инстинкты: он давил Дураков ногами, разрывал их когтями и грыз до смерти…

Эй, используй меч, Святой Меча.

— Гра-а-а-а-а!

Святой Меча завыл, заставив магверей испугаться.

Говорили, что дикие звери чутко реагируют на тех, кто сильнее, поэтому магические звери, скорее всего, инстинктивно почувствовали, что Фридрих сильнее.

Они быстро разбежались во все стороны, и снова воцарилась тишина.

— Уф, пфу.

Когда бой закончился, напряжение рассеялось.

Подчас как это произошло, Сэй почувствовал, что ему хочется блевануть.

Он быстро прикрыл рот и с силой сдержал рвоту уже бегущую по горлу.

Несмотря на то, что он уже привык, но всё ещё инстинктивно сомневался в том, что сможет убивать живых существ собственноручно.

Хотя сейчас он был героем, до недавнего времени проживал в мирной Японии. Даже мясо, которое он ел, покупал в супермаркетах, заранее приготовленное и упакованное.

Единственные живые существа, которых он собственноручно убивал… ограничивались жуками.

Когда летом он давил комаров, то ничего особенного не чувствовал. Однако если бы на их месте оказались кошки или собаки, он бы почувствовал неприятные ощущения и колебания.

Так было и в этом случае.

Тем не менее он не мог позорить себя, а тем более блевать при всех.

Хотя и понимал, что его звание героя ничем не лучше филькиной грамоты. В глазах людей, обладающих реальной властью, он ничем не отличался от букашки. Он был буквально пешкой, которая даже не находилась в их поле зрения.

Тем не менее, существовала такая вещь, как имидж.

Даже если он не обладал реальной силой, даже если он был не достоин, пока у него был титул героя, Сея считали и называли таковым. Раз уж он принял эту роль и титул, то и вести себя должен был соответствующе.

Несмотря на то, что он был таким, находились люди, которые называли его героем. Люди возлагали на него свои надежды.

Поэтому он не хотел вести себя жалко.

Внутри него же самого жила надежда, которая разбилась бы, если бы кто-то на неё просто подул. Но все, что мог сделать его слабое «я», — это поддерживать тонкую ширму притворства.

Поэтому он хотел хотя бы её сохранить. Ведь это было его обязанностью, раз уж он откликнулся на призыв.

То, что вырвалось из желудка, поднялось в горло и уже достигло рта, он с усилием проглотил обратно.

— Ой-ой, ты все ещё не привык, Сэй? Разве это не просто убийство магверя? Если не сможешь привыкнуть, то дальше будет туго.

— Да, это так.

Хотя он и подтвердил слова Жана, внутри он всё ещё колебался.

Я не против — где-то глубоко внутри себя он чувствовал это.

Ведь если он будет колебаться, убивая даже магических зверей, то долго не протянет. Он это знал.

Нужно уже было привыкнуть к этому. Нежелание мирится с убийствами было просто эгоизмом. Он знал это.

Но в то же время он думал, что не хочет становиться человеком, который может хладнокровно убивать живых существ, не испытывая при этом беспокойства.

Противоречие— я не хотел показаться жалким. И в то же время не хотел, хладнокровно убивать живых существ.

И то, и другое желание было невозможно реализовать одновременно, но Сэй, всё равно, продолжал цепляться за оба варианта.

Он хотел и дальше ощущать тяжесть отнятой жизни. Если бы он забыл об этом, то потерял бы то чувство справедливости, в которое верил.

Япония, в которую ему предстояло вернуться, была правовым государством. Законы существовали для того, чтобы люди могли существовать в мире, мораль называлась нравственностью, а здравый смысл — здравым смыслом не просто так.

Он не хотел стать тем, кто, не задумываясь, убьёт человека, когда ему придётся вернуться.

Конечно, полицейский должен был арестовать преступника. Если потребуется, он даже выстрелит из оружия и лишит человека жизни.

Однако в тот момент, когда полицейский весело направит на кого-то пистолет, с воодушевлением выстрелит из него и обрадуется тому, что ему удастся кого-то убить, он уже не будет заслуживать зваться полицейским. Он был бы стал просто убийцей, который использовал закон как прикрытие.

Но в этом мире это и называлось справедливостью. Тот, кто мог выйти на поле боя и без колебаний убить как можно больше магических зверей, считался величайшим воином. И именно они звались героями.

Хотя это очень и похоже на то, что Сэй хотел добиться — следовать по стопам отца, но, по сути, в корне отличалось.

«Я уже знал… Но я не гожусь для роли главного героя игры…»

Я понимаю, что был наивен.

Это была не «доброта», а «наивность».

Я был не готов, не готов морально.

Не смотря на то, что я сам откликнулся на призыв, всё ещё не хватает уверенности.

Хотя я, несомненно, ступал по земле Мидгарда, но сердцем всё ещё был в Японии.

Поэтому я всегда становился обузой для своих союзников и не мог не отдавать предпочтение японскому здравому смыслу и морали перед мидгардскими.

Безрассудно броситься в бой было так легко. Нужно лишь было сказать себе, что мои действия вершатся во имя справедливости, и двигаться дальше.

Однако я не мог решиться на это. Я был морально не готов.

Его действия были не смелыми, а безрассудными. Как следствие, Сэй не считал себя героем.

То, как я себя веду… это же и зовётся безрассудством, не так ли?

Меня попросили победить Луфас и Короля Демонов.

Однако для него это было невозможно. Вернее, это было невозможно для смертных.

Несмотря на то, что Сэй прекрасно понимал, что для него это невозможно, он продолжал идти вперёд. Это и зовётся безрассудством.

Именно поэтому он не был героем. Он не имел права так называться.

Но, несмотря на это, все называли его так и возлагали на него надежды. Поэтому он не мог обмануть их ожидания.

Оттого он решил, что, по крайней мере, попытается стать героем.

Он хотел изменить своё мышление, которое ещё не даже не достигло минимальных требований. Как минимум перейти от безрассудства к мужеству.

Он не хотел идти вперёд, закрывая глаза на страх. Он хотел идти вперёд, преодолевая этот страх.

Если бы он не мог этого сделать, то даже не смог бы отличить, что правильно, а что нет.

Тот, кто смотрит только на то, что ему нравится, и отворачивается от всего, что ему не нравится никогда не сможет верно оценить ситуацию.

Все напуганы… Они даже не пытаются посмотреть на вещи здраво.

Луфас Мафаал страшно сильна. Значит, она — зло. Мы должны победить её. Мы хотим, чтобы она ушла.

…и я тоже так думаю. Не хочу больше никогда с ней встречаться, если это возможно.

Но… Это «но»…

У Сея был один вопрос.

То, что он не мог задать своим союзникам, вопрос, который он держал при себе.

Гипотеза, основанная на непредвзятом взгляде, который мог быть только у того кто попал сюда из другого мира.

«А была ли Луфас Мафаал на самом деле врагом?»

Почему-то все относятся к ней враждебно.

Даже тот разговор с Королём Демонов… Никто даже не задумался о смысле сказанного. Они просто отмахнулись от него, как от беседы двух злых сущностей.

Но для меня этот разговор был чем-то иным.

Король Демонов заявил, что даже война 200-летней давности была делом рук Богини.

…тогда... «Может, и нынешняя война её рук дело?»

Прежде всего, было странно, что 7 героев, которые должны были быть её союзниками, её же и уничтожили.

Контроль разума? Манипуляция чувствами? Усиление подсознательного страха? Не знаю, что это был за трюк, но… возможно, он действует и сейчас?

Целью приезда в Свалинн было встретиться и поговорить с Королём Мудрости Мегрецом и спросить его о возможных подсказках, как победить Верховную Владычицу и Короля Демонов.

Кроме того, они надеялись, что Мегрец знает, как развить силу героя.

Ведь он был тем, кто когда-то достиг вершины 1000-го уровня.

Можно было предположить, что ему известен особый метод развития, которого не знают люди нынешнего поколения.

Тем не менее у Сея была своя цель.

Из всей его группы только он собирался встретиться с Мегрецом не для того, чтобы победить Верховную Владычицу. Он хотел выяснить, что же на самом деле произошло 200 лет назад.

Лично встретившись и поговорив с самим Королём Мудрости, он хотел выяснить обстоятельства и понять, о чем думала Луфас.

Он не мог двигаться дальше, не выяснив этого. Не мог продолжать сражаться.

Он не мог сужать своё поле зрения и слепо принимать чужие суждения о том, что она — зло.

Это было бы похоже на то, что он сначала выстрелит, а потом скажет: «О, оказывается, я был неправ. Извини, приятель».

Он вспомнил, что говорил ему покойный отец, который был офицером полиции.

— Не направь оружие на невиновного.

Полицейских защищает закон. У них была власть арестовывать преступников.

Но именно поэтому полицейские должны были беспристрастно рассматривать все точки зрения прежде чем делать выводы.

— Твой отец совершил ошибку… Однажды я поймал невиновного и разрушил 15 лет его жизни… и в результате этой ошибки… он покончил с собой. А Сэй, твой отец больше не союзник справедливости… Поэтому… ты не должен стать таким же, как я. Что бы ты ни делал, не должен стать тем, кто слепо следует чувству справедливости, не повторяй моей ошибки.

Сказав это, отец Сея утонул в чувстве вины и стрессе, пока все его волосы не поседели, в результате чего он каждый божий день уходил в запой.

Его отец был человеком справедливости.

Когда бы это ни было, его отец мечтал стать союзником слабых. Тот, кто сможет принести всем доброту и счастье.

Поэтому его отец работал каждый день без отдыха. Глядя на спину отца, Сэй верил, что им можно гордиться.

Он говорил себе, что однажды станет таким же, как тот человек, которым он гордился.

Это чувство не изменилось и по ныне.

Всё в порядке, отец… Каким-то образом я всё ещё рассуждаю здраво.

Ну, вообще-то, не совсем, но, думаю, всё ещё в порядке. Может быть, возможно, скорее всего.

Ты сказал «не ошибись»? Да, я не собираюсь выносить приговор, выслушав историю только с одной стороны.

Я не собираюсь направлять свой пистолет на невиновного.

…ну, думаю, то, что я держу в руках, на самом деле катана.

Даже не знаю, зачем вообще нужна катана в другом мире. Но, опять же, этот мир был полон странных вещей, которые я не могу понять.

Но все в порядке… Я… точно не ошибусь, решая, на кого будет направлено моё оружие.

Молодой человек, которого называли героем, но который считал себя недостойным, думал о том, что он не может стать богом.

Он не мог стать богом смерти, способным безжалостно убивать врагов во имя справедливости.

Он знал, что не сможет стать героем, которого ждали люди этого мира.

Тем не менее столп в его сердце не сдавался. Чувство справедливости, переданное ему от отца, всё ещё оставалось сильным в его сердце.

Поэтому он был полон решимости найти его. Не «героя», способного безжалостно уничтожать врагов, каким его хотели видеть люди. Но «героя» в своём сердце.

В его руке будет смертоносное оружие под названием «правосудие».

А над его головой будет красоваться титул «герой», оправдывающий любые его действия. За спиной у него будет щит под названием человеческие страны.

Именно поэтому он не должен допустить ошибки. Ни одна ошибка не может и не будет прощена.

Не тот, кто слепо вершит правосудие, потому что ему поставили задачу, а тот, кто использует своё мужество, чтобы по праву добиться верного ответа.

Он считал, что именно это и означает быть героем.

…вопрос в другом.

И тут он оглянулся.

И увидел охотничьи угодья тигра, который, завывая, уничтожал магических зверей, давно потерявших желание сражаться.

В этом не было ни справедливости, ни зла. Просто звериный инстинкт — желание самореализации, за счёт уничтожения врага на охоте.

Перед глазами появилась добыча. Она показала спину и убегает. Так догоню её и съем! И всё!

Его не интересовало, что скажет враг. Он просто съест его, если проголодается. Здесь не было места понятию добра или зла.

В дикой природе нет нужды в претенциозных рассуждениях.

« …кажется он, обязательно ошибётся, на кого направить своё оружие…»

Сэй посмотрел в даль, когда тигр начал с хохотом пожирать магверей.

Он подумал… Если ты принадлежишь к человеческой расе, то, по крайней мере, удосужься приготовить мясо перед едой.