Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 330

Выражение лица Пангама стало мрачным, когда он наблюдал за приливами и отливами врага, и страх на лицах окружавших его воинов беспокоил его. Он яростно выхватил меч и закричал: «Воины Клампетии, вы успешно сдерживали могущественного врага почти месяц, и теперь настало наше величайшее испытание. Подумайте о своих родителях, женах и детях, которые стоят прямо за нами и нуждаются в нашей защите. Наберитесь мужества, и под защитой Брута мы отобьем этих робких врагов! Мы, воины Бруттии, никогда не будем рабами!».

«Вождь прав! Мы не можем проиграть. Мы точно не можем быть рабами!».

«Сражаться с греками до смерти!».

Боевой дух клампетских воинов поднялся от слов Пангама, они начали натягивать тетиву против врага, приближающегося к траншее.

***

Диаолидас, член Совета сотен Кротона, прибыл в Терину с тоннами зерна и десятками овец, чтобы поддержать четвертый легион Теонии во имя Южно-Итальянского союза. Однако в основном он прибыл сюда, чтобы наблюдать за ходом войны Теонии против Бруттии, и так получилось, что он стал свидетелем осады своими глазами.

Позже, вернувшись в Кротоне, он рассказал Совету о том, что произошло в тот день: «Теонийцы изобрели ужасающее осадное орудие. Они назвали его баллистой. Она похожа на лук, который может стрелять каменными шарами весом более десятков килограммов, и они могут лететь на сотни метров и точно попадать в городскую стену. И после нескольких дней непрерывной бомбардировки этим новым осадным оборудованием в каменной стене Клампетии появилась большая брешь».

«Теонийцы также создали нечто, называемое осадной башней. Она похожа на подвижную деревянную башню, более высокую, чем стены Клампетии. Когда Теонийцы подталкивали ее к Клампетии, лучники на вершине башни стреляли во врагов на стене. А как только они приближались к городской стене, на осадную башню тут же опускался тяжелый разводной мост и перекрывал брешь между башней и городской стеной. Затем по разводному мосту Теонийские солдаты устремлялись на вершину городской стены».

«Теонийцы использовали не только баллисты и осадные башни, но и множество лестниц, чтобы взобраться на городские стены, как это делаем мы. Я наблюдал, как каждый из их солдат бросается в атаку, и даже если их товарищи падали со стены, они редко отступали. Их мужество было не меньше, чем у наших горожан. Хотя клампетские воины не были столь яростны, как раньше, когда сталкивались с нами, это может быть связано с тем, что их число слишком мало, или с тем, что они боятся ужасающей осадной техники Теонии… так или иначе, битва продолжалась только до полудня, когда четвертый легион Теонии ворвался в город и убил великого вождя Клампетии Пангама».

Совет замолчал, когда Диаолидас закончил доклад.

Не так давно они получили сообщение о том, что Теония завоевала Бесидисе, а теперь они снова завоевали Клампетию.

«Когда это Бруттийцы, которые были головной болью для Кротоне, стали такими слабыми?! Или просто армия Теонии стала сильнее Кротона?!». — Кротонцы в растерянности. Изначально, когда они увидели, что началась война, они надеялись, что Теонии будет трудно противостоять Бруттийцам, и Кротон сможет воспользоваться этим, но теперь, похоже, что это всего лишь красивая мечта Кротона, и сила, которую продемонстрировала Теония, заставила их почувствовать страх.

«Это хорошо!». — Затем стратег Систикос встал: «Кошмар, который мучил Кротон и другие города-государства сотни лет, наконец-то закончился! Кротонцы возрадуются, когда услышат это!».

Слова Систикоса заставили тех, у кого были другие мысли, понять, что даже если они хотят снести Теонию, экклесия может не принять их предложение.

В это время встал полемарх Лисий: «Как член союза, мы должны радоваться победе Теонии! Хотя Теонийцы не приглашали Кротону участвовать в войне, Кротоне, как член Южно-Итальянского союза, должен объединить усилия с другими союзниками, чтобы представить достаточное количество припасов Теонии в знак нашей поддержки!».

***

В день массированной осады четвертого легиона армия во главе с Давосом все еще оставалась в лагере на берегу реки Финита.

Солдаты были заняты отправкой больных и раненых обратно в Бесидисе, а лагерь логистов доставлял военные припасы из Турии в Бесидисе.

Давос в это время смотрел на карту Бруттийских гор в главной палатке, размышляя о том, что делать дальше.

В это время вошел Толмидес: «Снаружи лагеря много Бруттийцев, их вождь, человек по имени Гегаситус, просит аудиенции».

Давос тут же сказал: «Впусти его».

Именно Гегаситус был зачинщиком предыдущего бунта в Консенции, но после возвращения армии Пиана, поняв, что им нет равных, эти мятежные племена поспешно бежали из Консенцию. В то время у Пиана не было сил подавить их, так как он был занят разборками с Теонийской армией, и эти племена со своими семьями и скудной едой могли только бежать в горы и сильно пострадали. Через два дня еда у них почти закончилась, из-за чего эти племена стали жаловаться Гегаситусу и смотреть на него все более холодными взглядами.

В этот момент люди, отправившиеся проверить ситуацию, принесли удивительные новости. На берегах реки Финита разразилась война между Союзом Бруттия и Теонией, в результате которой Бруттий потерпел большое поражение, а огромная армия, которую Пиан возглавил, отправляясь из Консенции, сильно поредела после бегства.

Отношение этих племен к Гегаситису сразу же изменилось после того, как они узнали о случившемся.

С другой стороны, Гегаситус заставил эти племена искать убежища в армии Теонийцевю

Давоса не волновало внезапное увеличение более чем на две тысячи ртов, потребляющих военный паек, поскольку его больше интересовал Гегаситус, который превзошел все его ожидания.

Он посмотрел на человека с греческой внешностью, но с ростом и телосложением, отличными от греческих, и с длинными беспорядочными волосами. Затем он с любопытством спросил: «Как ты убедил их?».

«Архонт». — Гегаситиус понял, что его шанс настал, поэтому он подробно объяснил: «До создания Союза племен Бруттии, племя Консенцианов во главе с Пианом постоянно силой присоединяло к себе окружающие слабые племена. После создания Бруттийского союза, чтобы не вызывать недовольство великих вождей, таких как Верги и Бесидисе, Пиан предложил создать в союзе «Ассоциацию вождей», в которую вошли бы все вожди племен, добровольно или принудительно сдавшиеся, заявив, что они должны объединиться для управления и решения дел союза. Но на самом деле эти вожди племен вообще не имели никакой власти, так как дела союза решал совет старейшин, состоящий из нескольких великих вождей и первосвященника (совет семи старейшин). И люди этих племен были полностью разделены и вынуждены были образовать новое племя, которым союз управлял напрямую, и, конечно, они должны были каждый год платить налоги непосредственно союзу».

«И вожди племен потеряли свои права, и воины племени тоже не привыкли к своему новому племени. Вы должны знать, что в каждом племени течет в основном одна и та же кровь, и после сотен лет размножения все они связаны кровным родством. Обычно, если у них возникают трудности, они помогают друг другу, но теперь, когда они отделены от своих племен и должны жить самостоятельно, жизнь многих воинов стала намного хуже, чем раньше. Более того, в городе Консенция воины больших племен легко притесняли их. Поэтому, независимо от того, вожди это или воины, в их сердцах поселилась неудовлетворенность…».

Давос внимательно слушал и время от времени кивал. Он чувствовал, что этот комплекс мер Союза племен Бруттии даже на шаг дальше, чем система Союза племен Лукании, который намеревается полностью уничтожить старую племенную систему и полностью централизовать власть на верхнем уровне союза. Если бы им удалось полностью создать этот союз, то они стали бы большим врагом для Теонии.

«Чтобы защитить племя Сиро, вы без колебаний сражались с племенным союзом Бруттия». — Гегаситиус, после его лести, продолжил: «Чтобы ответить на войну, Союз племен Бруттии приостановил разборку племен, которые впоследствии сдались. Поэтому, пробравшись в Консенцию, я сказал им, что «Теония победит Союз Бруттии и восстановит права и свободу ваших племен!».

В этот момент Гегаситиус осторожно взглянул на Давоса, немного беспокоясь, что его будут критиковать за то, что он решил все сам.

«Ты поступил правильно». — Похвалил Давос. От всего сердца он также надеялся, что сможет, подобно Бруттийскому союзу, покорить различные племена и привести их всех под власть Теонии. Однако он знал, что такое безрассудство только усилит конфликт между Греками и Бруттиицами и разрушит стабильность региона, что не стоило потерь для Теонии. Будучи организацией одной расы, сила Союза Бруттиев намного превосходила другие племена, но они все равно позволили этим маленьким племенам впасть в мятеж. Если бы греки, которые всегда были в обиде на Бруттиев, провели такие централизованные меры, то результаты не были бы хорошими. Поэтому Давос решил, что после завоевания Бруттийцев он будет проводить ту же стратегию, которую они реализовали в Лукании, то есть варить лягушек в теплой воде*. Внешне они будут обещать племенам привилегии, а тайно оказывать тонкое влияние на Бруттийских воинов через армию и культуру, что в итоге заставит их выйти из-под контроля племени. (Примечание: медленная интеграция) (T/N: Об этом есть басня. Если вы опустите лягушку в кипящую воду, она выпрыгнет, но если вы будете нагревать воду медленно, она не заметит опасности и сварится до смерти).

«Эти племена сначала немного заинтересовались моим предложением, но колебались. Но после того, как ваша армия завоевала Бесидисе, шокировав всю Консенцию, только тогда они приняли решение.» — Затем он взволнованно добавил: «Теперь, когда ваша армия снова победила Бруттийцев, эта победа окажет огромное влияние на ситуацию в Консенции!».

***