Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 427

Геральд Терины мчался быстрым галопом, но поскольку река Алларо слишком глубока, чтобы переходить ее вброд, ему пришлось сделать большой крюк на север.

После того как он переправился через реку Алларо и помчался к полю боя, кровь окрасила кожу на внутренней стороне его ног и брюхо его коня, а все его тело дрожало, пока он скакал на своем коне. Увидев идущих навстречу разведчиков Теонийцев, он закричал: «Я… я вестник Терины! Сиракузский флот, несущий десятки тысяч солдат, прошел через реку Алларо для подкрепления… спешите! Идите и доложите об этом своим командирам!».

***

Хотя Филесий некоторое время переживал из-за катастрофического поражения конницы альянса, его настроение улучшилось, когда Сиракузские наемники деловито преследовали разбитых солдат, вместо того чтобы помочь своей пехоте отбить прилив сил на их правом фланге. Чувствуя себя счастливчиком, он в то же время в душе посмеивался над тем, что хотя Сиракузская кавалерия и сильна, им не хватает дисциплины на поле боя и видения общей картины.

Теперь левый фланг Теонии, центр и даже правый фланг двинулись вперед.

Филесий только что приказал знаменосцу перенести знамя вперед, но теперь, похоже, они должны перенести его снова.

'Скоро! Скоро!'. — Филесий гадал, как долго Сиракузовы смогут сопротивляться. В этот момент ему казалось, что победа подобна яблоку, которое вот-вот созреет и уже находится в пределах его досягаемости.

Но тут с запада примчались разведчики: «Докладываю полководцу! Подкрепления Сиракуз высаживаются на обратном берегу реки Алларо, и их могут быть десятки тысяч!». — Получив извещение от теринского герольда, они специально поспешили на берег, чтобы подтвердить и были потрясены увиденным.

«Что ты сказал?! У врага десятки тысяч подкреплений?». — Филесий, пребывавший в приподнятом настроении, почувствовал, что его словно окатили холодной водой.

«Да, полководец! Там десятки тысяч Сиракузских подкреплений! Они высаживаются на берегу реки в километре позади нашего правого фланга!». — Разведчик тревожно говорил: «Мы должны остановить их!».

Эта шокирующая новость застала Филесия врасплох. Он в панике посмотрел на окружающих его людей и увидел, что они тоже нервно ждут его указаний, поскольку он был командующим альянсом.

Осознав это, Филесий дважды кашлянул, чтобы унять панику: «Приказываю! Немедленно отправьте две легкобронированные бригады и две бригады легкой пехоты на берег реки, где высаживаются враги. Пусть они любой ценой остановят врага от нападения на наш тыл».

«Вас понял!».

«Снова зазвучите сальпинкс и призовите четвертый и пятый легионы усилить атаку! И немедленно сообщите двум легатам и трем союзным стратегам, Сипрусу, Асиасу и Аскамасу, о нашей нынешней опасной ситуации, чтобы они не сомневались в том, что атакуют врага всеми силами!».

После того как Филесий закончил отдавать распоряжения, у него наконец появилось время подумать: «Откуда у врага десятки тысяч подкреплений? Неужели это армия Медмы? Однако теринцы сказали, что Медма — всего лишь небольшой город, как же они могли послать десятки тысяч солдат?».

Филесий не считает Сиракузские войска осаждающими город Каулонию, потому что разведка альянса обращала внимание на более чем 40 000 Сиракузско-локрийских войск и видела, что они готовятся к атаке на город.

Но он не знает, что в это время, чтобы помочь южно-Итальянской армии, стратег Фидон из Регия даже рискнул своей армией напасть на Медму, надеясь заставить Сиракузов вернуться к ним на помощь, что сорвало бы план Сиракуз.

Но с этого момента беспокойство Филесия стало нарастать.

***

От центра строя до побережья, где высадились Сиракузовы, было 3 километра. Поэтому, несмотря на то, что марш Теонийцев был быстрым, он все же занял некоторое время. Поэтому к тому времени, когда они достигли берега реки, большинство кампанских наемников уже высадились и построились.

Хотя враг был настолько многочисленным, что занимал весь берег реки, Теонийские солдаты все равно храбро атаковали их, как обычно.

Две тысячи легких пехотинцев осыпали врага стрелами и копьями. В то же время 2 000 легкобронированных солдат, вооруженных кожаными щитами и короткими мечами, бежали так быстро, как только могли, прямо на нестройные ряды наемников.

Лептинес не ожидал нападения Теонийцев, так как считал, что согласно обычаям греческих городов-государств, обе стороны уже должны были вложить все свои силы для победы в это время. Неожиданно армия Южно-Итальянского союза все еще могла подтянуть войска, чтобы блокировать их.

Конечно, Лептинес не знал, что Филесий не был осведомлен о плане Дионисия. Напротив, это было постановление Теонийской армии, гласившее, что «как полководец, Филесий должен держать в бою резервные части, чтобы изменить ситуацию боя, отправив их в критический момент в ходе сражения». Филесий как раз действовал в соответствии с этим, и 2 000 легкобронированных солдат были его резервными подразделениями. И после завершения первоначальной атаки 2 000 легковооруженных пехотинцев отступили в тыл строя и стали частью резервных подразделений.

Внезапный удар 4 000 Теонийских солдат на мгновение поверг только что высадившихся кампанских наемников в замешательство.

В этот критический момент Лептинес приказал оставшимся кораблям высадиться на берег. Как наварх Сиракуз, его первоначальной задачей была только транспортировка подкреплений, в то время как Дионисий передал задачу вести подкрепления в атаку на врага Энамену, лидеру наемников. Но теперь Энамен вместе с солдатами попал в хаос, и было неизвестно, жив он или нет, поэтому Лептинесу пришлось взять на себя тяжелую ответственность за их спасение.

Он спрыгнул с корабля и приказал оставшимся наемникам немедленно высадиться на берег.

Видя, в каком положении находятся их товарищи, пока они еще были на корабле, наемники забеспокоились, и некоторые из них спрыгнули прямо на берег реки еще до того, как корабль успел остановиться.

Сформировав в спешке команду, Лептинес повел их в обход переднего края разбегающихся наемников, которые были вынуждены отступить. Затем они отважились на ливень стрел Теонийской легкой пехоты и атаковали фланг Теонийских легкобронированных солдат, что заставило остановить яростное наступление легкобронированных солдат. В действительности, быстрый марш на большие расстояния и стремительная атака израсходовали много выносливости Теонийцев.

Хаотичный фронт наемников наконец ослаб, когда они начали использовать свою численную силу и тяжелую броню, что привело к резкому росту потерь среди легкобронированных солдат Теонийцев. Но если бы это были легкобронированные солдаты первого и второго легиона Теонии, они бы продержались дольше. К сожалению, большинство легкобронированных солдат четвертого и пятого легионов были родом из Бруттии и Лукании. Они родились в горах и выросли, научившись избегать врага, если он находится в более слабой позиции, а не сражаться с ним лоб в лоб… Хотя они получили военную подготовку и дисциплину Теонии за годы службы в союзе, мысль о спасении своей жизни во время кризиса все еще преобладала.

Теонийские легкобронированные солдаты отступили, поэтому легкая пехота без защиты тоже отступила.

***

К этому времени битва продолжалась уже почти час. Бой и крики ослабили солдат, но вдруг с обеих сторон почти одновременно затрубили сальпинкс и барабаны, призывая их к атаке.

Таким образом, солдатам с обеих сторон пришлось сражаться, используя последние силы, чтобы ускорить нападение и защиту.

Для Дионисия единственное, о чем он думал, — это отразить атаку противника до прибытия подкрепления.

У Филесия было только одно убеждение: прорвать строй противника и одержать победу до прибытия вражеского подкрепления.

Обе стороны достигли критического момента в определении победителя.

Аппиан, у которого на руках и бедрах было несколько ран от клинков, слишком устал, чтобы даже поднять свой длинный щит, а рука, державшая короткий меч, слегка дрожала от длительного использования. Он хрипел и пыхтел, как тяжело больной и умирающий пациент. С другой стороны, противник, с которым он столкнулся, еще хуже его, потому что доспехи на нем слишком тяжелые, что он даже отбросил круглый щит и держал копье обеими руками, дрожа всем телом.

Аппиан не смотрел на них с презрением, поскольку армия Теонийцев даже не могла использовать свой уникальный строй*. Поэтому он считал, что легат боится легко менять строй из-за того, что противник оказывает на них слишком сильное давление и плотно прижимает к себе. (Т.е. смена задней и передней формаций).

На самом деле, другой основной причиной, почему они не внедрили это, было то, что четвертый и пятый легионы только что впервые участвовали в битве и столкнулись с сильным противником. И еще случилось так, что левый и правый фланг — это войска их союзников, и им тоже впервые пришлось сражаться вместе. Таким образом, Филесий боялся поспешно изменить строй и заставить солдат совершить ошибки под сильным давлением, а союзные войска не поймут этого и не станут сотрудничать. Ведь смена тылового строя на фронтовой требует постепенного отступления всего строя, что может привести к хаосу во всей армии.

Громкий сальпинкс был не только призывом сражающихся солдат, но и призывом других войск, таких как Сиракузские наемники, преследующие кавалерию альянса и неспешно возвращающиеся назад. А также два Сиракузских подкрепления, которые спешат на поле боя.

Будь это его прежние привычки, кротонский стратег Аскамас встал бы в авангард и сразился с врагом лоб в лоб. Однако Филесий попросил всех стратегов альянса сидеть в тылу и не участвовать в битве, чтобы проследить за общением перед началом сражения. В то время Аскамас только посмеялся над жадностью Теонийцев к жизни и страхом смерти, но сейчас он должен был благодарить Филесия за эту просьбу, потому что ему удалось услышать другой звук сальпинкса, доносящийся с противоположной стороны.

Звук сальпинкса доносился со стороны кротонской армии, громкий и тяжелый, все ближе и ближе… затем в поле его зрения появилось бесчисленное множество солдат в ярких шлемах.

'Сиракузское подкрепление?! '. — Аскамас в панике упал с коня, наблюдая за ревом врагов, которые, словно прилив, устремились в тыл кротонских солдат.

В тот страшный момент в оцепеневшем мозгу Аскамаса пронеслось только одно: «Разве Филесий не сказал, что вражеские подкрепления идут с берега реки справа?!».