Онлайн чтение книги Гегемон Греции! Hegemon Greece!
1 - 405

«Архонт, у вас уже есть план?». — Поспешно спросил Антониос.

Давос посмотрел на двух легатов: «Судя по тому, как самниты обошлись с третьим легионом, мы видим, что их командир — решительный и инициативный человек. Кроме того, самниты более высокомерны, так что…».

***

Армия Сиракуз была измотана в течение ночи, так как часто происходили несчастные случаи. Поэтому на следующий день почти все солдаты отдыхали.

Лагерь Сиракузской армии растянулся более чем на 5 километров, занимая все открытое пространство в Локри от горы на западе до побережья, отрезая дорогу с севера на юг. Солдаты наспех построили лагерь, который представлял собой одни палатки и не имел даже простых заборов и глинобитных стен снаружи, совершенно без защиты.

В полдень Дионисий пробудился от глубокой дремы. Позавтракав и собираясь обсудить отправку войск со своим шурином Демодокасом, он получил срочное донесение от стражников о том, что в Каулонии появилось около 20 000 солдат Южно-Итальянского союза.

Дионисий удивился, что как только его армия прибыла в Локри, туда же прибыло подкрепление Южно-Итальянского союза: Как они могли так быстро? Если только враг не знал, что я отправлюсь в этот день, и не подготовился заранее. Но как такое возможно? В конце концов, Дионисий решил начать войну только после того, как Самниты напали на Потенцию, а Давос из Теонии увел свою армию из Турий. С момента организации экспедиции до отплытия флота прошло всего два дня (хотя Сиракузы уже начали собирать свою армию за городом, а флот долго стоял наготове и не двигался). Таким образом, эти города-государства Магна-Греции не могли так быстро отреагировать за столь короткий срок, поэтому он решил выяснить все сам.

Будучи тираном Сиракуз, Дионисий был не просто человеком, который умел только строить планы, он был героем, сражавшимся против карфагенского вторжения. Иначе охваченные паникой Сиракузяне не избрали бы Дионисия верховным военачальником во время кризиса в Сиракузах. И даже после того, как он закрепил за собой трон тирана и ему больше не нужно было самому идти в бой, он все равно время от времени возглавлял армию, подавая пример. Несколько лет назад он возглавил атаку на карфагенский город Мотия на Сицилии, которую они не смогли одолеть. Поэтому, когда он услышал от сдавшегося в плен солдата, что «есть тайная тропа, по которой можно прямо попасть в основную часть Мотии», он немедленно повел 2000 человек, которые не боялись умереть, чтобы подняться по крутой горной тропе и совершить набег на Мотийцев. К сожалению, враги нашли его и осадили. Но благодаря своим людям и благосклонности богини судьбы ему удалось спастись от катастрофы.

В этот момент он со своим военным советником — Фидием, стратегом Спарты, важными стратегами Сиракуз — Фасипесом и Астагором, предводителем нумидийских наемников — Ацилитой, а также 500 нумидийскими конниками отправился на север.

От Локри до Каулонии более 30 километров, и вдоль узкого и извилистого берега боевые кони ступали по плохим и неровным грязным дорогам. Через два часа они наконец въехали на территорию Каулонии, где Дионисий увидел впереди патрулирующую вражескую конницу.

Увидев, что все они одеты в черное, Дионисий, который давно изучал армии городов-государств Магна-Греции, сразу же сделал вывод: «Это конница Теонии!».

Услышав это, Фидий, который тоже был удивлен, почему подкрепление Южно-Итальянского союза пришло так быстро, похоже, догадался, в чем дело: В конце концов, он обращал внимание на этот город-государство в Магна-Греции, который унизил его. Таким образом, он имеет некоторое представление о Теонийской армии. Поскольку в этом союзе военному делу придается такое же значение, как в Спарте, они действительно отличаются от армии других греческих городов-государств, что не исключает возможности их столь быстрого прибытия.

Ацилита, лидер нумидийских наемников, несколько раз свистнул. После этого 30 нумидийских кавалерий бросились на них, а десять Теонийских кавалерийских разведчиков развернулись и побежали.

Обе стороны начали погоню, в которой нумидийская конница сокращала расстояние, крепко сжимая ногами брюхо лошади. При таком быстром галопе им не нужно было натягивать поводья руками. Напротив, освободив руки, они схватили несколько копий на обе руки, слегка откинулись назад, а затем выбросили их.

Более дюжины копий взлетели в воздух, за ними последовало несколько криков. Три Теонийских кавалериста были поражены копьями и упали с лошадей, а два боевых коня были пронзены копьями и начали дико скакать, уронив кавалериста на спину.

Уже после одного столкновения численность разведывательной конницы Теонии сократилась вдвое, что заставило оставшуюся Теонийскую конницу отчаянно бежать обратно в лагерь.

Затем нумидийцы захватили двух кавалеристов живыми и привели их к Дионисию.

Дионисий остался сидеть на коне, посмотрел на них и холодно сказал: «Скажи мне, сколько солдат послала Теония? Кто возглавляет армию? Каковы ваши планы сражения в Каулонии? Кто скажет хорошо и наиболее подробно, того я отпущу».

Оба пленника смотрели друг на друга и молчали.

У Дионисия не хватило терпения ждать, пока двое неизвестных заговорят, он холодно фыркнул: «Раз вы молчите, я прикажу нумидийцам переправить вас через реку Стикс! Ацилита!».

«Владыка Дионисий, я здесь!». — Ацилита коварно улыбнулся, показав свои неровные желтые зубы, длинные волосы закрывали большую часть его лица. Он спрыгнул с коня, вытащил свой короткий меч, висевший на поясе, и шаг за шагом приблизился к одному из пленников, заставляя его нервничать.

Когда Ацилита схватил пленника за плечо и приставил свой острый меч к его горлу, пленник в панике закричал: «Я отвечу! Я отвечу!».

Ацилита оглянулся на Дионисия, и Дионисий кивнул.

Он отпустил пленника и подождал, пока тот начнет говорить.

Тогда другой пленник закричал: «Ласибул, ты с ума сошел?! Неужели ты хочешь, чтобы твою семью и сына презирали и смотрели свысока в Турии?! Хочешь, чтобы после смерти пройти адский суд, где твоя душа была ввергнута в ужасные клинки и пламя ада?!».

«Чего ты ждешь!». — Видя, что колебания на лице пленника рассеиваются, услышав крик своего товарища, Дионисий поспешно вскрикнул.

Ацилита тут же бросился к другому пленнику с мечом.

Солдат посмотрел на свирепого нумидийца. Затем он спокойно крикнул своему товарищу: «Я буду ждать тебя в Элизиуме!».

Когда меч рассек ему шею, он не издал ни крика от боли, стиснув зубы. Затем кровь хлынула, как из родника, и он наконец упал.

Ласибул выглядел страдающим, но его взгляд стал твердым. Он закрыл глаза, выпятил грудь и закричал: «Давай, порази меня своим мечом! И мое имя будет выгравировано в Зале Доблести!».

Ацилита повернулся, чтобы снова посмотреть на Дионисия.

Дионисий необъяснимо разволновался. Затем он сильно взмахнул рукой и пришпорил своего коня.

Фидий смотрел, как казнят пленника, а затем поскакал догонять Дионисия. Одновременно он вздохнул и сказал: «Какие храбрые воины! Если остальные воины Теонии будут такими же, как они, то эта война будет трудной!».

В войне между греческими городами-государствами большинство их солдат — обычные граждане. Поэтому, как только война становится неблагоприятной, они легко спасаются бегством, а пойманные сдаются в плен, поэтому редко кто погибает в бою. Есть несколько исключительных случаев, таких как Леонид, который привел 300 спартанских воинов в Фермопилы и в итоге был уничтожен. Так как же Фидий мог не быть потрясен тем, что кроме Спарты теперь есть еще и Теония?

«Просто эти глупые греки поверили хвастовству Давоса, что он «любимец Аида»!». — Недовольно сказал Дионисий. После этого он подчеркнул: «Кроме того, исход войны зависит от силы, а не от выдумки, что он потомок бога, так как это не изменит военную ситуацию!».

Фидий промолчал, но он все еще чувствовал беспокойство.

***

«Командир, наш легион марширует со вчерашнего дня, ночью строит лагерь, а сегодня рано утром устремился в Каулонию, так что до сих пор мы почти не отдыхали. Может быть, завтра мы улучшим лагерь и просто установим траншеи и земляную стену, чтобы наши братья могли хорошо выспаться?». — Эпифан спросил Филесия.

Филесий заколебался. Он, конечно, видит усталость солдат, но они сейчас находятся на переднем крае поля боя, на которое в любой момент может нагрянуть Сиракузская армия. Тем не менее, необходимо построить прочный лагерь, следуя 《Теонийскому военному закону》. Поэтому он повернул голову и спросил легата пятого легиона Дракоса, который сидел с другой стороны: «Что ты думаешь?».

Дракос, не задумываясь, ответил: «Даже если ты устал, солдаты все равно должны строить лагеря в соответствии с военным законом и отдыхать ночью».

«Тогда ты и твой легион должны продолжать работу. Наш легион прошлой ночью вырыл лагерь для вашего легиона, поэтому мы, естественно, устали гораздо больше, чем вы». — Эпифанес посмотрел на Дракоса и недовольно сказал.

«Хорошо, хорошо!». — Филесий поспешил облегчить ситуацию: «Наши братья действительно устали, но…».

Филесий раздумывал, как вежливо высказать свое решение, когда увидел — к нему спешит Соликос, старший центурион кавалерийского легиона.

Пока Давос реформировал легион тяжелой пехоты, он также перевел в легион первоначальную кавалерийскую бригаду. В отличие от пехоты, кавалерия имеет меньшую численность, но стоит дороже, поэтому вступить в нее могли только граждане, имеющие боевых коней. Давос разместил штаб-квартиру кавалерийского легиона в Турии, а в мирное время отправил офицеров в каждый город, чтобы организовать обучение кавалерии в соответствии с планом, а в военное время собрать их и назначить каждому командиру на поле боя в зависимости от ситуации. На сегодняшний день в кавалерийском легионе 2 000 кавалеристов, а легат — Ледес — имеет четырех старших центурионов, причем каждый старший центурион возглавляет 500 кавалеристов (для военной мощи Магна-Греции 500 кавалеристов — это уже значительная ударная сила). Когда Давос отправился в Потенцию, он отобрал 1000 конников из двух бригад, еще 500 конников были отправлены на южное поле боя под командованием Филесия, и только 500 конников остались в Турии для патрулирования побережья, чтобы предотвратить внезапную высадку противника.