Онлайн чтение книги Я исчезну, Великий герцог I Will Disappear, Grand Duke
Глава 41

Фернан проснулся от чувства, будто его голову сейчас разорвут на две части. Открыв глаза, он первым делом потянулся за стаканом воды, стоявшим на прикроватном столике, но слабая дрожащая рука не смогла долго его удерживать, и тишину разрезал звук разбившегося стекла.

Тут Фернан впервые огляделся и даже в темноте понял, что комната ему не знакома. Возможно, рыцари принесли его сюда, но вопрос в том, сколько же он проспал?

Он уже несколько месяцев как безумный искал Джулию, и, кажется, уже закончилась весна. Даже не верится, полгода прошло, на континенте уже лето. Но для Фернана все еще была весна, тот день, когда его жена исчезла.
Словно не чувствуя боли, мужчина встал и наугад по осколкам пошел к двери. Открыв ее, он увидел коридор, куда выходил номер и вестибюль гостиницы, в которой они проводили обыск последний раз.

— Ваша светлость, вы проснулись. Как вы себя чувствуете? — рыцарь, стоявший в конце коридора, окликнул его. Его взгляд упал на ноги Фернана, покрытые кровью от хождения по осколкам, и он заговорил:

— Ваша светлость, раны у вас на но…

Фернан безразлично его перебил:
— Сколько я здесь проспал?

— Три дня. Но ваша светлость, этого недостаточно, для восстановления нужно больше… — произнес рыцарь, опустив голову.

Фернан закрыл глаза и прислонился к стене – создавалось впечатление, что его хорошенько ударили по голове камнем. Но несмотря на это, он вздохнул и грубо сказал:

— Принеси мою одежду, мы здесь закончили.

— Но сэр…

Рыцарь был прерван громким хлопком двери, закрывшейся перед его лицом. Беззвучно вздохнув, тот ушел по коридору в другую сторону.

Не прошло и двух часов как Фернан верхом покинул гостиницу. Он мчал галопом так быстро, как только могла лошадь. Несмотря на видимую крепость тела, Фернан чувствовал, что в любой момент свалится с лошади и уже не встанет.

Вскоре позади него показались всадники — его рыцари и дальше ехали одним отрядом. Дорога свернула на горный хребет, который вел к границе их государства. Долгое время Фернан ехал с полностью чистым разумом и вдруг эту тишину нарушил слабый женский голос:

— Ваша светлость…

После недолгой паузы, голос продолжил:

— Меня зовут Джулия.

Впервые темный взгляд Фернана снова стал сосредоточенным. Да, это точно ее голос раздается в его голове. Но когда он мог это услышать? …Банкетный зал императорского дворца, где он впервые ее встретил…

«—Ты помнишь меня? Мы встречались давным-давно» — спросила тогда его Джулия, но он лишь уставился на нее и отмахнулся. Он не помнил. Прошло много лет с тех пор, как он стер свои довоенные воспоминания. Восемь лет он стоял на холме, усеянном мертвыми и умирающими. Потому что за эти годы он отказался от всего человеческого.

И в этот момент Джулия, с горечью опустив взгляд, приподняла уголки губ, как бы говоря: «Ясно, ничего, все в порядке…». Эта улыбка показалась ему раздражающей, и он знал, что ему будет неприятно видеть ее на протяжении их оставшейся совместной жизни…

Фернан крепче сжал поводья. Он причинил Джулии столько боли. Он не хотел видеть ее улыбку. Раньше он просто хотел уйти, показать, что она для него никто и ему ничего от нее не нужно.

Фернан издал прерывистый стон. Его ошибки прошлого теперь заполняли все его мысли и не давали двигаться вперед. Губы задрожали, и он поднял глаза к небу.

Через секунду он взял поводья в руки, и его взгляд зацепило что-то белое на поле. В тени дерева росли белые, на вид очень хрупкие полевые цветы. Джулия говорила, что ей нравятся цветы лилий.

— Черт возьми. — выругался Фернан.

На это не было времени. Но когда он снова вспомнил голос и лицо Джулии, он не смог вырваться из оцепенения. С каждым мгновением, эти воспоминания все сильнее сжимали его. Будто его душили, и сделать вдох уже было достижением.

***
В это же время.
Джулия могла адаптироваться к любым обстоятельствам своей жизни, просто на что-то требовалось больше времени, а на что-то меньше.

В прошлом ей приходилось цепляться за каждый прожитый день, но сейчас каждый день Джулии был наполнен покоем. В монастыре ее распорядок дня был постоянный: по утрам она проводила время с детьми, затем помогала Седрику отслужить послеобеденную мессу, а после нее шла помогать Габриэль на кухне. Женщина на это по-доброму бурчала:

— Ты не обязана помогать мне каждый раз.

А Джулия всякий раз отвечала:

— Все в порядке. Мне все равно нечего делать после обеда.

Во многом именно благодаря Габриэль Джулия смогла так легко приспособиться к жизни в монастыре. Женщина относилась к Джулии как к дочери, проявляла к ней искреннюю привязанность, и вскоре девушка растаяла. Находясь рядом с Габриэль, она чувствовала спокойствие и комфорт без какой-либо причины.

— Я слышала, ты украсила цветами часовню?

Джулия кивнула, не отрываясь от нарезки овощей для рагу:

— Да, я уже занималась этим однажды, и Седрик сказал, что это будет хорошим украшением.

Недавно у Джулии появилось хобби, которое заключалось в создании композиций из цветов. Поначалу она просто помогала садовнику с клумбами, но однажды, увидев оставшиеся со сломанными стеблями цветы, она спросила разрешения, перенесла их, а затем методом подбора находила самые удачные для венков, бутоньерок, букетов и прочего.
(П.п.: бутоньерка ( англ. corsage) – маленький букетик, прикрепляемый к платью девушки начала 19-го века)

Она мастерила разные поделки, и результат всегда оказывался лучше ее ожиданий.

— Темная часовня стала такой светлой. Я и не знала, что у тебя есть такой талант. — продолжила Габриэль.

Джулия мягко улыбнулась и ответила:

— Спасибо. В будущем я постараюсь делать такое почаще.

Хоть девушка и испытывала смущение, она все же была горда. Было так необычно и приятно постепенно узнавать, чем ей хочется заниматься. Иногда начинала болеть рука, но боль быстро утихала.

После помощи Габриэль с ужином она шла гулять по монастырю, потому что луг был необычайно красив на закате. Зная ее привычку, Седрик тоже приходил туда вечером, и они проводили все вечера вместе, как и было обещано.

— Думаю, скоро мне придется надолго уехать, — в середине разговора, Седрик вдруг сменил тему.

Джулия поинтересовалась о причине отъезда.

— Верховный жрец скоро посетит храм Илиона. Это важное событие, необходимо присутствовать всем жрецам, я не могу отвертеться.

Седрик, который сказал, что останется с Джулией пока она не освоится в монастыре, был тут уже несколько месяцев, и уверенно можно было сказать, что он сдержал свое слово. Однако он все еще являлся священником храма и не мог отсутствовать так долго.

Джулия приподняла уголки губ в слабой улыбке:

—Да, я понимаю. Счастливого пути, — сказала она, добавив просьбу, — Не передадите ли вы мастеру Матеусу мои наилучшие пожелания?

Храм Илиона был расположен в непосредственной близости от империи, так что прошло довольно много времени с ее прошлой встречи с мастером.
Он не хотел, чтобы кто-то знал его в лицо, если он без необходимости навестит Джулию.

— Конечно, передам.

Седрик кивнул, и некоторое время они шли молча. Двор перед домом, ярко освещенный заходящим солнцем, стал мрачным и сонным прежде, чем они это заметили.
Они возвращались с этой короткой прогулки и уже входили в парадную дверь, как Седрик снова заговорил:

— Джулия, если ты не возражаешь… — он запнулся, заметив, что Джулия остановилась в нескольких шагах позади, она нахмурилась, а ее грудь тяжело вздымалась.

— Джулия?

Втот самый момент, как он позвал ее, она резко осела на землю.

— Что такое? У тебя что-то болит?

Он наконец подошел к ней и помог подняться, но Джулия нахмурилась еще больше, так и не ответив. Она вся задрожала и уже сама села на корточки. Казалось, от этого ей станет легче дышать.

— Агхх…

Джулия чувствовала, что именно святая сила заставляет ее сердце бешено колотиться. В голове помутилось, и Седрик схватил ее за плечи, поддерживая и пытаясь исцелить своей силой.

Но все было бесполезно. Святая сила не проникала в тело Джулии, но иной пугающий свет исходил прямо из девушки и растворялся в воздухе. Тем временем боль только нарастала, вынести ее уже было невозможно. Джулия схватилась за воротник священника.

Девушка чувствовала что-то странное. Она на мгновение наклонила голову и закрыла рот рукой. Вдруг какая-то теплая жидкость хлынула прямо изо рта. Сквозь щели между сжатыми у рта пальцами проступали ручейки крови.