Онлайн чтение книги Желание Desire
Глава 23

Его ночной халат был очень прозрачным, даже когда он был плотно натянут, под тканью всё равно можно было смутно разглядеть ослепительно белую кожу.

　　Взгляды телохранителей в первом ряду то и дело останавливались на его гладкой и нежной груди, жадно разглядывая следы от кнута и синяки на груди, а также хрупкие и отвратительные раны на запястьях, которые плотно прилегали к передней части его одежды.

　　На самом деле он выглядит очень чистым и аскетичным.

　　Но выражение его лица было надломленным и хрупким, выдавая неописуемую чувственность и похоть. Такое лицо, будь то плачущее и молящее о пощаде или пустое и оцепеневшее, могло пробудить садистское желание в развращённых уголках человеческих сердец, желание испачкать такого чистого человека, как он, желание сломать такого хрупкого человека, как он, желание увидеть, как он падает, как луна, ломается, как цветы, и тонет, как нефрит.

　　Ай Хэн больше не мог этого выносить. Когда телохранитель в первом ряду в очередной раз взглянул на Омегу, он крикнул: «Братец! У тебя есть хоть капля профессиональной этики? Ты же всё-таки взял деньги у Альфы! Закрой свои свиные глазки!»

　　Сидевший рядом с ним хрупкий Омега снова невольно вздрогнул.

　　Ай Хэн тут же смягчил тон и утешил его: «Не бойся. Если он снова это сделает, я вырву его глаза и использую их как пушечные ядра!»

　　К счастью, до того, как Ай Хэн совершил преступление по умышленному нанесению телесных повреждений, автомобиль остановился в подвале, элитного жилого района.

　　Шэн Шаою, ожидавший в вестибюле подвала, тут же прибежал наверх.

　　«Хуа Юн! Хуа Юн!» Он редко терял самообладание. Ещё до того, как машина остановилась, он уже стучал в стекло и выкрикивал имя Омеги.

　　Хуа Юн отреагировал на голос очень слабо. Он безучастно поднял голову, словно чувствуя, что Шэн Шаою, цепляющийся за окно и зовущий его по имени, был лишь смутной иллюзией, которого он видел лишь во сне.

　　Ай Хэн с сочувствием подумал, что этот бедный Омега, должно быть, часто видел подобные сны о спасении. И за бесчисленные ночи, проведённые в позоре и разлуке, он слишком часто испытывал разочарования в одиночестве, поэтому не смел больше ни надеяться, ни верить.

　　«Спускайся, мы на месте», — тихо сказал Ай Хэн.

　　Шэн Шаою протянул руку и открыл снаружи дверцу машины Хуа Юна.

　　Хуа Юн вышел из машины, едва выпрямившись, он подняла голову и снова увидел встревоженное лицо Шэн Шаоюя.

Красивое, измождённое лицо Шэн Шаоюя выражало смесь сильной боли и грустной радости.

　　Он крепко обнимал худую спину Омеги, прижимая ладонь к его дрожащей и хрупкой шее, рыдая утешал его: «Не бойся, всё кончено, пойдем домой, не бойся, Хуа Юн, будь хорошим, не бойся».

　　Ты должен вести себя хорошо.

　　Возможно, каждую ночь, когда тот был вынужден оставаться покорным и не мог видеть лица захватчика, слово «хорошо» было очень грязным.

　　На лице Омеги отразилась пустая боль, словно его разорвали на куски и зарезали заживо. Он истерически дёргался, словно робкий кот, которого перепугали.

　　Шэн Шаою, которого крепко оттолкнул человек в его объятиях, обнял того ещё крепче, и сухие от долгого бодрствования глаза стали влажными.

　　После месяца разлуки и без того жалкое личико омеги, казалось, стало ещё меньше. Держа его на ладони, он чувствовал, что оно невесомо. Его острый подбородок упирался в ладонь, лёгкий, как снежинка, которая может в любой момент исчезнуть. «Не бойся, Хуа Юн, я Шэн Шаою. Посмотри на меня, не бойся, это не кто-то другой, это я!»

Хуа Юн был ошеломлён, замер и открыл глаза, не в силах пошевелиться. Его губы, укушенные кем-то, были красными, как кровь. Он посмотрел на него сквозь слёзы и прошептал: «Господин Шэн?»

　　Шэн Шаою был готов расплакаться. Он поцеловал бледную щёку Омеги.«Это я». Выражение лица Альфы было одновременно мучительным и радостным. Его красные глаза были устремлены на любимого Омегу, который исчез. Сердце разрывалось от боли, и он тихонько всхлипнул: «Хуа Юн, это я».

　　Из оцепеневшего лица Омеги хлынула острая боль. В его тёмных глазах, словно пересохший источник, долго жаждущий, снова забрезжил проблеск света, и хлынули прозрачные, кристально чистые, но горькие и отчаянные слёзы.

　　«Господин Шэн», — тихо позвал он, не веря своим глазам.

　　Звук был таким же болезненным, как если бы у маленького кролика заживо сдирали шерсть.

Шэн Шаою, державший его, чувствовала ту же боль, что и он, такую сильную, что хотелось кого-нибудь убить. Но Хуа Юн нежно обняла его в ответ, обхватив тонкими руками, так что он не мог уйти. Сила Хуа Юна была очень мала, но он заставил альфу S-уровня попасть в клетку любви, не давая ему уйти, и добровольно разделил с ним боль.

　　Шэн Шаою просто хотел как можно скорее отвезти измученного Омегу домой, осмотреть его тело и разум, чтобы увидеть, сколько на нём язв и ран, а затем использовать все возможные методы, чтобы вылечить его.

　　Ай Хэн знал, что сейчас неподходящее время обсуждать вопрос компенсации, поэтому он сказал ему очень праведно: «Господин Шэн, вы сейчас заняты, и я свяжусь с вами, когда вы освободитесь».

　　Шэн Шаою кивнул ему и велел водителю отвезти его обратно.

　　Ай Хэн внезапно снова подозвал его, презрительно указывая на телохранителя Альфа в первом ряду на обратном пути: «Господин Шэн, нет смысла держать такого парня. Вы не знаете, что он всю дорогу в машине лукаво поглядывал на вашего Омегу. Было бы ужасно, если он однажды, ослеплённый жадностью, потеряет контроль и совершит кражу».

　　Нанимать Альфу, который осмеливается завидовать вашему Омеге в качестве телохранителя, экономически невыгодно.

　　В конце концов, Ай Хэн получил от кого-то 100 миллионов юаней, так что он должен считать это дополнительной привилегией консультанта по безопасности. В конце концов, Омега Шэн Шаою такой жалкий и такой прекрасный! Так и хочется ему помочь!

　　Назначенный телохранитель был настолько виноват, что покрылся холодным потом, дрожал и заикался, не мог говорить. Шэн Шаою холодно посмотрел на него, в одно мгновение Альфа, не отличавшийся низким уровнем, резко дёрнулся и упал на землю, дважды перевернулся от боли, а затем потерял сознание с пеной у рта.

　　«Ай Хэн, спасибо. Всё, что я сказал, остаётся в силе. После сегодняшнего вечера ты всегда можешь прийти ко мне за наградой».

　　......

　　Хотя Шэн Шаою слышал о страданиях орхидеи, только увидев его собственными глазами, он понял, что его страдания были гораздо более ужасными и суровыми.

　　Тело Хуа Юна было покрыто следами похоти, а его нежное тело, казалось, было тщательно развито и использовано.

На тонком запястье, которое Шэн Шаою когда-то с улыбкой держал в ладони и легко нажимал, был очень глубокий след от зуба.

　　Все, что сказали двое уборщиков отеля, было правдой — Хуа Юн действительно питался покончил с собой.

　　У Шэн Шаою закружилась голова.

　　Тот, кого он любил больше всего, тот, к кому не мог даже прикоснуться, плачущий, нежный и упрямый орхидея, в отчаянии думал о смерти.

　　Его грудь, живот и спина были покрыты жестокими царапинами и синяками, их было так много, что Шэн Шаою, который был в добром здравии, ощутил сильный внутренний спазм.

　　Несмотря на свою хрупкость, Хуа Юн обладает сильным характером. Однажды он отказался идти домой к легкомысленному Шэн Шаою в Тяньдихуэй и предпочёл работать на нескольких работах, а не ....

　　Он обладает чувством собственного достоинства и любовью к себе, полон силы и стойкости.

　　Чтобы возместить медицинские расходы, оплаченные Шэн Шаоюем, он упорно трудился, чтобы сэкономить десятки тысяч юаней, но он никогда не принимал дорогих подарков от Шэн Шаоюя, чтобы угодить ему, оставлял себе только поздравительные открытки, которые Шэн Шаою небрежно просил своего секретаря оформить.

　　Каждая карточка с именем Шэн Шаоюя бережно вкладывалась в альбом и хранилась как драгоценность. Шэн Шаою не раз видел, как Хуа Юн держал альбом и листал его, с лёгкой, но счастливой улыбкой на его белом и умиротворённом лице.

　　Помимо книг, Хуа Юн никогда не принимал существенных подарков.

　　Он принимал только книги. И теперь Шэн Шаою действительно проиграл, возможно, самую важную битву в своей жизни.

　　Хуа Юн, который заставил Шэн Шаоюя вкусить горечь поражения, отличается от тех Омег, которые встречаются с Шэн Шаоюем ради денег или феромонов А-уровня.

　　Он любит Шэн Шаоюя и только Шэн Шаоюя.

　　Но теперь Хуа Юн, любивший Шэн Шаоюя, был сломлен чужим желанием. Он сидел рядом с Шэн Шаоюем, оцепенев, с пустым выражением лица, так близко, что мог обнять его одной рукой. Но он уже не был тем Омегой, который улыбался ему.

　　Цветы, цветущие на скалах, не смогли устоять перед грязной жадностью Альф, их заставили срывать, унизительно срывать и жевать, пачкая любовью, желанием и слюной, множество людей.

　　Но он всё тот же Хуа Юн, любимый Омега Шэн Шаоюя.

　　В ту ночь Шэн Шаою не решился отпустить Хуа Юна одного в комнату и остался с ним в главной спальне.

　　Хуа Юн долго принимал ванну. Шэн Шаою, обеспокоенный, дважды постучал в дверь ванной, прежде чем выйти оттуда, закутанный в чистый новый халат, сел на кровать, свежий и влажный.

　　Несмотря на то, что Хуа Юн только что принял душ, его лицо всё ещё было бледным, и на этом фоне цвет его губ казался ещё ярче.

　　Шэн Шаою постепенно успокоился, и сердце его защемило. Он родился молодым мастером и всегда был высокого мнения о себе. Он даже смотрел свысока на «свежие товары» в дорогих развлекательных заведениях, к которым никто не прикасался. Он не любил грязные тела с наклеенными ценниками и даже шутил, что эти Омеги — всего лишь грязные «сосуды».

　　В этот момент, оказавшись лицом к лицу с Хуа Юном, который бесчисленное количество раз был контейнером, Шэн Шаою почувствовал горечь и тревогу и даже не мог понять, в каком он настроении.

　　Хуа Юн, полулежа на кровати, очень остро наблюдал за его борьбой. Он поднял глаза и нежно посмотрел на него. В его холодных глазах читалась смиренная печаль, словно он убеждал его поскорее сдаться.

　　Этот взгляд был подобен ножу, пронзившему сердце Шэн Шаоюя. По одному взгляду он понял, что Хуа Юн, который желал чтобы Шэн Шаою поскорее расстался с ним, не отказался от мысли о самоубийстве.

　　Он был полон решимости умереть. Если Шэн Шаою согласится, он сделает это немедленно.

　　Сердце Шэн Шаоюя жарилось на сковородке, и оно почти сварилось.

　Его сердце наполнено жалостью, болью, смятением и самообвинением...

　　Сложные и сильные эмоции овладели молодого Альфа. Он не удержался, подавшись вперёд, нежно поцеловал бедного Омегу, стоявшего перед ним, который страдал от этого блеска, казалось, даже дыхание у него стало слабым.

　　Хуа Юн отпрянул, а затем механически открыл рот, словно его успешно выдрессировали, превратив в машину, который знал только, как принимать желания.

　　Такая умелая подсознательная реакция заставила Шэн Шаоюя почувствовать себя разбитым.

　　Он всё яснее осознал, что кто-то действительно завоевал эту некогда гордую орхидею.

　　В ту ночь Шэн Шаою крепко обнимал Хуа Юна, но не мог заснуть.

　　Он не спал всю ночь с закрытыми глазами, как вдруг почувствовал, как Хуа Юн шевельнулся в его объятиях. Он тихо спросил его: «Господин Шэн, вам действительно нужна информация о применении технологии генных ножниц?»