Онлайн чтение книги Желание Desire
Глава 25

Через неделю Шэн Шаою вернулся домой.

　　На этот раз Хуа Юн не плакал, но и не говорил. Он просто стоял у двери и смотрел на него без всякого выражения. Вероятно, потому, что после ухода Шэн Шаою в Цзянху несколько раз шёл дождь, холодный свет придавал безмолвной орхидее острую и прекрасную форму, словно меч с холодным сиянием, а лезвие его было острым, как осенний иней.

　　Шэн Шаою видел, что Хуа Юн расстроен, даже шутки и щекотка, которые когда-то были неуязвимы, не давали особого эффекта.

　　Ночью, в полусне и полубодрствовании. Хуа Юн вдруг спросил его: «Ты считаешь меня грязным?»

　　Шэн Шаою проснулся от испуга, его сердце, печень, селезенка и лёгкие были смещены от страха, он стиснул зубы и сказал: «Это ты не позволил мне прикоснуться к тебе!»

　Он всё думал: Чего ещё он от него хочет? Если нельзя поставить на нём вечную метку, не станет же монахом.

　　Кровать была такой огромной, а Хуа Юн был так далеко от него. Они лежали рядом, но их руки и ноги не соприкасались. Даже укрывшись одним одеялом, они всё равно чувствовали пустоту в своих сердцах.

　　«Шэн Шаою». Он впервые назвал его полным именем и спросил ровным голосом: «Неужели это обязательно должен быть секс? Объятий, поцелуев и сна в одной постели недостаточно?»

　　Как это возможно?????

　　Шэн Шаою почувствовал, что его терпение на исходе.

　　С Хуа Юном он был очень целомудренным. Однако он не хотел давать слишком много объяснений или обещаний, чтобы не создать впечатление, будто он должен был быть с ним, не обдумав всё как следует.

　　Шэн Шаою давно бы отвернулся. Но это был Хуа Юн, и он отличался от остальных Омег.

　　Поэтому он любезно обнял его и мягким тоном сказал: «Не позволяй своему воображению всегда давать волю».

　　Хуа Юн больше ничего не сказал. Он повернул голову и бросил на него лёгкий взгляд. Выражение его лица и взгляд были немного холодными.

　　Шэн Шаою почувствовал острую боль в сердце, когда тот посмотрел на него, и ослабил объятия. Долгое время он не видел никакого смягчения в его поведении, а затем просто повернулся спиной и накрыл голову, чтобы уснуть.

　　Эмоциональные модели родителей часто служат образцом для подражания для их детей.

　　Любовная развязка Лань Иня и Сюй Го в предыдущем поколении заставила Шэн Шаою и не думать о сохранении стабильных отношений между полами. Более того, даже если бы Хуа Юн больше не испытывал никаких сомнений в отношении интимной жизни, Шэн Шаою не осмелился бы поставить на нём метку, учитывая его нынешнее физическое состояние.

　　Но Шэн Шаою, привыкший к миру пиров и выпивки, знал, что он никогда не сможет вечно довольствоваться платоническими отношениями с Хуа Юном.

　　Но Хуа Юн может временно терпеть свои желания и даже готов найти неприятности и пережить этот чертовски уязвимый период в одиночку.

　　Шэн Шаою никогда не влюблялся и не знает, как любить, но постепенно учится. Он готов попытаться понять и принять Хуа Юна, но не понимает, почему тот его не понимает.

　　В темноте Хуа Юн поджал губы и промолчал, глядя на широкую, не желающую говорить спину Альфы. Он знал, что несколько дней назад Шэн Шаою и Шу Синь вместе появились в аэропорту.

　　Думая о том, как Шэн Шаою назначал встречи с другими Омегами в период своей восприимчивости и уезжал из дома, чтобы провести семидневный отпуск на острове, мягкие линии его губ стали прямыми и совершенно холодными.

　　В четыре часа утра самый элитный жилой комплекс односемейных вилл в городе Цзянху наполнился ароматом цветов.

　　Всю ночь дул юго-западный ветер. Проследив направление ветра, могли бы обнаружить, что цветочный аромат, не свойственный этому времени года, исходит от самой большой виллы комплекса.

　　В саду Шэн Шаою действительно было посажено много цветов, но ни один из них не имел столь странного аромата. —— Сильный аромат орхидей исходил из главной спальни на третьем этаже виллы.

　　Шэн Шаою проснулся в спальне в беспокойном состоянии, почувствовав в носу сильный запах орхидеи. Он в страхе протянул руку и схватился за безвольную руку.

　　«Хуа Юн», — позвал он его.

　　Но никто не ответил.

　　Чрезмерно ароматный аромат орхидеи в комнате был настолько пугающим, что лицо Шэн Шаою резко изменилось, и он в панике включил свет. Как и ожидалось, он увидел бледного Омегу, с потным лбом и закрытыми глазами. Тот лежал на кровати без сознания, склонив лицо набок и плотно сжав губы.

　　«Хуа Юн!» На мгновение его разум опустел.

　　К счастью, у него был опыт в подобных ситуациях. Дрожащими руками он вытащил шприц из ящика тумбочки, затем достал ампулу со светло-голубой жидкостью, разбил её, вставил иглу в ампулу и наполнил её жидким лекарством.

　　Ладони Хуа Юна были слишком холодными, чтобы согреться, они были полны липкого пота, а на тыльной стороне ладоней едва проступали светло-голубые вены.

　　Шэн Шаою ущипнул того за ладонь, перевернул ладонь и медленно ввёл металлический кончик иглы в кровеносный сосуд. Хуа Юн был очень чувствительным и боялся боли. Когда он бодрствовал, он подсознательно избегал боли от уколов. Когда игла входила в кровеносный сосуд, он невольно лениво и слабо мычал. Только такой прямой и красивый нос мог издать этот мягкий и невинный звук.

　　Но сегодня Хуа Юн не двигался, его бледная щека покоилась на подушке, его длинные, густые ресницы безжизненно опустились, не было слышно даже звука его дыхания.

　　После того, как Шэн Шаою сделал ему укол, он невольно протянул руку и потрогал его бледное лицо. Он пожалел, что рассердился на него. Если бы он не разозлился перед сном и обнял бы его, пока он спал, то сразу заметил бы его ненормальность. —— Рискованное интимное поведение усугубило феромонное расстройство Хуа Юна и привело к серьёзным осложнениям.

　　Врач сказал, что родственникам таких пациентов, как Хуа Юн, необходимо уделять им особое внимание. Если болезнь не будет обнаружена и не будет вылечена вовремя, она может привести к смерти.

　　Первый приступ у Хуа Юна случился в полдень на следующий день после того, как он вернулся домой.

　　Он обедал, когда внезапно потерял сознание.

　　Шэн Шаою никогда в жизни не чувствовал столь трагичного аромата орхидеи, словно последние лучи света в конце жизни. Этот упрямый и гордый Омега был вынужден в последний момент выпустить все оставшиеся феромоны из своих желез.

　　Шэн Шаою перепугался до смерти и немедленно отправил его в Хэци.

　　......

　　Поздно ночью по коридору отделения неотложной помощи ходили люди...

　　«Он пока не в безопасности». Врач, беседовавший с семьёй, выглядел обеспокоенным и серьёзным.

Шэн Шаою так спешил выйти, что даже не успел переодеться и остался в пижаме и в домашних тапочках.

　　Те несколько раз, когда он попадал в неприятности, были вызваны Хуа Юном.

　　Светло-голубая занавеска в отделении неотложной помощи была задернута. На тонкой занавеске мелькали колышущиеся и перекрывающиеся тени врачей. Шум от работы незнакомых механизмов сплетался воедино, вызывая у Шэн Шаою тревогу.

　　Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем врачи начали выходить из отделения неотложной помощи по двое и по трое.

　　«Жизненные показатели пациента стабильны, но ему необходима госпитализация ещё на несколько дней для наблюдения». Лечащий врач, руководивший реанимацией, выглядел уставшим, но вздохнул с облегчением. Он окинул Шэн Шаоюя испытующим взглядом с ног до головы и предупредил: «Родственники не должны относиться к этому легкомысленно. Кроме того, во время лечения интимные отношения категорически запрещены! Вы ещё молоды и планируете в будущем иметь детей, верно?»

　　Шэн Шаою на мгновение остолбенел и, прежде чем успел ясно мыслить, выпалил: «Да».

　　«Всё». Доктор пригрозил ему: «Ты Альфа, ты должен быть здравомыслящим и рассудительным! Ты должен любить и баловать своего Омегу. Если хочешь, чтобы он рожал тебе детей в будущем, сейчас тебе нужно сдержаться. Не будь импульсивным. Ты меня слышишь?»

　　На лице Шэн Шаоюя отразилась лёгкая боль. Подумав немного, он не смог объясниться и не хотел показывать свои шрамы, поэтому лишь кивнул и согласился: «Понял, в следующий раз буду внимательнее».

　　Фактически, он терпел это каждый день, терпел до тех пор, пока его кровеносные сосуды не начали лопаться, но он никогда не был готов перейти черту.

　　Но доктор обвинил его, и его Омега тоже обвинил его.

　　Они заставили Шэн Шаоюя, считавшего, что он находится на вершине генетической эволюции человека, почувствовать себя разочарованным, как будто он был самым неудачливым Альфой в мире, который меньше всего заботился о своём партнере.

　　Шэн Шаою действительно подвёл многих молодых и красивых Омег, включая Шу Синь.

　　В тот день в аэропорту он не стал удерживать Шу Синь, а дал ей крупную сумму денег и квартиру в центре города и прямо предложил расстаться.

Шу Синь приняла деньги и дом, но всё равно плакала, но Шэн Шаою был невосприимчив к её слезам. Он почти сразу подумал, что если бы это был Хуа Юн, он бы тоже заплакал, возможно, ничего не сказал бы, чтобы удержать его, но денег он бы точно не принял...

　　Шэн Шаою, похоже, подсознательно считал Хуа Юна своим партнёром и использовал его в качестве стандарта для оценки других сопровождающих его Омег, а затем с удовлетворением подтвердил, что никто из них не может с ним сравниться.

　　Шэн Шаою чувствовал, что Хуа Юн вот-вот станет святым в любви.

　　В течении той трудной недели он использовал реалистичную куклу, содержащую феромоны Омеги, чтобы в одиночку пережить период восприимчивости.

　　......

　　На следующий день Хуа Юн пришёл в сознание.

　　Когда он проснулся, Шэн Шаою не было рядом, но в палате сидел еще один высокий Альфа S-уровня.

　　Не увидев Шэн Шаоюя, Хуа Юн нахмурился, его бледное лицо, покрытое болезнью, было полно недовольства: «Что ты здесь делаешь?»

　　«Если я не приду, пусть придёт Чан Юй? Тогда ему будет ещё труднее объяснить, если он столкнётся с Шэн Шаоюем». Шэнь Вэньлан отложил телефон, обернулся и спросил: «Что с тобой?»

　　«Я болен». Хуа Юн поднял руку, показал ему тыльную сторону ладони с иглой для внутривенного вливания и спокойно спросил: «Разве ты не видишь?»

На нём был больничный халат в сине-белую полоску, и он выглядел уставшим. Он действительно выглядел слабым и болезненным человеком.

　　Шэнь Вэньлан стиснул зубы: «Я спрашиваю тебя, как ты это сделал».

　　В инфузионном пакете осталось совсем немного лекарства. Хуа Юн вытащил иглу, нажал на ушко и спокойно сказал: «Я увеличил количество модификатора феромонов».

　　"Ты с ума сошёл?"

　　«Да», — Хуа Юн поднял голову: «Господин Шэн отправился на остров с другими Омегами во время своего уязвимого периода на семь дней».

　　«Он — беспутный негодяй». Вспомнив бешеную собаку, которая кусала всех без разбора, Шэнь Вэньлан почувствовал такую злость, что у него зачесались зубы.

　　«Разве это не просто несколько побоев?» — спокойно сказал Хуа Юн. «Ты же не потеряешь ни капли мяса. Почему ты такой скупой Альфа?»

　«Ты щедр? Тогда какая тебе разница, с какой Омегой он спит?»

　　«Это другое».

　　В дверь палаты постучали. Лицо Хуа Юна застыло, и он оглянулся.

　　Из двери раздался голос телохранителя: «Господин Хуа, вы не спите?»

　　Вероятно, он услышал какой-то шум, но не решился броситься в палату, чтобы проверить.

　　Голос Хуа Юна изменил тон, слабим голосом сказал: «Проснулся, не входи».

　　Телохранитель ответил: «Тогда я попрошу врача прийти и осмотреть вас через десять минут, хорошо?»

　　«Хорошо», — сказал Хуа Юн, затем повернулся и спросил Шэнь Вэньлана: «Как ты сюда попал?»

　　Лицо Шэнь Вэньлана вдруг стало совсем суровым. Он поднял голову, подбородок напрягся, и жестом пригласил его посмотреть в окно.

　　«Ты залез через окно?» — спросил Хуа Юн, мельком взглянув на его аккуратный костюм и начищенные кожаные туфли, и с интересом добавил: «Это четвертый этаж, я не могу разглядеть, ты беспокоишься обо мне?»

　　Шэнь Вэньлан был не в духе: «Я боялся, что ты умрёшь и разрушишь мой бизнес». Он сердито посмотрел на красивого молодого человека перед собой и холодно сказал: «Шэн Шаою, должно быть, сошёл с ума. Он разрушил несколько моих проектов, которые вот-вот должны были быть завершены! Утка, которая вот-вот должна была оказаться у меня во рту, просто улетела. Чем ты собираешься мне возместить?»

　　«Господин Шэн очень способный». Выражение лица Хуа Юна смягчилось при упоминании Шэн Шаоюя. Он улыбнулся и сказал: «Но он уже давно обладает способностями. Какое это имеет отношение ко мне? К тому же, утка во рту не улетит. Вэнь Лан, это ты плохо укусил. Кого ты винишь? Почему ты хочешь, чтобы я за это заплатил? Потому что Альфа, который мне нравится, более способный, чем ты?»

　　«Какое дерьмо!» Шэнь Вэньлан был так зол на эту бесстыдную пару, что у него свело кишки: «Ради открытого тендера он посмел привлечь людей к участию в торгах и предложить цену по себестоимости, чтобы сделать меня несчастным! Это жестокая конкуренция! Если вы согласны, я соберу доказательства и немедленно подам на него в суд!»

　　«Это не сработает», — Хуа Юн покачал головой. «Я не могу огорчать своего Альфу только ради денег... Как насчет этого? Я лично возмещу убытки компании. В следующий раз, когда увидите господина Шэна, избегайте его».

Хуа Юну нет нужды напоминать ему о необходимости избегать Шэн Шаоюя.

　　С тех пор, как Шэн Шаою преградил ему путь на общественном ужине и избил его, Шэнь Вэньлан избегает этого бешеного пса.

　　Кроме того, ему и его команде необходимо скорректировать стратегию торгов, если он снова столкнётся с мошенничеством на торгах в будущем, он мог бы немедленно решить эту проблему. Бесполезно мудрить задним числом, это лишь потеря времени. Если он не сможет получить желаемое, он будет некомпетентным.

　　Шэнь Вэньлан лишился дара речи. Логика поведения обычных людей была совершенно иной, чем у этого, казалось бы, хрупкого и безобидного молодого человека. Ведь если Хуа Юну что-то нравилось, он непременно это съедал.

　　Телефон завибрировал. Хуа Юн потянулся за телефоном и дважды нажал на экран тонкими белыми пальцами. Он поднял голову и сказал: «Господин Шэн скоро вернётся. У вас есть ещё дела? Если нет, то вперёд».

　　Шэнь Вэньлан пришёл только для того, чтобы проверить состояние здоровья Хуа Юна. Увидев, что с ним всё в порядке, он почувствовал облегчение. Ради собственного сердечно-сосудистого здоровья он не хотел оставаться в палате дольше.

　　Он встал, открыл окно и быстро выпрыгнул.

　　Альфы S-класса обладают выдающимися спортивными способностями, а их взрывная сила, выносливость и даже прыгучесть значительно превосходят показатели обычных людей. Не говоря уже о том, чтобы подняться на четыре этажа, даже прыжок на четыре этажа для такого Альфы S-класса, как Шэнь Вэньлан, — это сущий пустяк.

　　Шэнь Вэньлан щёлкнул запястьем и легко повесился за окном здания. Он уже собирался продолжить падение, но рама кондиционера оказалась неустойчивой, и он не смог удержаться на ногах, едва не упав.

　　Он был готов к жёсткой посадке, но его руку внезапно сжала огромная сила.

　　Он поднял голову и увидел бледное и красивое лицо Хуа Юна. Пара глаз, ясных, как стеклянные бусины, которые как будто улыбаются.

　　Тонкая белая рука под больничным халатом вытянулась из открытого окна. Казалось, это не потребовало больших усилий. Тонкая ладонь нежно сжала сильную руку Альфы. Худой и красивый юноша медленно произнёс: «Вэнь Лан, ты такой бесполезный». Голос был нежным и сладким, как у влюблённой кокетливой девушки, но лицо его оставалось равнодушным.

　　Хуа Юн взял Шэнь Вэньлана за подбородок большим и указательным пальцами и поднял его лицо. «Я спас тебя. Не будь таким жестоким с господином Шэном. В прошлый раз ему потребовалось полмесяца, чтобы залечить свои раны. Мне это не нравится».

　　Мысли Шэнь ВэньЛана: Он меня первый ударил! Мне потребовалось полмесяца, чтобы прийти в себя! Почему ты ничего не сказал?

　　Шэнь Вэньлан был в ярости, пытался вырвать руку из его ладони и взревел: «Когда в будущем влюбишься, больше не обращайся ко мне за помощью. Мне это тоже не нравится!»

　　«Нет». Тонкое запястье Хуа Юна, которое, казалось, можно было легко сломать, было словно схвачено куском тонкой стали, словно зажимом, который крепко держал его и не желал отпускать.

　　«Ты должен помочь мне, и я помогу тебе в будущем».

　　Шэнь Вэньлан почувствовал, что вот-вот сломает ему руку. Мышцы были напряжены до предела, боль была невыносимой. Он стиснул зубы и сердито воскликнул: «Мне нужна твоя помощь?»

　　Красавец невинно моргнул: «Тебе не нужна помощь ?»

　　Хуа Юн подумал: Возможно, тебе никогда в жизни не удастся добиться расположения секретаря Гао в одиночку.