Онлайн чтение книги Желание Desire
Глава 24

Встретившись с ним взглядом, Хуа Юн босиком ступил на землю. Шэн Шаою нахмурился: «Куда ты идёшь?» Он схватил Хуа Юна за тонкую руку и притянул к себе, наказав ему не слишком много думать, беречь своё тело и поговорить позже.

Хуа Юн кивнул, послушно забрался на кровать, протянул руки и снова выключил свет.

　　Шэн Шаою вспомнил, как Хуа Юн протянул руки и попытался дотянуться до лампы, он почувствовал, что тот ничем не изменился с того момента, каким был месяц назад, разве что похудел, стал меньше говорить, а его тонкое лицо было на удивление бледным.

　　Но откормить орхидею несложно. Если он мало разговаривает, больше дразните его...

　　У Хуа Юна очень слабое чувство юмора. Раньше, когда Шэн Шаою иногда рассказывал ему шутки, он смеялся до упаду, его глаза округлялись, как полумесяцы, и всё его тело дрожало от смеха.

　　«Это так смешно?»

　　«Ну, господин Шэн такой милый, когда рассказывает шутку всерьёз».

　　У Шэн Шаою был богатый опыт в том, чтобы рассмешить его, но всего за месяц этот опыт мог оказаться весьма эффективным. К тому же, Шэн Шаою освоил столько навыков ведения переговоров и общения, что заставить молчаливую Омегу говорить было совсем несложно.

　　Думая об этом, он вдруг почувствовал облегчение. Он закрыл глаза и медленно уснул, вдыхая лёгкий аромат орхидей.

　　На следующее утро Шэн Шаою купил Хуа Юну новый телефон и получил карточку.

　　Вскоре Хуа Юн отправил Шэн Шаою первое за месяц сообщение в WeChat.

　　В те дни, когда он пропал без вести, Шэн Шаою каждый день отправлял ему сообщения.

　　Предыдущие записи чата были уничтожены односторонним обстрелом. Длинные зелёные текстовые полосы затерялись в море. Каждый раз, просматривая их, Шэн Шаою ощущал горечь последнего прощания.

　　Глядя на долгожданное письмо в окне чата, Шэн Шаою нажал на ссылку и обнаружил, что это ссылка на сетевой диск. Там содержится много информации о применении генных ножниц – важнейшие секреты, которые HS Group никогда не раскрывала общественности.

　　Список руководителей X Holdings очень длинный, как на китайском, так и на английском языке, но все они без исключения —Альфи.

　　В глазах Шэн Шаоюя снова поплыло. Он почувствовал острую боль в сердце и невольно застонал.

　　Стиснув зубы, с распухшим и воспаленным носом, Шэн Шаою, глядя на эти бесценные сведения, испытывал гнев и зависть. Однако он не осмелился спросить Хуа Юна, откуда они взялись и на что он их обменял.

　　Но благодаря этой информации технология применения генетических ножниц к организмам действительно быстро развивается.

　　Время шло незаметно, и в мгновение ока наступил сентябрь. На улице всё ещё было жарко, из-за света высоко стоящего солнца цветы и растения во дворе выглядели безжизненными.

　　Хуа Юн стоял у окна и в оцепенении смотрел на красочный цветочный сад.

　　Вернувшись, он больше не ходил на работу. Шэн Шаою не отпускал его одного. Каждый раз, когда он выходил, если Шэн Шаою не мог его сопровождать, за ним следовал отряд крепких телохранителей из Беты.

　　На третий день после возвращения Хуа Юн последовал за Шэн Шаою на виллу, которая находилась более чем в 30 минутах езды от первоначальной квартиры. Это был дом Шэн Шаоюя.

　　Однажды ночью, Шэн Шаою вернулся с синяками на лице.

　　Хуа Юн стоял у входа, молча глядя на него, его ясные глаза были полны беспокойства, но он прикусил губу и ничего не сказал.

　　Шэн Шаою заметил его беспокойство и понял, что Хуа Юн колеблется, хочет спросить, но не решается.

　　Он боялся, спросить Шэн Шаоюя, с кем он поссорился. Тогда ему придётся услышать имя, которое он не хотел слышать и которое никогда больше не упоминал. Хуа Юн не хотел спрашивать Шэн Шаою: «Почему ты его ударил?»

　　Потому что все знают причину.

　　Они оба вспомнили катастрофу, о которой больше никто не упоминал, и оба намеренно забыли о ней, сделав вид, что её никогда не было.

　　«Ты ужинал?» Шэн Шаою подошёл, взял его лицо руками и поцеловал в щёку.

　　Хуа Юн внезапно напрягся.

　　Он отвёл взгляд от его лица и отступил назад: «Я поел».

　　«Что ты ел?» Шэн Шаою схватил его за руку и не дал уйти. Взгляд его был пылающим, но мягким: «Почему у тебя такие холодные руки?»

　　Руки Хуа Юна не были холодными, а вот ладони Шэн Шаою были очень тёплыми. Феромонный аромат горького апельсина и рома ударил в нос Хуа Юна, напомнив ему, что перед ним стоит альфа S-уровня, который вот-вот достигнет периода восприимчивости.

Он крепко сжал руку Хуа Юна, а в лицо ему пристально смотрели горящие глаза, словно его страстно любили. Он глубоко вздохнул, придвинулся ближе, дрожащими ресницами, и сам поцеловал багровый уголок губ Альфы, посиневший от синяков, и спросил: «Больно?»

　　Шэн Шаою схватил его за руку и прижал к сердцу: «Не больно». Он как будто говорил, что драка не была болезненной, а вот сердце болело.

　　Хуа Юн не мог не улыбнуться ему, и рука Альфы сжалась еще крепче: «Почему ты так охотно улыбаешься мне сегодня?»

　　Его улыбка тут же застыла, но в глазах осталась нежность: «Господин Шэн выглядит мило, даже когда ранен».

　　Шэн Шаою был одновременно удивлён и смущен. Он поднёс его запястье к губам и поцеловал: «Мило?»

　　«Да, очень».

　　Казалось, время вернулось на несколько месяцев назад. Хуа Юн сидел на корточках перед духовкой, нервно разглядывая печенье. Шэн Шаою подошёл поцеловать его. Он пожаловался: «Господин Шэн слишком прилипчивый и непослушный». Шэн Шаою: «Я что, прилипчивый?» Хуа Юн тут же мягко улыбнулся и ответил: «Да, очень».

　　Он также сказал: «Господин Шэн, будьте хорошим мальчиком».

　　Эта сцена произошла всего несколько месяцев назад, но кажется, будто прошла вся жизнь.

　　После возвращения Хуа Юна домой Шэн Шаою больше не покидал его комнату. Каждую ночь они засыпали в объятиях друг друга, разделяя тёплые объятия, дыша поверхностно после засыпания и изредка видя дурные сны.

　　Хуа Юн также был очень тихим, даже если ему снились кошмары. Шэн Шаою однажды случайно проснулся и заметил, что руки и ноги Хуа Юна холодные, как лёд, а дыхание стало тяжелее и чаще обычного. Он протянул руку и потрогал его спину, обнаружив, что она вся в поту. Хуа Юн с криком сел и выкрикнул: «Нет».

　　Его глаза были широко раскрыты, полны отчаяния. Не было сонливости, как при пробуждении ото сна, лишь острый страх бодрствования.

　　Шэн Шаою обнял его и почувствовал, как его одежда медленно пропитывается слезами.

　　Омега в его объятиях уткнулся головой в грудь, словно страус, спасающийся от испуга, и спросил хриплым голосом: «Господин Шэн, смогу ли я забыть об этом?»

　　Шэн Шаоюй не был в этом уверен, но всё же погладил его по спине и успокоил его надеждой.

Говорят, что только создавая хорошие воспоминания, можно скрыть плохие. Но воспоминания Хуа Юна об интимных отношениях слишком плохи, словно лист белой бумаги, который никогда не обрабатывали. Первый мазок выполнен толстым, тёмным и длинным мелком. Каким бы ярким ни был цвет, остаётся лишь бесконечная и отчаянная чёрная краска, да и мелок, который хотел его спасти, тоже испачкан.

　　Шэн Шаою когда-то думал, что его это будет сильно беспокоить.

　　Когда дело доходит до выбора партнёра в постели, он никогда не относится к себе плохо и всегда отказывает Омегам, почуявший запах других Альф.

　　Ли Байцяо однажды заметил, что его страсть к чистоте странная и старомодная, словно старик-феодал, который перенёсся на сотни лет назад и был строг к другим, но снисходителен к себе.

　　Ли Байцяо сказал: «Если однажды Шаою согласится переспать с «нечистым» Омегой, даже свинья заберётся на дерево».

　　Но Шэн Шаою обнаружил, что это не так.

　　Судя по его прошлым стандартам, сейчас Хуа Юна нельзя считать «чистым».

　　Но Шэн Шаою не хотел так думать, потому что одна только мысль об этом причиняла ему такое ощущение, будто его сердце пронзили, причиняя невыносимую боль.

　　Он часто вспоминал ту ночь, когда Хуа Юн сидел на кровати, поджав губы, и с уговаривающим видом смотрела на него. Этот лёгкий взгляд всегда заставлял Шэн Шаоюя снова вздрагивать.

　　Хуа Юн всегда чистый, красивый и желанный.

　　Он заслуживает всего самого лучшего в мире.

　　В сердце Шэн Шаою этот Омега обладает сердцем, столь же прекрасным, как и его лицо. Он самый чистый и невинный, его любовь тоже невинна. Беспечный Шэн Шаою случайно потерял его, но он никогда не сможет его испачкать.

　　За день до наступления периода повышенной чувствительности Шэн Шаою остро ощутил изменения в своём организме. Он почувствовал неконтролируемый прилив жара. Из-за аромата орхидей в квартире, жар на этот раз был сильнее, чем прежде.

　　После утреннего совещания он покинул компанию и попросил Чэнь Пиньмина послать кого-нибудь за Омегой по имени Шу Синь и подождать его в аэропорту.

　　В ту ночь Хуа Юн не смог дождаться возвращения Шэн Шаоюя домой.

　　В три часа ночи, в гробовой тишине комнаты, молодой человек сидел на кровати, скрестив ноги, держа в тонких белых руках старинные карманные часы с замысловатым узором. Его красивое лицо обрамляли два холодных, словно звёзды, глаза, и по нему скользила холодная, но привлекательная улыбка.

　　«Господин Шэн, ведите себя хорошо», — прошептал он.

　　Тусклый свет окутывал его опущенное лицо, а выражение на его прекрасном лице было одиноким и разочарованным, как у самого одинокого облака на небе.

　　Он привык к тому, что им восхищаются, но когда он пытается чего-то добиться, он терпит поражение.