Онлайн чтение книги Сага о Ньяле
97 XCIX

Теперь надо рассказать о Скарпхедине и его братьях. Они шли по дороге к реке Ранге. Скарпхедин сказал:

– Постоим и послушаем. Затем он сказал:

– Тише! Я слышу там, у реки, человеческие голоса. Кого вы больше хотите взять на себя, Лютинга или его двух братьев?

Они сказали, что им бы больше хотелось взять на себя одного Лютинга.

– Но он для нас и всего важнее, – сказал Скарпхедин. – Плохо будет, если он уйдет от нас. И я думаю, что он скорее всего не уйдет, если я его возьму на себя.

– Когда подберемся к нему поближе, мы постараемся прицелиться так, чтоб ему не уйти от нас, – сказал Хельги.

Затем они пошли туда, где Скарпхедин слышал человеческие голоса, и увидели, что у ручья стоят Лютинг и его братья. Скарпхедин перепрыгивает на другой берег, покрытый галькой. Там стоит Халльгрим со своими братьями. Скарпхедин ударяет Халльгрима в бедро так, что сразу же отсекает ногу, а другой рукой хватает Халлькеля. Лютинг хочет ударить Скарпхедина копьем, но тут подоспел Хельги и подставил свой щит, и удар приходится в щит. Лютинг поднимает камень и кидает его в Скарпхедина так, что тот отпускает Халлькеля. Халлькель хочет взбежать на склон, покрытый галькой, но при этом падает на колени. Скарпхедин кидает в него секиру и разрубает ему хребет. Лютинг пускается бежать, но Грим и Хельги бросаются вслед за ним и оба ранят его. Лютинг бросается от них в реку, добирается до своих лошадей и скачет в Оссабёр.

Хаскульд был дома и сразу же вышел к нему. Лютинг рассказал ему, что случилось.

– Ты должен был ждать этого, – говорит Хаскульд. – Ты совершил безумство. Видно, правильно говорится, что недолго радуется рука удару. Трудно сказать, уцелеешь ли ты.

– Верно, – говорит Лютинг, – что я с трудом спасся, но я все же хочу, чтобы ты помирил меня с Ньялем и его сыновьями и чтобы' я сохранил свое добро.

– Пусть будет по-твоему, – говорит Хаскульд.

Затем Хаскульд велел оседлать своего коня и поехал в Бергторсхваль с пятью спутниками. Сыновья Ньяля уже вернулись и легли спать. Хаскульд разыскал Ньяля, и они начали разговор. Хаскульд сказал Ньялю:

– H приехал сюда просить за моего родича Лютинга. Он совершил тяжкое преступление против вас: нарушил мир и убил твоего сына.

Ньяль сказал:

– Мне думается, что Лютинг уже поплатился за это смертью своих братьев. Если я и пускаюсь в разговоры о мире, то только из дружбы к тебе. И я ставлю условием мира, чтобы за убийство братьев Лютинга вира не платилась. Лютинг также не получит виры за свои раны, но заплатит полную виру за Хаскульда.

Хаскульд сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты один рассудил это дело. Ньяль ответил:

– Я сделаю, как ты хочешь.

– Может, ты хочешь, чтобы при этом были твои сыновья? – спросил Хаскульд.

Ньяль ответил:

– Это не приблизит нас к миру. Но мир, который я заключу, они будут соблюдать.

Тогда Хаскульд сказал:

– Так и порешим, а ты обещай Лютингу, что твои сыновья не будут мстить ему.

– Хорошо, – сказал Ньяль. – Я хочу, чтобы он заплатил две сотни серебра за убийство Хаскульда. Жить он может остаться в Самсстадире, но мне кажется, что ему было бы лучше продать свою землю и уехать. Ни я, ни мои сыновья не нарушим мира, но может случиться, что найдется кто-нибудь другой в этих местах, кого ему следует остеречься.[57]Ньяль имеет в виду Амунди, сына Хаскульда, внука Ньяля. Если же все выглядит так, будто я изгоняю его из этих мест, то пусть он остается здесь, но он будет тогда в очень большой опасности.

После этого Хаскульд уехал домой. Сыновья Ньяля проснулись и спросили своего отца, кто это приезжал, а он сказал им, что это был Хаскульд, его воспитанник.

– Он, верно, просил за Лютинга, – сказал Скарпхедин.

– Да, – сказал Ньяль.

– Это плохо, – сказал Грим.

– Хаскульд не просил бы за него, – сказал Ньяль, – если б ты его убил, как собирался.

– Не будем упрекать нашего отца, – сказал Скарпхедин.

Теперь надо сказать о том, что этот мир между ними не был нарушен.