Онлайн чтение книги Стальной алхимик Fullmetal Alchemist
6 - 7 Проблемы Альфонса.

Если кто-нибудь спросит, какая организация, непосредственно подчиняется Центральному штабу – органу, который управляет великой нацией Аместриса и заслуживает особого внимания, никто бы не стал тянуть с ответом. Это группа людей, которые сдали определенный сложный экзамен благодаря своему острому уму. Те, у кого сильное чувство этики и лояльности, необходимые для строгих психологических испытаний. Те, кто обладает исключительной способностью делать сложные преобразования, а затем действуют с хладнокровной точностью, чтобы сделать трансмутацию в любой момент. Именно они обладают этими качествами, чтобы достичь своего ранга. Серьезные и собранные, они ведут себя с достоинством, даже несмотря на то, что несут на своих плечах долю судьбы страны и готовы пожертвовать собственной жизнью на поле боя.

При них серебряные часы с шестиугольной звездой и гербом президента, они несут огромную ответственность. Они – гордость нашей страны, единственные и элитные Государственные алхимики…

- Ух ты.

Солнце поднялось над восточным горизонтом, возвещая о наступлении рассвета. В этот ранний час, находясь в отеле, в котором они с братом остановились, Альфонс не мог не отреагировать вслух на колонку о Государственных алхимиках, которую он читал.

- «Собранные и элитные»? Думаю, некоторые люди действительно так думают, - прокомментировал он.

Многие насмехались над Государственными алхимиками, называя их «армейскими псами» из-за обширных привилегий, которые давало это звание, но автор этой колонки был другого мнения. Он, казалось, искренне уважал их, хотя, возможно, и нереалистично идеализировал.

- Но не все алхимики такие, - пробормотал Альфонс, полностью осознавая реальность вещей. Он перевернул страницу.

- Эй, Ал!

Неприятно громкий голос нарушил тишину столовой, где до этого находились только Альфонс и повар, который готовил завтрак на кухне. Ночь едва подошла к концу и большинство гостей отеля все еще спали. Любой, кто бодрствовал в этот час и обладал здравым смыслом, должен был знать, что нужно быть внимательным к другим. Тот, кто умышленно нарушал общепринятые нормы вежливости был никто иной, как Эдвард Элрик, который представлял собой исключение из числа «собранных и элитных» Государственных алхимиков.

- Подожди, Эд! Тише, тише! – Альфонс поспешно приложил палец к «губам» своего шлема, одновременно извиняясь и склоняя голову перед поваром, который выглянул из кухни и администратором, бросившего на них взгляд со стойки регистрации.

Эдвард и Альфонс уже некоторое время жили в этом отеле, расположенном в одном из районов Централа. Они оба были заняты: Эдвард посещал руины Ксеркса, а Альфонс разбирался с гомункулами. Прошлым вечером у братьев была редкая возможность провести вечер в тишине, поэтому Альфонс провел всю ночь за чтением в столовой, чтобы дать старшему брату выспаться.

Уинри, которая сопровождала их в Централ, также вероятно, крепко спала в своей отдельной комнате. Альфонс планировал разбудить их двоих примерно через два часа, но, по-видимому, Эдвард проснулся сам и бросился к нему, создавая шум, когда бежал сюда.

Не обращая внимания на осуждающие взгляды окружающих, Эдвард выдвинул стул, который громко заскрипел и плюхнулся перед Альфонсом, прежде чем сунуть листок бумаги младшему брату.

- Что ты об этом думаешь?!

Альфонс не знал, что ответить, так как брат ничего даже не объяснил. Альфонс принял листок и «вздохнул» от типичной поспешности брата. На нем были криво написаны какие-то символы, которые игнорировали аккуратные и ровные строки страницы. Сложно было сказать, реальные ли это были слова.

- На каком это языке? – спросил Альфонс, поворачивая бумагу под углом. Затем он отвел ее подальше от лица и попытался расшифровать то, что там было написано.

Эдвард протянул руку, забрал у брата лист бумаги и перевернул его вверх ногами, прежде чем вернуть.

- Виноват. Он был перевернут.

Это не сделало документ более удобным для чтения, но Альфонс наконец смог расшифровать цель написанного по одной строке, что затерялась среди перечеркнутого текста.

- План, как справиться со Шрамом? Ты уже что-то придумал? – спросил Альфонс.

- Ага! Набросал несколько идей! – Эдвард ухмыльнулся, скрестив ноги и откинувшись на спинку стула.

Прошлым вечером они вдвоем решили, что их следующим шагом будет борьба со Шрамом. План состоял в том, чтобы раскрыться перед преступником, который целенаправленно охотился на государственных алхимиков, и использовать потенциальную опасность для себя, чтобы выманить гомункулов, которым Эдвард был нужен живым. Проблема их плана состояла в том, что нужно было выяснить, как на самом деле найти Шрама, который мог находиться где угодно.

Вчера вечером они остановились, так и не придумав ни одного хорошего решения своей дилеммы.

- Я проснулся среди ночи и просто продолжал над этим думать до утра.

- Это похоже на тебя. Но все же не перенапрягайся.

Альфонс был рад услышать, что его брат по крайней мере немного поспал. У Эдварда была плохая привычка забывать есть и спать, когда его мозг начинал работать. Тем не менее, эти моменты сосредоточенности часто приводили к удивительным озарениям, поэтому Альфонс с нетерпением просмотрел на записи Эдварда.

- Хм, так ты изменил саму концепцию плана. Это уже что-то.

После того, как Альфонс все прочитал, он снова был впечатлен. Они мучились, размышляя, как найти Шрама, который скрывался где-то в городе. План на бумаге предполагал противоположную тактику: вместо того, чтобы искать Шрама, они заставят преступника найти их.

- Правда? – Эдвард тихо засмеялся, и снова откинулся на спинку стула.

- Но, - в этот момент Альфонс заколебался.

Перевернуть их первоначальный план с ног на голову было хорошей идеей, однако ему было трудно просто согласиться с любым из предложений Эдварда, которые он изложил:

1.      Раздать листовки, где будут указаны их профили и текущее местоположение.

2.      Украсить тележку, затем провезти ее по городу, размахивая огромным флагом.

3.      Распространить слухи по всему городу. Пример: высокий, привлекательный Государственный алхимик по имени Эдвард Элрик, находится неподалеку.

- Я просто спрошу, какой план ты хочешь выбрать? – спросил Альфонс, неуверенно отрывая взгляд от страницы. Эдвард ухмыльнулся, явно ожидая этого вопроса.

- Очевидно же, что этот! – он ткнул пальцем в бумагу. Он указывал на третий вариант.

- Я не удивлен, - Альфонс тяжело «вздохнул», что было противоположно довольной ухмылке Эдварда, затем он резко покачал головой. – Если мы распространим слух, который будет является ложью, Шрам, вероятно подумает, что это другой человек и даже не будет вмешиваться. Нам придется исключить и листовки, поскольку нет никакой гарантии, что Шрам действительно их прочитает.

- Подожди секунду! Что значит «явно является ложью»?! – прорычал Эдвард, в одно мгновение напрягшись, и фыркнул. – Что в этом плохого? По своей сути слухи и не должны быть правдой! Что плохого в том, чтобы позволить мне немного помечтать, даже если это всего лишь слухи?!

Эдвард был неисправим. Он ухватился за эту мысль и теперь стучал кулаками по столу, как ребенок. Альфонс с горькой иронией заметил, что газета и фраза «серьезные и собранные, они ведут себя с достоинством» были прямо под кулаком его брата.

- Ты можешь мечтать, но получишь больше результатов, если будешь пить молоко.

- Ладно, а как насчет второго варианта? Мы привлечем внимание всех в городе и Шрам обязательно заметит!

Склонный к драматизму Эдвард, поддержал следующий план, но Альфонс снова покачал головой.

- Я думаю, военная полиция положит этому конец прежде, чем мы найдем Шрама.

Альфонс представил себе эту сцену: тележка, раскрашенная в яркие цвета, а его брат сидит наверху и энергично размахивает флагом, сам же Альфонс будет тянуть это все, и люди на улице будут обходить их стороной.

Он «вздохнул». На флаге, несомненно, будет надпись: «Встречайте братьев Элриков!» Если они будут вести себя как пара подозрительных личностей, что привлекают любопытные взгляды всех вокруг, военная полиция ни за что не оставит их в покое.

- Лично я не хочу, чтобы все ассоциировали мое имя с тем, что я чудак, - сказал Альфонс, игнорируя насупившегося Эдварда. Он указал на вариант номер три. – Я за этот план. Но как насчет того, чтобы вместо лжи мы…

- Это не ложь, если я когда-нибудь стану высоким!

- Конечно. Двигаемся дальше… Если уж мы собираемся распространять слухи, то пусть это будет что-то позитивное, не думаешь?

Услышав предложение Альфонса, Эдвард нахмурился.

- Ты имеешь в виду, например, уборку мусора? Это так скучно, что даже слухом не считается.

- Нет, я больше думал о том, чтобы помочь людям с помощью алхимии. Это привлечет внимание и добавит правдоподобности тому, что это делает Государственный алхимик, и это вероятно убедит Шрама, что это действительно мы и самое главное, это улучшит твою репутацию.

- Мою репутацию?

- Да, твою репутацию.

Эдвард подскочил на месте, и Альфонс серьезно кивнул.

Дурная слава Эдварда Элрика была одной из многих проблем, которые давили на них в последнее время. Во время своих путешествий старший Элрик бил плохих парней, с которыми они сталкивались, сражался с химерами, проникал в запрещенные зоны и наносил сопутствующий ущерб объектам и зданиям в их окрестностях. Слухи об этих инцидентах, по-видимому, были приукрашены и распространены, в результате чего репутация Эдварда еще больше пошатнулась. Дело дошло до того, что, когда Эдвард назвал свое имя на стойке регистрации этого самого отеля, путешественник, который регистрировался рядом с ними, побледнел и пробормотал: «Разве это не тот хулиган, который уничтожает все на своем пути? Тот, кто после себя не оставляет ни единой целой травинки? Надеюсь, что это не он»

В будущем им предстояло много путешествовать по стране. Было хорошей идеей завоевать доверие сейчас, пока все не стало еще хуже.

- Понял. Если мы привлечем внимание добрыми делами, Шрам покажет себя, и моя репутация улучшится, - Эдвард удовлетворенно улыбнулся.

Конечно, этот план поможет его будущему «я», но, скорее всего, его убедил приятный воображаемый образ того, как им будут восхищаться горожане. Его мрачное настроение исчезло.

- Да, именно так.

Бронированный шлем Альфонса не мог передавать эмоций, но внутри он улыбался. Правда заключалась в том, что Альфонс хотел найти хорошее решение проблемы с репутацией Эдварда больше, чем сам Эдвард.

В то время как Эдвард был объектом предубеждений, вызванных его дурной славой, Альфонсу всегда приходилось прояснять недоразумения. Если взять в качестве примера инцидент в отеле, именно Альфонс держал Эдварда, когда тот кричал: «Кого это ты назвал хулиганом?» Затем Альфонсу пришлось терпеливо объяснять путешественнику, что все это было недоразумением. Мужчина практически в слезах был готов отчаянно сбежать в другой отель. В конце концов, Альфонсу удалось взять ситуацию под контроль.

Он был рад помочь своему брату, но все еще хотел ограничить количество инцидентов, которые вызывали головную боль. Улучшение репутации брата было лучшим и кратчайшим путем к этой цели.

- Хорошо, тогда давай сейчас же и начнем! – воскликнул Эдвард.

- Да! – кивнул Альфонс.

У каждого из братьев были свои мотивы, но у них была одна цель – привлечь внимание с помощью добрых дел. Они развернули карту города, выбрали маршрут и с энтузиазмом вышли из отеля.

Утро в Централе было шумным и многолюдным. Вскоре после восхода солнца улицу заполонило людьми, которые направлялись на работу, а машины гудели, проезжая перекрестки. Прямо через дорогу от отеля в центре города находилась пекарня. Готовясь к работе, владелец пекарни со скрипом открыл двери своего заведения.

- Мистер, есть круассаны?

- Булочку, пожалуйста!

Несколько детей на велосипедах, которые направлялись в школу, окружили магазин со всех сторон. К сожалению, их интересовали, какие виды хлеба есть в наличии, чем то, как остановить свои велосипеды. С оглушительным грохотом двое невнимательных детей столкнулись друг с другом.

- Аааа!

- Ой!

- О, вы как, в порядке? – сказал пекарь, подбежав к упавшим детям, чтобы помочь. 

К счастью, они отделались лишь царапинами, но их велосипеды сцепились. Передние колеса были погнуты.

- Ну, похоже вам придется отправить их в ремонт.

Дети казалось, были расстроены таким замечанием пекаря и ответили:

- Но мы же ехали в школу!

- Мы не успеем! 

И тут, словно из ниоткуда…

- Не волнуйтесь! – раздался громкий голос с другой стороны улицы.

Пекарь и дети одновременно обернулись на голос.

Напротив них, перед главным входом в отель, стоял мальчик и человек в старинных доспехах.

- Эдвард Элрик здесь!

Невысокий мальчик со светлыми волосами, заплетенными в косу, театрально подмигнул им, прежде чем перейти улицу. Красный плащ развевался за его спиной.

- Если вам когда-нибудь понадобится помощь, я к вашим услугам…. Воу, это было близко!

- Эд, смотри по сторонам, прежде чем переходить дорогу!

Проезжающая мимо машина посигналила мальчику, который перебегал дорогу, а водитель отчитал следовавшего за ним доспех, словно Альфонс был его опекуном.

- Я знаю этого ребенка!

Пекарь вспомнил, что видел эту странную пару. Они уже некоторое время жили в отеле и иногда заходили купить выпечку. У того, что в доспехах был мягкий характер, который не соответствовал его внешности, и он всегда вежливо приветствовал пекаря. Молодой человек в красном плаще, с другой стороны, выглядел вполне симпатичным, но у него был довольно взрывной характер, поэтому у пекаря не сложилось о нем такого же хорошего впечатления.

Когда молодой человек приблизился, он сиял, будто началась новая страница в его жизни.

- Извините, - сказал он, пытаясь звучать галантно, остановившись перед детьми.

Он встал около все еще сцепившейся кучей велосипедов на земле и сложил руки вместе. Он хлопнул в ладоши и затем поднес руки к велосипедам. В тот момент, когда его ладони коснулись металла, вспыхнула ослепительная вспышка. Пекарь и дети зажмурились от яркого света.  Когда они вновь открыли глаза, сломанные велосипеды вернулись в нормальное состояние и аккуратно стояли перед пекарней.

- Ух ты!

- Это была алхимия?

Пока дети аплодировали, мальчик в красном пальто прошел мимо шокированного владельца пекарни и снова хлопнул в ладоши, на этот раз перед дверью магазина. Когда свет погас, сломанная петля была как новая.

- Теперь Вам не о чем беспокоиться! – с сияющей улыбкой сказал молодой человек.

- Э-э, да, спасибо.

Увидев его широкую улыбку, пекарь мог только выразить свою благодарность и внутри извиниться перед мальчиком, которого он считал хулиганом.

– Э-э… что я могу дать тебе взамен? Сколько это стоит…

- Я никогда бы не смог взять что-либо! Как Государственный алхимик, я не могу принять оплату. Ну что же, мы пойдем. Берегите себя, детки, не разбейте снова свои велосипеды!

С этими словами молодой человек любезно улыбнулся детям, поднял руку на прощание и убежал, следом за ним поспешил доспех.

- Спасибо, мистер! – крикнули дети и помахали ему вслед.

- Спасибо!

- Так значит, этот парень был Государственным алхимиком. Я понятия не имел, что он такой хороший.

Владелец пекарни стоял, пораженный действиями и улыбкой молодого человека. Конечно, его жизнерадостность была немного наигранной, и во всем этом было что-то театральное, но несмотря на это, и у владельца пекарни, и у детей осталось твердое представление, что Эдвард Элрик совершил доброе дело.

- Черт! Я слишком рано сказал им свое имя! – Эдвард поморщился, когда они пробежали немного вперед, оставив пекарню позади.

В тот момент, когда они вышли из отеля готовые помочь людям, они стали свидетелями аварии велосипедов, и Эдвард запаниковал.

- Тебе, наверное, не следует объявлять о себе с другой стороны улицы, потому что люди могут тебя не услышать, - согласился Альфонс, бегущий рядом с братом.

- Ладно, с этого момента я буду говорить им прямо перед преобразованием. Мне, наверное, также следует уточнять титул «государственного алхимика» перед своим именем, верно? – сказал Эдвард.

- Хорошая идея. Так Шраму будет легче нас заметить, - ответил Альфонс.

- А еще! – продолжил Эдвард. – Пока я буду представляться, ты мог бы помочь привлечь внимание! Может, сделаешь маленькие флажки и будешь махать ими рядом со мной или что-то в таком роде.

- Понял. О, а как насчет этого?

Братья подобрали несколько листовок, валявшихся около обочины дороги и с помощью алхимии превратили их в веера, которыми можно было размахивать. Они обсуждали, как их можно улучшить, продолжая бежать по многолюдной главной улице.

И тут они услышали, как кто-то закричал «Аааа!» из книжного магазина, что был немного впереди. Книжная полка, на которой стояло слишком много книг, рухнула. Сотрудница магазина прижав к себе руки, стояла перед сломанной полкой, а книги разлетелись по всему помещению, вплоть до самого входа.

- Хорошо, вот наша следующая цель!

Эдвард быстро побежал к магазину, глубоко вдохнул и затем крикнул так громко, что сотруднице пришлось заткнуть уши: «Государственный алхимик Эдвард Элрик здесь!»

После этого он так наигранно подмигнул женщине, что это было практически слышно, прежде чем он хлопнул в ладоши.

- Ты сможешь, Эд!

Пока Альфонс поддерживал брата, вспышка света озарила книжный магазин. Свет был таким ослепительным, что было ощущение, будто смотришь на солнце, но, когда он погас, треснувшая книжная полка полностью восстановилась.

- Это была алхимия?

- Потрясающе!

Люди, привлеченные криком сотрудницы, были поражены преобразованием, свидетелями которого они стали. Один из них робко обратился к Эдварду.

- Эй, я работаю над ремонтом здания по соседству, и мы в затруднительном положении, потому что наша лестница сломалась. Ты ведь сможешь починить ее, правда?

- Просто предоставьте это мне! – согласился Эдвард с широкой улыбкой и направился к зданию рядом с книжным магазином. Он починил лестницу, которая полностью сломалась надвое.

Пока он этим занимался, то заметил, что ручка на тележке, которую они использовали для перевозки цемента, была кривая и тоже починил ее. После этого он отремонтировал несколько разбитых оконных стекол, и к тому времени как он закончил, собралась целая толпа.

- Он чинит вещи бесплатно? Кто он?

- Он сказал, что он Государственный алхимик!

- Серьезно?

Толпа с удивлением наблюдала за бесконечными преобразованиями, которые происходили прямо у них на глазах, одновременно обсуждая личность мальчика. Они только слышали о государственных алхимиках, проводящих преобразования для военных, но никогда для простых людей. Им было сложно в это поверить. Как будто чтобы убедить их, Эдвард понялся на лестницу, которую он только что починил, и сказал: «Государственный алхимик Эдвард Элрик! Рад знакомству!»

Пока Эдвард стоял с поднятыми руками, чтобы привлечь как можно больше внимания, Альфонс повторял имя брата, одновременно взмахивая веерами.

- Личный алхимик вашего города, Эдвард! Его зовут Эдвард Элрик!

- Ого!

- Ух ты, он настоящий!

Шепот перешел в аплодисменты, и имя Эдварда и его слава медленно стали распространяться по всему городу.

Тем временем, в больнице недалеко от Центрального штаба…

Просторное семиэтажное здание больницы вмещало более двухсот комнат, включая приемные, смотровые кабинеты и палаты для больных. Рой Мустанг стоял перед одной из таких палат, замерев почти на десять секунд. На стене рядом с ним висели таблички с именами пациентов, и у этой палаты было два имени. Из соображений безопасности оба были псевдонимами. Рой потянулся к имени, которое он использовал в качестве своего псевдонима, и медленно вытащил табличку из гнезда. Другое имя останется там еще на некоторое время. Посмотрев на него пару мгновений, Рой наконец-то схватился за дверную ручку и вошел в палату.

В скромной больничной палате рядом друг с другом стояли две кровати. На той, что была ближе к окну, сидел человек, читая газету. Это был Джин Хавок.

Они оба столкнулись с гомункулом и оба были ранены. Сам Рой получил тяжелые травмы, но смог выписаться, хотя сделал это вопреки предписаниям врачей. С другой стороны, Хавок, вышел из боя с парализованными ногами и все еще не мог даже встать с кровати. Рой решил зайти после осмотра, чтобы забрать свои оставшиеся вещи. Когда он вошел Хавок не подал виду, что заметил его. Рой подошел к кровати, которая была рядом с Хавоком, которую он занимал всего два дня назад. Он выдвинул ящик тумбочки, которым пользовался во время своего пребывания.

Когда он открыл ящик, предметы, находившиеся внутри, а именно ручка и зажим, которым он скреплял документы загрохотали. Он вставил ручку в нагрудный карман и проделал то же самое с зажимом, когда услышал тихий голос:

- Ты более спокойнее, чем я ожидал.

Рой закрыл теперь уже пустой ящик, прежде чем повернуться лицом к сидящему на кровати Хавоку, который продолжал читать газету. Его верхняя часть тела опиралась на спинку кровати, которая поддерживала его. Рой не мог понять выражения лица сослуживца. Два дня назад, когда Хавок произнес, что он не может двигать нижней частью тела, Рой сказал ему: «Я оставлю тебя позади, чтобы ты смог меня догнать» Он сразу же вышел из палаты и не услышал ответа от Хавока. Он не знал, решил ли его подчиненный следовать за ним или этот человек решил уйти из армии и оставить все как есть.

Независимо от того, сделало это его спокойным или нет, Рой не мог просто так отказаться от человека, который прошел с ним через огонь и воду. Он хотел верить, что Хавок последует за ним. Но, вспомнив измученные глаза Хавока и как дрожали его руки, когда он просил оставить его, Рой не мог быть в этом уверен.

- Есть ли там какие-нибудь интересные статьи? – тихо спросил Рой, подавляя бурлящие внутри него эмоции.

- Не совсем, - Хавок бросил газету на свое колено, чтобы Рой прочел ее.

Виновник террористического акта в сельской местности был пойман. Из художественного музея украли ценную вазу. Начали работать новые железнодорожные пути, где было несколько фотографий с церемонии открытия. Также там был отчет о «Человеке недели» и подробное объявление о наборе в военную полицию. Ничего необычного. Разговор на этом затих. Легкое товарищество, которое они разделяли в прошлом, когда жаловались на некомпетентных членов высшего руководства, держали небольшие пари и даже вместе уклонялись от работы, больше не было. За время долгого неловкого молчания Рой наблюдал за бесстрастным лицом Хавока, пока тот не перевел взгляд в окно.

- О, да, на самом деле я заметил кое-что интересное, - сказал Хавок, взяв бинокль со стоящей рядом тумбочки. Он направил его в окно. – Вчера я просто случайно выглянул наружу и увидел вдалеке толпу. Моя мать навестила меня вчера и сказала, что в городе какая-то суета. Мне было скучно, поэтому я решил посмотреть.

Пока Хавок говорил, он смотрел через бинокль по сторонам, а затем остановился, как будто нашел то, что искал. Он отрегулировал линзы и затем передал бинокль Рою.

- Смотри, прямо у восточной площади.

Рой подыграл, взяв бинокль и направил его туда, куда указывал Хавок.

- Что…, - Рой потерял дар речи.

Он не мог поверить в то, что видел и задавался вопросом, не сломался ли бинокль и опустил его, чтобы посмотреть без него. Неудивительно, ведь то, на что он смотрел, было слишком далеко, чтобы рассмотреть без помощи оборудования, поэтому Рой снова поднял бинокль, чтобы снова в него посмотреть.

Он увидел Эдварда Элрика. Молодой алхимик стоял в окружении людей, собравшихся на площади, и энергично сводил руки вместе. Каждый раз, когда его ладони соединялись, появлялась вспышка, похожая на молнию, что говорило о том, что он использовал алхимию. Казалось, что он что-то чинил. С помощью алхимии можно восстанавливать предметы, поэтому, естественно, что преобразования можно было использовать для ремонта сломанных вещей. Это было просто понять. Сложность заключалась в том, что Эдвард, который никогда не проявлял интереса к чужим людям, активно занимался добрыми делами.

Еще менее правдоподобным выглядело то, что вместо обычного хмурого вида, юноша широко улыбался. Вдобавок ко всему, Альфонс, который обычно вмешивался, когда его старший брат вел себя безрассудно, тоже был в деле, размахивая предметами, похожими на веера, танцуя при этом взад-вперед.

- Невозможно! – слова вырвались из уст Роя, когда он впервые столкнулся с яркой улыбкой Эдварда.

В центре толпы Эдвард, забрался на ближайший фонарный столб и, когда он уже был на вершине, что-то крикнул. Рой не смог его услышать, но сумел прочитать по губам.

- «Эдвард Элрик! Ваш местный Государственный алхимик, Эдвард Элрик!» – такими были его слова.

- Он занимается этим со вчерашнего дня, используя алхимию для ремонта зданий и всего остального. Он был в восьмом, четырнадцатом и пятнадцатом секторах, или по крайней мере я так понял. Если учесть места, которые я не мог рассмотреть, потому что они были скрыты за зданиями, он делал это более, чем в дюжине мест. Во всех многолюдных местах.

Рой задумчиво склонил голову набок, слушая объяснения Хавока.

- Иными словами, он намеренно устраивает шоу, чтобы привлечь внимание.

Если бы Эдвард хотел кому-то помогать, он мог бы быть немного тише. Кричать об этом с крыши означало, что его истинной целью было привлечение внимания. Сквозь линзы бинокля Рой увидел, как красный плащ Эдвард развивается позади него, а сам он преувеличенно подмигивал собравшейся толпе.

Рой опустил бинокль и вернул его Хавоку, морщась от того, что только что увидел.

- Что это вообще было?

- Кто знает? Не то чтобы я мог что-то сделать, кроме как наблюдать отсюда.

Роя отвлекло эксцентричное поведение Эдварда, но после этих слов он перестал обращать внимание на то, что происходило снаружи и посмотрел на Хавока. Он потянул к себе газету, что лежала у него на коленях.

- Ну, учитывая, что я нашел Стального раньше тебя, я полагаю, что не совсем бесполезен. Я не знаю почему он пытается привлечь внимание, но полагаю, что я мог бы оказать поддержку косвенно, скажем, позвонив по этому номеру.

Хавок указал на статью «Человек недели». Когда Рой наклонился, чтобы заглянуть в газету, Хавок медленно провел пальцем к нижней части страницы. Там статья заканчивалась призывом к людям номинировать честных граждан, которых они заметили в городе, с указанием номера телефона для связи. Еще в статье говорилось, что в конце года номинант, представленный в самой популярной статье, вместе со своим номинатором получат приз в сто тысяч центов.

- Мы можем разделить его пополам, - пробормотал Хавок на ухо Рою.

Он поднял голову и встретился с взглядом Хавока. В его светло-голубых глазах не осталось и следа от недавней тоски и боли. На его лице была беззаботная улыбка и намек на дерзость в голосе. Прошло слишком много времени с тех пор, как Рой видел прежнего Хавока.

- Ладно. Мы потратим деньги на выпивку, когда будем праздновать твою выписку отсюда, - ответил Рой с улыбкой и уверенно кивнул.

Хавок не дал ему четкого ответа о своем будущем, и Рой не собирался его спрашивать. Но независимо от того, сработает ли реабилитация, Хавок последует за ним. Рой верил в него. Он встал и посмотрел в окно на бескрайнее голубое небо.

- Все равно я не могу понять, что там делает Стальной, - сказал Рой.

- Да, интересно, зачем он все это делает?  - спросил Хавок.

- Через несколько дней у меня будет немного свободного времени. Может, я пойду и проверю лично.

Не было никаких сомнений, что братья Элрики пытались привлечь внимание, поэтому их номинация в газете вряд ли доставит им неприятности, даже если Рой все еще не понимал, каковы их истинные мотивы.

Хавок взял бинокль лежавший рядом и снова посмотрел на город.

- Знаешь, они все еще продолжают делать это, - прокомментировал он. – Теперь они в семнадцатом секторе. Он стоит на крыше жилого дома.

- До этого он забирался на уличный фонарь, - сказал Рой.

- Вчера он был на заборе.

Рой и Хавок несколько минут молчали.

- Он поднимается все выше и выше, - проговорил Рой.

- Похоже на то.

Как говорится, чем выше сидишь, тем больнее…

Никто из них не проронил ни слова, так как эта мысль пришла им в головы одновременно.

Несколько часов спустя…

Как будто в подтверждение разговора двух офицеров, Эдвард починил дымоход, а затем пользуясь возможностью, взобрался на него. Альфонс посмотрел на брата и почувствовал, как его переполняет радость.

- Ты невероятен, Эд!

В любой другой ситуации, если бы Альфонс увидел Эдварда с высоко поднятыми руками при этом выкрикивая свое имя, то сделал бы ему замечание: «Что ты делаешь?!» Но в этот раз все было по-другому. Хотя они делали это, чтобы выманить Шрама, Альфонс, будучи мягким человеком, все равно был невероятно рад помочь нуждающимся.

- Ну, вот это действительно достойный алхимик.

Среди шума огромной толпы людей Альфонс услышал голоса, которые хорошо отзывались об Эдварде.

- Он починил нашу сломанную крышу, знаешь ли.

- Он починил мой стул.

- Он не жаловался и не ворчал, просто улыбался и проводил свое преобразование.

Пока люди радостно болтали между собой, некоторые из них подошли к Альфонсу, который все еще был преданным болельщиком Эдварда.

- Эй, я слышал, что ты младший брат этого алхимика. Твой брат хороший человек.

- Я знаю! – Альфонс с гордостью кивнул в ответ.

Эдвард, который был вспыльчивым и жестоким, всегда ходил с хмурым лицом и часто ругался, оставлял ужасное впечатление для всех, кого они встречали во время своих путешествий, но настоящий Эдвард был глубоко сострадательным и добрым человеком. Будучи его младшим братом, Альфонс был одновременно счастлив и горд, что люди стали это замечать.

Надеясь, что они смогут оставаться у всех на хорошем счету, Альфонс поднял свои веера, чтобы продолжать продвигать гордость и радость за своего старшего брата.

- Алхимик там наверху – Эдвард Элрик! Он Эдвард, Государственный алхимик!

- Эм, извините!

Когда Альфонс продолжал подбадривать брата вместе с толпой, маленькая рука схватила его за набедренную повязку, чтобы привлечь его внимание. Тем временем Эдвард начал спускаться с дымохода к протянутым рукам ликующей толпы.

- Он может починить и мою игрушку?

Маленькая девочка неуверенно посмотрела на Альфонса сжимая в руках деревяную лошадку.

- Я пришла, потому что услышала, что один добрый алхимик может все починить.

- Конечно, - Альфонс опустился на одно колено и нежно погладил девочку по голове, на что она улыбнулась ему в ответ. Альфонс не мог физически сделать тоже самое, но в душе он улыбался.

Затем он замер.

- Маленький алхимик.

Это сказала девочка. Слово «маленький» запрещено. Это было триггером, который мог привести Эдварда в ярость. Альфонс на мгновение запаниковал, но быстро вспомнил, что между ним и братом есть некоторое расстояние. Он позволил себе расслабиться.

- Подожди немного, он сейчас сделает…, - Альфонс снова посмотрел в сторону дымохода и вздрогнул.

Эдвард смотрел в их сторону. Он замер, спускаясь с лестницы дымохода, подняв руку в сторону толпы, но он смотрел на Альфонса и девочку, с мрачным выражением лица. Он не мог услышать ее слова со своего положения, особенно с таким шумом всеобщего ликования. Несмотря на это, его взгляд, направленный на них, был пронизан подозрением.

Он не мог этого услышать, верно?

Альфонс подавил свой ужас и поспешно закричал, подняв руки вверх: «Эд, ты сможешь!»

Пока Альфонс подбадривал и делал вид, что все в порядке, Эдвард посмотрел вниз, прежде чем снова улыбнуться и помахать рукой, спускаясь по лестнице.

- Ухххх, это было близко, - с облегчение проговорил Альфонс, затем взял девочку за руку и повел ее через толпу людей, которая собиралась под дымоходом, чтобы починить свои вещи.

- Эд, ты можешь починить игрушку этой девочки?

- Да, только подожди немного, я сейчас закончу здесь и затем подойду! – Эдвард поднял руку, чтобы поприветствовать Альфонса, и после взял фарфоровую куклу от пожилой дамы, которая стояла перед ним.

- Эту куклу подарил мне покойный муж и в ней есть трещина. Ее можно починить?

- Не переживайте!

Эдвард сделал пируэт на месте, прежде чем идеально остановиться перед пожилой леди, одарив ее ослепительной белоснежной улыбкой и приняв эффектную позу.

Сначала его поза показалась слишком вычурной, но, как ни странно, теперь, когда она стала частью устоявшейся рутины, Альфонс нашел ее успокаивающей и учтивой. Он наблюдал, как Эдвард поставил на землю красивую, элегантную куклу напротив себя и сложил ладони.

- Все что вам нужно – это прикосновение Государственного алхимика Эдварда Элрика и ….

Зрители изумленно ахнули от ослепительной вспышки преобразования.

- Ох!

Взгляд многочисленных глаз устремился на свет, наблюдая за тем, как он угасает.

То, что появилось на ее месте, было куклой, ее фарфоровая кожа была гладкой и без единой трещины. Однако ее прежде маленькое лицо теперь было непропорционально большим, и вместо платья на ней была странная одежда с замысловатыми узорами. Честно говоря, она была похожа не на куклу, а на некий архаичный артефакт.

- Эд! – Альфонс закрыл лицо руками, и затем подбежал к брату и прошептал ему на ухо. – Я думал мы договорились не проявлять креативность!

- Но!

- Никаких «но»! Мне очень жаль. Мы немедленно вернем все как было.

Альфонс, извиняясь, склонил голову перед пожилой дамой, которая застыла в шоке, и после он выхватил куклу из рук Эдварда.

- Эй, что ты делаешь с моим искусством?!

- Ты имеешь ввиду свое искусство и мастерство?! Мы здесь, чтобы заслужить репутацию хороших людей. Разве мы не так договаривались?

- Вот поэтому я и сделал ее круче.

Эдвард выглядел настолько искренним, что Альфонсу пришлось сдержать стон. Сказать было нечего. Он взял себя в руки и передал Эдварду маленькую деревянную лошадку от девочки, ожидавшей рядом.

- В любом случае, Эд, почини ей эту игрушку. Ты понял? Это значит, что нужно вернуть ее в прежнее состояние.

- Тьфу, да что с тобой?!

Эдвард по-детски насупился. Альфонс повернулся к нему спиной и положил куклу, которую он переделал, обратно на землю, чтобы снова преобразовать ее. Поскольку их текущей целью было сделать имя Государственного алхимика Эдварда Элрика (в хорошем смысле), Альфонс сам планировал избегать использования алхимии, вместо этого придерживаясь роли помощника для своего брата.

Тем не менее, хотя ему нужно было всего лишь починить то, что ему давали, Эдвард иногда брал на себя задачу преобразовывать предметы в странные новинки. Совсем недавно он превратил симпатичную украшенную кружевами коляску в похожую на дрель штуковину, со зловещим наростом, глазами и ртом. Это заставило Альфонса извиняться перед возмущенной женщиной, которой она принадлежала, прежде чем снова вернуть ее в прежнее состояние.

- Фух, именно тогда, когда его репутация начала улучшаться, - «вздохнул» Альфонс.

Вернув исправленную куклу пожилой леди, Альфонс обернулся и увидел, что Эдвард поставил перед собой игрушку маленькой девочки. Он сложил руки. Альфонс ожидал с беспокойством, а девочка с нетерпением. Благодаря преобразованию Эдварда игрушечная лошадь со сломанной ногой была восстановлена – ее форма осталась прежней.

- Ух ты, спасибо! – игрушка была отремонтирована в мгновение ока, как по мановению волшебной палочки, и девочка радостно зааплодировала в ладоши.

Вдруг они услышали, как кто-то рядом хлопал в ладоши громче, чем аплодисменты девочки.

- Браво! Это было действительно невероятно!

Рядом с ними стоял молодой человек в плоской кепке, костюме и очках в тонкой оправе. Его глаза блестели от эмоций. На шее у него висела камера, а в руках он сжимал блокнот и ручку. Он снял кепку и поклонился братьям.

- Приятно познакомиться. Я журналист из Central Times. Правильно ли я понимаю, что Вы Государственный алхимик Эдвард Элрик и его младший брат Альфонс?

Молодой журналист казался очень приличным человеком и быстро представился, вручив свою визитку.

- В нашей газете есть раздел под название «Человек недели». К сожалению, из-за конфиденциальности я не могу сказать имя того, кто номинировал Вас, мистер Эдвард, за Ваши заслуги перед людьми и обществом! Я пришел, с просьбой получить Ваше разрешение, чтобы написать о Вас статью. Я хотел бы провести с Вами полдня и понаблюдать за Вами, обещаю, что не буду путаться под ногами!  Это будет возможно?

- Вы здесь, чтобы сделать репортаж об Эдварде? – удивленный Альфонс принял визитку.

Central Times была известной газетой, и имя молодого человека на визитке тоже показалось Альфонсу знакомым. 

- Та колонка о Государственных алхимиках в том журнале… Неужели это был…? – сказал Альфонс, вспоминая статью о Государственных алхимиках, которую он прочитал за день до этого. Имя журналиста совпадало с именем автора статьи.

- Вы ее прочитали? Для меня это большая честь, спасибо! Я всегда хотел стать Государственным алхимиком. У меня не было никакого таланта к алхимии, и в итоге я пошел по пути журналистики, но я невероятно рад возможности поговорить с Вами лично, как сейчас! - глаза журналиста засверкали, когда он выделил слово «невероятно».

- Ого! Думаю, кто-то, кто был благодарен мне за помощь, номинировал меня, - усмехнулся Эдвард, не скрывая своей радости от того, что его заметили. - Знаете, я всегда хотел хотя бы раз попасть в газету!

Несмотря на то, что у него было больше жизненного опыта, чем у других его сверстников, в результате чего у Эдварда было несколько более взрослое мировоззрение, но в глубине души, он все еще оставался незрелым пятнадцатилетним подростком. Совершенно не подозревая о махинациях Роя и Хавока, Эдвард с детской радостью дал свое согласие.

- Я согласен! Ты можешь занять место в первом ряду, чтобы все лучше видеть, - сказал Эдвард.

- Вы серьезно?! Что ж, это невероятно мило с Вашей стороны! Большое спасибо! – переполненный благодарностью, что исходила от одного из Государственных алхимиков, которых он так уважал, рука репортера, которая сжимала ручку, задрожала. Альфонс взглянул на благодарного журналиста, а затем быстро оттащил Эдварда в сторону.

- Эд, я не думаю, что давать ему такой близкий и личный доступ – хорошая идея.

- Почему? – удивился Эдвард, уже взяв в руки сломанное радио, чтобы починить его с помощью алхимии. – Если мы попадем в газету, то будет больше шансов, что Шрам нас заметит, так в чем проблема?

- Эээээ, - Альфонс не знал, что сказать.

А проблема была. И довольно большая.

Да, получить большое интервью в газете было, возможно, самым эффективным способом улучшить репутацию Эдварда – если не возникнет никаких неприятностей.

- Этот журналист, похоже, вознес Государственных алхимиков на пьедестал. Если он заметит что-то даже немного проблемное, он может разочароваться и написать что-то ужасное про нас, - объяснил Альфонс.

- Ха-ха-ха! Ал, ты слишком переживаешь! Все будет в порядке! – Эдвард рассмеялся, отмахиваясь от его опасений.

- Но!

- Не переживай, не переживай! Ты увидишь, я буду невероятно дружелюбным, пока он здесь! – Эдвард уверенно поднял большой палец вверх, как всегда полный оптимизма он поставил радио на землю и сложил ладони вместе, чтобы починить с помощью алхимии сломанную антенну.

В одно мгновение пространство окутал свет и журналист со зрителями, которых тоже охватил свет, невольно ахнули. Когда свет рассеялся, радио было полностью восстановлено.

- Вот, все готово! – сказал Эдвард.

- Ого, оно теперь как новое! – довольный хозяин радио стал аккуратно его поглаживать. – Оно связано со многими дорогими мне воспоминаниями. Я так рад, что его починили.

- Не стоит благодарности! Видишь? Все в порядке! – Эдвард повернулся к Альфонсу с очаровательной улыбкой и протянул мужчине руку для рукопожатия.

Но следующие слова мужчины заставили улыбку Эдварда застыть.

- Огромное спасибо, маленький алхимик!

- Ах! – воскликнул в отчаянии Альфонс и подняв голову к небу, начал молиться. Это было то, чего он так боялся.

Легко было представить, что случится, если Эдвард взорвется прямо во время важного интервью с журналистом. Воздух наполнят крики, и журналист, увидев, как люди в панике убегают, написал бы о безрассудной жестокости, которую совершал Государственный алхимик. Статью, опубликованную в крупной газете, прочтут все жители города, и позор Эдварда будет известен на весь Аместрис. С этого момента на них будут смотреть с презрением. Альфонс почувствовал, как мир померк перед его глазами, когда он представил, как его и брата выгоняют из каждого города. Гонимые всеми в стране, словно чума, у них не будет другого выбора, кроме как скитаться по пустошам в одиночестве.

- Ох, Эд, похоже, нас теперь все ненавидят.

- Прости, Ал. Прости, что я подвел тебя.

- Ты же обещал, что больше не будешь говорить этого, Эд!

- Ох, Ал!

В воображении Альфонса братья отчаянно держались друг за друга, пока они не исчезли в клубах пыли воображаемой пустоши.

Теперь, когда репутация Эдварда начала улучшаться, было что терять, и это заставило Альфонса паниковать. Однако сейчас, было не время думать об их братских узах. Альфонсу нужно было преодолеть это, если Эдвард собирался стать любимым Государственным алхимиком.

- Кого ты назвал…

- Эд! – Альфонс схватил брата за подол его пальто, до того, как тот успел броситься на человека. – Не надо! Сдержись! Ты же сказал, что будешь вести себя дружелюбно!

- Агрр! – в последний момент Эдвард стиснул зубы и удержался от того, чтобы схватить мужчину за рубашку, и вместо этого оставил свою руку вытянутой для рукопожатия, как изначально и планировал, несмотря на тяжелое оскорбление. Но он не сдвинулся ни на миллиметр, чтобы пожать руку мужчине.

- Что-то не так? – спросил журналист. Он ждал сигнала, чтобы запечатлеть рукопожатие на камеру, но замер, увидев, что рука Эдварда не двигается. Мужчина, который хотел пожать руку, озадаченно посмотрел вниз, когда рука, вытянутая в его сторону, не взяла его в ответ. Даже зрители, которые до этого скандировали имя Эдварда, замолчали, почувствовав напряжение в воздухе.

- Давай, пожми руку! – прошептал Альфонс Эдварду, и тот скрипя зубами, медленно сжал руку мужчины.

- Большое спасибо, - сказал он. Сжимая руку, мужчина снова попытался выразить свою благодарность. – Эммм, насчет оплаты…

Эдвард покачал головой и поднял обе руки, при этом неловко отходя назад.

- Я не могу принять ничего подобного. Не беспокойтесь об этом.

Обычно эти слова сопровождались веселым тоном, но сейчас Эдвард произнес их сухо, без какой-либо улыбки.

- Эм, я как-то обидел Вас?

- Нет, ничего подобного! – вмешался Альфонс, размахивая руками, чтобы успокоить мужчину.

Журналист снова заговорил и его голос дрогнул.

- Но он покрылся холодным потом. Он ведь не устал?

- Это просто ерунда, Вам кажется! Мой брат всегда полон энергии и всегда улыбается! – сказал Альфонс, осторожно проскользнув между журналистом и Эдвардом, чтобы закрыть собой застывшего брата. Он бросил взгляд на Эдварда через плечо. – Эд, ты выглядишь слишком серьезным!

- Эм.

- Улыбнись! Улыбнись, Эд!

- Тьфу!

Сделав глубокий вздох, Эдвард собрался с силами и наконец-то смог заставить уголки своего рта дернуться вверх.

- Нет нужды предлагать что-то в знак благодарности. Пожалуйста, предоставьте все мне, вашему самому верному Государственному алхимику в городе, Эдварду Элрику!

Развернувшись так, чтобы его пальто развевалось вокруг, Эдвард подмигнул толпе так театрально, как только мог. Даже если его взгляд был пустым, ни журналист, ни собравшиеся зрители этого не заметили. Все они смотрели на Эдварда с абсолютным доверием и обожанием.

- Государственный алхимик Эдвард Элрик. Какой поистине замечательный человек! – пробормотал журналист с восхищением, и как бы следуя его примеру, люди вокруг него начали повторять имя Эдварда.

- Эдвард Элрик!

- Какой удивительный Государственный алхимик. Он использует алхимию во благо людей!

Голоса, скандирующие имя Эдварда, становились все громче, когда все больше и больше людей присоединялись. Эдвард преодолел свое желание наброситься на кого-то и помахал рукой в ответ на аплодисменты. Глядя на него, Альфонс представил себе все ужасные сценарии, которые, вероятно, ждут их в ближайшее время, и почти почувствовал, как у него начинает болеть голова.

Альфонс будто предсказал будущее, потому что преодоленное ими препятствие было только началом.

- Извините, мистер Маленький, пожалуйста, почините мою игрушку!

- О, какой милый маленький Государственный алхимик! Пожалуйста, почините крышу моего дома.

- Я хотел бы спросить, не могли бы Вы починить кое-что на детской площадки, но… Эй, алхимик, куда Вы пропали? О! Вы такой маленький, что я Вас не заметил.

- Поразительно, он так популярен! Я невероятно рад, что могу сделать репортаж о таком удивительном человеке! – журналист стоял позади Эдварда, дрожа от волнения и радости, пока его ручка быстро скользила по странице блокнота. Тем временем толпа выстроилась перед Эдвардом с завышенными ожиданиями, все время невольно повторяя запрещенное слово. У Эдварда не было пути к отступлению. Каждый раз, когда он слышал это слово, глаз юноши начинал дергаться, а пальцы сжиматься, готовые напасть в любую секунду. Альфонс отчаянно пытался его прикрыть.

- Что? Мой брат выглядит мрачным? Нет, сэр, Вам, должно быть, показалось!

- Он кажется каким-то сердитым? Это невозможно! Он просто сосредоточен на преобразовании!

- А, Вы беспокоитесь, починит ли он это? Пожалуйста, не волнуйтесь, он это сделает! ….ААААА! Только не очередной художественный объект!

Им нужно было, чтобы Шрам заметил их и улучшить репутацию Эдварда. Альфонс теперь мучительно осознавал, что достижение этих двух целей – задача не из легких. Все, что он мог сделать, это продолжать бегать и тушить новые «очаги».

- Я мертв.

Тем же вечером Альфонс рухнул лицом вниз на стол в обеденном зале в их отеле. Эдвард спал в их номере, а Уинри осталась у Грейсии. В столовой было еще два гостя, возможно потому, что время уже было после ужина. Альфонс наблюдал, как эта пара мило общается, наслаждаясь едой, а затем устало «вздохнул».

Его железное тело не могло чувствовать физической усталости, но он ощущал себя морально истощенным. Весь день был одним сплошным стрессом. Ему пришлось усмирять Эдварда, который злился каждый раз, когда звучало слово «маленький». Всякий раз, когда журналист или толпа начинали что-то подозревать, ему приходилось прикрывать Эда. А также, ему пришлось не единожды восстанавливать предметы, которые Эдвард преобразовывал до неузнаваемых диковинок. Тем не менее, усилия того стоили.

Хотя Эдвард был близок к тому, чтобы сорваться, он смог воздержаться от того, чтобы не разнести все вокруг и каким-то образом сохранить свой мягкий и очаровательный облик. Выпрямившись за столом, Альфонс задумался о поведении журналиста. Записав каждое слово и действие Эдварда в свой блокнот, журналист был так тронут, что, когда они наконец-то распрощались, он в самом деле прослезился.

- Я самый счастливый человек в мире, который получил возможность сообщить о таком чудотворце! Я обещаю написать потрясающую статью. Я обязательно отправлю вам черновик, возможно, даже завтра! – выпалил он.

Они стояли на улице на фоне заходящего солнца, и журналист крепко сжимал руку Эдварда, прежде чем тот помчался обратно в редакцию газеты. Альфонс смотрел ему вслед и чувствовал невероятное облегчение.

С другой стороны, Эдвард провел целый день, действуя не своем характере, что, по-видимому, его истощило. Вернувшись в отель, он поужинал, а затем рухнул в постель. Это был тяжелый день, но теперь, когда они его пережили, все, что им нужно было сделать, это дождаться публикации статьи. После этого по всей стране узнают о добрых делах Эдварда. С этого момента их обоих наверняка будут приветствовать, куда бы они не отправились, даже если они побывают в каждом уголке страны. Одной лишь этой мысли было достаточно, чтобы «усталость» Альфонса исчезла.

Все, что нужно было сделать сейчас, это продолжать помогать людям, пока они ждут появления Шрама. Все еще был шанс, что Эдвард сорвется, но Альфонс чувствовал себя более уверенным в своих силах прикрыть его, даже когда не будет журналиста, который наблюдает и записывает каждый их шаг.

- Я так рад, что мы не разъезжали по городу на тележке, - Альфонс подавил мысленную улыбку, почувствовав очередную волну счастья, и открыл журнал, который он взял из комнаты, оставив брата одного, чтобы он мог спокойно поспать.

Возможно, больше всего его радовало то, как невероятно круто выглядел его брат, дружелюбно улыбаясь, проводя быстрые преобразования, и все это в окружении толпы людей, которые смотрели на него с надеждой и благоговением.

- Было бы так здорово, если бы он мог продолжать быть таким же удивительным братом. О! Я должен был сообщить бабушке Пинако, что мы попадем в газету! Она будет так удивлена.

Несмотря на то, что вокруг никого не было, Альфонс тихо хихикнул, пока его не отвлекли.

- Мистер Альфонс!

Он вздрогнул и чуть не порвал страницу журнала, которую он перелистывал, от внезапного крика, разнесшегося по столовой. Обернувшись, он увидел журналиста, который должен был уже вернуться в редакцию. Он стоял у входа в обеденный зал.

- Случилось нечто ужасное!

Журналист был мокрым от пота, как будто он бежал всю дорогу до отеля. Альфонс начал вставать, предчувствуя, что, что бы не случилось, это было серьезно.

- Что произошло?! – спросил он, наливая воду из кувшина в стакан, чтобы передать его журналисту. Молодой журналист залпом выпил стакан воды и затем он начал говорить, оперевшись руками о стол, чтобы отдышаться.

- Поступила кое-какая информация, и я хотел бы сообщить вам ее как можно скорее! Я только закончил писать черновик статьи и уже выходил из офиса, когда нам об этом сообщили. Вы же знаете, что вчера было совершенно ограбление в художественном музее?

- А, ну да? – Альфонс кивнул, не понимая, почему эта информация имеет отношение к делу.

Он слышал в утренних новостях по радио, что ценная ваза была украдена из музея, расположенного в Центральном районе, где-то поздно вечером.

- Если я правильно помню, украденный предмет был создан каким-то известным художником и стоит восемьдесят миллионов центов. Кажется, воров все еще не поймали.

- Верно. Это конфиденциальная информация, которая пока не была обнародована, но походу, воры повредили вазу, когда пытались ее украсть.

- Она была сломана?

Внезапно Альфонс все понял.

Краденные произведения искусства часто продают на черном рынке, но если они были хоть немного повреждены, то стоимость была уже другой. Воры, несомненно, попытались бы отчаянно починить украденную вазу, и алхимия была для них лучшим вариантом.

- Так Вы думаете, что преступники попытаются заставить моего брата починить ее?! – предположил Альфонс.

- Именно так! Согласно нашему источнику, сегодня вечером в городе неподалеку будет аукцион на черном рынке. Мы считаем, что мистер Эдвард либо уже починил ее, либо они скоро приедут и попросят его сделать это, чтобы выставить вазу на аукцион.

- О нет!

Альфонс не был заинтересован в том, чтобы стать соучастником преступления. Он быстро перебрал в памяти свои воспоминания о прошедшем дне. Если верить тому, что он слышал в новостях, ваза была сделана из белого фарфора, с узорами цвета индиго и была довольно больших размером. Он не мог вспомнить, чтобы видел что-либо, что соответствовало бы этому описанию.

- Мой брат еще не починил ее. Это значит, что преступники могут прийти сюда! – сказал Альфонс, вскочив на ноги, что заставило его стул заскрипеть по полу. Он выскочил из столовой. Не то, чтобы они указывали, где остановились, или номер своей комнаты, но было несложно выяснить и то, и другое. Вместо того, чтобы рисковать и обратиться к нему днем, воры, скорее всего, решат прокрасться и встретиться с Эдвардом ночью.

- У нас будут проблемы, если Эд починит вазу, ничего не заметив! Мы должны сказать ему как можно скорее!

- Давайте поторопимся!

Альфонс и журналист проскочили через вестибюль и помчались вверх по лестнице к номеру братьев на пятом этаже, где спал Эдвард.

- Мистер Эдвард – замечательный человек, который использует алхимию, чтобы безвозмездно помогать людям! Я не прощу того, кто попытается воспользоваться им! - лицо журналиста покраснело от гнева, а его кулаки сжались. – Таких людей, как он, встретишь нечасто! Он такой живой, но в его глазах и манере держаться есть что-то сдержанное. Его взгляд напряжен, но он также способен говорить окружающим добрые и правильные слова. Он даже принимает позу, когда занимается алхимией. Он такой щедрый, устраивая своим зрителям шоу, - продолжал мужчина в восторге.

Журналист интерпретировал беспокойство Эдварда как «оживление». Его пустой взгляд после того, как ему было необходимо держать себя в руках, был «сдержанностью». Те моменты, когда он был близок к тому, чтобы сорваться, были его «напряженностью». Слова, которые он едва успевал выдавливать из себя, были «вдумчивыми». По-видимому, его чрезмерно театральное выступление были «щедростью».

«- Формулировка действительно имеет значение», - подумал Альфонс. 

- Я ничего не упустил, когда писал статью! Я принес черновик с собой, так что пожалуйста, взгляните на него позже! – сказал журналист, похлопав по карману своего пиджака, где хранилась рукопись.

Альфонс был искренне благодарен, что им удалось не разрушить ошибочное представление журналиста. Но сейчас было не время наслаждаться облегчением. Альфонс и журналист бок о бок поднялись на пятый этаж, где они увидели двух мужчин, которые стояли в длинном коридоре отеля. Они держали что-то большое, завернутое в ткань, и стояли перед дверью номера, где спал Эдвард.

- Эдвард, сэр, мы пришли, потому что у нас есть просьба, - сказал один мужчина, постучав в дверь.

Его голос звучал нормально – настолько, что было трудно представить, что он вор. Но из-под ткани свертка, который нес его спутник, выглядывал белый фарфор, украшенный узором индиго.

- Вот! Это, должно быть они! – закричал журналист.

В большинстве случаев преступники избегали связываться с государственными алхимиками. Но в результате его действий за последние несколько дней распространились слухи, что Эдвард был чрезвычайно дружелюбным и добрым алхимиком. Воры, вероятно решили, что пока они рассказывают душещипательную историю об их драгоценной вазе, Эдвард ничего не заподозрит и даже бесплатно предложит свои услуги. Вдобавок ко всему, Эдварду было всего пятнадцать, и, возможно, воры его недооценивали.

Альфонс быстро зашагал по коридору к мужчинам. Не было нужды торопиться: лестница была их единственным путем к отступлению. Однако Альфонс не хотел беспокоить других постояльцев и решил, что лучшим способом будет действовать тихо и эффективно.

Разговор между двумя мужчинами становился более разборчивым по мере приближения к ним.

- Он вышел? Это было бы некстати, слышал, он может починить все что угодно.

- Если мы продадим поврежденный товар, он будет стоит намного меньше. Что нам делать?

- Мы больше ничего не можем сделать. Нам просто нужно будет починить ее до следующего аукциона. Давай вернемся ближе к ночи.

- Черт, после того, как мы проделали весь этот путь!

Эдвард, по-видимому, так устал, что не слышал стук. Мужчины раздраженно цокнули перед тем, как отойти от двери. Альфонс представил себе следующее развитие событий: мужчины вернуться обратно тем же путем, которым пришли, и Альфонс встанет у них на пути. Он и журналист поймают преступников, а затем передадут их военной полиции. Если они это сделают, то не разбудят Эдварда и не побеспокоят других гостей, и все будет улажено за считанные минуты. Альфонс был уверен, что так и будет, пока не услышал, как один из мужчин произнес следующие слова: «Чертов мелкий Государственный алхимик».

Голос мужчины был едва громче бормотания. Однако сразу же после этого по коридору разнесся зловещий скрип. Двое мужчин удивленно обернулись, и они, вместе с Альфонсом и журналистом уставились на дверь. Четыре пары глаз смотрели на дверь в комнату Эдварда, которая, казалось, медленно выпирала в коридор.

В следующий момент дверь разлетелась в щепки с громким треском. Фигура, появившаяся из обломков, была не Эдвардом, любезным Государственным алхимиком, а Эдвардом – жестоким хулиганом.

- Кто… из… вас…, - низкий, угрожающий рык сопровождался руками, которые угрожающие сжимались и разжимались. И затем они взмыли вверх, - сказал… мелкий…?!

Эдвард с ревом прыгнул вперед с невероятной скоростью и приземлился перед мужчиной, который не держал в руках вазу. Эдвард схватил его за воротник.

- Аааааааааааа! – закричал мужчина, больше напуганный яростью Эдварда, чем тем, что его сейчас задушат.

- Аааааааааааа! – закричал его товарищ, ужаснувшись безудержной ярости Эдварда, который стоял перед ним. Он в ужасе отбросил вазу.

- Аааааааааааа! – завопили Альфонс и журналист, когда ваза стоимостью восемьдесят миллионов центов взлетела в воздух.

Крик Эдварда, точно заглушил всех остальных, когда он заорал: «Я НЕ МАЛЕНЬКИЙ!!!!!»

Альфонс и журналист успели поймать вазу, но, когда они увидели Эдварда, стоящего перед ними, его широко открытые глаза были дикими.

- Все продолжали называть меня маленьким! Почему я должен терпеть то, как люди называют меня «маленьким» двадцать восемь раз только за сегодня?!

Он, видимо, вел счет.

- Двадцать восемь раз! Двадцать восемь раз? Двадцать восемь раз?! Сколько можно!!!!

Эдвард повторял это пока вращал мужчину вокруг себя, и со словами «сколько можно» он швырнул его в коридор.

- Уаргх! – закричал несчастный, его глаза закатились, когда он столкнулся со стеной. Он крутанулся еще несколько раз, прежде чем упасть на пол.

- Ах…ах-аааххх…, - простонал второй мужчина. Он упал на зад, увидев, как его товарища вырубили, и начал пятиться спиной к лестнице.

Эдвард шагнул прямо к мужчине и посмотрел на него сверху-вниз.

- Ты думаешь, я низкий?

- А? – мужчина не понимал, что значит этот вопрос, но все чего он хотел – это уйти от Эдварда, поэтому отчаянно замотал головой.

- Н-нет, сэр.

- Значит, я высокий?

- Д-да, Вы высокий! Такой высокий, что достаете до неба!

- Тогда почему ты назвал меня мелким!?

Эдвард схватил убегающего мужчину за ноги и поднял его. Разгневанный алхимик выгнул спину назад, чтобы затем со всей силы швырнуть мужчину вперед.

- Горячо! Горячо! – закричал мужчина, извиваясь, чувствуя, как ковер жжет его спину, пока он скользил по нему несколько метров. Когда скольжение закончилось, преступник врезался в стену и потерял сознание. Журналист и Альфонс наблюдали за всем в шоке с другого конца коридора.

- М-мистер Эдвард, - пробормотал журналист, все еще удерживая вазу в руках, не зная, как реагировать на Эдварда, который вел себя совсем не так, как тот молодой человек, которого он видел днем. Услышав его голос, Эдвард резко обернулся.

- Ты тоже с ними? – спросил Эдвард, все еще сверкая от гнева глазами.

- Что, нет, это я! Журналист, который был с Вами днем!

- Так ты с этими парнями!

Видимо, уши Эдварда больше не работали. Бормоча что-то непонятное, Эдвард схватил корзину для хранения простыней, которая стояла в коридоре, и подняв ее над головой, погнался за убегающим журналистом, намереваясь запихнуть его туда.

- Не смей осуждать меня! Я расту! Я все еще расту, я сказал! – крикнул Эдвард.

Услышав шум, сотрудник отеля вбежал по лестнице к месту происшествия.

- Извините мистер, у Вас небольшие проблемы?!

                                    

- Кого ты назвал мистер Мелкий? Добавив «мистер», ты не изменил ситуацию к лучшему! – Эдвард резко повернулся в сторону нового голоса и отбросил корзину, чтобы толкнуть тележку для обслуживания номеров, которая стояла перед дверью другого гостя. Тележка с грохотом пронеслась по коридору, пока не врезалась в сотрудника отеля, и оба - и тележка, и сотрудник, упали.

«- Он еще не проснулся», - понял Альфонс.

Эдвард поднялся с постели, услышав слово «мелкий», но все еще полностью не пришел в себя. Он едва ли мог нормально соображать, логика сейчас не играла никакой роли, и весь стресс, накопившийся за день, вырвался наружу.

- Эд, нам нужно, чтобы ты маленько успокоился!

- Мал…? Маленько… ты назвал меня маленьким!?

- Нет, как ты вообще до этого додумался?! Что с твоими ушами, Эд?!

Они мало что могли сделать, когда Эдвард был в таком состоянии.

- Мистер Альфонс, что происходит с мистером Эдвардом?! Почему он ведет себя как сумасшедший?! Днем он казался таким замечательным человеком! – закричал журналист, в то время как Эдвард снова погнался за ним с корзиной.

Под его горячую руку попал не только журналист: Эдвард теперь преследовал постояльца отеля, который вышел из своего номера на шум. Вся суматоха переместилась вниз по лестнице. Альфонс услышал крики, что раздавались этажом ниже.

- Мистер Альфонс пожалуйста ответьте! Что случилось со спокойным, добрым джентльменом, которым был мистер Эдвард?! – спросил журналист.

- Я не очень хорошо себя чувствую, - сказал Альфонс, схватившись за свой несуществующий живот, когда отель вокруг него превратился в ад.

Прошел примерно час с того момента, когда Эдвард вышел из себя. Полиция приехала, чтобы увести воров, и приняла показания у Эдварда, который невинно моргал, окончательно проснувшись. Тем временем Альфонс сидел напротив журналиста в столовой. Молодой журналист вытащил черновик из кармана, и несмотря на то, что он назвал его завершенным, он снова дописывал его, иногда внося дополнения и вычеркивая что-то.

Отель постепенно пришел в себя после своего погружения в хаос. Альфонс починил сломанные стены и двери, разбросанные по всей гостинице, а также разбитую посуду. Эдвард согласился убрать разгромленный номер после ухода военной полиции. Продолжая редактировать черновик статьи, журналист рассеяно потирал шишку на лбу, которая появилась после того, как он споткнулся. Когда Альфонс увидел, как журналист вычеркивает слова «добрый и вдумчивый», «спокойное поведение» и «хорошо воспитанный», он опустил голову. Он задался вопросом, не получат ли они вместо «Человек недели» статью «Монстр недели».

Корректировки были неизбежны, теперь, когда журналист узнал истинное лицо своего любимого Государственного алхимика. Эдвард в полусонном и стрессовом состоянии, преследовал совершенно невинных людей. Поимка преступников не могла даже и близко искупить эту часть агрессии, поэтому не было смысла даже и пытаться оправдываться.

- Вы должны написать правду, именно так, как Вы все видели, - сказал Альфонс, смирившись внутри.

- Я именно так и сделаю, - ответил журналист, его ручка все еще двигалась по бумаге. Альфонс стал размышлять о прошедшем дне. Они планировали продолжать свои добрые дела, пока не появится Шрам, но это больше ничего не значило, потому что, как только газета со статьей выйдет, хорошая репутация Эдварда испариться без следа.

«- Какая мимолетная мечта», - с тоской подумал Альфонс, «вздыхая». В этот момент журналист встал, судя по всему, закончив вносить исправления.

- Вот, это черновик. Пожалуйста, взгляните на него, когда у вас будет время, - журналист вытащил копию из-под рукописи. Он аккуратно сложил ее четыре раза, прежде чем отдать Альфонсу.

- Спасибо, - Альфонс принял черновик, с четким представлением о том, что там написано. Он не мог заставить себя раскрыть его прямо здесь и сейчас.

Не прочитав черновик, он проводил журналиста к выходу, а затем, обессиленный, направился обратно в свой номер. Но раздавшийся позади него голос, заставил его остановиться.

- Мистер Альфонс!

Когда он обернулся ко входу в отель, то увидел журналиста, стоящего на улице со шляпой в руке под светом уличных фонарей.

- Я написал правду такой, какой я ее увидел, как Вы и сказали. Мистер Эдвард был не тем, кого бы я мог назвать сдержанным и элитным Государственным алхимиком, и он даже показал свою сторону, которая была грубой и жестокой. Но несмотря на это…, - мужчина сделал паузу и затем широко улыбнулся, - он был верен своим эмоциям и казался более реальным, живым человеком, чем любой из нас. Даже в полусонном состоянии, он обрушил молот правосудия на этих злодеев и доказал, что достоин быть гордостью нашей страны – Государственным алхимиком.

Закончив говорить, журналист поклонился и затем снова надел свою кепку, стараясь не задеть шишку на голове. Он поспешно удалился по пустой мощенной камнем улице.

- Господин журналист, - с теплом в голосе сказал Альфонс, оставшись стоять в одиночестве в вестибюле гостиницы, - от всего сердца, спасибо Вам.

Альфонс поблагодарил человека, который исчез в темноте ночного города. Он поднялся по лестнице в свой номер, и его шаги были единственным звуком в тихом отеле после того, как уехала полиция. Стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить спящих гостей, Альфонс аккуратно развернул сложенную бумагу в руках.

Эдвард был немного безрассудным, нет… чрезвычайно безрассудным, и временами даже диким. Когда он срывался, то выходил из-под контроля. Несмотря на это, к большому облегчению Альфонса, это был пример того, когда другие все же умудрялись заметить доброту, которая была глубоко скрыта под колючим характером Эдварда.

Альфонс остановился перед их номером и начал поворачивать недавно отремонтированную дверную ручку, разворачивая черновик.

- Эд, я получил черновик статьи. Если хочешь, то мы можем прочесть его вместе…, - но тут Альфонс резко закрыл дверь.

Он стоял в пустом коридоре, продолжая держаться за ручку и уставившись на слова в верхней части статьи. Журналист сделал, как и обещал. Он написал правду именно такой, какой она и была. Он написал о том, как Эдвард творил добрые дела с помощью алхимии, и включил все те замечательные вещи, которые говорили о нем люди. Он написал о том, как Эдварду удалось поймать плохих парней, даже в полусонном состоянии. Это было отличное честное письмо, без приукрашиваний.

Но это было слишком честно.

Заголовок, который был написан крупным текстом в верхней части статьи, гласил: «Маленький алхимик, большие дела»

Альфонс смотрел на статью полминуты, прежде чем тихо сложить ее. Он не хотел думать о том, как Эдвард отреагирует, прочитав ее.  Журналист не имел ввиду ничего дурного. Не было никаких оснований полагать, что кто-то еще знал о причине ярости Эдварда. В конце концов, большинство людей не так остро реагируют на то, что их называют коротышкой. Журналист, вероятно решил, что отвратительное настроение Эдварда было вызвано тем, что его разбудили, когда он был измотан.

Даже если Альфонс рассказал журналисту правду после всего, что произошло, он представил себе его реакцию: «Он сорвался из-за такого пустяка?» Это бы только подтвердило, что Эдвард вел себя мелочно. Альфонс понятие не имел, как ему вообще следует справиться с этим. Все, что он мог сказать наверняка, это то, что, когда придет время, и Эдвард попытается вломиться в офис газетной компании, Альфонс будет единственным, кто сможет удержать своего брата.

К тому же, как только газета разойдется по всей стране, запретное слово, скорее всего, станет эпитетом для Эдварда. Когда это случится, на Альфонсе снова будет лежать ответственность, чтобы успокоить своего брата.

«- Но», - подумал он, - «у Эда изначально не было хорошей репутации. В этом нет ничего нового»

По крайней мере так Альфонс пытался себя успокоить. В конце концов, судьба Альфонса – это бегать и прикрывать Эдварда. Он был готов почти сдастся и принять это как данность. Чувствуя себя просветленным, Альфонс снова открыл дверь, на этот раз, чтобы помочь Эдварду, который должен был убираться в их комнате. Но вместо этого он нашел спящего на кровати Эдварда, который был не в курсе волнений своего младшего брата и беззаботно храпел. 

Альфонс посмотрел на треснувший кувшин, открытый чемодан и скомканную одежду, которая была разбросана повсюду. Сама разрушенная комната после буйства Эдварда сейчас была в порядке. С первого взгляда было понятно, что Эдвард израсходовал всю свою энергию и снова уснул.

У Альфонса не было слов.

Он накинул одеяло на открытый живот брата и молча убрал комнату. Размышляя о том, что все могло пойти не так, действительно произошло в течение дня, Альфонс молился всей душой, что хотя бы их первоначальная цель – выманить Шрама, увенчалась успехом. Может быть, если он пожелает от всего сердца, то его молитвы будут услышаны. И как будто в ответ на это, Шрам появился на следующий день. Вдобавок ко всему, часть здания редакции той газеты была разрушена в последовавшей с ним битве и раздел «Человек недели» исчез навсегда.

Возможно, это был подарок свыше для уставшего Альфонса, который давно нуждался в передышке. Некоторое время спустя Рой и Хавок узнали о прекращении «Человека недели» и были расстроены из-за потери бесплатной выпивки. Позже Эдвард устроил скандал, когда понял, что его не будет в газете.

Никто не знал, что Альфонс, и только он один, почувствовал облегчение. 

Послесловие.

Приветствую, с вами Макото Иноуэ.

Вам понравился мой небольшой экскурс в мир «Стального алхимика» Аракавы-сенсей? С сожалением сообщаю вам, что в этот раз послесловие будет коротким, поэтому я поделюсь с вами мини-обновлением! (ни обо мне, а о моих питомцах).

Сначала я должен отчитаться о результатах по экспериментам «Может ли птица поместиться у кого-нибудь во рту?» из послесловия к пятому тому «Связующие узы»! По правде говоря, эксперименты на самом деле заключались в том, что я очень широко открывал рот перед своим яванским воробьем. Моя птица выглядела очень заинтересованной, и она хорошо осмотрела внутреннюю часть моего рта, но, когда я спросил ее «хочешь войти?», не закрывая рта, ей похоже, не понравилось, как двигается мой язык и меня клюнули. В заключении похоже мой воробей действительно интересуется внутренней частью человеческого рта, но ее совершенно не интересует язык. Мой общий вывод: «Ой». Вот и все!

С бурундуком тоже все в порядке. Однажды, когда я его выпустил из клетки, он забрался на мою клавиатуру. Когда я спросил его: «Ты пришел помочь?» Он наступил на клавишу Delete и удалил сразу пять строк. А когда я закричал, мой воробей увидел раскрытый рот и клюнул меня. Теперь вы знаете в какой опасной среде я тружусь (ха-ха).

Похоже, мы добрались до конца.

Аракаве-сенсей, которая проверяла мой роман, несмотря на то, что была очень занята, Номото-сан, которая всегда давала мне подсказки, что были просто гениальными, всем кто участвовал в проекте и вам, кто прочитал эту книгу, кто присылала письма, я искренне благодарен.

Большое спасибо!