Онлайн чтение книги Стальной алхимик Fullmetal Alchemist
4 - 1 Под далеким небом (1)

Эдварду снилось, что он вернулся домой. Его окружали знакомые виды: холмы, покрытые длинной травой, колыхающиеся на ветру. Овцы, которые паслись, сбившись в кучки, а рядом с ними играя на флейте сидел пастух. Фермеры, взмахивая мотыгами, возделывали поля. Старушки собирали фрукты в садах. Дети бежали со школы наперегонки, а стая собак лаяла им вслед. Одна из собак отделилась от стаи, и забравшись на холм к Эдварду, стала его обнюхивать.

«Ден…»

У собаки не было одной ноги. Эдвард погладил ее по голове. Собака Уинри. Она была почти идеально черной, за исключением носа, живота и кончиков лап, которые были белыми. Эдвард помогал ухаживать за ней еще с тех пор, как она была щенком.

Положив руку на теплую голову собаки, Эдвард снова осмотрелся.

Ризенбург.

Юноша прищурился, рассматривая город. Ветер, небо, деревья, люди – все было приятным и спокойным. Здесь не было никакого городского колорита. Новости из внешнего мира доходили медленно, если доходили вообще и каждый день проходил без происшествий. Можно было идти по улице одному, а встречающиеся по пути взрослые просто скажут «Привет». Или если это будет ребенок твоего возраста, то он пригласит присоединиться к игре.

Это был теплый город, где люди заботились друг о друге.

Кто-то окликнул его, Эдвард обернулся и увидел мальчика, который бежал к нему по дороге. Он хотел ему ответить, но понял, что его голос пропал.

«А? Почему я не могу говорить?»

Забыв о том, что это сон Эдвард хотел прикоснуться к горлу, но увидел в своей руке зажженный факел. Его рука, сжимающая факел, была автопротезом из металла. Тусклый свет отражался и от левой ноги, которую тоже заменял автопротез. Эдвард знал, что ему нужно было сделать.

«Я должен выбраться отсюда. Я не могу сидеть здесь и наблюдать за деревней»

Голубое небо над Ризенбургом было мирным, как и всегда.

Он обернулся, чтобы посмотреть на дом, в котором он и его брат выросли. У входной двери росли многолетние растения, которые посадила его мама. На стене, сбоку, он увидел следы, которые остались после их с другом соревнования по прыжкам много лет назад.

Маленькая жестяная лошадка лежала на боку в гостиной. Это был самый первый предмет, который он и Ал сделали с помощью алхимии. Однако, каракули на краю кухонного стола, были оставлены юной Уинри.

Эдвард бросил факел в дом и его в тот же момент охватил огонь. Он наблюдал как все сгорает в этом пламени. Огонь, словно голодный зверь, поглощал все: иллюстрированные книги, что он перечитывал снова и снова, фотографии в рамках, деревяные качели в саду – все его воспоминания сгорали и обращались в пепел.

Эдвард что-то бормотал себе под нос, жар пламени обжигал лицо.

- Больше нет пути назад.

Сквозь сон Эдвард услышал свой голос. Он открыл глаза. Яркий солнечный свет падал на его лицо.

- Мнннгх…, - прищурившись, юноша сел.

Дневное солнце светило в окно, около которого стояла кровать. Эдвард протянул руку и задернул занавеску. Он налил воды из фляжки в стоящую на тумбочке чашку и сделал глоток.

- У меня совершенно нет сил, - сказал он сам себе и упал на влажные от пота простыни.

С закрытыми занавесками в комнате стола темно и как будто прохладнее, по сравнению с горячими щеками Эдварда. Светлые волосы прилипли к его мокрому от пота лбу. Юноша повернулся на бок, смахивая золотистые пряди рукой.

Он прекрасно понимал, что его усталость и жар были вызваны не солнцем.

- Хмммнннн…, - Эдвард застонал и несколько раз кашлянув, посмотрел в потолок.

Несколько дней назад он попал под дождь и простудился. Если бы его младший брат Альфонс не заметил вечером, что у Эда поднялась температура и не позаботился о жилье в этой деревне, он бы вероятной остался умирать на обочине дороги.

По крайней мере так думал сам Эдвард.

К счастью, Альфонс нашел кого-то, кто помог им найти место для ночлега – это был дом, хозяин которого уехал на некоторое время в другой город. Ал подготовил также одеяла и кровать. Как только все было готово, он заставил брата лечь несмотря на его протесты.

«- Сказывается вся твоя накопившаяся усталость, - сказал Ал, - тебе лучше отдохнуть, иначе все углы, по которым ты срезал путь, чтобы забраться так далеко, вернутся и отомстят»

- Я измучен…, - слабым голосом произнес Эдвард.

Он был в комнате один. Пока Альфонс отправился на поиски врача, единственное, что составляло ему компанию – это маленькая кухня, кровать, стол и стул.

Легкий ветерок трепал занавеску, которая касалась его горячей щеки.

- Прошел почти год, - внезапно произнес Эдвард.

Прошел год с тех пор, как они покинули Ризенбург. Конечно, он был измотан и мечтал о доме. Когда они уехали ему было двенадцать. Сейчас Эдвард стал на год старше. Его светлые волосы, что были заплетены в косу, стали длиннее, а у его золотистых глаз всегда был уставший взгляд. И все же, как бы сильно он не изменился внутри, снаружи он оставался юным мальчиком, и бесконечные тяжелые переходы по сельской местности взяли свое – как морально, так и физически.

Но он должен был продолжать идти.

Он должен вернуть себе и Альфонсу их прежние тела. У них не было дурных намерений, но они нарушили одно из строгих табу алхимии. Они думали, что человеческая трансмутация была единственным способом увидеть их покойную мать. Но ничего не получилось. Братья мало того, что не смогли вернуть свою мать, так в обмен на их глупость Эдвард лишился левой ноги, а Альфонс всего тела. Опасаясь, что он потеряет еще и единственного члена семьи, Эдвард совершил еще одно преобразование. Хоть это и стоило ему правой руки, но ему удалось привязать душу младшего брата к доспехам.

Теперь правая рука и левая нога юноши были не из крови и плоти, а их заменяли автопротезы, в то время как Альфонс, сохранив свой голос и личность, был прикреплен к большому железному доспеху. К такому большому и грозному на вид, что было трудно поверить, что он был моложе Эдварда на год.

Многие бы были рады и такому исходу и оставили ситуацию как есть, но не братья Элрики. Они во что бы то не стало, хотели вернуть себе прежний облик.

Эдвард стал Государственным алхимиком. Финансирование, которое он получил в свое распоряжение и доступ к информации, значительно облегчили поиски способа вернуть свои тела.

Какое теперь имело значение, что его называют «армейской собакой»?

Альфонс присоединился к нему, и они больше не оглядывались назад. Но этот год, проведенный в дороге, был тяжелым. И за все это время накопилось достаточно усталости. Тело Эдварда словно ждало этого момента, чтобы сдаться.

- Я ни за что не буду здесь валяться целый день, - пробормотал юноша, пытаясь снова сесть. Его конечности были такими тяжелыми, как будто сделаны из бетона. – Черт! Время тратится впустую! – прошипел он, раздраженный тем, что собственное тело предало его.

Как он мог сидеть на одном месте, когда у них была четкая цель?

Эдвард резко откинул одеяло с кровати.

- Эй! Я думал, что сказал тебе отдыхать! – закричал Альфонс, заходя в комнату. Он только что вернулся и увидел, как его брат с температурой лежит на кровати, а одеяло сброшено на пол. – Твое одеяло упало.

Он поднял его и снова укрыл Эдварда. Со стороны казалось, что из них двоих, он старший. Его доспехи пугали своим видом, но внутри была душа заботливого и доброго мальчика.

Эдвард, напротив, был бойцом.

Он предпочитал действовать и двигаться вперед вместо того, чтобы сидеть и думать. Когда он стал Государственным алхимиком в столь юном возрасте, он сразу решил не останавливаться на пути.

- Ал, давай уйдем отсюда.

- Что?

- Послушай, я в порядке. Я хочу перебраться через эти горы и попасть в крупный город. Может быть там, мы найдем зацепку на Философский камень.

Философский камень – это легендарный артефакт, который, как говорят, усиливает во много раз эффект преобразования. Это была единственная цель их странствий. Без чего-то, что могло бы обойти основной закон сохранения массы как равноценный обмен – поэтому человеческая трансмутация была невозможна. Если и было что-то, что могло обойти этот закон, так это Философский камень.

Но этот артефакт, который был их единственной надеждой, являлся не более, чем мифом. Не встречалось людей, которые владели бы им. Само его существование было под вопросом. Также нелегко братья находили и подсказки.

Эдвард и Альфонс пересаживались с поезда на поезд, посещая большие города, иногда пробираясь через горы и пустыни, в поисках любой крупицы информации о местонахождении камня или способа его получения.

Но братья приняли решение не останавливаться пока не доберутся до самого края земли и именно поэтому они продолжали двигаться.

Любая непройденная тропа, любой не посещенный город имели смысл… но Альфонс не выпускал Эдварда из постели.

- У тебя все еще лихорадка. Мы не можем сейчас уйти. - Альфонс вылил остатки воды из фляги в таз и намочил полотенце, которое висело на краю кровати. – Я нашел врача и попросил его зайти. Ты будешь спать пока он не придет, ведь так?

- Ты… нашел врача? – Эдвард поморщился.

Он был уверен, что поиски Альфонсом больницы в такой дали от большого города будут напрасными. На самом деле он рассчитывал на это. Если врач придет, то он не сможет скрыть свою лихорадку. Доктор может заставить юношу остаться пока жар не спадет, а это займет несколько дней. Для Эдварда, который хотел поскорее уйти, врач был его самой большой проблемой.

Но Альфонс видел его насквозь.

- Тебя только осмотрят и все. Я никогда не видел тебя с такой температурой. Я волновался. Я имею ввиду, что, если ты действительно серьезно заболел?

Эдвард нахмурился и замолчал, он почувствовал себя виноватым за то, что заставил младшего брата беспокоиться.

Альфонс осторожно положил мокрое полотенце ему на лоб.

- Когда я описал твои симптомы врачу, он сказал, что скорее всего это обычная простуда. Но тебе следует подождать, пока твое самочувствие не улучшится, прежде чем двигаться дальше. Думаю, нам действительно повезло. Я был не уверен, что смогу найти здесь кого-нибудь. Судя по всему, он единственный врач в округе. Он был так занят, что, если он не сможет приехать сам, то пришлет помощника с лекарствами.

- Отлично, - ответил Эдвард, увидев возможность для компромисса. – Тогда как только я пройду осмотр и приму лекарства, давай уйдем. Хорошо?

- Нет, не хорошо! Ни за что!

- Но я не могу здесь спать! – Эдвард снова откинул одеяло. – Я посплю в поезде! А вдруг какая-нибудь зацепка ускользнет, по мы тут слоняемся без дела?! Видишь? Я в порядке, правда?!

- С твоим языком, конечно, все в порядке. Но насчет остального я не уверен.

- Это просто небольшая лихорадка, - сказал Эдвард, сев на кровати, - я имею ввиду… Нннгх?!

Альфонс сунул градусник ему под язык.

- Сиди спокойно. Доктор хотел, чтобы я измерил тебе температуру. И это не наш градусник, так что не разбей его.

В любой другой раз Эдвард легко бы увернулся от градусника, но из-за лихорадки его движения замедлились. Альфонс снова заставил его лечь в кровать, когда снаружи послышался голос молодого человека.

- Я пришел на осмотр! Пациент здесь?

- Похоже пришел помощник, - Альфонс тут же встал.

«- Отлично. Я просто притворюсь, что мне лучше, чтобы провести доктора и потом мы сможем удрать отсюда», - пробормотал Эдвард, воспользовавшись моментом пока Альфонс отвлекся.

Он был благодарен младшему брату за беспокойство, но у него были дела поважнее, чем «сидеть спокойно». Эдвард вытащил градусник изо рта и посмотрел на него. Уже тридцать семь градусов. Если он подержит его во рту подольше, то наверняка шкала перевалит за тридцать восемь. Эдвард выплеснул остатки воды из чашки в рот и сунул градусник обратно под язык.

Тридцать семь – это хорошо. Он не хотел, чтобы показатели были слишком низкими, иначе его брат и помощник что-то заподозрят. Эдвард ухмыльнулся собственным мыслям, когда Альфонс повернулся к нему.

- И так, что там показывает градусник?

- Вот, посмотри, - Эдвард небрежно вытащил градусник изо рта и положил его на стол.

- Это хорошо. Теперь, тебя может осмотреть врач, - сказал Альфонс и повернулся к двери, - если он действительно придет. Вы еще там? – крикнул он, подходя к двери.

- Извините! Я сейчас зайду! Простите, что заставил Вас жда… Уваа!

Альфонс отшатнулся, в его голове роем пронеслось множество мыслей. Доктор был пожилым человеком, но с мягким и дружелюбным характером и он ожидал, что ассистент будет таким же. Это было понятно по его голосу, который на слух был гораздо моложе. Но Альфонс не ожидал увидеть кого-то настолько молодого… или настолько знакомого.

На пороге дома стоял мальчик, с усыпанным веснушками лицом. Он носил очки и держал под мышкой сумку с врачебными инструментами. У него были короткие и волнистые волосы, а глаза зелено-карие. Мальчик был одет в бежевые брюки, что доходили до колен, а из-под рукавов черной рубашки выглядывали тощие руки. Он был похож на ребенка, который недавно играл в горах.

Мальчик в шоке смотрел на Альфонса, хотя его выражение лица сложно было назвать обычным удивлением при виде ходячих, говорящих доспехов.

- Что-то не так? – крикнул Эдвард с кровати, заметив, что Альфонс застыл у двери.

Затем он выглянул из-за его большой фигуры и вскрикнул.

Взгляды трех мальчиков встретились, и они хором сказали:

- Питт!

- Эдвард! Альфонс!

- Это ведь ты, верно?

Питт был другом братьев Элриков из Ризенбурга. Тогда он не носил очков, но его смелая улыбка и глаза были точно такими же, какими их запомнили братья.

- Ух ты! Давно не виделись! Что вы тут делаете? – спросил Питт с улыбкой, подбегая к постели Эдварда.

- Об этом я как раз собирался спросить тебя! – сказал Эдвард, игнорируя слабость в теле, когда он садился в кровати.

В Ризенбурге Эдвард и Питт были неразлучны. Чтобы не происходило, они везде были вместе и дня не проходило без их общения. У них было много общего. Отец Эдварда ушел, когда он с братом были маленькими, а отец Питта большую часть года отсутствовал по работе.

Единственное, что их различало в этой ситуации, было то, что Питт восхищался своим отцом, который был странствующим врачом, в то время как Эдвард, ненавидел своего.

Их отсутствие в жизни мальчиков, делало их похожими и в другом отношении: они оба выросли, поддерживая по мере сил своих матерей, что сделало мальчиков независимыми и смелыми по сравнению со сверстниками.

Эдвард и Питт были своего рода лидерами среди местных детей. Но тем не менее они все еще были маленькими мальчиками. Независимость и смелость могли легко перерасти в безрассудство, и эти двое снова и снова получали синяки и ссадины, строя тайные базы на деревьях или застревали в грязных ручьях. В конечном итоге, они доставляли своим матерям больше проблем, чем помощи.

- Когда мы виделись в последний раз? Уже год прошел?

- С тех пор, как мы покинули Ризенбург, я думаю.

- Мне было интересно, что с тобой случилось.

- И мне тоже.

Эдвард и Питт одновременно хитро усмехнулись и посмотрели друг на друга.

- Правда вот…

Внезапно их руки взметнулись вверх и каждый неспеша положил ладонь на голову друг друга. Их глаза расширились от удивления.

- Я выиграл!  - закричали они одновременно, а через секунду в недоумении уставились друг на друга.

- Ни за что! Это целиком моя победа! Я намного выше тебя!

- Прости? О чем это ты? Я явно выше.

Эдвард убрал руку со лба Питта, поднес ее к своей голове и отвел обратно. Его рука прошла над головой друга, даже не коснувшись его волос.

- Видишь? Я намного выше. Уф. А я целый год беспокоился об этом, - Эдвард с размаху опустил руку.

В следующий момент Питт поднял свою руку и провел над головой Эдварда.

- Видишь это? Вот оно доказательство. Не пытайся меня обмануть.

- А? Точно. Ты стоял на цыпочках. Почему бы тебе просто не признать правду: ты ниже меня.

- А почему бы тебе просто не принять тот факт, что ты деревенский коротышка?

Альфонс «вздохнул», когда они по очереди стали проверять свой рост, проводя руками над головами друг друга.

Эдвард явно забыл о своей простуде, а Питт о том, что пришел проверить здоровье Эдварда.

- Некоторые вещи никогда не меняются, - проговорил Альфонс.

Как они множество раз убеждались, их схожесть не всегда означала, что мальчики ладили. Поскольку они были негласными лидерами в деревне, они постоянно соревновались за первое место. Будь то результаты тестов, бег на время, армрестлинг, и даже то, кто быстрее съест обед… Они открыто соревновались почти во всем. И особенно мальчики сравнивали кто выше. Эти двое всегда соперничали сколько Альфонс себя помнил. Но они так и не пришли к компромиссу.

- Посмотри правде в глаза. Ты ниже меня.

- Гляньте-ка кто говорит! И так уж получилось, что я нахожусь в середине скачка роста. Я стремительно вырос в течении последнего года.

- У тебя был скачок роста? Это у меня был скачок роста! Я выше. Слушай, если ты не хочешь верить мне на слово, давай тогда спросим у Альфонса.

- Ладно, Ал, измерь меня!

Эдвард и Питт встали спиной друг к другу. Альфонс покачал головой.

- Я измерял вас двоих сто раз. Это бесполезно. Ты мне не поверишь.

Неважно, насколько точными были его измерения с научной точки зрения, если бы Альфонс сказал, что Эдвард выше, то Питт был бы в ярости. А если бы он сказал, что Питт выше, то Эдвард заставил бы его измерить их снова.

Альфонс просто пожал плечами и поднял сумку Питта с пола. Из открытой сумки выглядывал стетоскоп и другие врачебные инструменты.

- Неужели измерения твоего роста так важно сейчас? – спросил Альфонс у старого друга. – Я удивлен, что ты уже помощник врача, Питт. Ведь ты пришел сюда, чтобы проверить моего брата, да? Ты осмотришь его…

- Это действительно важно!

Два мальчика с серьезными лицами уставились на Альфонса.

- Конечно важно! Верно, Питт?

- Ты же знаешь ответ, Эдвард!

- Теперь они заодно, - безнадежно произнес Альфонс, качая головой. Он стал размышлять, как выйти из этой ситуации.

- Ладно, ладно, - Питт внезапно отошел от Эдварда.

Поправляя очки, мальчик достал инструменты и толкнул Эдварда обратно на кровать.

- Хорошо, пора провести осмотр. Открывай рот.

Питт вытащил деревяный шпатель для языка, маленькое зеркало на длинной тонкой ручке и сел на колени на кровати.

- Просмотрите какой профессионал. Ты правда работаешь в той клинике? Я думал, что ты всегда будешь командовать детьми в Ризенбурге… Игак!!!

Питт безжалостно засунул шпатель Эдварду в рот.

- Аналогично. Я думал, что ничего не изменилось пока не услышал, что ты уехал, став Государственным алхимиком. Я подумал, что ты уже устал от армии и решил вернуться домой. Не ожидал увидеть тебя в подобном месте с простудой.

Краткий ответ Эдварда потонул в громком рвотном позыве, когда Питт засунул ему в рот еще больше инструментов.

Операция и реабилитация после установки автопротезов проходили долго, поэтому люди из Ризенбурга знали о его руке и ноге, а также доспехах Альфонса. Но никто не знал истинной причины их несчастного случая, а также того, что внутри доспехов Альфонса ничего нет.

Некоторые, возможно и догадывались о правде, но никто не настаивал на подробностях, и Эдвард с братом никогда открыто не обсуждали эту тему.

Даже их юный друг Питт понял, что лучше не спрашивать о некоторых вещах и, хотя, он часто навещал Эдварда, когда тот восстанавливался, Питт никогда его не спрашивал о случившимся.

Он так и не узнал причину, по которой Эдвард уехал, чтобы стать Государственным алхимиком в столь юном возрасте.

- О, у тебя довольно сильно распухло горло. Удивительно, что ты вообще можешь есть, - сказал Питт, резкими движениями двигая шпателем во рту Эдварда, заглядывая ему в горло.

- Эээ! Паакуатней! – запротестовал Эдвард.

- Боюсь, я аккуратен настолько, насколько это возможно. Ладно, повернись! Нужно прослушать легкие.

Эдвард почувствовал, как Питт грубо схватил его за плечи и развернул. Металлический стетоскоп прижался к его спине.

- Ай! Холодно! Так… а почему ты вообще здесь в качестве помощника врача? Погоди, твой отец открыл клинику в этом месте?

- Чтобы мой отец, да остепенился? Ни в этой жизни. Он все еще бродит по деревням, как и всегда.

- То есть ты сам приехал сюда учиться? Ого, Питт! – искренне сказал Альфонс, восхищенный другом. – И тебе уже доверяют принимать вызовы на дом. Довольно впечатляюще, да, Эдвард?

Эдварду было трудно разделить радость своего младшего брата. Питту, как и ему было тринадцать лет. Но теперь Эдвард был Государственным алхимиком, а Питт учился ремеслу врача. Даже их подруга Уинри была механиком автопротезов, обучаясь и помогая бабушке Пинако. Эдвард не мог избавиться от ощущения, что они слишком юны, чтобы быть такими ответственными.

- Тебе все еще тринадцать? – с кривой усмешкой спросил Эдвард. – Я хочу сказать, что я немного нервничаю, позволяя тебе осматривать меня.

Казалось, что Эдвард и Питт ссорились еще до того, как научились говорить. Когда Эдвард думал о Питте, он представлял дикого мальчишку, бегущего по улице, а не ученика врача со стетоскопом, который сейчас стоял перед ним.

Когда Питт схватил его за плечо несколько минут назад, он было испугался, что старый друг возьмет его в захват, воспользовавшись его состоянием.

- На самом деле… мне четырнадцать, - раздался голос друга над его головой. Он услышал, как Питт торжествующе фыркнул. – День рождения был на прошлой неделе.

Несмотря на то, что Эдвард не видел его лица, он без труда представил улыбку Питта.

«Черт! Не могу поверить, что уже наступило это время года…»

Эти двое с большим энтузиазмом соревновались во всем, но единственное в чем они не могли соперничать – это их возраст. Хотя их разделяло всего несколько месяцев от дня рождения Питта до дня рождения Эдварда, последний был на год моложе. И Питт любил это подчеркивать. Это была своего рода традиция. Эдвард надеялся, что его друг забыл об этом после того, как они пропустили дни рождения друг друга в прошлом году. Но нет. Эдвард посмотрел на друга, Питт ухмылялся, глядя на него сверху вниз.

- Уже подрос, а? – сказал он, как и в прошлые года.

Эдвард стиснул зубы и собирался ответить, когда Альфонс перебил его.

- Скажи Питт, как ты думаешь, сколько времени понадобится моему брату, чтобы поправиться?

Питт вынул стетоскоп из ушей.

- Ну, ему действительно стоит полежать в постели еще два дня. Эта простуда скоро пройдет, но она вернется, когда ты меньше всего будешь этого ожидать.

- Что?! – громко воскликнул Эдвард. - Еще два дня? Нет, смотри, мне уже лучше.

Хотя ему было тяжело двигаться, Эдвард отказывался показывать какие-либо признаки слабости. По правде говоря, встреча со старым другом, хорошо подняла ему настроение.

«- Надеюсь» - подумал Эдвард, - «Питт примет это за улучшение самочувствия. В конце концов он просто помощник врача. Я могу обмануть его»

Эдвард сел в постели, размахивая руками и показывая, что он хорошо себя чувствует.

- Видишь? Я готов идти прямо сейчас!

- Не могу поверить, что ты все еще так говоришь, - сказал Альфонс и посмотрел на Питта, - что ты думаешь?

- Какая у тебя была температура? - Спросил их друг, обращаясь к Эдварду, параллельно убирая инструменты в сумку. -  Если она были ниже тридцати семи градусов, то отлично, ты можешь идти.  

- Ну, вот, можешь посмотреть! – торжествующе сказал Эд, размахивая градусником и передал его Питту. – Тридцать семь, тютелька в тютельку! Спасибо, док!

Питт, закончив собирать свою сумку, внимательно посмотрел на градусник, прежде чем положить его на стол. И затем он вздохнул.

- Что такое? Ай! – Питт хлопнул Эдварда по лбу, толкая его обратно на кровать. – Эй! Что за дела?

- У тебя жар. Ты можешь обмануть градусник. Но не сможешь обмануть меня! Ага! – Питт взял чашку с прикроватной тумбочки, на дне которой осталось пару капель воды. – Ты набрал в рот воды!

Питт с громким стуком поставил чашку на тумбочку и последние капли воды вылетели из нее, прямиком на возмущенное лицо Эдварда. Он быстро вытер их.

- Да ладно? У тебя есть доказательства? Покажи хоть одно!

- На градуснике была вода! И ты был тем, кто научил меня этому трюку, Эд!

- О… Разве, я?

Теперь, когда Питт об этом упомянул, это действительно прозвучало как открытие, которым Эдвард поделился со старым другом в свое время.

Питт убрал градусник и осуждающе ткнул пальцем в Эдварда.

- Я знаю все твои трюки, приятель. Слушай, приходи завтра после обеда в клинику и пусть тебя осмотрит врач. Ты не уйдешь из этой деревни, пока тебе не станет лучше.

Эдвард очень не любил, когда ему указывали, что делать.

- Кто это сказал? Кто дал тебе право?

- Я твой врач. Первым, кто вас здесь увидел, был я. Это делает меня твоим лечащим врачом. Я отвею за то, чтобы ты был здоров, - серьезным тоном сказал Питт, положив пакетик с лекарствами на тумбочку. – Выпей это и оставайся в постели. Эта простуда может перейти в тяжелую форму. Многие люди из-за нее долго лежали в постели. Если честно, я бы на твоем месте вернулся в Ризенбург для полного восстановления после того, как спадет температура.

- Я не поеду домой из-за простуды.

Питт улыбнулся другу.

– Это будет не так уж и плохо. Почему бы тебе не попросить Уинри позаботиться о тебе.

Уинри была механиком по автопротезам и внучкой отличного мастера по протезированию Пинако Рокбелл, которая изготовила руку и ногу Эдварда.

Эдвард и Уинри много играли вместе, когда были маленькими, потому что их родители были друзьями, и Питт всегда любил подшучивать над ними.

- Она, да и позаботиться обо мне? Конечно, она позаботься. Да так, что я больше никогда не смогу ходить!

- Ох, я задел за больное?

- Грррра!

Прежде чем Эдварда успел наброситься на своего друга, Питт схватил свою врачебную сумку и повернулся к двери.

- До скорого!

- О… Спасибо! – сказал Альфонс, следуя за ним к выходу. – Я никогда не видел его с такой высокой температурой. Я действительно волновался. Спасибо, что пришел проверить его.

Выглядывая из-за спины Альфонса, Эдвард сердито посмотрел на Питта. Старый друг оглянулся на него через плечо и похлопал Альфонса по предплечью.

 - Боюсь, для твоего брата нет лекарства, - прошептал он.

- Что?! Что ты имеешь ввиду?! – Испуганно сказал Альфонс, думая, что их друг нашел что-то похуже простуды, когда осматривал Эда.

Питт серьезно кивнул.

- Видишь ли, проблема в том, что у меня нет лекарства от идиотизма.

- Я все слышал! – крикнул Эдвард, пытаясь выскочить из кровати, но Питт показал ему язык и убежал. – А ну, стой!

- Эд! – Альфонс схватил брата за воротник, когда тот направился к двери и потащил его обратно в постель. – Тебе нужен отдых!

Эдвард рухнул обратно на кровать, понимая, что у него не осталось сил.

- Я чувствую себя хуже, чем до того, как он пришел.

- Ты сам виноват, в том, что без конца встаешь. Твой жар только усилится! – Альфонс расправил одеяло, которое сбилось в ком у ног его брата, и укрыл его.

- Это так удивительно. Я не ожидал встретить кого-то из наших старых друзей здесь. У Питта все такой же острый язык, как и всегда, но, по-моему, он хорошо провел осмотр. Мне кажется, он стал взрослее. Так что перестань упрямиться и дай ему помочь тебе поправиться, ладно?

- Мммннн, - Эдвард нахмурился, вытер пот со лба и посмотрел в потолок, - удивительно, что он хочет стать врачом.

Отец Питта не был хирургом или около того, он просто путешествовал по стране, собирал информацию о лекарственных травах и искал новые растения в глубинках, а также раздавал лекарства там, где не было своего врача. Эдвард никогда не видел его лично, но знал, что люди на родине его очень уважали. Также как и Питт. Но Эдвард никогда не слышал о том, что его друг хочет стать врачом. И все же он был здесь, обучаясь, чтобы стать им.

Эдвард пытался сравнить Питта, которого он только что видел, с тем мальчиком год назад, но вскоре сдался. Он понимал, что время бежит быстрее, чем он думал.

- Я думаю, многое меняется, когда вы долго не видитесь.

Эдвард положил руку на лоб и закрыл глаза.

Альфонс был прав – его жар усилился. Он чувствовал сильное тепло, наполнявшее его тело. Только ладонь автопротеза лежащая на его лбу была прохладной. Только это было неизменным.

Было позднее утро, когда Эдвард вскочил с кровати. Он все-таки решил пойти в клинику хотя бы для того, чтобы не испытать на себе гнев Питта. Хотя Эдварду было неприятно признавать, но его друг был прав. Его температура значительно снизилась благодаря лекарству. И он решил, что самый быстрый способ пойти в клинику, принять более сильное лекарство и выздороветь.

Когда он открыл дверь, солнечный свет, который отражался от водной глади реки, что текла рядом с домом, ударил ему по глазам.

Дом, в котором они остановились, находился рядом с полем на небольшом расстоянии от городка с видом на холмы, которые были усеяны скромными домами и большую реку, что протекала рядом.

Эдвард огляделся и увидел Альфонса, который стирал его одежду рядом с домом.

- Эй, Ал, я иду в клинику. В какой стороне она находится?

Альфонс обернулся и посмотрел на него, не вытаскивая рук из ведра с мыльной водой.

- А? Разве Питт не просил тебя зайти после обеда?

- Слушай, я не собираюсь сидеть в этом городе дольше, чем нужно… и черт, тебе не зачем стирать мою одежду, Ал…

Альфонс весело рассмеялся.

- Врач сказал, что тебе нужен отдых, и я не хочу, чтобы ты здесь промок и снова простудился.

Альфонс встал и повесил одежду брата на крючки под карнизом дома, и затем снова повернулся к Эдварду.

- Клиника там. Прямо за рекой, - сказал он, указывая на узкую тропинку, что тянулась между пастбищами.

Они пошли по тропинке, разглядывая дома, которые находились вдалеке.

- Обычная деревня, да?

Когда они приехали, была ночь, и Эдвард с высокой температурой не успел как следует осмотреть окрестности.

Рассматривая заброшенные фермерские дома, которые стояли тут и там, и щедрые пастбища мальчик понял, что они находятся в сельской местности.

- Раньше это место процветало за счет активной добычи угля, но эта шахта давно закрылась, - сказал Альфонс, указывая на невысокие скалы чуть в стороне от деревни.

Эдвард заметил отверстие в скале, похожее на пещеру, скорее всего это был вход в шахту. Даже с такого расстояния, он видел доски, которыми была заколочена шахта. Судя по всему, это было сделано довольно давно. Вход в шахту уже зарос густой травой.

По-видимому, местное производство перешло на сельское хозяйство. Несколько человек, которых они видели, работали на своих полях, косили сено и пасли овец. Один фермер выпрямился, когда братья проходили мимо, и заметив Альфонса, помахал ему рукой.

- Эй! Идете в клинику?

- А, это тот человек, который позволили нам остаться в том доме, - Альфонс помахал ему в ответ. – Добрый день! Возможно, нам придется позаимствовать дом еще немного. Надеюсь, Вы не против?

- О, я не против. Хозяин уехал к родственникам в другой город в поисках работы. Вернется он не скоро.

- Спасибо!

- Можете спокойно оставаться!

- Спасибо!

Мужчина еще раз помахал им рукой и снова принялся за работу.

- Люди уезжают отсюда, и это не только шахтеры. Здесь остался только один врач, - сказал Альфонс, глядя на дальний берег через реку. – Это единственная клиника в округе.

Они подошли к мосту, который пересекал медленно текущую реку. На другом берегу они увидели низкую деревянную постройку. Это и была клиника, в которой работал Питт.

- Это то самое место? Удивительно, что Питт проделал весь этот путь сюда, чтобы стать учеником…

- Да, я знаю. Интересно, как долго он этим занимается?

- Ну, он ничего не говорил, когда мы виделись год назад. Может он начал совсем недавно?

Эдвард стал подниматься по мосту. Ветер, проносившийся по полям, взъерошил ему волосы.

- Что ты собираешься делать, пока я буду проходить осмотр, Ал?

- О, я просто подожду тебя здесь, пока ты не закончишь, - ответил Альфонс, пытаясь скрыть беспокойство в голосе.

Эдвард пожал плечами.

- Температура у меня спала, так что я буду в порядке. И ты присматривал за мной все это время. Тебе стоит прогуляться. Если это единственная клиника, то неизвестно насколько она будет переполнена. Так что я могу задержаться.

Так как у Альфонса не было физического тела, то он не испытывал усталости, но это не означало, что он не может заскучать или уход за больным братом не заставит его переживать.

- Хорошо, если ты будешь там слишком долго, то я просто пойду домой. И не надо лгать врачу и говорить, что тебе лучше, когда это не так!

- Разве я бы так поступил?

- Ты вчера так сделал! Почему, как ты думаешь, я присматриваю за тобой как ястреб? – со смехом спросил Альфонс.

Эдвард усмехнулся и ударил его по плечу рукой-автопротезом. Он понимал, что брат дразнил его, чтобы скрыть свое беспокойство и Эдвард ценил это.

Он помахал ему рукой и пошел в сторону клиники.

Перед небольшим зданием висела вывеска с надписью «Медицинская клиника доктора Норма». Около здания был небольшой сад, где росли кусты и цвели различные растения.

Эдвард никогда не видел таких цветов. По легкому запаху, как у лекарств, который доносил до него ветер, он предположил, что эти ароматные травы использовались для приготовления лечебных смесей и настоек. Эдвард краем глаза взглянул на табличку при входе и открыл двойные двери клиники. Он ожидал, что там будет много народу, но когда он вошел, то увидел всего пять человек, сидящих на скамейке.

У одного была перевязана рука, а у всех остальных был кашель и их лица были бледными – жертвы той же простуды, что и Эдвард.

Мальчик прошел мимо зала ожидания и остановился перед стойкой регистрации. Стойка служила одновременно и аптекой, и местом администратора. Оно было заставлено различными флаконами и все они были наполнены порошками и жидкостями.

За стойкой находился Питт. Он деловито расхаживал с фармацевтическим справочником в руке, открывая флаконы, чтобы перелить лекарство и отмерял небольшое количество порошка на весах, проверяя все по списку и затем, перекладывал готовые лекарства в сумку.

Питт вынес сумку через маленькую дверь стойки в зал ожидания, где передал ее женщине, одетой в походную одежду.

«- Наверное она приехала из соседней деревни», - подумал Эдвард.

- Ваши симптомы такие же, как и на прошлой неделе, поэтому я дам Вам еще одну дозу на семь дней, а после доктор посмотрит, как Вы себя будете чувствовать.

Эдвард был поражен. Он не мог поверить своим ушам. Единственный у кого в Ризенбурге был более скверный язык и вспыльчивый характер, кроме Эдварда, был Питт. А сейчас его речь была очень вежливой. Его друг посмотрел в сторону Эдварда, который сидел с открытым ртом.

- О, это ты. Разве я не сказал тебе прийти днем?

- Когда ты успел стать таким вежливым?

- А? Ах, это…, - на мгновение Питт смутился, но вскоре взял себя в руки, - а ты ведь теперь вояка, разве нет? Разве, они не научили тебя дисциплине?

- Я? – Эдвард покачал головой. – Никогда.

Он не мог припомнить ни одного случая, чтобы хоть раз следил за словами при разговоре с начальником или с кем-нибудь в казарме.

- Ты серьезно? Что случилось с военными? – Питт еще несколько секунд смотрел на друга, прежде чем вернуться за стойку. – Хотя… это же ты.

- И что это значит? – прорычал Эдвард, прекрасно понимая, что имел ввиду его друг.

- Док ушел на домашний осмотр. Он должен скоро вернуться. Почему бы тебе не посидеть, и не подождать, - сказал Питт, снова вернувшись к флаконам с лекарствами.

Он осторожно пересыпал порошок в небольшую миску и начал перемешивать его маленькой палочкой. Похоже люди в зале пришли не на осмотр, а за лекарствами.

Питт готовил их по рецепту, тщательно объясняя пациенту, что находится в пакетике. Он громко разговаривал с пожилым мужчиной, который плохо слышал и придерживал дверь для матери с маленьким ребенком на руках. Эдвард, сидя на скамейке, наблюдал за джентельменскими манерами Питта. Это была та сторона его друга, которую он никогда за ним не наблюдал в Ризенбурге.

- Ого, - пробормотал он себе под нос.

Все пациенты получили свои лекарства и ушли. Эдвард остался один в зале ожидания.

- Что такое? – спросил Питт, убирая флаконы за прилавком.

- Ты не проводишь никаких осмотров? Ведь вчера ты проделал весь этот путь, чтобы прийти ко мне. Наверняка ты смог бы осмотреть этих пациентов и сэкономить врачу немного времени.

- О, обычно я этого не делаю. Но я пошел к тебе только потому, что вчера врач был очень занят, и по симптомам, которые описал Альфонс, мы были уверены, что это была та самая простуда. Так что, тебе бы все равно пришлось прийти сюда для осмотра, понимаешь?

- Ну, после всех этих разговоров о том, что ты мой лечащий врач вчера…

- По правде говоря, я бы хотел им быть…, - Питт замолчал на полуслове.

Эдвард поднял глаза и заметил, что его друг смотрит на него из-за стойки с хитрой ухмылкой.

- Разве твой лечащий врач не Уинри? Я бы не хотел заходить на ее территорию.

- Хватит об этом!

- О? Но у меня есть еще много всего, чего ты не видел…

Эдвард резко вскочил со скамейки, отчего она чуть не перевернулась и бросился к стойке. Питт поднял кулаки и приготовился к схватке, когда дверь в клинику с грохотом распахнулась. В зал ожидания ворвалась женщина, держа на руках мальчика лет пяти.

- Доктор!

- Ах, мисс Раймар…, - Питт отступил от стойки, поспешно опустив кулаки.

- Дэнни никак не перестает кашлять! Где доктор Норм? Доктор! – крикнула женщина, пройдя мимо Эдварда к стойке.

- Не нужно паниковать, мэм, - спокойно сказал Питт, - мне очень жаль, но доктор сейчас находится на домашнем вызове.

- Тогда принеси мне немного лекарств, которые вы выдавали раньше! У вас ведь они еще остались, верно?

- Боюсь, у меня нет разрешения выписывать новые рецепты.

- Но мой сын!

В этот момент мальчик на ее руках начал кашлять и стонать. Питт открыл дверь в смотровую и повел их двоих во внутрь.

- Вы можете отдохнуть здесь, на кровати, пока не придет доктор, - услышал Эдвард его слова. – Я вскипячу воды, пар должен временно облегчить симптомы.

- Я не хочу их облегчить, я хочу их прекратить! – закричала женщина, размахивая рукой. Тыльная сторона ее ладони задела Питта по лицу, сбив его очки на пол. – Бесполезно с тобой разговаривать! Позвоните врачу немедленно!

- Он скоро должен вернуться, мэм. До тех пор, давайте сделаем, что сможем, - не отводя от нее глаз, сказал Питт. Он даже не взглянул на свои упавшие очки. Эдвард видел, как он тщательно подбирает слова, чтобы не расстраивать женщину еще больше.

- Ты всего лишь ассистент! Что ты можешь знать! – продолжала кричать она.

- Ну, доктор сказал мне, что пар помогает лучше всего, когда симптомы Дэнни ухудшаются. Вы это знаете, мисс Раймар.

- Конечно, конечно, - сердито произнесла она, хмурясь.  – Просто я не могу оставаться спокойной без доктора Норма!

Мальчик на ее руках стал кашлять еще сильнее.

- Эй, - негромко сказал Эдвард, - если Вы хотите помочь своему ребенку, то почему бы не позволить ассистенту врача сделать его работу? Если врач оставил четкие инструкции что нужно сделать в такой ситуации, то в чем проблема довериться ему?

Эдвард и Питт провели большую часть своей юной жизни, сердито смотря друг на друга из-за поднятых кулаков. Но когда один из них попадал в беду, они всегда помогали друг другу.

Но на этот раз, похоже Питт не оценил этот жест.

- Тихо, Эдвард. Тебя это не касается, - резко ответил его друг.

- Конечно, меня это не касается, - пробормотал Эд, удивленный таким тоном Питта. Затем он прошептал ему на ухо: «Я просто хотел узнать, когда ты перестанешь терпеть дерьмо от этой дамы?»

На мгновение Питт, казалось, заколебался. Затем он наклонился, поднял очки и посмотрел сквозь них на Эдварда.

- Оставь это мне, ладно?

- Эй, делай, что хочешь. Я просто беспокоюсь о ребенке, - не очень убедительно возразил Эдвард.

Звук открывающейся двери немного развеял напряженную атмосферу.

- Что это? Что случилось? – в клинику вошел мужчина в белом халате и с черной кожаной сумкой в руке.

- Доктор Норм! – женщина подбежала к нему. – У моего сына снова приступ!

- Ах, так вот чей кашель я слышал. Не волнуйся, я сейчас его осмотрю. Пройдем в смотровую.

«- Так вот он какой наставник Питта, доктор Норм» - подумал Эдвард.

Доктор спокойно посмотрел на мальчика на руках женщины. Он открыл дверь в смотровую, пропуская мать с ребенком во внутрь и затем повернувшись к Эдварду и Питту, улыбнулся им.

- Ну, не знаю, что это были за взгляды, которыми вы двое обменивались, однако я не хочу, чтобы здесь кто-нибудь ссорился. Питт, иди вскипяти воды… и лучше возьми еще лекарств из шкафчиков сзади.

- Э-э, да, доктор Норм. – Питт направился к двери, что была в другом конце смотровой и доктор Норм улыбнулся Эдварду.

- А ты должно быть Эдвард. Питт рассказывал мне о тебе. Поговорим, как только я закончу с Дэнни.

Спустя некоторое время, из смотровой вышла женщина, держа ребенка за руку рядом с собой.

- Берегите себя. В следующий раз, когда у него будет приступ, постарайся сохранить спокойствие и вскипяти немного воды. Хорошо?

Доктор Норм открыл дверь в клинику и проводил женщину с ребенком.

- С этим мальчиком все будет в порядке? – спросил Эдвард в опустевшем зале ожидания. По сильному кашлю ребенка и панике женщины он подумал, что ребенок серьезно болен.

- О, ничего страшного. Он не болен по сути. Он просто родился со слабыми легкими. Пока вы сохраняете спокойствие все в порядке, но его мать так волнуется, что хочет напичкать его лекарствами. Не то, чтобы я не понимаю, но я стараюсь не прописывать слишком сильных лекарств, - сказал доктор Норм нахмурившись и затем махнул Эдварду рукой в смотровую, - ты следующий. Спасибо, что подождал.

В смотровой Эдвард увидел, как Питт в углу комнаты убирал миску с водой, от которой исходил горячий пар. Питт посмотрел на друга сквозь запотевшие очки.

- Похоже, я не смогу оставить вас двоих наедине даже на минуту? – с улыбкой сказал доктор Норм.

Он вытащил лист бумаги из маленького стола и протянул его Питту.

- Скоро пойдет дождь, и я хочу, чтобы ты принес травы из этого списка.

- Да, доктор Норм.

Питт замялся на секунду, как будто хотел что-то сказать, но потом передумал и направился к выходу из смотровой. Прямо перед тем, как исчезнуть за дверью, он повернулся и показал язык Эдварду. Эдвард высунул язык в ответ, но затем его лицо испуганно вытянулось, когда доктор Норм приложил холодный стетоскоп к его груди.

- Ладно, хватит смешных лиц. Теперь задержи дыхание, я послушаю твои легкие.

Оставшись наедине с доктором в смотровой, Эдвард задержал дыхание и посмотрел на наставника Питта. Доктор Норм был человеком в возрасте. Его голову покрывала седина. Однако, он выглядел достаточно энергичным и безусловно, он был единственным врачом в этих краях.

- Выдыхай медленно. Еще раз. Я слышал у тебя была температура. Насколько она поднялась?

- Вчера было чуть больше тридцати восьми. Не знаю, сколько было до того, как мы добрались до деревни.

- Ну, тот парень в доспех сказал, что, когда вы прибыли, ты едва мог говорить. Я бы не удивился, если бы температура была больше тридцати восьми. Но тебе повезло. Должно быть у тебя крепкое здоровье. Наверное, ты не так часто простужаешься, верно?

- Ну да, не слишком часто.

- Хорошо быть здоровым, - сказал доктор Норм и кивнув головой, стал осматривать горло Эдварда. – А, да, этот отек довольно распространенный симптом. У тебя все еще присутствует жар. Я дам тебе антибактериальный ополаскиватель для горла. И тебе нужно много отдыхать.

- Так… мне все равно придется оставаться в постели? – спросил Эдвард.

- Ты выглядишь так, словно хочешь поскорее уехать из деревни, - рассмеялся доктор Норм, отчего морщинки в уголках его глаз стали глубже, - я не буду удерживать тебя против воли, но сделай себе одолжение и подожди пока жар не пройдет.

Доктор Норм мягко улыбнулся и стал отмерять лекарство.

- А как давно здесь Питт? – спросил Эдвард. Он думал, что его друг, которого он встретил был совсем другим.

Мальчик, провожавший Эдварда и Альфонса из Ризенбурга, был совсем ребенком. Конечно, характер старого Питта еще давал о себе знать, но теперь он казался более сдержанным, и то, как он вежливо общался с клиентами поразило Эдварда. И он задавался вопросом, как Питту удалось добиться этого.

- Ну, давай посмотрим. Питт приехал сюда около года назад, - сказал доктор Норм, наливая в один флакон различные лекарства из разных бутылок.

- Год назад?

Это значит, что он уехал из Ризенбурга почти сразу после них.

- Он просто появился однажды на пороге клиники и попросил сделать его учеником. Конечно, мне нужна была помощь, но это место так далеко. Я не видел смысла в том, чтобы он тратил свою юность в глуши, поэтому посоветовал ему отправиться в более крупный город с настоящей больницей, но он был непреклонен.

- Почему?

- По-видимому, его отец – странствующий врач, который специализируется на лечебных растениях. Это как правило, намного дешевле, чем готовые препараты.

- Да, я слышал об этом.

- Конечно, некоторые болезни нельзя вылечить травами, но они отлично подходят для профилактики и общего оздоровления. А дорогие лекарства с неприятными побочными эффектами приносят больше проблем, чем пользы людям с небольшим достатком или слабым здоровьем. Похоже именно таким людям твой друг и хочет помочь. Вот почему он решил здесь учится – из-за обилия лекарственных трав. До сих пор в клинике мы использовали в основном готовые лекарства, но с приходом Питта спрос на наши средства на основе трав повысился. Это также помогло снизить расходы.

Эдвард кивнул, обдумывая полученную информацию о своем друге.

- Конечно, он всего лишь ученик, и я стараюсь не требовать от него слишком многого. Я никогда не позволял ему прикасаться к опасным веществам или действительно сильным лекарствам. Хотя он неплохо справляется. Жизнь здесь нелегкая, но он извлекает из нее максимум пользы.

Доктор Норм положил лекарства в небольшую сумку и повернулся. Он указал на синяк на руке Эдварда.

- Похоже ты тоже через многое прошел. У тебя больше порезов и царапин, чем кожи мой мальчик.

Руки и ноги Эдварда были покрыты царапинами и синяками, следы тяжелого пути.

- А, ничего. Я просто не обращаю внимания, и они через некоторое время заживают.

- Это должен решать врач, Эдвард. Дай мне сейчас посмотреть, - мягким, но не терпящим возражения голосом сказал доктор Норм, - некоторым из них может помочь припарка или немного мази.

Эдвард покорно согласился на осмотр, полагая, что доктор Норм был очень любезен для перегруженного работой врача, которому нужно заботиться о целой деревне.  Даже если бы он не был единственным врачом здесь, его теплый подход к пациентам показывал, что его клиника никогда не будет испытывать недостатка в пациентах.

Доктор Норм закончил осматривать все его царапины и синяки, наложил несколько повязок и нанес немного мази, прежде чем с улыбкой обратиться к Эдварду.

- Вы с Питтом очень похожи.

- А?

- Знаешь, почему ты простудился? – Эдвард поднял глаза, когда доктор задал этот вопрос и встретился с его добрым взглядом. – Ты говоришь, что обычно здоров, но ты простудился, потому что был измотан. Я не имею ввиду, что ты просто устал, я хочу сказать, что дни, которые ты провел в дороге и все то, что на тебя навалилось… просто вымотали тебя. Тебе следует немного отдохнуть. Так что расслабься, - доктор Норм слегка похлопал Эдварда по плечу.

Был уже полдень, когда Эдвард покинул клинику. Он вышел из зала ожидания, заполненного людьми, ожидающих дневного осмотра. На улице он заметил, что погода ухудшилась, как и предупреждал врач.

Солнце, которое так ярко играло бликами на реке этим утром, теперь было затянуто облаками. Пересекая мост, Эдвард услышал разговор местных детей, играющих на берегу реки.

- Похоже будет дождь. Нам пора домой.

- Да, я не взял зонтик.

- Надо пойти домой к Кэсси и отдать ей этого кузнечика.

- Мама говорила, что я могу съесть пончик, когда приду домой!

- Подожди, я думал, что у нас нет пончиков!

Мальчики вышли с берега реки, держа в руках коробки и сетки для ловли насекомых и пошли по тропинке.

Эдвард остановился на середине дугообразного моста. Оттуда он мог рассмотреть всю деревню. Он постоял там некоторое время, наблюдая за тем, как мальчики бегут домой. Он увидел Питта вдалеке. Он стоял на коленях у обочины дороги, собирая травы. Альфонс стоял рядом с ним. Должно быть, он пошел помочь, не дожидаясь, когда Эдвард закончит осмотр.

Вздохнув, он направился к ним. Они с Альфонсом не сильно отличались по возрасту от детей, игравших недавно на берегу реки. Если бы они не отправились в это путешествие, то скорее всего они бы тоже бежали домой есть пончики, когда скоро должен был пойти дождь.

Поиски завели их так далеко от дома, в эту отдаленную часть страны. Эдвард был полон решимости, как и его младший брат, однако их странствие оказалось сложнее, чем они могли себе представить.

В первую ночь после отъезда из Ризенбурга они попытались остановиться в отеле в одном небольшом городе и им сказали: «Без опекуна, ни одному ребенку не разрешается останавливаться здесь». Внешность Альфонса пугала и детей, и взрослых. Никто не верил ему, когда он говорил, что Ал его брат, и их обоих почти каждый день называли лжецами.

Однажды, когда он попытался показать свои серебряные часы, чтобы избежать ненужных комментариев, кто-то попытался их ограбить. Везде, куда бы они не пошли, им препятствовало то, кем они являлись: детьми.

Детям, путешествующим в одиночку, не разрешалось останавливаться в отелях. У детей не было причин путешествовать одним, поэтому им приходилось лгать. Даже при том, что он был Государственным алхимиком, он все еще был ребенком. Его считали слабым, а значит он легкая добыча.

В отличии от того, что было в Ризенбурге, где его защищали взрослые, которые его окружали. Эдвард на собственном горьком опыте узнал, насколько жестоким может быть мир по отношению к двенадцатилетнему ребенку.

Но он продолжал идти вперед, отчасти из-за обязанности защитить своего младшего брата. Он должен был это сделать. Его брат выглядел странно и был постоянной мишенью для подозрений или в лучшем случае любопытных взглядов. Он решил присоединиться к Эдварду в этом путешествии, хотя ему было всего одиннадцать лет.

Еще одна вещь, которая заставляла его двигаться вперед: он знал, что не может вернуться. Эдвард крепко сжал собственное плечо своей рукой-автопротезом. Он знал, почему доктор Норм похлопал его по плечу.

«- Расслабься» - сказал он.

- Если бы я только мог.

Они искали то, чего могло даже не существовать, и дорога впереди была погружена во тьму, но он должен продолжать двигаться. Им некуда было возвращаться. Вот почему он сжег дом, в котором они выросли: чтобы у них не было причин оглядываться назад. Чтобы они не могли сдаться. Его серебряные часы отмеряли ход времени в этом добровольном изгнании. Они не останавливались из-за травм или простуды. Эдвард убрал руку с плеча и посмотрел на холодную железную ладонь.

- Как это может расслабиться?

Это было тяжело, знать, чего он хотел, но в тоже время, это все было еще так далеко. Его рука и нога все еще были автопротезами, а его брат ходячим доспехом. И вот его друг, товарищ по оружию из Ризенбурга, в этой отдаленном уголке страны, уверенно идет к своему будущему. Исчезла компания друзей, играющих и бегающих по кругу. Теперь они шли вперед, к своей цели.

- Прошел уже год, а мы ни на йоту на продвинулись…

Зная, чем занимается Питт и наблюдая, как он по-взрослому ведет себя, Эдвард почувствовал, что его оставили позади. Это беспокоило больше, чем он хотел признавать.

Эдвард нахмурился, глядя на облака, нависшие низко над землей, затем стиснув зубы, он опустил голову.

Перед тем, как Эдвард покинул клинику и когда голубое небо проглядывало сквозь облака, Альфонс играл с местными детьми на берегу реки. Он поднял голову, когда услышал, как кто-то зовет его по имени.

- Эй, Альфонс.

Питт, стоявший на мосту, держал в руках корзинку.

- Питт.

Он посмотрел на Альфонса, который стоял в длинном тростнике, растущего у реки. Остальные дети, находились под мостом, держа в руках клетки для насекомых и раздвигая траву в поисках добычи.

- Чем занимаешься?

- Жду Эдварда. Подумал, что помогу поймать несколько жуков, чтобы скоротать время.

Альфонс встал на цыпочки и поднял маленькую клетку с ярко-зеленым кузнечиком внутри. Он был довольно большим.

- Посмотри. Я сам его поймал, - дети рядом с ним демонстрировали свой улов.

- Твой самый большой, а вот мой крохотный, - сказал один мальчик.

- Ну, ты же сказал мне, где лучше всего искать.

- Да, но больших трудно поймать. Они умные.

Остальные единогласно кивнули.

- Правда? – сказал Альфонс, указывая на одну из клеток мальчика. – Я думаю, что та бабочка, которую ты поймал, красивая.

Они все подняли свои клетки, сравнивая пойманных насекомых и улыбнулись. Они казались старыми друзьями, но с самого начала все было не так. Совсем недавно Альфонс стоял на мосту, ожидая своего брата, пока дети играли внизу и никто не говорил друг другу ни слова.

Альфонс знал, что они думают. Другие дети, взглянув на него, сразу принимали его за взрослого, да еще и чужого в городе. Ему всегда было трудно. Он хотел поговорить с детьми своего возраста, но не мог завести разговор, если дети его боялись. В прошлом он пробовал разные тактики, но, когда он слишком старался быть дружелюбным и успокоить их страхи, это только делало его более взрослым и сводило на нет все усилия.

Тем не менее, хотя снаружи он выглядел немного угрожающе, внутри Альфонс оставался всего лишь двенадцатилетним мальчиком. Как бы он не старался следить за собой, он не смог остаться в стороне, когда один из детей на берегу реки поймал гигантского кузнечика.

- Круто!

Оказалось, этого было достаточно, чтобы лед тронулся. Кто-то из детей пригласил его спуститься вниз, одолжив ему клетку и сетку для насекомых. И вот Альфонс впервые за долгое время обнаружил, что играет с детьми своего возраста, пока ждал своего брата.

- Он пробудет в клинике еще немного, - крикнул Питт с моста, - доктор Норм не ограничился только проверкой простуды.  Он делает полное обследование.

- Правда? Хорошо! – Радостно сказал Альфонс.

Эдвард никогда не ходил в больницу, даже когда был сильно ранен. Как только он восстанавливался после очередной переделки, то спустя недолгое время попадал в новую и снова получал травмы. Любая возможность для его брата пройти осмотр у врача, была хорошей новостью для Альфонса.

- Куда ты идешь, Питт?

- Док хочет, чтобы я принес кое-какие лекарственные травы. Они растут по всей деревне, так что я просто делаю обход и собираю то, что могу найти.

- Могу ли я помочь? – спросил Альфонс.

Главное, чтобы они не уходили далеко, Эдвард увидит его, когда выйдет из клиники.

- А что насчет твоей охоты на насекомых?

- О, все в порядке. К тому же, я должен тебе за то, что ты пришел к нам на осмотр, - Альфонс повернулся к остальным детям, - мне пора, ребята.

- Что? Уже уходишь?

- Да, простите. Давайте еще раз поиграем, ладно?  - Извинился Альфонс и стал осматриваться. – Эту клетку и сетку мне дала Кэсси… ты ее не видел?

Один из мальчиков указал в сторону деревни.

- Кэсси уже уехала домой. Завтра у нее день рождения, и они собираются в соседний город за покупками. Она, наверное, готовится к поездке. Я возьму ее вещи, если хочешь.

- Спасибо. Вот, передай ей этого кузнечика, хорошо? – Альфонс отдал мальчику клетку с сеткой и затем направился к Питту.

- Пока!

- Увидимся!

- Да, позже! – Альфонс помахал им в ответ, когда они с Питтом пошли обратно в деревню.

- Скажи Питт, ты знаешь девочку по имени Кэсси? Я никогда не видел девочку, которая так любит насекомых, как она.

- Да…, - Питт наклонился, чтобы рассмотреть травы, растущие на обочине дороги.

- А я думал, что Уинри единственная девочка, которая не боится насекомых, - с улыбкой в голосе сказал Альфонс. – Помнишь, как вы с Эдвардом бросили всех тех мокриц? А Уинри…

- Из всех возможных вещей, ты вспомнил именно это, - проворчал Питт, бросив взгляд на Альфонса, пока он выдергивал травы из земли.

 Учеба только началась после каникул. Однажды днем Эдвард и Питт пропустили свое дежурство по уборке, и все девочки кричали на них, чтобы они подмели классную комнату. Сейчас Питт понимал, что они были с Эдом неправы, но в тот момент или казалось, что намного важнее исполнить свою священную роль нарушителей школьного спокойствия. Их миссией было каким-либо образом разозлить девочек. Все было слишком тихо, поэтому они «забыли» подмести. Девочки накричали на них, поэтому они задумали план мести.

Тогда они собрали две горсти мокриц и не обращая внимания на крики Альфонса, бросили их в класс. План имел блестящий успех. Девочки, которые не закричали, сразу начали плакать.

- Не будьте такими плаксами! – дразнили они, похлопывая друг друга по спине.

Уинри выдержала их атаку и затем нанесла свой собственный ответный удар. Она обошла классную комнату и собрала всех мокриц и потом, она подкралась к ним сзади, когда мальчики стояли на вершине самого высокого холма в городе, купаясь в теплых лучах своей победы и высыпала всех до единой мокрицы им на голову.

Хоть Эдварду и Питту нравились эти жуки, всему есть свой предел. Эти двое около пятнадцати минут бегали по улице, крича и извиваясь, чтобы добраться до ползающих в их рубашках, брюках и обуви мокриц.

- Я никогда не забуду, как вы кричали. Я не думаю, что кто-то в городе…

- Это было давно, - нахмурился Питт, покачав головой. Он ткнул пальцем в сторону желтых цветов, растущих недалеко от дороги. – Эй, смотри. Если ты действительно хочешь помочь, то почему бы тебе не собрать эти травы, что там?

Альфонс пошел собирать цветы, все еще продолжая разговор. Нечасто у него была возможность поговорить о доме с кем-то, кроме брата.

- Вы с Эдом много ссорились, но, когда дело доходило до замысла какого-то дикого плана, вы всегда были заодно. Наши лидеры, которые шли до конца.

Они могли быть жестоки к девочкам в школе, но это противостояние было взаимным. Но когда дело касалось младших детей, Эдвард и Питт были защитниками, которые поддерживали справедливость школьного двора от хулиганов. Они любили придумывать новые игры для всех, хотя к тому времени, как остальные начинали в них играть, ребята придумывали уже что-то новое.

Альфонс вспомнил, как завидовал им. Эдвард и Питт всегда были на шаг впереди остальных.

- Ты когда-нибудь играл с этими детьми у реки? Когда ты не работаешь, я имею ввиду.

Питт покачал головой.

- Я уже не ребенок, Альфонс. У меня нет времени играть.

- Правда… я думаю, ты должно быть очень занят, из-за клиники, учебы и всего остального, - сказал Альфонс с улыбкой в голосе.

Но внутри он почувствовал себя одиноким. Питт был ненамного старше его – всего четырнадцать лет. Он ожидал, что Питт будет творить свои старые выходки с детьми уже здесь, как это было в Ризенбурге. Тем не менее, он был впечатлен тем, насколько Питт продвинулся на пути к своей цели.

                                                                                                                                                                

Альфонс положил травы в корзину Питта и указал на очки своего друга.

- Спорим, у тебя испортилось зрение от слишком усердной учебы. Забавно, они делают тебя другим – более взрослым.

- Ну, ты ничуть не изменился, - с усмешкой сказал Питт, глядя на Альфонса. Он поправил очки на носу. – Ты всегда умел заводить новых друзей.

Действительно, в Ризенбурге Альфонс всегда был тем, кто начинал разговор, когда в город приезжал новый ребенок. Однако в путешествии все было по-другому. 

Он покачал головой.

- Не так давно я мог бы сказать тебе, что ты ошибаешься.

- Что ты имеешь ввиду?

Альфонс кивнул.

- Посмотри на меня. Когда мы отправляемся в путь, люди говорят мне всякое. Они говорят мне, какой я страшный. Никто не верит, что мне всего двенадцать, особенно ровесники. Конечно, я не могу изменить свою внешность, поэтому я всегда пытался изменить свое поведение. Но там, у реки, я понял, что делал все неправильно. Как только я поговорил с этими детьми, все стало хорошо. Они позволили мне играть с ними, и мы отлично провели время. Я просто разговаривал с ними, как обычный ребенок. Это дало мне понять, что, когда в прошлом что-то шло плохо, это была отчасти и моя вина. Я стал ждать, что люди будут напуганы, и я мог сказать что- то немного странное или вести себя немного нервно… и, конечно, это просто приводило к напряженному, нелепому разговору. Думаю, смысл в том, что не нужно так сильно волноваться, - сказал Альфонс, чувствуя, как с его плеч спал груз.

Играя с детьми своего возраста после столь долгого времени, он наконец понял, каким бременем может быть одиночество.

- Я уверен, что с тобой было то же самое, Питт. Но, уехав из Ризенбурга и встретив всех этих незнакомых людей… я многому научился. Но хорошие моменты случались не всегда.

- Да, я знаю, - тихо ответил Питт.

Он слишком хорошо знал, каково это – покинуть свой дом и попытаться пробиться в большом мире. Внезапно он повернулся и похлопал Альфонса по спине.

- Знаешь, я впечатлен. Я никогда не думал о тебе иначе, как о младшем брате Эдварда, но ты действительно вырос.

- Хех, спасибо, - смеясь, ответил Альфонс.

То, как Питт похлопал его по спине, напомнило Альфонсу Эдварда.

- Знаешь, я действительно многим обязан Эдварду. Всякий раз, когда я сбиваюсь с пути, он рядом, чтобы похлопать меня по спине и указать мне верное направление. Это помогает мне идти вперед. Я знаю, что ему тоже тяжко, но он ни разу не пожаловался с тех пор, как покинул Ризенбург. Ни разу…, - Альфонс посмотрел вдаль на заброшенный дом, который стоял на дальней стороне поля. – Он стал гораздо собраннее, чем когда мы были дома и это заставляет волноваться меня еще больше. Конечно, он все еще немного упрям и безрассуден. Это неизменно.

Питт шел вдоль дороги в поисках трав, опустив голову, но затем он поднял глаза.

- Ты не возвращался в Ризенбург?

- Нет.

- Ни разу?

Альфонс усмехнулся.

- Нет. Я всегда пытаюсь заставить его вернуться как-нибудь, чтобы узнать, как дела у бабушки Пинако и Уинри, но Эд отказывается и говорит, что нам следует продолжать, пока мы не сделаем то, что запланировали. Тем не менее, было бы неплохо, если бы мы могли заскочить туда, когда будем в той области. А ты, Питт? Ты иногда возвращаешься?

- Ну, нет, - слегка нахмурившись, пробормотал Питт.

- Что случилось? – Альфонс с любопытством посмотрел вниз и встретился со взглядом Питта, который пристально смотрел на него. 

- Не смотри на меня так сверху вниз.

- Ой, прости.

- Ты всегда был выше меня. Это раздражает, - Питт отвернулся, надув губы.

- Опять! Вы с Эдом слишком много об этом беспокоитесь, правда.

- Тебе легко говорить. Ты высокий! Для нас это серьезная проблема, нет…, - Питт усмехнулся. – Ну, может, для Эдварда это более серьезная проблема, чем для меня.

- Да ладно, вы не так уж и далеки друг от друга, если вообще…, - начал Альфонс, когда Питт поднял руку и схватил его за один из элементов доспехов на шее и начал трясти.

- Ха! Ясно же, что я выше! Это любой может увидеть!

- Ну, мы никогда не могли его измерить, как следует…

- Ладно, хочешь измерить его правильно? А что, если я сейчас отмечу свой рост на твоей броне, в потом мы… Я перехитрю Эдварда и заставлю его поставить метки. Сравним их и вуаля! Тогда даже Эдвард не сможет отрицать правду!

- Эй, не царапай на моей броне, пожалуйста.

- Это не царапины. Это серьезное научное исследование. Слушай, я обещаю, что сотру это позже. Ну пожалуйста! Я хочу доказать раз и навсегда, что коротышка – Эдвард, а не я!

Питт усмехнулся и под быстро темнеющим небом достал из кармана рубашки линейку и ручку.

- Не думаю, что это такая уж хорошая идея, - сказал Альфонс, пытаясь отойти в сторону, когда они услышали приближающиеся издалека шаги.

Судя по звуку, кому бы они не принадлежали, этот человек быстро приближался.

- КОГО ТЫ НАЗВАЛ КОРОТЫШКОЙ?!

 - Эдвард!

- Эй, Эд!

Альфонс и Питт подняли глаза и увидели, как на них надвигается Стальной алхимик, чье лицо было ярко-красным.

- Я тебя слышал!

Как и Альфонс, Эдвард немного размышлял о прошедшем годе, который они провели в странствиях. Желая побыть наедине с собой немного дольше, он не стал догонять брата и Питта, когда заметил их вдалеке. Вместо этого, он, не торопясь, медленно шел за ними. Постепенно нагоняя, мальчик хотел их окликнуть, когда случайный ветерок донес до его ушей одно слово: «коротышка».

Эдвард бросился в атаку на Питта.

- Хрррра!

Когда он почти добежал до них, он оттолкнулся от земли и стал стремительно приближаться по воздуху к своей цели, согнув колено перед собой. Это была атака, с которой Питт был хорошо знаком. Он был готов.

- Удар в воздухе, - крикнул он, отбрасывая в сторону корзину с травами и скрестив руки перед собой, чтобы заблокировать ногу Эдварда. - Та же самая атака, что и всегда!

Он ловко схватил колено Эда руками и усмехнулся. Они так много раз сражались друг с другом, что прекрасно знали все движения. Но Эдвард, находясь все еще в прыжке и заблокированным коленом, зажатым между руками Питта, победно усмехнулся.

- О, да? Ты всегда используешь одну и ту же защиту! – Эдвард замахнулся и нанес удар в лоб Питта. – Получай!

- Ой! – закричал он, потирая лоб.

Эдвард ловко приземлился. Его удар был достаточно сильным, чтобы оставить красное пятно и заставить выступить слезы на глазах Питта.

- Грррр… Отлично! Двухэтапная атака!

- Ну, что понравилось? – рассмеялся Эдвард, мгновенно забыв о своей обеспокоенности отсутствия прогресса за год.

- Ладно, коротышка из Ризенбурга! Давай решил все прямо здесь и сейчас. Ал будет свидетелем!

- Эм, я на это не подписывался, - Альфонс обеспокоено посмотрел на брата, который как победитель стоял перед державшимся за голову Питтом.

Он отступил на шаг. В любой другой ситуации Альфонс бы вмешался, но что-то ему подсказывало, что как только прозвучало слово «коротышка», следующим шагом было лучше отойти в сторону и позволить им разобраться.

Словно в подтверждение, Питт убрал руку со лба и сжав ее в кулак, возобновил битву.

- Ты коротышка, Эдвард!

- Размечтался, Питт!

- Просто признай это уже, Эд – коротышка!

- Ты признай это, Питт-креветка!

Они продолжали кричать друг на друга, и каждый искал брешь в обороне другого. Когда Питт нанес удар, Эдвард парировал. Когда Эдвард попытался вывести Питта из равновесия, тот ловко наступил ему на пальцы ног. И если даже они знали движения друг друга, это был неравный бой. Хотя прошел всего год, время, проведенное Эдвардом в армии, дало свои плоды. Из них двоих он был сильнее и лучше дрался, и Питт это чувствовал. Питт отступил, увеличив расстояние между ними и занял оборонительную позицию.

- Ты тренировался? – крикнул он. – Я тоже. Вот я тебе покажу!

Нагнувшись к земле, Питт сорвал небольшой куст с ягодами, что был у его ног и бросил его в Эдварда.

- О, теперь ты бросаешься сорняками? – с усмешкой сказал Эд, уклоняясь в сторону. Несколько ягод оторвались от куста и рассыпались у его ног. – А?

Когда ягоды попали в него, они начали разбухать.

- Ой, ой, ой!

В следующее мгновение ягоды со звуком разрывающихся петард, взорвались, раскидывая свою колючую кожуру по его рукам и ногам.

- Видишь? Достаточно лишь небольшого толчка и они лопаются… и ты можешь заварить их, чтобы сделать отличный чай от боли в горле! Это новый сорт, только что разработанный. Можешь взять его!

Питт схватил еще одну горсть ягод и бросил их в своего теперь съежившегося противника. Ягоды причиняли боль сильнее, чем он мог себе представить. Эдвард пригнулся к земле и отскочил в сторону, крикнув:

- Это больно! Если ты собираешься использовать свои травы на мне, тогда я использую алхимию!

- Что?!

В глазах Питта отразилась паника. После Ризенбурга даже упоминание алхимии было достаточно, чтобы тут же прекратить драку. Обладая алхимическими способностями, достаточными для получения звания Государственного алхимика, даже непосвященному было понятно, что он не на своей территории.

- Это нечестно! – протестующе крикнул Питт. – Я думал, что алхимия нужна для помощи людям! Я один из них!

- Ха, хорошая попытка!

- Упс, нет, подожди…

Находясь в стороне от яростной битвы, Альфонс «вздохнул». Эдвард и Питт, пациент и врач, полностью забыли обо всем, кроме своей драки.

- Думаю, мне просто нужно позволить им выплеснуть свою энергию из себя, - пробормотал Альфонс, подбирая корзину, которую Питт отбросил в сторону.

Он продолжил собирать травы, которые показал ему Питт. Когда он снова поднял голову, то обнаружил, что стоит около входа в старую угольную шахту. Его взгляд упал на большой валун высотой около трех метров, который стоял прямо перед входом на тропу, ведущую вниз в шахту. Из-под валуна выходили рельсы, уходящие в шахту. Эти рельсы, должно быть, предназначались для какой-то вагонетки. Но теперь большая часть рельс была повреждена. Ржавчина проела те немногие части, которые от них остались. Большие доски были приколочены в виде «Х» над входом в шахту, и внутри было слишком темно, чтобы что-либо разглядеть. Там, где когда-то ступали ноги шахтеров, теперь росла густая зеленая трава. Несколько видов цветов мягко покачивались на ветру. Полагая, что некоторые из них могут быть лечебными травами, которые они искали, Альфонс шагнул к шахте. Он начал раздвигать цветы, когда услышал рядом с собой приятный голос.

- О! Альфонс!

Он поднял взгляд и увидел, как из старого входа в шахту вышла маленькая девочка – та самая с которой он ловил насекомых под мостом.

- Кэсси!

Девочка выбралась из-за досок. Она выглядела как типичный сорванец с коротко подстриженными волнистыми светлыми волосами и мальчишеских рубашке и брюках.

- Кэсси?

Питт, который все еще был с Эдвардом неподалеку, увидел девочку и выражение его лица мгновенно изменилось. Кэсси посмотрела мимо Альфонса и заметила его.

- Питт!

Увидев, что Кэсси побежала в его сторону, Питт поспешил вырваться из хватки Эдварда.

- Извини, но придется отложить это дело! Если она меня поймает, то я никогда от нее не избавлюсь.

Он помчался со всех ног по склону.

- А? Эй! – крикнул ему вслед Эдвард. – Если ты сейчас струсишь, то это равноценно признанию, что ты коротышка!

- Размечтался! Я докажу это без сомнений – в следующий раз, просто подожди!

Эдвард стоял и яростно размахивал кулаком в воздухе в сторону быстро удаляющегося Питта.

- Что это с ним? …Эй!

Что-то ударило Эдварда по спине, и он обернулся.

- Эй, где Питт? Куда он делся? – спросила Кэсси, держась за рубашку Эдварда. Она осмотрелась, но Питт уже скрылся из виду.

- Э-э, Питт ушел. Тебе что-то от него нужно?

- Да! Он должен сделать мне лекарство!

- Лекарство?

Альфонс подошел к Эдварду.

- Привет, Кэсси. Спасибо, что одолжила мне свою сеть и все остальное на мосту.

Альфонс оглянулся на доски, закрывающие вход в шахту.

- Что ты здесь делаешь? Я думал, тебе нужно готовиться к какой-то завтрашней поездке.

- Не знаю, смогу ли я пойти, - ответила она.

- А?

- У Дэнни снова случился приступ кашля. Мама сразу же отвела его к доктору Норму, но она разволновалась. В любом случае это неважно. Я хотела бы подарок на день рождение, но …

- Дэнни? Кажется, я недавно видел его в клинике. Он твой брат?

Кэсси кивнула.

- Клиника? Он что, заболел?

Эдвард покачал головой.

- Врач сказал, что это врожденное заболевание. Но он дал ему лекарство. Если это остановит его кашель, ты сможешь поехать завтра?

Кэсси покачала головой.

- Нет, ни за что. Когда Дэнни становится плохо, папа и мама почти не выходят на улицу в течении недели. Нам пришлось отменить пикник в прошлом месяце. Я сказал им, что мы все равно можем пойти, если возьмем лекарство, но они были не согласны.

- Хммммм, - Эдвард задумался, вспоминая свой разговор с доктором Нормом. – Да, он действительно говорил, что лекарство Дэнни было довольно сильным.

Настолько сильным, что Питту не разрешалось его раздавать, а доктор Норм избегал того, чтобы его использовать, когда была возможность. Вероятно, оно также было дорогим – не то лекарство, которое можно просто положить в сумку для однодневной поездки.

- Так ты хочешь, чтобы Питт сделал тебе что-нибудь из своих трав?

- Да. Я слышала, как он ранее говорил о средствах на основе трав, и как они хороши для лечения всего, даже кашля, как у Дэнни. Если бы у нас были эти травы, то это было бы намного дешевле, чем лекарство из клиники и мы, возможно, даже могли бы использовать их в поездке…

Если он не был серьезно болен, то натуральное, более легкое лечение действительно звучало лучше, чем обработанное лекарство, которое всегда давала ему мать. Но Эдварда беспокоило одно: если бы существовала лечебная трава, которая могла бы помочь Дэнни, почему бы Питту не приготовить ее для Кэсси.

- В последнее время он убегает, как только видит меня. Это нехорошо, - девочка выглядела рассерженной.

- Это интересно, - Эдвард почесал голову, - я думал, что Питт здесь только для того, чтобы делать лекарство из трав.

Разве доктор не говорил, что Питт видит ценность в более дешевых альтернативах фармацевтическим препаратам с более мягкими побочными эффектами? Разве он не изучал травы именно для того, чтобы помогать слабым и бедным? Должна быть какая-то причина, по которой он отказался делать лекарство для Дэнни, помимо простого нежелания.

- Я уверен, что он делает это не нарочно, - сказал Альфонс, утешая девочку, - может здесь просто нет хороших трав от кашля.

Он снова посмотрел в сторону входа в шахту.

- В любом случае Кэсси, разве здесь не опасно? Я имею ввиду, действительно ли безопасно заходить в эту шахту?

Хотя вход и сохранился, некоторые балки уже начали крошиться. Эдвард согласно кивнул.

- Если случится обвал, то ты бы оказалась в большой опасности. Разве люди в деревне не говорили держаться отсюда подальше? Несомненно, по этой причине здесь приколочены доски.

Кэсси покраснела.

- Ну да, но…, - начала она, надув губы, - но это мое тайное убежище.

- Убежище?

Она вздохнула.

– Просто не очень весело все время сидеть дома. Только сегодня я пыталась показать маме пойманного мной кузнечика, но она была слишком занята заботой о Дэнни, чтобы обратить на меня внимание. Когда я ловлю большого жука-оленя, или достаю красивые бусы, или нахожу странный камень, все всегда одно и то же. Папа и мама никогда не смотрят на мои вещи. Вот почему я прячу здесь все свои лучшие находки. Все равно никто не будет на них смотреть.

Внезапно голос Кэсси осекся и ее плечи начали дрожать.

- А мама и папа все равно любят только Дэнни. Вот почему я сделала тайное место только для себя. Это мой настоящий дом! Я хочу жить здесь всегда!

Кэсси пыталась сдержать подступившие слезы и не заплакать. Она знала, что нужно заботиться о ее слабом младшем брате. Вот почему она преследовала Питта, чтобы тот приготовил лекарство для Дэнни. Но нарушенное обещание пойти купить подарок на день рождения и то, что Питт снова сбежал, было нелегко выдержать.

Разговор с Эдвардом и Альфонсом вытащил наружу все, что она держала внутри. Братья переглянулись. Они подумали об одном и том же. Кэсси казалась такой живой девочкой, с радостью бегать и ловить насекомых с мальчиками и все же она пришла сюда, чтобы спрятаться. Какой же нежеланной она, должно быть, себя чувствовала, раз решила сделать эту заброшенную шахту своим домом.

- Кэсси…, - Альфонс нежно погладил девочку по голове. Ее плечи вздрагивали с каждым всхлипом.

Альфонс понимал, что должен что-то сказать. Когда дело доходило до утешения кого-то, Эдвард был ужасен. Он либо отталкивал людей, либо переходил в наступление. Но первым заговорил Эдвард.

- Не плачь, - тихо сказал он, - я уверен, что твои родители очень тебя любят. Но тебе следует вернуться домой.  Мы даже проводим тебя туда, - он потянулся к Кэсси, чтобы взять ее за руку. Но девочка резко оттолкнула ее.

- Нет, я не хочу домой. Я буду жить здесь!

С каждым всхлипом, по щеке Кэсси скатывалась слеза и падала на землю, оставляя после себя лишь маленькое мокрое пятнышко. Вскоре их стало больше, пока ребята не были окружены ими.

- Эй, дождь пошел, - Альфонс посмотрел на небо.

Набухшие тучи проходили низко над их головами и вскоре начали падать крупные капли дождя.

- Ладно, - сказал Эдвард, - тебе лучше пойти домой Кэсси. Что будет, если Дэнни завтра поправится, а ты не сможешь пойти, потому что простудилась под дождем?

- Это неважно, - ответила она, - папа и мама даже не заметят, если я не приду домой. Они беспокоятся только о Дэнни.

 Эдвард посмотрел на нее сверху вниз и затем опустился на одно калено, чтобы их глаза были на одном уровне.

- Кэсси, когда ты возвращаешься домой после игр на улице, дверь заперта? Тебя там не ждет ужин?

Он положил руку на ее маленькую голову и посмотрел в заплаканные глаза.

- Нет, там еда и дверь открыта.

- Это потому, что тебя ждут мама и папа. Там твое место ясно?

Крупные слезы текли из больших глаз Кэсси. Она смотрела на землю, но Эдвард чувствовал, что девочка прислушалась к его словам. Кэсси посмотрела на него.

- Ты думаешь, что они не забыли обо мне? Они не ненавидят меня?

- Конечно, нет. Даже, когда Дэнни не в порядке, они беспокоятся о нем, но не забывают про тебя.

- Правда?

- Правда. Как насчет этого: ты идешь домой, и, когда заходишь внутрь, громко скажи: «Я дома!» Держу пари, они ответят тебе. Если бы ты им не нравилась или они про тебя забыли, они бы ничего не сказали.

Эдвард снова взял Кэсси за руку. На этот раз она не оттолкнула его. К тому времени, как они добрались до дома Раймар на окраине города, дождь лил как из ведра. Под пеленой серых туч все казалось темным и безжизненным, за исключением света, что струился из окон. Кэсси отпустила руки Эдварда и Альфонса, и посмотрела на них.

- Спасибо, - сказала девочка. Ее глаза были сухими.

- До скоро, - сказал Эдвард, еще раз погладив ее по голове.

Кэсси улыбнулась и побежала к своему дому. Эдвард знал, что требуется много сил, чтобы преодолеть чувство одиночества в собственном доме, но, если кто-то и мог это сделать, так это Кэсси. Братья смотрели, как девочка вскочила на крыльцо, открыла входную дверь и вошла внутрь.

- Я дома!

Когда начался дождь, он постепенно становился все сильнее и сильнее в течение дня и до самой ночи. Альфонс сидел на пороге их арендованного дома, наблюдая как капли дождя оставляют следы на лужах.

- Там все еще идет дождь, - сказал он, вернувшись в комнату. – Если завтра будет также, мы не сможем уйти, как бы хорошо ты себя не чувствовал.

- Это ты так говоришь. Мне все равно, даже если там будет потоп, мы уйдем, - твердо заявил Эдвард, лежа в постели. - Лекарство, которое дал мне доктор Норм, сработало как по волшебству. Я больше не останусь в этой деревне.

Даже после того, как Эдвард промок до нитки на обратном пути от дома Кэсси, простуда, казалось, не усугубилась. Наоборот, ему действительно становилось лучше.

- Думаю, нам нужно двигаться дальше на запад? Там ведь был большой город, верно? Может там, мы найдем наводку на Философский камень, - сказал он, с нетерпением ожидая отправиться в путь.

Наблюдая за тем, как далеко продвинулся Питт за год, он хотел добиться своего собственного прогресса как можно скорее. Но это был один из тех редких случаев, когда у Альфонса возникла другая идея.

- А что, если сначала вернуться в Ризенбург?

- Ризенбург? – спросил Эдвард, все еще повернувшись к брату спиной.

- Да. Мы должны время от времени ездить домой. Тебе в любом случае нужно проверять состояние твоего автопротеза.

- Зачем мне это? Он не сломан. И есть много других мест, куда бы я предпочел пойти. У нас нет времени возвращаться домой.

- Даже, если ты так говоришь…

Альфонс понял, что разговоры о прошедших деньках с Питтом вызвали у него тоску по дому. Он попытался отогнать эти мысли и решил сменить тему.

- Я был удивлен тем, что ты был любезен с Кэсси. Мы могли бы никогда не провожать ее домой, если бы ты не вмешался.

- Эй, я всегда любезен.

- Верно, но вот что забавно. Помнишь, как Уинри упала и заплакала. Ты назвал ее плаксой… отчего она стала плакать еще сильнее.

- Это было давно, - фыркнул Эдвард, бросив взгляд на брата через плечо.

Тот случай, который вспомнил Альфонс, произошел еще до того, как они пошли в школу. И Эдвард не хотел заставлять ее еще больше плакать. Он просто не понимал, как ее успокоить.

- Я просто пытался ей помочь.

- Довольно интересный способ помочь.

Эдвард нахмурился.

- Слушай, я иду спать, - сказал он, натягивая одеяло на голову.

- Я просто много думал о прошлом с тех пор, как встретился с Питтом, - продолжил Альфонс. – Помнишь момент, когда ты надул в кровать? Ты повесил простыни на улице под дождем, и Уинри их увидела. Ты так разволновался, что начал лепетать, что в голову придет, и…

- Если ты хочешь что-то вспомнить, то вспоминай что угодно, только не это!

- Ого! – вскрикнул Альфонс, когда скомканное одеяло Эдварда полетело в его голову. – Эй, если ты собрался спать, то не выбрасывай свое одеяло, - предупредил он, осторожно возвращая одеяло на кровать брата.

Эдвард сунул голову под подушку.

- Поспи немного. А я пойду к Питту.

- К Питту? – Эдвард поднял голову и увидел, как Альфонс взял корзину, стоящую у двери. Это была та корзина, которую Питт использовал для сбора лечебных трав.

- Когда он убежал от Кэсси, то забыл взять свою корзину. Травы немного намокли под дождем, но думаю, сейчас они высохли. Я отнесу их ему.

- Хочешь, я пойду с тобой? – Эдвард чувствовал себя отчасти ответственным за то, что травы намокли.

Если бы Альфонс не присоединился к Эдварду, чтобы проводить Кэсси, то он скорее всего, добрался бы до их дома до того, как пошел ливень. Эдвард сел в постели, но Альфонс махнул рукой и направился к двери.

- Нет, я не могу заставить больного человека выйти в такую погоду… даже если ты очень, очень любишь дождь.

- Но…, - начал Эдвард, все еще обеспокоенный, пока до него не дошел смысл слов его брата. – Гррррр… Ал!

Эдвард вскочил с постели, но дверь уже закрылась. Его крики разносились по всему дому, и доносились до Альфонса, когда он уходил.

- Иногда я хотел бы, чтобы у него не было такой хорошей памяти…, - проворчал Эдвард, ворочаясь под одеялом.

Не то чтобы он мог винить брата – просто тот день тоже ярко запечатлелся в его памяти. Все утро после того, как Эдвард намочил постель, моросил дождь, но он все равно повесил простыни снаружи, чтобы скрыть улики. Это сработало бы, если бы Уинри ни появилась как раз в тот момент, когда они с Альфонсом собирались на прогулку.

- Почему твои простыни висят снаружи? Они же промокнут.

- О, да, я знаю.

- Ты не собираешься их забрать?

- Нет… Мне, э-э, нравится дождь.

- Достаточно, чтобы спать под него?

- Да. Мне нравится дождь, - Эдвард посмотрел наверх.

 

«Уинри»

Что-то внутри Эдварда щелкнуло, когда Альфонс упомянул о возвращении в Ризенбург. Они говорили об этом много раз, но он всегда пропускал эти слова мимо ушей. Если бы возникла проблема с его автопротезом или Альфонс действительно хотел вернуться домой, он бы возможно, серьезно обдумал это. Но так как все обстояло на самом деле, то не было смысла сходить с их пути из-за чего-то меньшего, чем чрезвычайная ситуация.

«- Интересно, она все также много плачет?»

Эдвард вспомнил тот день, когда он назвал Уинри плаксой. В конце концов он за это поплатился. Она была так зла, что встала и ударила Эдварда в челюсть.

В тот день, когда они покидали деревню, Уинри стояла и плакала перед их горящим домом, все было по-другому. Не зная, что делать, он снова сказал первое, что пришло в голову.

- Ты всегда была плаксой.

Она не могла перестать плакать, и он не мог разозлить ее сильнее, чем уже было. Эдвард так и не сказал ей, почему они уезжают, и Уинри помахав им на прощание не задала тех вопросов, которые читались в ее глазах.

«- А что, если она снова заплачет? И где мы остановимся? Прошел целый год, но ничего не изменилось. Мы не можем вернуться в Ризенбург.»

Эдвард закрыл глаза, слушая, как капли дождя бьют по крыше.