Онлайн чтение книги Тибетский цветок Tibetan Sea Flower
Глава 6. Невероятный секрет

Сделав всего пару шагов, мы уже издали поняли, что перед старухой действительно лежит человек.

"Младший брат?" Страшная мысль промелькнула у меня в голове. Но я сразу понял, что это невозможно. Его здесь нет, потому что физически он не может быть одновременно в двух местах.

Тело было полностью покрыто липкой грязью, на нем лежало что-то, напоминавшее виноградные грозди на лозах. Когда Толстяк потянул на себя одну гроздь, оказалось, что это покрытые грязью железные цепи.

Тело было приковано к полу тремя цепями. Только благодаря этому его не смыло из пещеры потоком грязи.

Похоже, это был толстый мужчина, свернувшийся калачиком. Но я не мог понять, это на самом деле тело человека?

"Вот блять! Бог поноса и вправду существует? — воскликнул Толстяк. — Он слишком сильно тужился, потерял сознание и умер здесь?"

"Хочешь сказать, что это он тут так много насрал? Это ж сколько ему тужиться пришлось?"

"Про это даже песня есть, не слышал разве? Я срать хочу еще пятьсот лет". Когда Толстяк сказал это, Чжан Хайсин обреченно закатила глаза, не зная, чем ответить на его дурацкий юмор. (прим. Толстяк переделал фразу из популярной песни "Одолжить у небес еще пятьсот лет", которую исполняла популярная группа Турако (Тулаку в китайском произношении) из Тайваня. Название группы - кажется, это тайваньское произношение столицы Кирибати (небольшого островного государства в Тихом океане). Толстяк любит играть словами. В названии группы второй иероглиф 拉 (ла) в разговорном китайском языке часто используется в значении "испражняться". Если учесть, что китайцы тайваньцев не всегда любят по понятным причинам, то такое прочтение иероглифа вполне оправдано. Оригинальная фраза из песни переводится "Я действительно хочу прожить еще пятьсот лет". Реакция Хайсин по поводу прошлого юмора на тему тайваньской группы тоже понятна. Она из Гонконга, который ещё недавно был британской колонией, и жители которого более лояльны к Тайваню.)

Покосившись на нее, Толстяк улыбнулся: "Старшая сестра, не будь такой занудой. Шутка никак не повредит в нашей профессии, зато хорошо поднимет настроение".

"Хватит фигней страдать, лучше выясните, что это такое, — возмущенно ответила Чжан Хайсин. — Вам не надоело прикидываться парой чокнутых стендаперов?"

"Не стендаперы, а художники, обладающие большим мастерством и смелостью", — заявил Толстяк, и протянул руку, чтобы ощупать тело.

От его прикосновений даже вмятин не оставалось, тело лежавшего было твердым.

"Окаменел", — сделал вывод Толстяк и вздохнул с облегчением. — Оно не живое. А если живое, то не сможет пошевелиться, даже если мы на него ссать будем".

"Ты уверен? Может, это братья из Тыквенной горы?" Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, и я едва смог выговорить даже такую короткую фразу. (прим. братья из Тыквенной горы — старый мультфильм Шанхайской киностудии о борьбе с двумя духами скорпиона и змеи, заточенными в Тыквенной горе.)

"У кого что болит. Ты на его лицо посмотри. Это не братья из Тыквенной горы, это настоящий Астробой с железными руками". Говоря это, Толстяк протянул руку к лицу лежавшего, но не дотронулся и покосился на меня.

Чжан Хайсин, глядя на нас, удрученно покачала головой: "Вам кажется, что вы чертовски круты? Детки, вам бы молочка выпить и смело свалить домой". И она потянулась к лицу, покрытому грязью.

Толстяк схватил ее за руку: "Стой! Если это божественная обитель, то не забывай: слава открытия принадлежит мне, господину Толстяку. И не смей спорить. Я и так из-за занудства Наивняшки постоянно терплю убытки. А сейчас ты меня хочешь последнего достоинства лишить. Уйди с дороги!"

"Да задолбал ты своим бредом. Много чести, чтобы я тебя достоинства лишала!" — рассердилась Чжан Хайсин.

Толстяк скорчил высокомерную рожу и, не моргая, таращился на Чжан Хайсин.

Чжан Хайсин решила больше с ним не спорить и убрала руку. Вздохнув, Толстяк прошептал одними губами: "Ну почему на твоем месте не седьмая бессмертная дева или Чанъэ. На худой конец, сошла бы Небесная Ткачиха". (прим. седьмая бессмертная дева — младшая дочь Нефритового императора, ставшая символом красоты; Чанъэ — небожительница, фея Луны; Небесная Ткачиха — небесная фея Чжинюй, возлюбленная пастуха Нюлана, символ праздника Циси.)

А я подумал, что это определенно никакой не бог. Боги не валяются в собственном дерьме. Скорее это обычный глист в чужой кишке. Представив это, я вдруг понял, что слишком перенервничал, и теперь в голову всякие дерьмовые фантазии лезут.

Толстяк долго читал мантру, затем медленно стал снимать грязь с тела.

Очистив лицо, он включил фонарь, осветив странную поверхность, похожую на сплошную белую кость.

Толстяк продолжил счищать грязь, и вскоре мы увидели очень странное лицо.

Это был не простой камень и не окаменелость, больше похоже на полупрозрачный белый нефрит с множеством черных прожилок.

Лицо было покрыто чем-то, напоминающим паутину. Увеличив мощность фонаря, я понял, что эта паутина тоже каменная, но очень хрупкая. Достаточно легкого прикосновения, чтобы она раскрошилась.

Поверхность лица сплошь покрыта мелкими трещинами, а его очертания грубые и угловатые. Кажется, он больше походил на старика. Одежда на груди почти вся сгнила и смывалась вместе с грязью, на теле сейчас осталось всего несколько обрывков, среди которых сверкнуло старое тибетское серебро, неплохо сохранившееся.

"Это что, Человек-паук?"

"Нет, это кокон", — ответила Чжан Хайсин и вдруг стала быстро счищать оставшуюся на теле грязь.

Вскоре перед нами появилось полупрозрачное человеческое тело. Удивительно, но одежда на нем тоже сохранилась.

Это была хорошая прочная кожаная куртка, пропитавшаяся затвердевшей грязью.

"Тибетец?"

"Нет, он хань". Чжан Хайсин закурила, сняла с шеи лежавшего украшение и протянула мне. Это был нефрит, обработанный в стиле хань.

"Можешь определить его возраст?" — спросил я. Подвеска была очень простой, и мне сложно было понять, какая конкретно это эпоха.

Чжан Хайсин покачала головой: "Нет смысла определять эпоху. Думаю, нам даже не важно, кто он такой".

"Окей, позволь, я подведу итог. За бронзовыми вратами лежит тело, прикованное цепями к земле. Это тот самый абсолютный предел, о котором говорили ваши патриархи? Как-то слабовато для абсолютного предела".

"Нет, он определенно не местный. Смотри, цепь сделана не из бронзы, а из железа. И ее закрепили в земле, чтобы удержать тело. Нам надо получше его осмотреть".

Окаменевший человек казался одиноким и несчастным в жалкой позе эмбриона, очень толстый, прикованный к полу и окаменевший.

"Это не человек, а только его оболочка", — сказала Чжан Хайсин, направив свет фонаря на грудь. Черные прожилки на теле нефритового человека словно собирались вместе в области углубления между ложными ребрами, образуя черный шар.

"Ты знаешь, что это?" — спросил я.

"Я ожидала увидеть здесь нечто подобное. Это так называемый трупный нефрит — минерал, который иногда образуется на трупах, помещенных на долгое время в определенные условия. За тридцать веков наш клан вскрывал множество гробниц, такие трупы находили и подробно описывали. Для формирования трупного нефрита требуется очень много времени и неизменного режима влажности, температуры и полного отсутствия света. В таких условиях поверхность трупа каменеет, сохраняя форму тела. Но в большинстве случаев все тело превращается в камень. А вот о таком трупном нефрите, как здесь, я никогда не слышала".

"Кажется, я уже видел такое раньше". В моем мозгу словно вспышка промелькнула, но вспомнить, где я это видел, не удалось. "Как эта штука появилась здесь?"

"Откуда мне знать? Я могу рассказать лишь то, что читала в архивах клана. Кажется, в грудной полости трупов, покрытых трупным нефритом, формируется некая субстанция. Видите эти черные прожилки? На тех трупах, что находили мои предки, они были просто равномерно распределены по всему телу. Но здесь эти прожилки собираются в области груди. Должно быть, этот трупный нефрит очень старый. Давайте пробьем грудь и посмотрим, что внутри". Сказав это, она взяла кирку.

Толстяк, осматривавший спину трупа, махнул ей рукой, призывая не спешить: "Погоди громить все вокруг, иди сюда. Здесь уже есть дыра". Приподняв тело, он развернул его спиной к нам. Мелкая паутина, опутывавшая тело, мгновенно рассыпалась в пыль и осыпалась на землю.

Труп неожиданно оказался совсем не тяжелым, Толстяк легко поднял его в одиночку, даже не прилагая больших усилий. В спине действительно зияла дыра, по краям которой торчали острые края расколовшегося нефрита, немного осколков лежало на земле под телом. И кажется, внутри было пусто.

"Если там ничего нет, может, это обычное природное явление".

"Ты неверно рассуждаешь, — Чжан Хайсин побледнела. — Возможно, из трупа уже что-то вылезло?"

"Что вылезло?"

"Я не знаю. Но, наверно, то, что было внутри, смыла грязь", — ответила Чжан Хайсин.

"Не обязательно смыло“. Теперь и Толстяк побледнел, сразу схватился за ружье и направил свет фонаря в темноту пещеры.

Я вспомнил, как ему недавно что-то почудилось, и тоже взял ружье.

Мы обернулись, пристально вглядываясь в темноту, в то сторону, откуда чуть раньше Толстяку почудился чужой взгляд. Сейчас там, в темноте, маячила смутная тень. Это было похоже на странное существо, сгорбленное или съежившееся. Казалось, оно внимательно смотрит на нас.

http://tl.rulate.ru/book/89763/3507512