Онлайн чтение книги Уроки хороших манер для тирана Teaching the Tyrant Manners
Глава 21

Ривьер, еще не пришедшая в себя, безучастно смотрела на Крофта.

Его лицо приближалось, но только когда он наклонил голову и слегка прикрыл глаза, она пришла в себя.

Его губы вот-вот коснутся моих.

Еще нет!

Ривьер откинула голову и наклонила ее вперед.

Целью были его губы.

Крофт, беспокоясь за лоб Ривьер, с вызовом посмотрел на нее. Несмотря на скорость и удар, лоб Ривьер был в порядке.

В конце концов лоб Ривьер и кончик челюсти Крофта слегка соприкоснулись.

Крофт погладил подбородок, но Ривьер скривилась, жалуясь на свой лоб.

Крофт, смотревший на ее макушку, подошел к ней и присел на корточки.

Опустив голову, чтобы попытаться разглядеть лицо Ривьер, он спросил.

— Ты в порядке?

Ривьер сжала ладони в кулаки и, перебирая в уме его слова, быстро подняла голову.

— Ваше Высочество, у вас что, челюсть из стали?

— Думаю, она сделана из обычных костей.

— Это бессмысленно.

— Хочешь, я вызову врача?

— Все не так уж плохо!

Слова Крофта вывели Ривьер из себя. А Крофт, встав, подозрительно посмотрел на Ривьер и указал ей на лоб.

— Он красный.

— Разве цвет моего лба сейчас важен? Что с вами, Ваша Светлость?

— Это ты им ударила. Не я.

— Не важно! Зачем вы пытались меня поцеловать?

Крофт погладил свой подбородок, глядя на Ривьер, которая вопросительно смотрела на него.

Его ответ был слишком расплывчатым.

Он чувствовал, что если скажет, что просто хотел это сделать, глаза Ривьер выстрелят лазерами.

— Ты сказала, что тебе меня жаль.

— А как же! Не смей говорить ничего вроде «ты первый человек, который мне сочувствует».

Он как раз собирался сказать что-то подобное.

Крофт, у которого украли слова, закрыл рот, а Ривьер осталась стоять на месте.

Что это за человек?

Почему я первая, кто сочувствую человеку с такой активной жизнью?

Нет, это мой первый раз, так что же мне делать?

Кто-нибудь, объясните, как могут быть связаны симпатия и поцелуй!

Я потерял дар речи и не мог понять, с чего начать.

Ривьер положила руки на талию и, испустив глубокий вздох, посмотрела на Крофта.

Тот все еще смотрел на лоб Ривьер, который все больше краснел.

— Ваша Светлость, пожалуйста, пересядьте. Мне нужно выпить чего-нибудь освежающего.

— Впереди есть небольшой сад.

— Пойдемте.

— Хочешь, я понесу тебя, если у тебя болит нога?

— Нет!

Сурово ответила Ривьер, развернулась и пошла прочь.

Увидев, как ее золотистые волосы развеваются, Крофт ухмыльнулся и последовал за ней.

Двое молча сидели лицом к лицу с холодным чаем перед собой в прохладной тени под деревом.

Ривьер решала, что сказать этому беспокойному человеку, а Крофт искал ответы на вопросы, которые она задавала.

Почему он хотел ее поцеловать?

И почему он все еще хочет ее поцеловать?

Кроме того, он - человек, испытывающий любопытство к женщинам.

Бывали моменты, когда он испытывал порывы. Однако воспоминания об этом были не такими сильными, как сейчас. Достаточно было тряхнуть головой, чтобы забыть об этом - в конце концов, это был всего лишь порыв.

Но что же такого необычного в этой женщине?

Хотя Ривьер была поражена, Крофт впервые увидел женщину, которая ему симпатизировала.

В мирном доме на востоке регулярно происходило невообразимое.

Те, кто может позволить себе сочувствовать другим, обычно просто используют их слабости.

Отправленный на Восток в юном возрасте, Крофт долгое время был аутсайдером и был озабочена только тем, чтобы выжить.

Став сильным до такой степени, что никто не мог на него напасть, он оглянулся и увидел за своей спиной коллег и врагов.

Сострадание - не то же самое, что симпатия.

Крофт и его коллеги, наемники Виндикты, были собраны ради собственных нужд.

Это место, где все они пережили то, что называют самым страшным, и где собрались люди, которые вместе работают, чтобы отомстить.

Это был Корпус наемников Виндикты.

Отношения между четырьмя в корпусе после него были какими-то особенными, но они не симпатизировали друг другу.

Симпатия.

Все на Востоке знают, насколько сложна и ценна, мягко говоря, дешевая благодарность.

Даже если помощь не приносит никакой выгоды, важна сама готовность протянуть руку помощи другим.

Именно это Ривьер и сделала для Крофта, и это был его первый раз.

Крофт, который так далеко зашел в своих размышлениях, мотнул головой.

Ривьер заслуживала того, чтобы стать для него особенной.

Если она хотела получить компенсацию за то, что отдала ему свое драгоценное сердце, он был более чем готов заплатить за это.

Но, как говорит Ривьер, поцелуи - это совсем другое дело.

Это страсть.

Он посмотрел на Ривьер с улыбкой на лице. Ривьер была прекрасна.

Даже морщины на лбу, слегка нахмуренном от беспокойства, были прекрасны.

Светлые волосы, на которые словно падал солнечный свет, голубые глаза, напоминающие глубокое озеро, острый нос, слегка румяное лицо и маленькие, но красивой формы губы.

Вот с этими губами и возникла проблема.

Крофт прищелкнул языком и отвел глаза.

Он не хотел, чтобы женщина, поделившаяся с ним своим драгоценным сердцем, была о нем невысокого мнения, но эти губы не давали ему покоя.

В конце концов Крофт, не найдя подходящего ответа, снова щелкнул языком, и Ривьер, полностью выпившая холодный чай, приоткрыла свои прелестные губы.

— Ваше Высочество.

— Говори.

— Если я должена целовать всех, кого мне жалко, то мне придется поцеловать даже кошку на улице.

Крофт смотрел на нее с выражением ошеломленного неверия.

Ривьер заговорила снова, полагая, что ему нужны объяснения.

— Нищие, униженные дети, раненые солдаты, все они.

— Я понимаю, так что прекрати. Мне стало не по себе, когда я это представил.

Крофт нахмурился, как будто действительно был обижен.

Ривьер тоже хотела остановиться, но, поскольку с первого раза он так и не смог понять ее слов, рот ее не закрывался.

— При всем уважении, вы понимаете, о чем я?

— Ты говоришь, что у тебя большое сердце, которое может сочувствовать любому, и что ты не хочешь меня целовать. Разве не это ты пытаешься сказать?

Выражение было немного грубоватым, но правильным.

Сказал Крофт с довольным видом, в то время как Ривьер, казалось, испытал облегчение.

После того как Ривьер продемонстрировала выражение облегчения, Крофт заговорил с непроницаемым лицом.

— Может, для тебя это и неважно, но для меня это нечто особенное, так что это не проблема. И я все еще хочу поцеловать тебя, так что скажи мне, что я могу сделать.

— Что сделать?

— Что я могу сделать, чтобы поцеловать тебя?

Он казался тактичным, но на самом деле не имело никакого смысла. Казалось, что он понял, что я сказала, но на самом деле не понял.

На что, черт возьми, это похоже?

И что это за ублюдок?

Ривьер вздохнула и сказала.

— Сэр. Принять это предложение было бы очень оскорбительно. Поцелуи могут быть только между двумя любящими друг друга людьми.

Так что просто сделайте это с Лилиан позже! Не делай этого со мной!

Едва сдерживая желание схватить Крофта за шиворот и потрясти, Ривьер сглотнула.

Видя, как он сейчас себя ведет, она почувствовала, что ему будет нелегко завоевать сердце Лилиан.

Пока Ривьер отчаивалась, лицо Крофта стало холодным.

— Ривьер, любви не существует. Скажи мне другой способ.

Из уст тирана, истреблявшего свой народ ради любви, вырывалась чушь. Даже если бы другой человек произнес эту чушь «любви не существует», он бы только фыркнул.

Крофт молчал.

Ривьер снова потерла покалывающий лоб и утешила надувшегося Крофта.

— Ваше Высочество, почему не существует такого понятия, как любовь? Чтобы у вас была императрица, нужно, для начала, встретить любимого человека.

— Прекрати. Ее не существует. Это иллюзия, недоразумение, обман.

Он был странно запутанным человеком.

Именно он сказал, что она была первым человеком, который ему симпатизировал, и даже поцеловал ее в щеку. Кто бы мог подумать, что он так цинично относится к любви?

«Жаль, что вы не знаете, как удивительна любовь, мне жаль вас», - хотела сказать она, но закрыла рот, увидев выражение лица Крофта.

Влюбившись в Лилиан однажды, и испытав все тяготы, которые с ней связаны, он поймет, что такое любовь.

Он - человек, который будет любить страстно, даже если Ривьер не поможет ему.

Ривьер решит решить проблему, с которой она столкнулась.

— Я верю в любовь, что бы вы ни говорили. Я не хочу целовать того, кого не люблю. Так что никогда больше так не говорите.

Крофт прищурился и посмотрел на Ривьер.

Насколько он знал, физические отношения без привязанности были возможны.

Даже без любви земля продолжает вращаться.

Но у него не было другого выбора, кроме как сказать, что она ему не нужна.

Ривьер с решительным выражением лица дала понять, что больше не будет слушать подобные глупости.

Никогда больше не говорите «это».

Крофт кивнул и усмехнулся.

— Хорошо. Будете ли вы продолжать симпатизировать мне, если я это сделаю?

Сейчас было не время смеяться, но, увидев улыбку Крофта, она насторожилась, а продолжение его слов заставило ее снова пожалеть его.

Будущий император империи Лювенс, самого сильного континента, просит ее о сочувствии.

Ривьер смягчила выражение лица и ответила самым дружелюбным тоном.

— Пока кто-нибудь не начнет сочувствовать вам больше, чем я, - да, буду.

У Крофта был вид глубокого удовлетворения.

Закончив разговор полюбовным соглашением, Крофт проводил Ривьер в ее комнату.

По дороге ему вспомнилось воспоминание, которое он забыл - нет, пытался забыть, - и его лицо сморщилось от отвращения.

«— Не надо ненавидеть Его Величество, Крофт. Он сделал это только потому, что любит меня.»

Однажды ночью, запертые в императорском дворце и ничего не евшие весь день, мать и сын, прислонившись друг к другу, чтобы согреться, уснули.

Это была ложь, когда Летиция сказала Крофту, что Гилфред II не выгонит его, потому что он его сын.

Это была попытка матери остановить растущую ненависть сына к отцу.

— Чушь собачья!

За то, что он потерял возможность убить отца собственными руками, реакция сына с тех пор не изменилась.

Крофт покачал головой и быстро пошел по коридору.