Онлайн чтение книги Мои родственники одержимы мной My In-laws are Obsessed With Me
Глава 21 - Отношения между нами здесь и сейчас

Теодор нахмурился еще больше. Он крепко сжал кулаки, как будто собирался ударить Адеуса прямо сейчас. Нет, как будто он собирался убить его. Я быстро вмешалась, пока Теодор не совершил убийство.

— Мы сегодня впервые встретились!

На мой крик взгляды Теодора и Адеуса обратились ко мне. Один пылал от ярости, настолько, что мог бы сжечь это место прямо сейчас, а другой был расслаблен и спокоен, несмотря на то, что именно он создал эту ситуацию.

«Может, мне все-таки следовало переехать его каретой?»

Я прищелкнула языком, прежде чем начать свой рассказ о том, что произошло.

— Я была в карете, когда случайно наткнулась на него, упавшего посреди дороги.

— Точнее говоря, ее светлость спасла меня.

— Точнее говоря, я убрала его с дороги, так как мы не могли его просто переехать. И это сделала не я, а всадник... Хотя сейчас я об этом жалею. Возможно, мне следовало просто переехать его каретой.

— Но благодаря вам, меня все-таки не переехали.

— И, очевидно, он друг детства Ребекки.

— Мы знаем друг друга с самого детства, и мы очень близки. Ребекка может доказать вам, что я не чужой человек.

Как только Адеус закончил говорить, Ребекка быстро кивнула.

— Я думаю, он зашел сюда по ошибке, когда охранники менялись сменами. Я беспокоилась, что у него будут неприятности со стражниками, когда он выйдет, а Ребекка сказала, что хочет с ним еще поговорить, поэтому я собиралась подвезти его в карете.

— Я человек, который готов отдать свою жизнь ее светлости великой герцогине, которая спасла меня.

К каждому моему предложению Адеус добавлял свое мнение, словно авторский комментарий. Выслушав наш несвязный разговор, Теодор недовольно свел брови.

— Что вы имели в виду под «такими отношениями»?

Теперь Адеус говорил неискренне и с сухим выражением лица.

— Это просто означало, что поскольку ее светлость спасла меня, я должен отплатить ей за это, и что я, очевидно, могу отдать за нее свою жизнь.

Зачем? Почему он решил это, не узнав моего мнения? Словно задумавшись, Теодор наклонил голову. Затем, как будто что-то вспомнив, он заговорил низким и угрожающим голосом.

— Ах, вы сказали, что вы сын виконта Фотчена? Да, я слышал о вас.

В его голосе слышалась насмешка.

— Сын, которого виконт Фотчен завел на стороне, верно? Я слышал, что он тайно отправил вас в другую страну, потому что вы объявили себя гедонистом, который не может жить без алкоголя и женщин.

Как я и думал, причина, по которой о нем не было известно публике, заключалась в том, что он был незаконнорожденным сыном виконта Фотчена. Он уехал за границу не учиться, а скорее потому, что с ним не могли справиться.

Несмотря на то, что он казался подозрительным, он не был похож на распутника.

Скорее, он был похож не на распутника, а на мошенника.

— Похоже, вы много обо мне знаете, ваша светлость великий герцог Лапилеон.

— Я действительно знаю вас. Как мог я, человек, который также живет, избегая высшего общества, не знать о вас? Я слышал, что вы известны и за границей. Даже ходят слухи, что кто-то предложил законопроект, запрещающий вам приближаться к даме в радиусе 300 метров.

На саркастическое замечание Теодора я широко раскрыла глаза от удивления. Я думала, что он выглядит довольно симпатичным, но подумать только, что он такой бабник, что ему могли через закон запретить встречаться с женщинами! Вместо того чтобы опровергнуть это, Адеус пристально посмотрел на Теодора холодными голубыми глазами.

— Вы сказали, что боитесь наказания за то, что случайно зашли сюда? Я тот, кто назначает наказание, поэтому я оставлю это без внимания. Вместо этого….

Как бы показывая ему, Теодор обхватил меня рукой за талию и отвел подальше от Адеуса.

— Не приближайтесь к моей жене ближе, чем на 500 метров.

Он что, с ума сошел?! Мне было интересно, что он собирается сказать! Удивившись, я начала краснеть. Я, к которой прикасалась сильная большая рука Теодора, застыла неподвижно, как деревянная кукла. Теодор, заметив это, повернулся, чтобы посмотреть на меня лицом к лицу.

— Мы проделали весь этот путь, поэтому нам следует сделать то, что мы должны.

— Пардон?

Как только это слово вылетело из моего рта, Теодор обменял меня за талию двумя руками.

«Что он собирался сделать?»

Теодор прижал меня сильнее, прежде чем слегка приподнять меня. Удивленная тем, что я вдруг оказалась в воздухе, я слегка вздохнула.

— Расслабься.

Теодор говорил спокойно, прежде чем осторожно усадить меня на своего собственного черного коня. Удивленная тем, что меня внезапно усадили на коня, я замерла. От ощущения теплой шерсти под моей ладонью у меня пересохло во рту.

— Ты когда-нибудь каталась на лошадях?

Потрясение. Я никогда не ездила на лошадях даже до того, как переродиться. Хотя я была экспертом в езде на каретах. Как только я покачала головой, Теодор сел позади меня. Затем, словно обняв меня, он потянулся, чтобы взять поводья лошади. Крепкие руки мужчины и упругие мышцы, которые я чувствовала за спиной, заставили меня сглотнуть.

Как тело человека может быть таким твердым?

Его можно было принять за камень.

— Я держу тебя, так что не волнуйся.

Услышал ли он, как я сглотнула? Наверное, он подумал, что я застыла от страха, потому что Теодор мягко утешал меня. Конечно, было немного страшно, так как из-за платья я сидела боком.

Если я упаду, то, скорее всего, получу серьезные травмы.

Конь оказался выше, чем я ожидал. Он была настолько высоким, что я точно не смогла бы спуститься сама. Посмотрев под ноги, я крепко схватилась за Теодора двумя руками. Его руки ничуть не дрожали. Теодор, который молча наблюдал за мной, ледяным тоном обратился к Адеусу.

— Уважаемый сын Фотхена, вы ведь сказали, что хотите поговорить со своей подругой? Говорите, сколько душа пожелает, мы не будем вам мешать.

Адеус: «...»

— Было бы еще лучше, если бы вы общались за пределами дороги, по которой проедет парад. Я повторюсь, но посторонним сюда вход воспрещен.

Под грозным взглядом Теодора, Ребекка несколько раз кивнула с удивлением. Затем она поспешно потянула Адеуса за руку.

— Конечно! Мы поговорим снаружи! Мы точно не будем беспокоить вас двоих!

— Хорошо.

Однако в отличие от Ребекки Адеус продолжал смотреть на нас с жестким выражением лица. Нет, если быть точным, он смотрел на Теодора, а не на меня.

«Он злится, потому что Теодор назвал его гедонистом?»

Но все же, так смотреть на великого герцога было немного...

— Вы протрете дыру на лице сына Фотхена.

— ...Пардон?

Когда я повернула голову на сердитые слова Теодора, я уставилась прямо в его красные глаза. Должно быть, ему что-то не понравилось, потому что его лицо было застывшим, как у каменной статуи. Он точно что-то пробормотал ранее, но я была настолько погружена в свои мысли, что не расслышала.

— Пардон? Что вы только что сказали?

Красные глаза передо мной моргнули. Вместо ответа Теодор поднял поводья, и конь начал медленно двигаться. От резкого движения коня мне пришлось повернуться и смотреть в сторону движения коня.

— Куда мы едем? Куда идет конь?

Не умея держать равновесие, я покачивалась всем телом. В этот момент Теодор убрал руку и быстро обхватил меня за талию. Он притянул меня к себе так, что я оказалась в его объятиях.

— Разве ты не пришла посмотреть на дорогу, где пройдет парад? Поскольку ты все равно будешь со мной в этот день, было бы неплохо порепетировать.

Поскольку факт, что я пришла сюда, чтобы заранее изучить маршрут парада, был раскрыт, я почувствовала себя немного неловко.

— ...Это не я, а Ребекка сказала, что мы должны прийти посмотреть.

— Конечно, допустим, что это так.

— Так и было.

— Я слышал, что ты купила платье, туфли, шляпку и аксессуары для парада?

— Это тоже была Ребекка!..

— Хорошо, так и будем считать.

Если бы кто-то увидел нас, он бы подумал, что я очень взволнована парадом. Теперь Теодор, казалось, был в хорошем настроении. Хотя я не могла видеть его лица, его голос был гораздо более взволнованным, чем несколько минут назад.

«Он доволен тем, что дразнит меня?»

Какая-то часть меня хотела сказать ему, чтобы он убрал руку с моей талии... Но если я это сделаю, мне кажется, что я упаду с лошади, поэтому я не смела. Пожаловавшись мысленно, я услышала сзади нас крик Адеуса.

— Ваша светлость, я с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи. Я буду ждать того дня, когда вы позовете меня.

Нет, не радуйтесь и не ждите! Я не позову вас! Я не буду встречаться с вами! Хотя я хотела повернуться и сказать ему об этом, конь, на котором я сидела, продолжал идти вперед. Я боялась, что если поверну голову, то потеряю равновесие, поэтому я просто сделала вид, что не слышу его.

— Здесь довольно шумно.

Крики Адеуса постепенно стихли, когда Теодор увеличил скорость.

— Ты сказала, что между вами ничего нет, но он сказал, что взволнован и ждет.

— Волнение и ожидание — это односторонняя вещь, которая не нуждается во взаимности, поэтому между ним и мной ничего нет.

— Возможно...

Теодор, который хотел что-то еще сказать, решительно закрыл рот. Что? Почему ты остановился, любопытство разъедает меня изнутри? Как бы отклонившись назад на грудь Теодора, я наклонила голову и посмотрела на него.

— Почему ты остановился на полуслове?

— Я просто хочу спросить на всякий случай.

— Ну?

— Он твой новый любовник?

Внезапно мое тело покачнулось. Я настолько потеряла дар речи, что чуть не упала с коня. Если бы Теодор мгновенно не схватил меня за талию, я бы точно сломала ногу или руку.

— Тебе нет нужды скрывать это от меня. Там было много свидетелей, поэтому ты не могла ничего сказать, но сейчас нас только двое, поэтому ты можешь сказать правду.

Я почувствовала, как рука Теодора вокруг меня напряглась.

— Поскольку в прошлый раз тебя пытались отравить, я занялся этим в серьез, так как необходимо соблюдать осторожность, пока преступник не пойман. Если мои действия как-то повредили отношениям между вами двумя...

Теодор, до этого бессвязно болтавший сам с собой, закрыл рот, как будто был недоволен.

— ...но до завершения контракта еще далеко. Как обидно.

— Что?.. Простите меня.

— Я не хочу вставать между вами двумя, но, как я уже говорил, сын Фотхена — плохая партия. Если у вас еще нет близких отношений, я рекомендую подумать об этом еще немного.

— Послушайте меня.

— Но когда вы начали встречаться? Я знаю, что он уехал за границу, когда был совсем молодым, и не возвращался в Империю довольно долго... Ах, конечно, я спрашиваю только потому, что мне любопытно.

Я: «...»

— Это... Эм... Ах, я чувствую, что должен знать в какой-то степени, чтобы я мог подготовиться к будущему. Это единственная причина, по которой я спрашиваю.

Было совершенно очевидно, что этот упырь, Серсия и Селфиус принадлежат к одному роду. Они были абсолютно похожи тем, что не прислушивались к словам других и говорили только свое мнение. С безразличным лицом я ждала, пока Теодор закончит излагать свои мысли. Теодор довольно долго рассказывал о прошлом Адеуса, о том, со сколькими девушками он встречался одновременно, и о жизни в целом. Он повторял одни и те же слова снова и снова, пока, наконец, не затих.

— Ты наконец-то закончил говорить?

Не успела я опомниться, как мы завершили круг и подъехали к концу парадной дорожки. Теодор кивнул со смущенным выражением лица.

— Я уже говорила тебе раньше, так? Между нами ничего нет. Он не тот, кого я планирую сделать своим любовником, и мы не любим друг друга. Я действительно встретила его сегодня впервые.

— ...Правда?

— И сейчас я не планирую с кем-либо встречаться, ни во время действия нашего контракта, ни даже после его завершения.

После того как я прошла через предательство Сифа, я ни за что не хотела бы встречаться с кем-то. И даже если бы я встретила кого-то, в груди бы грыз червячок сомнения, и мне было бы трудно из-за боли, которую мне причинил Сиф.

— Понятно.

Коротко кивнув, Теодор замолчал и сошел с коня. Как только руки и объятия, поддерживавшие меня, исчезли, мое тело снова напряглось.

— Все в порядке, я здесь, так что не нервничай.

Теодор, который, казалось, был в хорошем настроении, положил мои руки себе на плечи. Когда вес моего тела естественным образом переместился вниз, Теодор поднял меня на руки и осторожно опустил на землю.

— С-спасибо.

Только когда я твердо стояла на земле, я поняла, что мы были слишком близко друг к другу. Когда наши теплые дыхания смешались, я поспешила отстраниться.

— Тебе не нравится прикасаться к другим людям.

Когда я схватила его за запястье во время нашей первой встречи, он смотрел на меня так, словно собирался убить. Теодор сделал шаг ближе ко мне, прежде чем спокойно произнести.

— По крайней мере, ты не умрешь из-за моего проклятия. Значит, все в порядке.

Его слова отозвались во мне с привкусом горькой сладости. Всякий раз, когда я была на грани того, чтобы забыть о проклятии, оно вставало между нами. Теперь, когда я подумала об этом, раз это было проклятие, должен был быть кто-то, кто наложил его... Если бы я могла, я хотела бы найти этого человека и разобраться с ним. Почему, по какой причине и по какому праву они заставили этих людей жить с этой болью? Теодор вернулся ко мне, сойдя с тропы, чтобы вернуть стражникам коня, которую он одолжил.

— Поехали.

— Что?

Куда, так внезапно? Наклонив свою голову, Теодор заговорил спокойным голосом.

— Сегодня первый день фестиваля. Раз уж мы проделали такой путь, было бы обидно просто вернуться назад. Давай немного прогуляемся.

Прогуляемся? И не с кем-нибудь, а с Теодором?

— Разве ты не говорил, что такие праздники раздражают? Ты говорил, что ненавидишь людные сборища?

— Это раздражает, и я ненавижу людные сборища, но поскольку фестиваль уже не остановить, другого выбора нет. Не говоря уже о том, что я никогда в жизни не ходил на фестиваль. Не думаю, что будет плохо попробовать, раз выдалась такая возможность.

— Пардон?

Он никогда в жизни не был на фестивале?

— Ты никогда не был на фестивале?

— Да.

— Ни разу?

— Ага.

— Даже когда ты был ребенком?

Как такое может быть? Особенно в столице, где праздники устраивались даже по самым незначительным поводам!

— Я не мог выходить на улицу, когда был ребенком. Когда я стал старше, я избегал густонаселенных мест из-за проклятия, и из-за этого я никогда не ходил туда до сих пор.

— Почему ты не мог выйти на улицу, когда были ребенком? Ты был заперт или... А …

Я вдруг вспомнила, как Серсия рассказывала мне о том, что когда они были детьми, над ними издевались и держали взаперти.

«Я все время забываю».

Эти люди были лишены многого. Я протянула руку и крепко сжала руку Теодора, открыто улыбнувшись.

— Хорошо, тогда мы получим удовольствие от прогулки сегодня. Пойдем! Я сделаю так, чтобы ты повеселился, как следует!