Онлайн чтение книги Мои родственники одержимы мной My In-laws are Obsessed With Me
Глава 29 - Мама, папа, простите меня

Дворецкий понимающе кивнул и удалился. Когда дверь в гостиную закрылась, я повернулась к остальным и спокойно произнесла:

— У меня есть к вам просьба.

Взоры присутствующих были сосредоточены на мне.

— Я хочу первой поговорить с ними.

Как только я закончила говорить, лица всех собравшихся застыли.

— Ваша светлость, вы не можете делать это одна, — Селфиус упорно покачал головой.

— Тебе только зальют уши грязью, даже не трать свое время на это, — категорично высказался Теодор, голос которого был наполнен желанием убить уже не одного человека, а двоих.

— Саша, незачем вести переговоры с такими ублюдками. Говорить можно только с людьми. Будет лучше просто убить.

— Сеси, Айлетт же здесь... Однако, ваша светлость, я поддерживаю все вышесказанное.

Серсия закатала рукава, Финнеас оставался таким же миролюбивым, как и всегда, а Айлетт взволнованно схватил мой указательный палец.

— Если комната будет переполнена, они просто устроят шоу с показным раскаянием. Я не могу просто взять и отпустить после всего того, что они сделали. Да и к тому же, они не за что не станут искренне признаваться в содеянном перед всеми.

— Признание мы можем получить потом отдельно.

Теодор хмурился, будто был чем-то недоволен. Однако я упрямо покачала головой.

— А если они не сознаются? Они могут сказать, что мы похитили ребенка, и донести на нас.

— Тогда мы просто разрешим все по-нашему. Они знают о нашем проклятии, так что разговор не будет долгим.

— Но...

Я осторожно обвела глазами семью.

— Никто из вас ведь не хочет убивать кого-то своим проклятием.

Мои слова, должно быть, задели за живое, и все замерли. Говоря откровенно, я хотела услышать, как они сами признаются в этом. Я хотела спросить, почему они пренебрегали такой маленькой и очаровательной девочкой. И я хотела получить искренние извинения перед Айлетт. Все покачали головами, показывая свое нежелание. Мою сторону, однако, заняла неожиданная персона.

— Конечно, если так желает великая герцогиня.

Глория, не открывавшая рта от начала и до конца, лишь слушая, вдруг заговорила.

— Не то, чтобы она идет на верную смерть или собирается сражаться. Разве есть причина препятствовать ей? Вы слишком сильно реагируете.

— Но мисс Глория, посмотрите на нашу Сашу. Если ее ударят, она, скорее всего, в обморок упадет. Что если эти нелюди ударят ее...

В ответ на бурчание Серсии Глория нахмурилась. Затем она подняла руку и закрыла Серсии рот, после чего оглядела гостиную, а затем ткнула пальцем на спрятанный в углу комнаты стол.

— Создайте перегородку там, где стоит стол. Тогда великая герцогиня может разговаривать без нашего присутствия.

Я кивнула.

— И раз вы все услышите разговор и в случае чего сможете подойти и помочь ей, разве не хорошо складывается?

Однако остальные не соглашались и не спешили кивать головами. Серсии, наверное, было что сказать, поскольку ее губы заметно дернулись, однако, подавляемая поведением Глории, она промолчала.

— Что за реакция?

Уголки губ Глории дернулись в ответ на поведение, которая она никогда прежде не замечала за своей семьей.

— Вы не в состоянии доверится великой герцогине? Думаете, она не может получить признания?

— Нет! Я верю в великую герцогиню! — возмутилась Серсия, даже подняв в характерном жесте руки. Глория в ответ на это усмехнулась.

— Тогда просто позвольте ей делать, что пожелает. Она ведь не ваша кукла.

В комнате повисла тишина. Закончив на этом, Глория тут же приказала горничным поставить стол. Когда перегородка была установлена, Айлетт со страхом на лице схватилась за меня.

— Сестра.

— Я в порядке, Айлетт.

Ее невинные глаза были полны тревоги.

— Саша, если что-то пойдет не так, я откину эту перегородку и приду на помощь. Просто позови меня погромче.

«Пожалуйста, не надо кидаться перегородками».

В ответ на спокойные слова Теодора я лишь неловко посмеялась.

— Ты точно будешь в порядке одна?

— Да. В любом случае, мы просто поговорим. И вы так или иначе будете со мной, просто невидимые.

— Я не могу дать тебе много времени. Что бы они не сказали, три минуты — предел. Когда пройдут три минуты, я войду внутрь.

Три минуты? Эй, что еще такое!

— Три минуты — это слишком. Просто на то, чтобы усесться уйдет пять минут!

— Тогда пять минут.

Теодор достал карманные часы.

— Время пошло.

Видимо, он и правда собирался крушить все на своем пути по истечении пяти минут. Со слегка раздраженным лицом я выставила перед ним пальцы.

— Давай десять минут.

— Пять.

— Десять. Пять минут закончатся, уже когда они войдут в комнату, и мы поприветствуем друг друга.

— Пять минут.

— Тогда в чем смысл этого разговора? Десять минут.

Теодор пораженно вздохнул, а затем с очевидной жаждой крови в глазах низким голос сказал:

— Просто знай, что, если я увижу хоть что-нибудь подозрительное, я выйду.

— Да, договорились.

Я знала, что он вел себя так, чтобы выставить нас дружной парой перед членами семьи, но он почти заставил меня поверить в то, что мы стали супругами по любви.

«Нет, сосредоточься».

Резко покачав головой, я услышала, как сбоку от меня цокнула языком Глория.

— Вы и правда считаете, что вы навсегда расстаетесь с великой герцогиней? Нам стоит сосредоточится на более важных вещах, например на том, чтобы спрятаться.

Сказав это холодным тоном, Глория поднялась с дивана. С разных сторон к ней тут же подскочили Финнеас и Серсия и поддержали ее. Когда перегородку наконец установили, Глория пошла туда, чтобы спрятаться за ней, прежде чем покоситься на меня. Ее красные глаза сверкали в предвкушении.

— Я жду этого разговора.

Когда все зашли за перегородку, внутрь зашли горничные, чтобы убрать со стола чашки и почистить ковер от крови Айлетт. Я не слышала даже звуков дыхания. Даже пытаясь оставаться спокойной, моя голова, казалось, воспламенилась от переполнявшей меня ярости. Через некоторое время в дверь постучали.

— Войдите.

Когда дверь гостиной распахнулась, внутрь с одинаково наглыми лицами вошли женщина в дорогой шали и элегантно выглядящий мужчина.

Я быстро сказала вошедшим следом за парой горничным:

— Уберите. Чая не надо.

Зачем поить чаем тех, кто ничего хорошего не совершил? В ответ на мой приказ горничные послушно кивнули и удалились. Пара с равнодушными лицами прошла внутрь комнаты и села на диван напротив меня, оглядывая гостиную.

— Мы пришли сюда за Айлетт. Она же здесь, да? Моя дочь.

Как только она села, Мелин, родная мать Айлетт, тут же нахальным тоном заговорила. Когда я промолчала, она, должно быть, занервничала и еще громче произнесла.

— Моя дочь здесь. Не будь ее здесь, вы бы не пустили меня и на порог этого дома. Где она, моя дочь?

Вместо ответа я снова осмотрела пару.

— Ч-что? Вы хорошо справляетесь с тем, чтобы заставить человек чувствовать себя не в своей тарелке.

— Ваша шаль выглядит довольно дорогой.

— Какое вам до этого дело? Приведите мою дочь, сейчас же.

— Наряд Айлетт был очень грязным и, ох, его длина не подходила ей по росту. Но ваша шаль...

Я вздернула подбородок и протянула:

— Она такая чистая, будто ее совсем недавно приобрели. И выглядит дорого.

В ответ на мои слова плечи Мелин дернулись, и она нервно одернула шаль.

— И вы. Ваша шляпа, трость, часы. Все довольно дорогое. Интересно, откуда у вас нашлись деньги на это. Ясно, конечно, что это не высший класс.

— Я-я пришла сюда найти свою дочь! Отдай мою дочь немедленно, ты, похитительница!

— Похитительница? — я могла лишь засмеяться, — Вы используете довольно опасные слова, и так опрометчиво. Айлетт — наша гостья, в ней тоже течет кровь Лапилеонов. Незваные гости здесь не Айлетт, а...

Я сузила глаза.

— Вы, бездумно пришедшие сюда и ведущие себя столь неуважительно.

Услышав презрение в моем голосе, Мелин тут же встрепенулась.

— Эти слова значат, что Айлетт здесь, не так ли? Тогда поторопитесь и позовите ее. Мы очень занятые люди, мы не можем терять время.

— Вы, наверное, и не беспокоитесь о ребенке? Все, о чем вы думаете, это о том, как бы поскорее утащить ценное дитя без лишних забот.

— Э-это!.. Кхм. Разумеется, я волнуюсь за нее. С Айлетт все хорошо?

—Нет, — тут же ответила я на вопрос Мелин.

— У нее был сильный жар на протяжении нескольких дней, и она не приходила в сознание все это время. Она только сегодня очнулась. Она была очень истощена, а ее иммунитет был очень слабый, так что подхватить простуду для нее — проще простого. А когда я ее мыла...

Я сделала паузу и посмотрела на пару, застывшую на месте.

— То обнаружила по всему ее телу шрамы. И раны, полученные совсем недавно.

— В-в таком возрасте, детишки часто играют и ударяются обо все подряд. Я-я же не могу постоянно за ней следить, — ответила Мелин с кривой улыбкой.

— Мы делаем все ради Айлетт... Ваша светлость. Воспитание ребенка порой требует определенных мер... Ваша светлость. Вы не можете судить о том, о чем не ведаете!.. Кхм, ваша светлость.

Мужчина неловко добавлял титул в конце предложений, будто только тогда вспоминал, кто я. Я начинала терять самообладание, не видя в них никакого раскаяния.

— Я не могу отдать вам ребенка.

— К-какое право вы имеет удерживать моего ребенка?!

— Вы считаете, что раз она любила вас и полагалась на вас, вы могли делать все, что вздумается?

— Ч-что? О чем вы говорите?

— Вы прекрасно понимаете, о чем я.

Лицо Мелин скривилось. Затем, все еще пытаясь скрыть свои преступления, она снова повысила голос и закричала:

— Что я сделала? Я ничего не сделала!

— Вы, ваши слова очень странные! Вы пытаетесь выставить нас в дурном свете?

Мужчина, который, наверное, в лучшем случае был торговцем, вопил и тыкал в меня пальцем. В тот момент я практически своим телом почувствовала жажду убийства, исходящую из-за перегородки. С момента его неловких попыток соблюдения формальностей не прошло и пяти минут. Он явно не учился этому.

— Я-я не знаю, что вы слышали, но это все ложь этого ребенка!

Голос Мелин стал громче.

— Этот ребенок врет, как дышит! Если бы мы не любили ее, разве мы пришли бы сюда сами за ней? В таком случае, даже если она исчезла, мы были бы рады!

Говоря откровенно, если бы я увидела хотя бы намек на рефлексию... Я бы попросила их искренне извиниться перед Айлетт. Сказала бы им, что на самом деле их ребенок все слышал, и они должны признать свою вину. Однако эти люди были отвратительны. В них не было и капли сострадания или сожаления о своем поведении. Они и не собирались признавать свои ошибки. Должно быть, они считали, что не совершили ничего плохого, и что их поступки были абсолютно оправданы. Что ж, если они бы они считали свои действия неправильными, они изначально бы так не поступили.

«Как они могли совершить такое? Они вообще люди?»

Когда я сжала руку в кулак, готовясь кого-нибудь ударить, я услышала звук открывающейся перегородки.

— Я... Не врала.

Глаза обоих людей сместились за мою спину. Я с грустным лицом обернулась следом.

— М-моя малышка!

На появление Айлетт Мелин протянула руки в ее сторону и неискренне улыбнулась.

— П-пойдем домой с мамой. Мама и папа заберут тебя домой. Твой братик тоже очень волнуется и ждет тебя.

— Да, Айлетт. Папа проделал весь этот путь, только чтобы забрать тебя домой. Тебе не стоит оставаться в таком месте. Пойдем. Иди сюда.

Тело Айлетт слегка потрясывало. Она сделала шаг вперед несмотря на то, что ее ноги были ранены и ей нужна была помощь, и, хромая, пошла в сторону к нам. Селфиус за ее спиной торопливо схватил ее за руку.

— Ты.

— Все в порядке, братец Селфи.

В ответ на слабую улыбку Айлетт, Селфи стиснул зубы и неохотно отпустил ее руку. Айлетт подошла к нам, и лица обоих взрослых просветлели.

— Правильно, моя малышка, пойдем к нам!

Однако ребенок не пошел дальше, оставаясь рядом со мной.

— Мама, папа, простите.

Айлетт схватила мою одежду трясущимися ладошками с такой силой, что на ее бледной коже выступили капельки крови.

— Я не хочу идти.