Онлайн чтение книги Тохо Кориндо: Интересности Страны чудес Curiosities of Lotus Asia
1 - 23 Заразный Бог

Последняя книга из серии Тохо, “Perfect Memento in Strict Sense” (Итидзинся) наконец поступила в продажу! В этой главе Мариса и Рейму одновременно заболели. Какая же хворь нашла на этих двоих…?!

∎ ∎ ∎

Где-то в середине зимы отдвижная дверь в склад начинает открываться с большим трудом. Поскольку на складе нет обогрева, на крыше над ним собирается много снега. Вес этого снега продавливает крышу, которая, в свою очередь, давит на дверь. Это одна из причин. И я говорю «одна» потому, что есть ещё и другая, довольно важная на то причина.

И причина эта состоит в том, что богиня зерна, жившая до осеннего урожая на улице, отдыхает теперь у меня на складе, готовясь к посевам следующей весны. То, что ранее было обычным помещением для хранения вещей, стало теперь священным местом, и его божественность не даёт мне открыть туда дверь.

Это как бог Дайкокутэн, который живёт на кухне. Он не привязан к какому-либо месту, а просто живёт там, где делают еду.

В таком случае, выходит, что боги живут не только в разных предметах, но и в различных местах тоже. Однако, они сами насчёт этого ничего не чувствуют и не думают, потому что для бога всегда и везде найдётся место, где он может жить. Этим боги и отличаются от ёкаев, фей и призраков.

⠀

— О, что случилось? Ты как-то необычайно тиха, как для того, кто всегда наводит шороху у меня в магазине.

Мариса, с ног до головы одетая в чёрное, выглядела такой обессиленной, что казалась ещё чернеё и меньше, чем обычно.

— Кх. Я всегда тихая, между прочим… Фух, наконец-то дошла.

— Ты что, простудилась? Выглядишь неважно. Хочешь выпить чего-нибудь горячего?

У меня как раз на печке закипел чайник, и я налил ей чашку чая.

— А, спасибо, — сказала Мариса, и уселась в кресло.

— Если уж ты простудилась, то не лучше было бы остаться дома и поспать?

— Если бы это была обычная простуда, то конечно, лучше. Кхе-кхе.

— Значит, эта простуда – ненормальная?

Я не очень-то часто простужаюсь. Это не потому, что я такой крепкий. Есть другая причина того, что простуда на меня не действует. На самом деле, лишь немногие болезни действуют и на ёкаев, и на людей. Люди болеют людскими болезнями, а ёкаи болеют ёкайскими болезнями. Кстати, большинство человеческих болезней – это недуги тела, когда большинство ёкайских болезней – душевные.

А те, кто является полуёкаем-получеловеком, как я, стойки к обоим видам болезней. Вот почему я пустил Марису в магазин, не опасаясь заразиться от неё.

— Я даже не знаю, простуда ли это… Я просто чувствую себя совсем обессилевшей.

— Понятно. К сожалению, хоть я и не особо крепок, я не могу просто так заболеть. Поэтому, даже если ты расскажешь мне, что с тобой творится, понять этого я всё равно не смогу.

— Да знаю я. Я к тебе не на обследование пришла… же. Я просто хотела тебе кое-что показать.

⠀

Динь-дилинь

— Ринноске, ты здесь? Кхе.

— О? Рейму, ты что, тоже простудилась?

— Я, честно говоря, не знаю, простуда ли это… Я просто чувствую себя совсем обессиленной.

Сказав это, она незамедлительно двинулась внутрь магазина, где уже спал другой пациент.

— Там Мариса уже спит.

— Понятно, значит, она тоже чувствует себя нехорошо.

— Ты уже второй мой пациент за сегодня. Хотя я не против, ведь я простудой не болею. Может, мне стоит стать врачом?

— … Вряд ли такая работа будет для тебя выгодной. В любом случае.

Я не понял, говорила ли она о том, что людей, которые смогут мне довериться, не так уж и много, или о том, что жителям Генсокё редко нужны врачи, но я слышал, что около двух лет назад в Генсокё появился один очень талантливый врач, и что его дело сейчас процветает. Поэтому, Рейму вряд ли имела в виду второе.

Эта талантливая врачиха внезапно появилась в бамбуковом лесу, и, говорят, она там лечит и людей, и ёкаев. Если болезнь Рейму и Марисы выйдет из-под контроля, возможно, придётся обратиться к ней.

Но всё равно, чего ради Рейму пришла сюда в столь дурном здравии? У меня ведь лекарств в магазине нет…

— Кх-кх, сегодня я пришла потому, что я кое-что ищу. Вещь должна быть древней, поэтому я решила, что Кориндо – это первое место, где мне стоит искать.

— Тебе нужен антиквариат? А ты не могла подождать, пока тебе не станет лучше?

— Мне не станет лучше… Если я не найду то, что ищу, то мне со временем будет всё хуже.

— Мне кажется, ты что-то знаешь об этой странной простуде.

Рейму рассказала мне, что большинство жителей деревни уже слегли с теми же симптомами. И хотя они это называют простудой, кашель у них не настолько сильный, и при этом тело настолько слабеет, что им и ходить стаёт в тягость. Кроме того, эта простуда очень заразна.

— Кх-х, мне нужно… что-то вроде маленького горшка… Или какая-нибудь другая древность. Чем старше, тем лучше.

— Горшок?.. Ты что, решила бросить работу синтоистской жрицы, и основать новую религию?

— Но самое важное условие – эта вещь должна быть без имени. Кх-кхх.

Я с трудом мог себе представить, что же Рейму задумала. Прийти ко мне в магазин больной, и сразу же просить безымянную вещь... Это мне, кстати, напомнило, что Мариса хотела мне что-то показать, но, раз она спит, с этим можно подождать.

— Значит, антиквариат без имени... Такая вещь должна быть в плохом состоянии. Посмотрим...

— Я думала, что в храме тоже могло бы что-нибудь подойти, но я не знаю, у чего там есть имя, а у чего нет... Кх-кхе.

«Ведь единственный, кто может это узнать, это ты, Ринноске» — добавила она. Мне от этого стало весьма лестно, и с лёгким ощущением гордости я вернулся с подходящей ей вещью.

— Как насчёт этого? Этому блюду должно быть более трёхсот лет. Похоже, оно было создано для практического применения, но качеством вышло не очень, поэтому мне кажется, что его вообще не использовали. Посему ему и имени должного не дали.

— Хм-м. Может, у тебя есть что-нибудь постарше? Лет так, 1200 или около того.

Рейму сказала это сразу же, лишь завидев блюдо. Полагаю, возраст для неё и вправду очень важен.

— 1200 лет? Сомневаюсь, что такие старые вещи вообще существуют.

— В Кориндо должно быть всё, что угодно, разве нет? Мне всего лишь нужна настолько старая безымянная вещь, насколько это возможно. – Сказав это, Рейму легла на бок. Я вроде бы говорил, что у меня в магазине есть всякие древности и интересности, но я не помню, чтобы я говорил, что у меня есть «всё, что угодно».

Однако моя гордость не дала мне отвергнуть просьбу Рейму, и я пошёл, отложив блюдо к другим товарам, которые я не хотел продавать, и начал искать что-то 1200-летнее. Когда я открыл холодную тяжёлую дверь в склад, я начал раздумывать над тем, зачем же Рейму понадобилась такая вещь.

— Фух. Я не смог найти ничего, что строго отвечает твоим требованиям, но... Рейму, как насчёт этого?

Сказав это, я показал ей плоский треугольный обломок, размером примерно с мою ладонь.

— Это осколок горшка, которому больше тысячи лет. И у него нет имени.

Конечно, один лишь осколок не имеет никакой ценности в качестве антиквариата, но других предметов старше тысячи лет у меня нет в принципе.

— Однако, фрагмент этот не совсем обычен. Он ранее был частью горшка, который был сделан с интересным умыслом – для запечатывания чего-нибудь в нём. Извини, что не смог найти ничего старше, но это всё, что у меня есть.

— Кх-кх. Ну вот, нашлась же подходящая вещь. Молодец, Ринноске, другого от тебя я и не ждала.

Сказав, что одолжит его на минуту, она взяла осколок в одну руку, ветку клейеры[✱] – в другую, и начала что-то нашёптывать. Похоже, она проводила какой-то ритуал. Вот уж никогда бы не подумал, что её целью было именно это.

※ Клейера (букв. Сакаки) – священное синтоистское деревцо, его ветки приносят в жертву богам.

— ...Я слышу голос Томо-Но-Ёсио-Но-Ками...

Удивительно, оказывается, Рейму иногда занимается делами, которыми должна заниматься жрица. Это наверняка связано со странной простудой. Она закончила свой короткий ритуал наложением печати на осколок, а затем глубоко вздохнула.

— Фух, теперь можно расслабиться. Если я пронесу его по деревне, то он должен вылечить болезнь.

— О-о, рад слышать. Но я, честно говоря, до сих пор не понял, что произошло. Не объяснишь мне?

Я решил, что болезнь Рейму отступила после её загадочного ритуала, потому что она стала более похожа на обычную себя, и начала объяснять, что же на самом деле случилось.

Рейму объяснила, что болезнь эта очень заразна. Подобно обычной простудной инфекции, она с легкостью передаётся другим людям, и ею можно заболеть лишь побыв рядом с другим больным. И причина этой странной хвори проявляет себя раз в несколько лет.

Но в одиночку невозможно ограничить распространение заразной болезни. Для того, чтобы полностью одолеть её, необходимо сперва запечатать бога, вызвавшего хворь своим проклятием.

Рейму сказала, что возбудитель болезни, то есть, наславший проклятие бог, был в ярости. И если его найти, запечатать, а затем показать всем больным, то у них появится вера в то, что болезнь уже вылечена.

— Боги, которые временно собирают веру таким образом, называются «заразными богами». Нам в таком случае нужно подделать своего собственного бога, чтобы собрать достаточно веры. А затем он станет настоящим проклятым богом.

— Подделать, значит? Да уж, несладкая участь выпадает этому богу-подделке – стать проклятым.

— На этот раз я выбрала в качестве проклятого бога Томо-Но-Ёсио. Это божество, которому часто выпадает роль проклятого бога.

— Как жестоко по отношению к нему. Кстати, этот Томо-Но-Ёсио... Он ведь, кажется, был настоящим человеком. Если память мне не изменяет, около 1200 лет назад...

— Ничего страшного. Хотя он сначала боялся болезней, и, похоже, его обида легче не стала, он сказал что-то вроде «Если это вылечит болезнь, то делай из меня что хочешь, хоть проклятого бога», и с радостью согласился сыграть свою грязную роль. Вот такой он бог. Кроме того, он, кажется, скучал, поэтому я попросила его со всем разобраться.

Мне стало интересно, всегда ли жрицы так непринуждённо разговаривают с богами. Но это мир, неизвестный никому, кроме самих жриц, что служат богам в качестве их голоса.

— Я искала безымянную вещь потому, что в других, с именами, уже живут свои боги. Очень старые безымянные вещи – идеальные сосуды для них.

— Понятно. Значит, теперь ты можешь избавить людей от болезни... Кстати, ты только что сказала, что вера собирается лишь временно. А что случается с богом, когда болезнь уже вылечена?

— У святых духов, чьи болезни уже в прошлом, и которых никто уже не опасается, силы пропадают полностью. Могу поспорить, ты никогда не слышал о том, чтобы кто-то поклонялся Томо-Но-Ёсио как нормальному богу. Никто даже храма в его честь не построил. А теперь, когда он запечатан в этом осколке... я, пожалуй, выброшу его где-нибудь в Муэнзуке.

— Звучит так, будто боги годны только на однократное использование. Жестоко.

— Такова судьба заразных богов. Для людей лучшим решением будет просто забыть про них. Но всё равно, Томо-Но-Ёсио должен был бы уже быть запечатанным, почему же он тогда скучал?

⠀

«А-ах, мне теперь намного лучше», — сказав это, Мариса, приподнявшись, влилась в наш разговор.

— Я тут сквозь сон услышала, о чём говорила Рейму. Так что это, выходит, болезнь появилась из-за какого-то духа?

— Я такого не говорила. Я сказала, что она появилась из-за бога.

— Кстати, мне это кое о чём напомнило, — сказав это, Мариса засунула руку в свою шляпу и извлекла из неё маленькое старое блюдо.

— Я тебе сегодня хотела показать эту маленькую тарелочку, Корин. Но, честно говоря, с тех пор, как я её нашла, я начала чувствовать себя неважно.

— Ещё одно старое блюдо. И о нём определённо есть что рассказать...

— Я взяла его с собой, подумав, что оно может чего-нибудь стоить. Но мне вдруг стало плохо, и я подумала, что ты можешь мне что-нибудь насчёт этого сказать.

— Хм. Не похоже, что у него есть имя. К сожалению, оно вряд ли чего-то стоит, но одно я могу сказать точно – такие старые вещи можно увидеть нечасто.

Рейму хорошенько осмотрела блюдо с загадочным выражением лица.

— Ага. Интересно, где это ты его нашла, Мариса?

— Ах, да, помню, когда я только нашла это блюдо, оно всё было облеплено грязными печатями, поэтому я решила их содрать. Тогда я и стала неважно себя чувствовать.

⠀

Послышался звук упавшего с крыши снега. Интересно, как долго Рейму уже отчитывает Марису? Кажется, она уже успела повториться три раза подряд.

— Так вот, когда видишь что-то, на чём висят печати, то сдирать их нельзя! Ты ведь нашла это блюдо в Муэнзуке, я права? Ты ведь даже понятия не имела, что там было запечатано!

— А откуда мне было знать, что в нём запечатан заразный бог? И зачем ты вообще его выбросила?

— Да затем, что заразного бога нужно убрать подальше от деревни, пока он не растеряет всю свою веру. И все заболели только благодаря тому, что ты пошла в Муэнзуку и тщательно удалила с него печати. Ты ведь осознаёшь это? Теперь я понимаю, из-за чего Томо-Но-Ёсио так скучал. Это из-за того, что ты печать с него сняла!

— Не кричи так, пожалуйста. Я тут от простуды оправляюсь.

— Да блин! Из-за тебя мне теперь придётся заходить в каждый дом в деревне!

Представить себе, как Рейму заходит по очереди в каждый дом, собирая веру для проклятого бога, чтобы вылечить болезнь, было довольно забавно, но я всё ещё сомневался насчёт того, сработает ли это. Если болезни излечиваются лишь запечатыванием проклятого бога, то это никак не вяжется ни с тем, что я ничем не болею, ни с тем, что люди и ёкаи болеют разными болезнями.

Врачу, который появился в бамбуковом лесу, не нужно общаться с богами, чтобы что-то вылечить — у него методы, скорее, более продвинутые. Он использует невиданные никем ранее инструменты, фотографирует внутренности, и даже заменяет вышедшие из строя части тела на рабочие протезы.

Однако я вряд ли смогу поверить в достоверность таких методов, пока не увижу их в действии собственными глазами. Но если они работают, то врача из бамбукового леса, принимая во внимание нынешнее состояние медицины в Генсокё, можно назвать крайне интеллектуальным. Он вполне может оказаться человеком из внешнего мира.