Онлайн чтение книги
Замена фатального пути
Replacing the Evil Way
Глава 24. Подсел на халявную еду?
— Заместитель Чэн, вот результаты теста. Ваше психическое и психологическое состояние в норме, никаких отклонений.
— Значит, у меня не разовьётся шизофрения, и я не начну воображать, что кто-то со мной разговаривает? — Чэн Цзэшэн взял сложенный бланк. Графики и кривые были ему непонятны, но он знал, что все показатели в пределах нормы.
Консультант Хун кивнул, пояснив, что при нормальном психическом состоянии бред и галлюцинации не возникают. Они появляются только при органических или функциональных расстройствах мозга.
Чэн Цзэшэн всегда считал своё психическое состояние нормальным и никогда не думал, что присутствие Хэ Вэя — плод его воображения. Но, руководствуясь принципами следственной работы, требовалось исключить все возможные версии. Поэтому он и назначил встречу с психологом — чтобы окончательно убедиться: и психика, и сознание в полном порядке, а происходящие дома паранормальные явления и появление Хэ Вэя являются реальными и объективно существующими.
— Мне показалось, что в последнее время заместитель Чэн испытывает сильный стресс. Можете пропить курс оризанола, витаминов B1 и B12 для корректировки состояния, — доброжелательно посоветовал консультант Хун.
— Всё в порядке, я уже привык, — Чэн Цзэшэн аккуратно убрал бланк. Перед уходом он договорился с психологом не сообщать начальнику Хуану подробности сегодняшней беседы и тестирования. Осенённый внезапным прозрением, Хун уничтожил запись беседы прямо у него на глазах.
Покинув кабинет психолога, Чэн Цзэшэн заехал в больницу — получить для матери лекарства. Дин Сян, что и говорить, вышла из армейского ансамбля: многолетний сценический опыт научил её играть до конца. Приступа стенокардии и в помине не было, но она всё ещё лежала в постели, не в силах подняться, вручив сыну список — заказать лекарства, купить продуктов и обязательно вернуться домой к ужину.
Что оставалось Чэн Цзэшэну? Только подчиниться. Раньше все семейные проблемы брал на себя его старший брат, но после того, как Чэн Чжэньцин отдал жизнь за страну, забота о пожилых родителях легла на его плечи. Есть семейные дела, дела государственной важности и дела всего мира. Но семья стоит на первом месте: если дома неспокойно, то и за расследование он берётся без всякого душевного равновесия.
Попрощавшись с Лянь Цзинъюанем, Хэ Вэй неспешной походкой направился к западным воротам жилого комплекса, но вдруг, будто что-то вспомнив, резко развернулся и пошёл к зданию управления жилым комплексом.
Предъявив удостоверение, он запросил записи с камер наблюдения всех четырёх ворот за период с 15:00 до 16:00 четырнадцатого числа. К сожалению, среди отснятого материала не нашлось ни одного кадра с человеком в чёрном.
Администратор из отдела управления поинтересовался:
— Офицер, чем ещё мы можем помочь?
Хэ Вэй на мгновение задумался, затем медленно покачал головой, поблагодарил и вышел из офиса. Стоя у ворот комплекса, он наблюдал за магазинами и людскими потоками на перекрёстке — все эти улицы уже прочесали вчера, но ни одна камера так и не запечатлела того мужчину.
Небо темнело, между двумя высотками напротив затаилась узкая улочка, а в её просвете алело ослепительно яркое заходящее солнце, своими лучами постепенно заливая багрянцем всё вокруг.
Внезапно Хэ Вэю показалось, что эта картина ему до боли знакома — словно когда-то он уже стоял на этом перекрёстке, провожая взглядом закат. Этот феномен, когда какое-то действие кажется «уже знакомым», в науке именуется «дежавю». Большинство объяснений склоняются к тому, что это либо ложные воспоминания мозга, либо сцены, которые человек некогда видел во сне. Хотя с Хэ Вэем подобное уже случалось, на сей раз чувство было особенным.
В тот миг ему показалось, что рядом должен находиться кто-то ещё — тот, с кем он стоял здесь плечом к плечу.
Кто бы это мог быть?
——————
Огни города едва успели зажечься, когда Хэ Вэй вернулся в квартиру 404 в «Квартале будущего». Открыв дверь, он замер в изумлении перед открывшейся картиной.
Вся квартира была увешана жёлтыми бумажными амулетами — изнутри и снаружи, от гостиной до прихожей, насчитывалось по меньшей мере несколько десятков. Над головой тоже висело нечто странное: подняв взгляд, он увидел, что прямо по центру дверной перекладины на красной верёвке болтался меч из медных монет размером с ладонь.
— … — Хэ Вэй уклонился от меча и опустил взгляд — на полу лежала куча пепла, похожая на остатки от сожжения ритуальных бумажных амулетов и листьев помело.
Что это, ловушка для призраков? Хэ Вэй отклеил один жёлтый листок с обувной тумбы. На нём киноварью был нарисован магический символ — точь-в-точь как в старых гонконгских фильмах для усмирения зомби. Мазки были смелые и энергичные, и исполнено всё весьма искусно.
Он подошёл к лестнице и увидел, что жёлтые амулеты тянулись вверх по ступеням — второй этаж тоже не избежал этой участи. Поднявшись, он обнаружил, что на противоположной двери красной нитью была привязана ветка персикового дерева, а на дверной перекладине висело зеркало багуа с ладонь величиной.
Сначала Хэ Вэй ещё чувствовал лёгкую досаду, но, увидев эту картину, не выдержал и рассмеялся от злости. Что ещё за оккультный бардак? Неужели Чэн Цзэшэн и вправду принял его за призрака?
Сперва и он сам считал того несправедливо убитым духом, но после лекции Лянь Цзинъюана в его сознании будто забрезжил свет. Теперь он ясно понимал: они с этим «Чэн Цзэшэном» существуют в двух параллельных мирах. А значит, дело, о котором тот говорил, возможно, действительно существует — настоящее преступление в том мире.
Более того, личность Чэн Цзэшэна не давала ему покоя. Судя по его манере речи, они, кажется, коллеги — неужели действительно возможна такая случайность, чтобы они в разных мирах расследовали убийства друг друга?
Хэ Вэй с тоской оглядел комнату, увешанную жёлтыми амулетами, и тяжело вздохнул. В квартире настоящий хаос, хорошо хоть сегодня выходной — будет время прибраться.
А Чэн Цзэшэн в это время уже мчался к дому в панике. Мать призналась, что намеренно отослала его, пока какой-то «мастер» проводил в доме «обряд изгнания» неупокоенного духа. Он остолбенел, бросил обед недоеденным, схватил ключи и помчался обратно. Внутри всё сжалось от тревоги: лишь бы Хэ Вэй этого не увидел! Уж он-то точно не упустит шанса язвительно прокомментировать и отпустить пару ядовитых шпилек.
Увы, но было уже поздно. Чэн Цзэшэн распахнул дверь и увидел, что дома идеально чисто — ни пылинки. На журнальном столике аккуратной стопкой лежала пачка жёлтых бумажных амулетов, придавленных сверху мечом из монет и зеркалом багуа, а рядом покоилась ветка персикового дерева.
— … — Чэн Цзэшэн уже мог представить, насколько же нелепым было изначальное состояние квартиры. Такая толстая стопка! Чтобы её всю использовать, придётся, наверное, заклеить все этажи до состояния мизофобии.
Матово-стеклянная дверь на кухню была закрыта, гулко работала вытяжка. Чэн Цзэшэн замер в недоумении: выходит, деньги на даоса выброшены на ветер? Разве Хэ Вэй не должен был исчезнуть? А он прямо сейчас на кухне что-то готовит.
Из вежливости Чэн Цзэшэн счёл необходимым объяснить ситуацию. Он приоткрыл дверь:
— Эмм…
Хлоп! Едва приоткрытая матовая дверь тут же захлопнулась прямо перед носом, застав его врасплох.
— ..? — Чэн Цзэшэн опешил. Неужели тот рассердился?
Хэ Вэй как раз жарил на кухне пельмени. Вытяжка шумела очень громко, и он не заметил, как Чэн Цзэшэн вошёл в квартиру, но тут же уловил движение, когда тот открыл дверь. Кухня была полна дыма, и если бы он распространился в гостиную, стены могли бы пожелтеть. Поэтому Хэ Вэй молниеносно захлопнул дверь — разбираться с ним он собирался после того, как закончит с пельменями.
Чэн Цзэшэн нервно расхаживал по гостиной. Пусть Хэ Вэй и вправду призрак, и ещё вчера он сам надеялся, что тот поскорее переродится, но вмешательство родителей полностью меняло ситуацию. Это как в детстве: два ребёнка дерутся, каждый надеется на свои силы, но вдруг один зовёт родителей — какая уж тут борьба? Это же себя позорить!
Именно это он сейчас и чувствовал — беспокойство, не дававшее усидеть на месте. Что вообще делает разгневанный призрак? Есть ли на «Zhihu» или «Baidu» хоть какие-то эксперты, способные дать профессиональный ответ?
Хэ Вэй выключил вытяжку, переложил румяные золотистые жареные пельмени на тарелку и отнёс их в гостиную, затем снова вернулся на кухню, чтобы поколдовать над соусницей.
Чэн Цзэшэн всё ещё размышлял о том, насколько же мелочен этот мужчина-призрак, как на столе вдруг материализовалась тарелка с дымящимися пельменями, а шум вытяжки прекратился.
Чэн Цзэшэн снова остолбенел. Это что — для него приготовили?
— Хэ Вэй, ты здесь?
В гостиной стояла тишина. Чэн Цзэшэн прождал три минуты, но Хэ Вэй так и не отозвался. А на столе стояла тарелка с дымящимися пельменями, от которых так соблазнительно пахло, будто нарочно дразня его аппетит.
Чэн Цзэшэн машинально провёл рукой по лицу. Он-то всегда знал, что его внешность обладает немалой убийственной силой для всех полов и возрастов, но чтобы на призраков тоже действовало — вот этого он не ожидал. В копилке его знаний появился какой-то странный новый факт.
Всё-таки для него, да? Иначе, зная характер Хэ Вэя, он бы уже давно яростно отстаивал право собственности на всё, что нельзя трогать. Пельмени румяные, аппетитные, и внутренности Чэн Цзэшэна начали бунтовать, настойчиво требуя, чтобы хозяин немедленно отправил эту готовую жертву в желудок.
Практически без внутренней борьбы Чэн Цзэшэн быстро схватил один пельмень и сунул в рот, но, проглотив, почувствовал себя вором, боящимся теней. В доме стояла мёртвая тишина. Неизвестно, куда подевался Хэ Вэй — возможно, он как раз стоял тут же у стола и наблюдал за ним.
— …Я ем, — предупредил он на всякий случай и пошёл на кухню за палочками.
Хэ Вэй на кухне как раз экспериментировал с ингредиентами для соуса. Он не выходил так долго именно потому, что искал рецепт, который был бы и вкусным, и безопасным для него самого. Как ни печально, из-за его аллергии ему приходилось крайне осторожно изучать составы продуктов, что со временем выработало полезную привычку полагаться на собственные силы. Поскольку у него была аллергия на большую часть готовых соусов, содержащих бобовую пасту, он предпочитал готовить их сам — так надёжнее.
Тем временем Чэн Цзэшэн наслаждался пельменями, уплетая их по два за раз. Надо отдать должное — Хэ Вэй мастерски готовил. Пусть это и полуфабрикат, но чтобы так идеально поджарить, нужен настоящий навык. У него самого бы никогда не получилось сделать корочку такой хрустящей.
Он испытывал к Хэ Вэю всё большее любопытство: какова же настоящая цель его появления здесь? Помогает убираться в доме да ещё и готовит — прямо как та самая "Дева-улитка". Если после работы возвращаться домой к горячей еде, а не доедать вчерашнюю лапшу, то почему бы и не оставить Хэ Вэя у себя?
Едва эта мысль мелькнула, Чэн Цзэшэн подавился и закашлялся. Он отложил палочки. Другие заводят малых демонов для богатства и власти, а он завёл мужчину-призрака — для стирки и готовки. Жуть да и только, ни в какие ворота не лезет.
Потратив несколько минут, Хэ Вэй наконец приготовил ароматный соус из чесночной пасты, кунжутного масла и острого перца и с довольным видом вышел из кухни. Его взору предстала тарелка с тремя оставшимися пельменями.
— …
Хэ Вэй пришёл в ярость.
Чэн Цзэшэн уже собирался подняться наверх, как вдруг почувствовал леденящий спину холод — будто пронёсся зловещий сквозняк. Дверь на кухню снова захлопнулась — Хлоп! На сей раз звук был таким оглушительным, что у Чэн Цзэшэна ёкнуло сердце.
Вскоре он осознал, что снова совершил оплошность. Если разобраться, он ничего такого не сделал — разве есть правило, что приготовленную еду нельзя оставить, чтобы прогуляться, и вернуться к ней позже?
Хэ Вэй с каменным лицом открыл холодильник, достал быстрозамороженные паровые булочки с начинкой, налил масло на сковороду.
Редко кто мог довести его до такого состояния, когда уже нет сил злиться. Против невидимого человека нельзя применить силу, ругательства он не услышит — вся ярость копилась внутри, заставляя переваривать её в одиночестве.
Хотя они сосуществовали вместе всего неделю, Хэ Вэй уже ясно ощущал, что Чэн Цзэшэн из другого мира разительно отличался от пианиста в этом мире. Здесь тот был утончённым и элегантным художником, а там? Бессовестный и наглый нахлебник — по уровню бесцеремонности уже почти догнал даже бесстыжего типа Чун Чжэня.
Спустя четверть часа жаренные паровые булочки были готовы. Хэ Вэй не стал выносить их наружу, решив перекусить прямо на кухне. Держа в одной руке палочки, а в другой — пиалу с острым соусом, он взял зубами пирожок, развернулся и заметил листок бумаги, прилепленный к стеклянной двери.
[Извини.]
Хэ Вэй проигнорировал записку, решив поскорее утолить голод — позже предстояло заняться важными делами.
Спустя некоторое время он вышел с кухни, снял записку и, услышав из ванной звук льющейся воды, прямо вошёл внутрь.
Чэн Цзэшэн стоял под душем, и сквозь водяную завесу из лейки ему удалось разглядеть, как на запотевшем стекле один за другим проступают чёткие слова:
[После душа в гостиную. Надо поговорить.]
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть