Онлайн чтение книги Байки на ночь о злых духах и жрице-ткачихе Bedtime stories of evil spirits and a weaver priestess
1 - 2 Антракт 1

— Сегодня заканчиваются лекции этого семестра. Зачёт будет выставлен на основе посещаемости и качества выполненной работы. Те, кто не закончил своё изделие, должны либо получить разрешение от учебного отдела, чтобы работать в аудитории, либо забрать настольный ткацкий станок домой и закончить там. Если вы решите забрать станок, пожалуйста, оставьте свою подпись вот здесь. Учтите, что в случае поломки вам придётся возместить ущерб.

Кинуко просто зачитала то, что было написано на её шпаргалке. В ответ раздались недовольные возгласы студентов, но иначе было нельзя. Да, возможно, это слегка утомительно, но, если работать старательно, изделие можно успеть сделать прямо во время занятий. На самом деле, некоторые студенты закончили работу ещё два занятия назад.

— Ну-ну, живей, работаем!

Раздался голос, обращённый к особенно громкому возмущённому студенту. Это была Сакимори. Первый семестр пролетел незаметно, а на дворе уже лето. Она была одета в длинную юбку и майку без рукавов. Несмотря на открытую одежду, её кожа оставалась светлой — видимо, она тщательно заботилась о защите от солнца.

Сакимори закончила свою работу ещё на прошлом занятии. Пропусков у неё не было, и Кинуко даже шёпотом сказала ей, что она может больше не приходить. Но та всё равно пришла — и это было приятно. Сакимори сейчас разговаривала с первогодкой — невысоким парнем с озорным лицом, напоминающим белку. Он был одет в современном молодёжном стиле, а на шее у него поблёскивала цепочка.

— Семпай, раз уж вы всё закончили, не мешайте! Вы ведь специально стараетесь, чтобы я не сдал зачёт!

Кинуко хорошо знала, что этот студент — парень разговорчивый, а руки у него часто остаются без дела. Возможно, это одна из причин, почему он так отстаёт. Впрочем, в начале семестра он вообще пропустил несколько занятий, так что теперь догонять ему сложнее.

— Ну вот ещё, ничего я такого не хочу. Накацуя, сам виноват, что медлишь, — ответила Сакимори, важно разводя руками.

Похоже, она напрочь забыла, как на первом занятии увлеклась своим смартфоном, из-за чего потом было решено, что все личные вещи должны храниться в шкафчиках за пределами аудитории.

Кинуко почувствовала, что бедняге-первогодке будет трудно справиться с работой, если Сакимори и дальше будет его отвлекать, поэтому решила переключить её внимание и предложила освоить прялку. Сакимори не отличалась особой ловкостью, но после того инцидента у неё всё же проснулся интерес к ткачеству. Несмотря на свою неуклюжесть, она старательно делала работу.

Благодаря тому, что самая проблемная ученица взялась за дело всерьёз, занятия стали проходить намного продуктивнее. Даже профессор Саноу теперь появлялся на лекциях лишь изредка. Сегодня, поскольку это был последний день, профессор всё же присутствовал, но сидел в углу класса и неспешно читал книгу.

— Прялка, да? И такое у нас есть, сенсей?

Этот антикварный предмет Кинуко привезла из святилища. Это была классическая прялка, как в старых сказках — ручная, устанавливаемая прямо на пол. Она потемнела от времени и приобрела красивый янтарный оттенок. Конечно, в автобусе её везти было неудобно, так что пришлось воспользоваться такси. Благо, расходы на транспорт компенсировали.

Было бы неплохо, если бы ооя получил водительские права, но, учитывая, что он затворник, это вряд ли возможно.

— Угу. Поскольку нам нужно что-то простое, чисто для знакомства, давай воспользуемся этой, — сказала Кинуко.

Она достала два пучка овечьей шерсти. Волокна уже были выровнены и достаточно длинные, так что работать с ними будет несложно. Один пучок она передала Сакимори. Вокруг уже собрались студенты, закончившие свои изделия.

— Смотри, нужно аккуратно вытягивать из пучка небольшое количество волокон и крутить их пальцами, можно даже накручивать на ручку или что-то похожее.

— Уууу…

Хорошо, что у ручной работы есть своя уникальность — этого не даст ни одна машина. Но у нитки Сакимори этой индивидуальности уже было чересчур. Нитка была крайне неравномерной, плохо скрученной и, скорее всего, скоро порвётся.

— Не торопись, всё в порядке. Это ведь просто дополнение.

Кинуко передала шерсть, с которой работала, другому студенту. Этот студент первым завершил свою работу, и результат у него получился хорошим. У него, похоже, были способности к этому делу, и, несмотря на то, что он был новичком, он прял нить аккуратно и ровно. Когда он сделал достаточное количество, Кинуко намотала нить на веретено. Оно напоминало волчок, но его стержень был необычно длинным. Существовал способ прясть нить только с помощью веретена, но Кинуко за время преподавания поняла, что молодёжь всегда восхищается непривычными инструментами. Крутить веретено вручную, создавая нить, выглядело менее эффектно, чем работать с прялкой, поэтому она потрудилась, чтобы привезти её сюда.

Она закрепила веретено на прялке. Когда вращается большое колесо маховика, оно приводит в движение веретено, а оно, в свою очередь, скручивает волокна в нить. Это может показаться простым, но без навыка работа с прялкой приводит к тому, что нить тут же рвётся.

Кинуко показала, как правильно работать: запустила маховик и начала прясть нить. Вид того, как ровная шёлковая нить легко образовывалась, вызвал лёгкое восхищение у студентов. Как только их изумление сменилось интересом, она передала прялку студенту. Сакимори, не отвлекаясь, продолжала прясть свою неровную нить и наматывала её на кончик пера. Как только прялка пришла в движение, профессор Саноу, который до этого читал книгу, подошёл к ним.

— В твоей родной деревне это ещё в ходу?

— Да, у нас в ходу вещи, которые сейчас можно увидеть только в музеях.

Кинуко краем глаза взглянула на книгу, которую он читал. Хоть и говорили, что его специальность — фольклористика, на сей раз это была статья по психологии. Когда она спрашивала других студентов, они говорили, что он и это читает. Видимо, он не тот тип учёного, что интересуется только своей областью — иногда он даже читал кулинарные книги. Его увлечения были весьма разнообразны.

— У нас кое-что уже механизировано, но мне больше нравятся нити с определённой текстурой. И человек, который учил меня этому ремеслу, придерживался того же мнения.

Разумеется, это снижает производительность. Но даже незначительное отличие в технике прядения сильно влияет на впечатление от готовой ткани. Так работают либо ради особых изделий, либо по особому заказу.

Шаль, которую Сакимори купила в прошлый раз, была сделана из массово производимой нити — использование уникальной пряжи увеличило бы её стоимость.

— В деревне Тамамаю любят ткани с особенным узором, да?

«Деревня Тамамаю» — так называли её родной край, в который она не возвращалась уже девять лет. Деревня знаменита своими шёлковыми тканями, а ещё там находилось главное святилище божества Тамамаю. Однако настоящее название было куда более простым — деревня Кинари. Вероятно, оно образовано игрой слов: 喜成 (Кинари) — как производное от 生成り(кинари, неотбелённая ткань). Интересно, остаётся ли деревня такой же закрытой, как прежде?

— Ха-ха, в твоей деревне, похоже, полно интересных историй. Хотелось бы как-нибудь устроить полевые исследования, — сказал профессор.

— Да какие там, самые обычные байки, — усмехнулась Кинуко.

Кинуко взяла ещё одно веретено. Вместо шерсти — подготовленное для прядения хлопковое волокно. Она сделала из него нить, закрепила на веретене и стала плавно скручивать. Это не так эффектно, но куда быстрее, чем когда прялкой пользуется новичок.

— Ааааааа! Это никогда не закончится! — раздался крик сзади.

— Заткнись! — раздался удар.

Оказалось, другие студенты шлёпнули Накацуя по голове. Кинуко сделала вид, что ничего не слышит, и продолжила работать.

***

— Сегодня же последний день, давайте вместе поедим, — предложила Сакимори.

С этими словами она повела Кинуко в студенческую столовую. В этом университете было три разных столовых: одна от кооператива, вторая — сетевой ресторан, а третья — та, которой управляли студенты сельскохозяйственного факультета.

Самой популярной была столовая сетевого ресторана, просто потому что там самые низкие цены. Однако по отзывам еда в кооперативе была вкуснее. А вот у студентов сельхозфака можно было наткнуться на дорогие деликатесы или же на какие-то гастрономические эксперименты. Говорят, иногда студенты этой столовой, всхлипывая, доедали отбивную, потому что она обошлась им слишком дорого.

— Пойдёмте в кооперативную столовую, — предложила Сакимори.

— Эээ...

Кинуко задумалась. Она принесла с собой обед, который приготовил для неё Куро. Обычно она оставалась в пустой аудитории и тихо ела после занятий, когда все расходились. Причина проста — её обед был в огромном лакированном ланч-боксе.

Сакимори, не давая ей времени на раздумья, потащила её за собой.

 — Да-да, пойдёмте, пойдёмте. Я угощаю десертом, сенсей!

— Десерт?

То, как Кинуко дёрнулась при этих словах, было её ошибкой. В итоге её так и дотащили до студенческой столовой.

Она впервые оказалась в таком месте, и всё было для неё в новинку. У входа висело информационное табло, перед которым стояли витрины с образцами блюд. На выбор предлагалось два вида комплексного обеда: сегодня это были курица в соусе нанбан и караагэ.

«Наверное, куриное мясо закупили по скидке», — мелькнула у неё в голове глупая мысль.

Сакимори, похоже, была на диете, потому что взяла только одно блюдо с гарниром, небольшую порцию риса и анин-тофу. Кинуко, заинтересовавшись, начала рассматривать всё подряд.

— Сенсей, что будете? Или хотите мороженое из буфета? Выбирайте, что нравится.

Сегодня в меню было три вида десертов: пудинг с вишенкой, анин-тофу и чизкейк.

— Наверное, чизкейк?

Она не особо любила десерты с желеобразной текстурой, поэтому выбрала его методом исключения.

— Да, хорошая идея. Здесь чизкейк вкусный!

Сакимори взяла пластиковую тарелку с пирожным и положила его на свой поднос.

— А вы ничего больше не возьмёте? Я угощаю, так что можешь выбрать, что хочешь.

Нет, несмотря на то, что в антенна-магазине, где она подрабатывает, клиентов кот наплакал, она всё же преподаватель — пусть и внештатный. Объедать студента было бы уже слишком. Хотя кацу-дон выглядел весьма соблазнительно, она решила удержаться.

— У меня с собой обед.

— Понятно. Сами готовите?

«Нет, моя сожительница делает для меня еду», — сказать такое Кинуко не могла, поэтому просто неопределённо улыбнулась.

Сейчас шёл второй урок, так что места ещё были. Сакимори выбрала столик на террасе. Это деревянная терраса с отличным видом: университет находится на возвышенности, и отсюда хорошо видно город. Старая столица с её сетчатой планировкой была полна вековых деревьев, радующих глаз зеленью. Ради сохранения исторического облика здесь почти не строили высотные здания, за исключением района у вокзала. Выделяющиеся на фоне города постройки, скорее всего, являлись охраняемыми культурными памятниками.

В этом туристическом городе много приезжих, и Кинуко знала: если решишь поесть где-нибудь, то туристические цены больно ударят по кошельку. Когда она впервые поела вне дома в этом древнем городе, её буквально парализовала цена. Возможно, наличие сразу трёх студенческих столовых на территории университета тоже было связано с этим фактором.

— Ну что, будем есть?

— Эм… угу.

Кинуко, немного смутившись, поставила на стол бэнто в виде трёхъярусной лакированной коробки. Это выглядело слишком вычурно для обычного стола. 

Увидев это, Сакимори застыла с открытым ртом.

 — Это что?..

— …Бэнто.

— Бэнто, значит…

Она ожидала, что она рассмеётся, но, похоже, она была настолько ошарашена размером бэнто, что ей было не до смеха. Куро говорила, что такие коробки обычно используют на спортивных мероприятиях в начальной школе, когда семья приносит обед на всех.

Сакимори сначала выглядела растерянной, но, когда Кинуко открыла крышку, она судорожно сглотнула.

— Пахнет просто невероятно…

В коробке лежали: куриный караагэ, омлет с бульоном (даши-маки тамаго), тушёные овощи по рецепту "тикудзэ-ни", чикува (трубочки из рыбного фарша) с шисо и огурцом. Для цвета были добавлены помидоры черри и листья салата. Тут явно чувствовалась излишняя заботливость Куро. Рис был смешан с зерновыми и уварен со сливово-водорослевой приправой. А сверху для красоты лежал листок нанты.

Кинуко подумала, что ей стоит как-нибудь поблагодарить Куро за все её труды. Сакимори так пристально разглядывала её бэнто, что Кинуко, просто из вежливости, спросила:

— Хочешь попробовать?

И та, не стесняясь, ответила:

— Угу!

В результате Кинуко была вынуждена поделиться с ней караагэ и рулетом из чикувы. Рис Сакимори тоже заинтересовал, и Кинуко отдала немного.

— Горячим он вообще был бы идеальным, да?

Что ж, это означало, что даже в холодном виде еда была вкусной. Караагэ был хорошо промаринован, и маринад пропитал мясо до самых волокон. Имбирь и чеснок придавали блюду пикантность, но использовался чеснок без запаха, так что никто не жаловался.

«Куро действительно та девушка, которую хочется забрать в жёны», — подумала Кинуко.

Чикува тоже была особенной — её купили в старом традиционном магазине, поэтому текстура была упругой, не такой, как у обычных продуктов из супермаркета. В сочетании с ароматом шисо и хрустом огурца, даже без приправ — идеальное блюдо.

— Это что, «живое» фурикакэ?

Хрустящие кусочки сушёной сливы и ламинария хидзики идеально сочетались. Зерновой рис сам по себе имел сладковатый вкус, и как только попадал в рот, усиливал слюноотделение.

— Да, вкусно, правда?

— Обалденно вкусно!

Сакимори бросила на неё взгляд, но Кинуко не собиралась делиться больше ни кусочком. Она быстро доела свой обед и принялась за чизкейк.

— Эй, вы чего, так быстро едите?!

Сакимори с грустью смотрела на неё.

— Да ну, не так уж и быстро, — с невозмутимым видом сказала Кинуко, съела пирожное и убрала коробку. Как и ожидалось, чизкейк, который рекомендовала Сакимори, оказался плотным, насыщенным и приятно сладким.

— Куда вы столько еды помещаете? — изумилась она.

— Вот сюда, — Кинуко шутливо хлопнула себя по животу.

— Сенсей, у вас вообще внешность и характер совершенно не совпадают, я это давно заметила.

— Правда?

— Ну, по крайней мере, вы интереснее, чем кажетесь. Кстати, дайте мне номер телефона. Мы столько времени вместе занимались, а я так и не спросила.

С этими словами она начала рыться в своей сумке.

— Хорошо, — согласилась Кинуко.

Сегодня был последний день занятий, и, скорее всего, она больше не будет его преподавателем. Почему бы и нет? Она достала телефон из сумки.

— Ого, у тебя детский телефон, что ли?

— Как грубо!

Кинуко прищурилась и посмотрела на него. На самом деле это был не детский, а просто очень простой телефон. Если быть точнее, модель, ориентированная на пожилых людей.

Хотя её соседи, Куро и Широ, хорошо разбирались в технике, Кинуко просто не могла к ней привыкнуть. Возможно, это было связано с её деревенским прошлым, но, если честно, можно было сказать, что это просто особенность её характера. Её пальцы не реагировали на сенсорные экраны, а значит, большинство современных телефонов были для неё бесполезны.

Тем временем Сакимори всё ещё рылась в сумке.

— Чёрт, забыла его! — простонала она, уронив голову на стол. — Без амулета — это ужас…

Похоже, расстроена она была совсем не из-за номера.

Как говорится, «даже рыбья голова может стать объектом веры» — Сакимори крепила к своему смартфону амулет, сделанный Кинуко. Раньше она часто носила ту шаль, но летом стало слишком жарко, и она сняла её. На сайте, который создал Широ, эта вещь называлась «Одежда, отгоняющая демонов». Конечно, это было просто красивое название, но, похоже, для Сакимори этот талисман был важным амулетом.

— Да ничего страшного, он ведь не волшебный, — сказала Кинуко.

— Нет! Всё не так! Без него реально всё начинает идти наперекосяк!

И в этот момент из телевизора в столовой зазвучал звук. Так как людей становилось всё больше, тётушка из столовой включила его. Там показывали новости. Из динамиков раздался чёткий голос ведущего:

— Вчера вечером пропала без вести… 

В правом верхнем углу экрана — фотография, внизу — титры.

Пропавшую женщину нашли убитой и изуродованной. Просто ещё одно преступление. Хотя назвать «просто» — значит преуменьшить. Лицо Сакимори стало мертвенно-бледным.

Она откинула вперёд светлую чёлку и прошептала:

 — Ужас…

Кинуко посмотрела на экран и постепенно начала понимать, в чём дело. Это очередной случай из серии странных убийств последних лет — исчезающие молодые женщины, чьи тела потом находят подвешенными и изрезанными. За несколько лет произошло несколько убийств с одним и тем же жутким почерком. Жертвы не просто изрезаны, но и подвешены за ноги. К тому же их тела находили обескровленными и высохшими, будто кто-то их осушал. Полиция уже рассматривала их как серийные убийства.

Одна из жертв, как выяснилось, была знакомой Сакимори. Это произошло ещё осенью прошлого года. И теперь ещё одно тело, искалеченное и подвешенное, вновь попало в новости. 

Кинуко мельком подумала, что молодые девушки иногда слишком остро воспринимают такие вещи. Она чуть не сказала это вслух, но вовремя остановилась. Раньше она уже делала подобное замечание и нарвалась на осуждение.

Хотя обычно Сакимори была уверенной и жизнерадостной, в такие моменты становилась невероятно пессимистичной. По крайней мере, она не срывалась на окружающих, что говорило о её хорошем характере. Когда они только познакомились, Сакимори вела себя с Кинуко довольно грубо, но, возможно, её настроение тогда было нестабильным.

И тут…

— Сееенпай! Вы тоже обедаете?

На фоне погружённой в уныние Сакимори раздался неуместно жизнерадостный голос. Кинуко повернулась и увидела трёх студентов. В центре стоял маленький парнишка, которого она уже знала — Накацуя. Он был настолько юным на вид, что его хотелось назвать "мальчишкой", хотя он и был студентом.

— О, а и сенсей тут! Ну раз вы вдвоём, могли бы и меня пригласить!

Он посмотрел на них щенячьими глазами. Два его друга покраснели и последовали за ним. Сакимори была довольно красивой, так что такие реакции парней были привычным делом. Но она даже не подняла на них взгляда и холодно ответила:

— Ох, Накацуя. Я сейчас не в настроении смотреть на твою раздражающую рожу. Так что можешь валить.

Она сделала рукой движение, будто отгоняет уличного кота. Конечно, настоящих кошек она бы так не гнала — она их слишком любила.

— Жестоко! Сенпай, вы такая жестокая! Мне обидно, честно!

Накацуя нарочито театрально сел на пол, изображая обиженного.

— Бесишь, — отрезала Сакимори. Кинуко была с ней полностью согласна.

Два друга Накацуи устало похлопали его по плечу, пытаясь поднять. Но тот фыркнул, что "не нуждается в мужском сочувствии", за что сразу получил подзатыльник.

«Понятно, он просто такой человек», — сделала вывод Кинуко.

Тем временем Сакимори уже успела немного прийти в себя.

— И всё же, это редкость. Ты ведь раньше никогда не приходил в студенческую столовую, — бодро сказала Сакимори. Возможно, из-за раздражающей натуры Накацуя настроение, испорченное ранее, немного улучшилось.

— Потому что вы, сенпай, обычно приходите в столовку пораньше, верно? А я ведь утром честно учусь!

— А? Всё равно ведь, как только по посещаемости хватает, ты прогул устраиваешь, не так? Раз уж ты сейчас здесь, значит, это был предмет, где осталось только сдать тест или отчёт, верно?

— …Сенпай, у вас странно хорошо работает интуиция. Именно в таких странных местах, — буркнул он.

Сакимори скомандовала: «Не надо мне тут “странно”!» — и шлёпнула Накацую по голове. Друзья А и Б с завистью наблюдали за этим.

— Ай-ай-ай, сенпай… — пожаловался Накацуя, держась за голову.

Друг А лёгким тычком локтя подтолкнул его и что-то прошептал ему на ухо.

— А-а, ага, понял-понял, — с неохотой отмахнувшись от него, Накацуя посмотрел то на Сакимори, то на Кинуко.

— Сенпай, сенсей, А у вас летом будут свободные дни?

Вместе с Сакимори он внезапно обратился и к Кинуко, отчего та удивлённо распахнула глаза.

— Может, поедем на море?

С искренней, беззаботной улыбкой Накацуя внезапно предложил нечто совершенно неожиданное.

[П.п:

1)生成り（きなり, кинари） — это термин, обозначающий натуральный, неотбелённый цвет ткани, особенно шёлка или хлопка. Это естественный бежево-сероватый цвет, в который ткань окрашена природой, без искусственной обработки. Слово связано с традиционным ткачеством и ремёслами.

喜成（きなり, Кинари） — название деревни, которое пишется другими иероглифами:

喜 — радость, счастье;

成 — становиться, достигать.

Таким образом:

На слух оба слова звучат одинаково — кинари.

Смысл у них разный: одно — о ткани, другое — "радостное становление", позитивное, символичное имя для деревни.

2) Караагэ —кусочки курицы, обжаренные во фритюре в крахмальной панировке.