Онлайн чтение книги Байки на ночь о злых духах и жрице-ткачихе Bedtime stories of evil spirits and a weaver priestess
1 - 6 Антракт 3

— Сенсей, ну добавьте ещё пятьдесят сантиметров, а?

На фоне характерных звуков катан-катан, шуш-шуш, как обычно, раздался беззаботный голос Накацуи.

— Невозможно.

— Ну не говорите так сразу...

Он, потирая руки, обратился к Кинуко, но она не собиралась никого выделять. Вместо того чтобы болтать на занятии, лучше бы он руки занял делом. Хотя это уже второе занятие, Накацуя всё ещё отстаёт сильнее всех в классе.

Раньше профессор как следует пугал студентов, но этот мальчишка Накацуя, не унывая, продолжал пытаться договориться. Более того, в последнее время он, кажется, ставил себе целью выторговать что-нибудь.

— Я ведь хожу на все занятия! Такой хороший студент — неужели нельзя хоть немного пойти навстречу?

Кинуко проигнорировала его, просто продолжала работать руками. На занятии они занимались чем-то вроде упрощённого варианта — нити основы были заранее окрашены по узору. Если делать что-то сложное, за время урока не успеешь, поэтому выбрали простой узор с кошкой. Если бы красили ещё и уток (поперечные нити), то рисунок был бы ещё изящнее, но, учитывая затраты времени и усилий, это было бы трудно сделать в рамках занятий.

— Сенсей, я вас угощу обедом, пожалуйста!

— Это уже взятка, разве нет?

— Но вас же угощали старшекурсники?

«Какая дерзость, — подумала Кинуко. — То была взаимовыгодная сделка».

— А меня ни разу никто не угощал!

— Ну так пусть угостят,— ответила Кинуко. Но готова ли старшекурсница Сакимори платить за него — сказать сложно.

— Да вот с сенпаем я в последнее время как-то и не пересекаюсь. Странно, правда? Наверное, у нас расписания совсем не совпадают?

— Вот как. Я слышала, она чаще всего ест в студенческой столовой.

В последнее время и Кинуко стала есть в столовой. Она не любила толпы, но если подобрать подходящее время — всё нормально. Когда своего бэнто не хватало, столовая выручала.

— Иногда вижу, как сенсей ест одна.

— …

«Что ты вообще наблюдаешь», — хотелось спросить Кинуко.

— Вот, например, только что вы были у столовой кооператива, а потом — бац — уже вижу вас в другой столовой...

— Наверное, тебе показалось, — сухо отрезала Кинуко.

Кинуко решила резко закончить разговор. Ничего странного, что иногда хочется еды из другой столовой. И то, что она заходит в две подряд, тоже не такое уж удивительное дело.

Пока они так болтали, прозвенел звонок.

— Ой, я не закончил!

— Заканчивай, — сказала Кинуко, вставая с кресла и накрывая ткань на ткацком станке.

Сегодня Накацуя был особенно настойчив. Причина понятна — скоро декабрь. Он, вероятно, хочет закончить задание до зимних каникул. После них останется всего около месяца занятий. А в феврале уже начнутся весенние каникулы.

— Эй, сенсей...

— Что бы ты ни сказал — ответ "нет", — ответила Кинуко, подметая класс. Это не её обязанность как преподавателя, но она делала это по привычке. А ещё — потому что не любит есть в грязном помещении.

— Да нет, просто хотел кое-что спросить... любопытно стало.

— …Что?

Если речь не о зачётах, то ладно. Кинуко подняла взгляд. Накацуя, опершись локтями о кафедру, усмехнулся. На его шее виднелась цепочка с кулоном.

— Вы знаете выражение: otsukaresan desu, gokurousama («Спасибо, хорошо потрудились»)?

— Эм… А что с ним?

Звучит как обычное выражение признательности за труд, но, может, в этом есть другой смысл? Кинуко склонила голову, пытаясь вспомнить. Накацуя, будто наслаждаясь её замешательством, взял мел и начертил на доске символ, похожий на тории, а по бокам подписал: “да” и “нет”.

— А "Коккури-сан" вы знаете?

— Да, что-то такое помню.

Это та игра, где с помощью десяти иен вызывают духа и задают вопросы. Хотя некоторые злятся, когда это называют игрой, Кинуко иначе это и не воспринимала. По мнению Ооя  — "просто пальцы двигаются бессознательно", так что, наверное, так и есть.

— У этой игры, в зависимости от региона, есть другие названия. Например, «Ангел-сан» или «Купидон-сама». А в древней столице её называют «otsukaresan desu, gokurousama». Забавно, да? То есть, когда дух приходит — его благодарят «otsukaresan desu» (спасибо за труд) а когда уходит — «gokurousama» (хорошо потрудился).

[П.п: доска для «коккури-сан». Коккури-сан — японская игра, подобная спиритизму или вызову духов; часто ассоциируется с духами животных, особенно лисами.]

Если так подумать, то действительно звучит логично.

— Интересно, правда? Я на это наткнулся, когда помогал профессору Саноу.

Как рассказывали, Накацуя ходил на лекции профессора Саноу в прошлом семестре. И, конечно же, завалил экзамен. А потом провалил и дополнительный отчёт. 

Профессор Саноу в последнее время перестал прикрывать Кинуко, потому что такой вот тип, как Накацуя, напрямую бросился ему в ноги с криком: «Пожалуйста, дайте мне зачёт, я всё, что угодно сделаю!» В результате, чтобы избавиться от Накацуи, который вцепился ему в ноги, профессор сказал: «Если пойдёшь со мной на полевые исследования и поможешь, дам тебе зачёт», — и тот, похоже, воспринял это всерьёз. Хотя, честно говоря, обычный письменный отчёт было бы сделать куда проще, но Накацуя наслаждается тем, что может поехать в поездку бесплатно.

Изначально он, похоже, поступал в этот университет именно ради того, чтобы попасть на лекции профессора, так что это не доставляет ему особых хлопот.

— В последней статье профессора Саноу речь идёт не только о его родных местах, он ещё и такие вещи изучал. Фольклористика становится реально интересной, когда начинает граничить с оккультизмом, правда же?

— Разве это так?

— Да, именно так. — Накацуя возился с кулоном, свисавшим у него на шее поверх одежды. — На самом деле, наша главная семья, кажется, происходит из рода, одержимого лисами.

— Вот как.

— Да, поэтому я заинтересовался "Коккури-сан" и стал изучать. Ведь его называют и "коккури-сан", и "о-кицуне-сама" (почтенный лис).

— Но здесь ведь скорее "о-неко-сама" (почтенный кот), чем "о-кицуне-сама", верно?

— Да, верно. Вот я и подумал — может, "о-кицуне-сама" здесь не используют? Вы не знаете?

— Увы, не знаю.

Накацуя застонал, услышав слова Кинуко.

 — Я думал, вы как учитель это знаете. На самом деле, у "otsukaresan" есть ещё одно значение.

— Какое?

 — Ну… это как «Kuwabara, kuwabara» — отпугивающее выражение. Говорят, что тут, в старой столице, иногда говорят «otsukaresan desu, otsukaresan desu» в таком контексте.

— …Не уверена, что понимаю.

Кинуко действительно не понимала. Может, если спросить у Ооя , тот знал бы. Но у неё не было никакого желания идти на такие жертвы.

Сейчас она просто хотела поскорее поесть обед, но не могла достать коробку с бэнто при Накацуе, и это её напрягало. Она решила просто продолжать убираться, как можно медленнее, и дождаться, пока он уйдёт, но разговор, похоже, затягивался.

— Сенсей, вы ведь вроде как были мико, так что должны хорошо разбираться в таких вещах, разве нет?

— Вот именно поэтому я и не хочу говорить об этом так легкомысленно.

Она не могла себе позволить вызывать у людей тревогу, говоря всякое про призраков и ёкаев. Но и полностью отрицать их существование тоже казалось неправильным.

— Сенсей, вы, оказывается, мыслите довольно логически.

— Не совсем. В основном это то, что я слышала от других.

От Ооя , если быть точной.

 — Хмм.

Наконец-то он, похоже, утратил интерес — перестал облокачиваться на кафедру. Но, встав прямо перед Кинуко, Накацуя весело улыбнулся.

— Сенсей, давайте поболтаем ещё. И, может, пойдём поедим вместе?

— А?

Кинуко растерянно склонила голову: с чего это вдруг? Тогда Накацуя шепнул почти неслышно:

— Если младший зовёт на свидание, это плохо?

— …Св… свидание? — Кинуко на миг опешила от незнакомого слова. Когда поняла его смысл, её лицо слегка покраснело.

— Эй, не дразни учителя!

 — Ай! Не размахивайте метлой, сенсей! Пыль летит, летит же!

С этими словами Накацуя в панике выбежал из класса. Когда звуки его шагов в коридоре затихли, Кинуко наконец опустила метлу. Она устало вздохнула.

 — Я была уверена, что ему нравится Сакимори-сан…

Во время занятий в предыдущем семестре ей так казалось. Только чувства, похоже, были односторонними — Сакимори его просто отшивала. Но вне занятий они не встречались, да и во время летнего лагеря он бросил Сакимори и поехал в какое-то модное место с привидениями. Так что, возможно, она просто всё неправильно поняла. Да и его слова Кинуко, скорее всего, были просто шуткой.

Кинуко вдруг почувствовала сильную усталость и открыла окно. На доске остались написанные каракули, похожие на вызов «Коккури-сан».

— Стоило бы стереть.

Стерев написанное, Кинуко наконец-то принялась за обед.

Обратно она решила идти пешком, а не на автобусе. Куро попросила её кое-что купить. В списке — картофель, говядина, и, казалось бы, это для карри, но в конце указано ито-конняку.

— Значит, мясо с картошкой…

Кинуко любила японскую кухню, но иногда хотелось бы и что-то западное. Куро бы приготовила, если попросить, но Кинуко не хотелось капризничать, так что в такие моменты она просто ела в столовой.

В мясной лавке она купила говядину, а в овощной — овощи.

— Интересно, где продаётся ито-конняку?

Кинуко слегка наклонила голову. Казалось бы, проще купить всё в одном месте, но у Куро, похоже, свои принципы: она указывает, в каком именно магазине покупать каждый продукт. Обычно продукты привозили дважды в неделю, но в этот раз, похоже, Широ чего-то захотел — вот и пришлось идти за покупками. Он иногда требует блюда, которых не было в плане. Хотя постоянно жалуется, Куро на самом деле мягкая к Широ. Так как западную еду готовят редко, возможно, картошки и говядины просто не оказалось в запасе.

Когда Кинуко подумала, где бы найти ито-конняку, она пришла к выводу, что, вероятно, он будет в продуктовом отделе универмага при вокзале. Супермаркет находится немного дальше, но так как он в противоположной стороне от святилища, она выбрала ближний вариант. Хотя перейти оживлённый пешеходный переход было бы быстрее, но так как Кинуко не любит людные улицы, пошла через подземный переход.

В этом переходе, как всегда, все куда-то спешат. Мужчины в костюмах, домохозяйки, молодые женщины — все будто идут с ускоренным шагом. С приближением Нового года в городе всё больше ощущалась рождественская атмосфера. Торговая улица на поверхности, будучи туристическим местом, старалась сохранить внешний облик и не использовала новогодних украшений, но в подземке этим, похоже, не заморачивались. Всё было украшено в зелёных и красных тонах, повсюду — звёзды, олени и Санта-Клаусы. И, конечно же, везде звучала рождественская музыка.

В аптеке у входа стояли рекламные плакаты рождественской косметики: крупный план актрисы и красиво выложенные помады новых оттенков.

Кинуко, немного заинтересовавшись, всё же прошла мимо. Несколько лет назад, когда по телевизору шла похожая реклама, она, должно быть, слишком заворожённо на неё смотрела. Тогда её увидел Ооя , растрепал ей волосы и сказал: «Тебе ещё рано». Хотя, насколько она помнила, тогда она уже была взрослой. Но когда же тогда становится «не рано»?

Проходящие по переходу женщины все казались деловыми и уверенными в себе. Кинуко, в своей самодельной одежде, чувствовала себя чужой среди них. Даже в университете все девушки были модно одеты и умело красились. Раньше она оправдывалась, что учёба — это работа, но теперь ей начало казаться, что её внешний вид на самом деле просто странный.

Кинуко стало неловко, и она решила побыстрее закончить с покупками и вернуться. Но когда зашла в магазин, то подумала, что подойти к кассе с одним только ито-конняку будет стыдно. С неохотой взяла корзину и положила туда пару лишних вещей.

На прилавке с готовыми блюдами взгляд метался туда-сюда, в итоге она взяла яблоки и киви. Куро тоже любит киви, так что, возможно, поворчит, но ругаться не будет.

Пока ждала у кассы, бросила взгляд за стойку. На стенде висело тревожное объявление. Там было написано «Осторожно: подозрительные личности». Раз его повесили так открыто, значит, поблизости действительно что-то произошло.

— Серийный убийца…

Серия убийств всё ещё не была раскрыта.

Более того, в новостях вчера говорили о новой жертве. Трудно понять, это дело рук одного и того же преступника или подражателя.

— У вас есть с собой сумка?

— Д-да, — ответила она.

Кинуко взяла корзину и направилась к прилавку для упаковки. Она достала из сумки фуросики — традиционный японский платок. Сейчас появились удобные ручки, с которыми фуросики можно носить как обычную сумку. Широ нашёл их в интернете, это показалось забавным, и теперь такие вещи есть даже в их магазинчике, вот и она теперь пользуется.

Схватив фуросики, превращённый в сумку, она поспешила уйти. Наверное, потому, что задержалась с покупками, когда выбралась на поверхность, солнце уже почти село. Небо окрасилось в красный, на фоне которого синее медленно растворялось, создавая градиент.

«Фестиваль Ицуки — 30 декабря».

На здании вокзала был натянут и освещён баннер.

Этот неудобный праздник проводится в самый разгар новогодней суеты, но в этом городе он существует уже более тысячи лет, и от него не избавиться. Праздник проводится в храме, где поклоняются Ицуки-сама. Он бывает лишь раз в году, зато очень пышный.

Казалось бы, конец и начало года — горячая пора для храмов. Но, видимо, из-за фестиваля в храме Тамамаю не так уж много дел. Ооя , как и всегда в это время, нанимает жрецов из других храмов, так и сам он в это время участвует в этом празднике. Хотя замещающие жрецы есть, без танца мико интерес к храму невелик.

То, что на торговой улице не было рождественских украшений, тоже связано с этим праздником. Вместо ёлок и гирлянд висели ветви с сакэки и симэнава.

Новый год — особенное время везде, и в старой столице тоже. Самый крупный праздник среди них — это именно фестиваль Ицуки.

Это праздник веры в живого бога по имени Ицуки-сама. Хотя и называют его живым богом, на деле это обычный человек, символ веры — так говорил Ооя . Когда Кинуко спросила: «Вы хорошо это знаете», он ответил: «По работе пришлось узнать».

Для людей, всю жизнь проживших в старой столице, он всё равно остаётся богом. Даже Сакимори, хоть и не местная, знала о нём и иногда упоминала.

Кинуко направилась к автовокзалу. Автобусы ещё должны были ходить. Плотно запахнув пальто, она искала номер своей остановки, пока над её головой холодный ветер разносил вечернюю прохладу.

Когда Кинуко вернулась в храм Тамамаю, небо уже было совершенно тёмным. Поднимаясь по тёмной лестнице, она по пути разминулась с каким-то мужчиной, похожим на паломника. Улыбнулась, поклонилась, и он ответил тем же.

«Гулять в такое время — опасно», — подумала Кинуко.

Выдыхая белое облачко, она перескочила последние две ступени и поднялась наверх. Там стоял Ооя  в белом облачении. Его бледная, не видавшая солнца кожа при свете каменных фонарей выглядела особенно маскообразно. Он направлялся к каменной сцене за главным святилищем. В руке у него был веер.

Кинуко пошла за ним, не зная зачем, и наблюдала.

Зимняя ночь была холодной и тихой, лишь издалека доносился шум машин. И всё же, казалось, Ооя  слышит музыку кагура. Его движения напоминали танец на праздник Танабата — плавные, грациозные. Иногда, когда он танцевал, его тонкая фигура казалась женской.

Он всегда говорит: «Не стоит всё время полагаться на богов» или «Ну какие ещё призраки», — такие циничные вещи. Но при этом не пропускает ни одной тренировки.

Он отрицает странное и мистическое, но и не относится к этому с пренебрежением. Кинуко подумала, что он странный человек, и вернулась в канцелярское помещение храма.

[П.п:1) Фраза 「お疲れさんです、ご苦労様」 (otsukaresan desu, gokurousama) — это японские выражения вежливости, которые используются для выражения благодарности или признания усилий другого человека, особенно после проделанной работы.
お疲れ様です (otsukaresama desu) — более формальный вариант. Используется для выражения признательности за труд, особенно в рабочих и учебных контекстах. Значение: «Спасибо за работу», «Хорошо потрудились», «Отдохните», «Вы, должно быть, устали».
お疲れさんです」 — разговорная, более неформальная версия.

ご苦労様 (gokurousama) Часто используется старшими по положению в отношении младших — начальник к подчинённому, учитель к ученику и т.д. Значение близко: «Спасибо за труды», «Хорошо поработал». Может звучать снисходительно, если используется в неправильном контексте (например, младший по положению говорит это старшему — это грубо).
Когда эти выражения стоят вместе, они просто усиливают благодарность и признательность.

2) Коккури-сан(яп. コックリさん «таблица поворота») — японский вид гадания с таблицей, 1884 года. Возможно, коккури распространилось с Запада, некоторые считают из Китая, некоторые, что из Америки. В 1970-е гг. коккури как игра распространилось в японских школах и получило дурную славу, поскольку, по слухам, сопровождалось несчастными случаями, такими, как внезапные изменения личности гадающих, желание покончить с собой или убивать людей. Часто ассоциируется с духами животных, особенно лисами.

3) «Кувабара, кувабара(яп. Kuwabarakuwabara)» — это фраза, используемая в японском языке для защиты от молнии. Она аналогична английской фразе «постучи по дереву», чтобы отогнать неудачу, или «дождь, дождь, уходи». Слово «кувабара» буквально означает «шелковичное поле». Согласно одному из объяснений, существует китайская легенда о том, что в тутовые деревья не попадает молния. Напротив, журналист Моку Дзёя утверждает, что «происхождение «кувабара» точно неизвестно, но оно не имеет ничего общего с тутовыми деревьями, хотя и означает «шелковичные поля».

4) Ито-конняку (также называется ширатаки) — японская лапша из корня растения конняку. Обычно имеет форму тонких нитей, может быть серой или белой. В традиционной японской кухне используется для приготовления супов или жареных блюд. Ито-конняку ценится за низкую калорийность и подходит людям с аллергией на пшеницу, глютен или яйца.

5) Сакэки — это священное дерево, используемое в синтоистских ритуалах в Японии.

Симэнава (буквально «отмечающая верёвка», «ограждающая верёвка») — верёвка, сплетённая из рисовой соломы нового урожая, которой в традиционной японской религии синто отмечают священное пространство. В качестве материала также используется высушенная трава, связанная при помощи жгута, а также букеты из прутиков. К симэнаве могут прикрепляться бумажные ленты сидэ.