Онлайн чтение книги Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti
1 - 113 ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДЖОВАННИ АНТОНИО ЛИЧИНИО ИЗ ПОРДЕНОНЕ И ДРУГИХ ФРИУЛЬСКИХ ЖИВОПИСЦЕВ

Говорилось при случае о том, как общая милостивая мать-природа награждает иной раз те или иные местности редкостнейшими дарами, дотоле им неведомыми, и рождает порой в одной и той же округе людей с большой склонностью к рисунку и живописи, так что они, не имея других учителей, а подражая лишь вещам живым и естественным, достигают наивысшего совершенства; и очень часто случается и так, что стоит начать одному, как тотчас же за ним тянутся и многие другие, прилагая такие старания, что вдали и от Рима, и от Флоренции, и от других мест, богатых примечательной живописью, и лишь состязаясь друг с другом, создают чудесные произведения. Такие вещи, как мы это видим, происходили и в Фриули, где вследствие именно подобного стечения обстоятельств в наши времена, чего не было видано в этих местах за многие столетия, появилось бесчисленное множество превосходных живописцев.

В Венеции, как уже говорилось, работал Джованни Беллини, обучавший многих своему искусству, учениками же его, соревновавшимися друг с другом, были Пеллегрино из Удине, которого, как будет впоследствии сказано, прозвали Пеллегрино из Сан Даниэлло, и Джованни Мартино из Удине.

Поговорим же сначала о Джованни. Он постоянно подражал манере Беллини, но его манера всегда оставалась жесткой, резкой и сухой, и он так никогда и не смог ни смягчить ее, ни сделать более нежной, несмотря на чистоту и тщательность исполнения. И происходило это, возможно, оттого, что он добивался всякого рода рефлексов полусвета и теней, которые, сталкиваясь где-нибудь на самой середине той или иной рельефной формы, создавали такие неожиданные границы света и тени, что колорит всех его работ был всегда жестким и неприятным, как он ни стремился тщательно подражать природе в своем искусстве. Рукой его выполнено много работ во многих местностях Фриули, а в особенности в городе Удине, где в соборе находится написанный маслом образ св. Марка, сидящего в окружении многочисленных фигур, и образ этот почитается из всех когда-либо им написанных лучшим. Другой же находится в церкви монахов св. Петра-мученика на алтаре св. Урсулы: там святая эта стоит в окружении нескольких своих дев, написанных с большим изяществом и выразительностью лиц. Помимо того что он был толковым живописцем, он от природы был одарен изяществом и красивым лицом, а также добронравием и, что особенно ценно, таким благоразумием и деловитостью, что оставил после своей смерти большое состояние, завещанное жене, не имевшей детей мужского пола. И она, как я слышал, была женщиной не менее благоразумной, хотя и красивой, и сумела после смерти супруга пожить так, что выдала замуж двух очень красивых дочерей своих в самые богатые и благородные дома Удине.

Пеллегрино из Сан Даниэлло, соревновавшийся, как говорилось, с Джованни и превзошедший его в живописи, при крещении получил имя Мартино. Но Джован Беллини, считавший, что из него должно выйти в искусстве нечто поистине редкостное, как это впоследствии и вышло, переменил имя Мартино на Пеллегрино. И подобно тому как было изменено его имя, так суждена ему была случаем и другая родина, ибо, бывая часто в Сан Даниэлло, местечке, отстоящем от Удине на десять миль, где он и женился и проживал большую часть времени, он в конце концов стал постепенно именоваться не Мартино из Удине, а Пеллегрино из Сан Даниэлло.

В Удине он написал много живописных работ, из которых сохранились и поныне дверцы старого органа, на створках которого снаружи изображена в перспективе углубленная арка, где св. Петр сидит в окружении многочисленных фигур и передает пастырский посох святому Гермагору, епископу. С обратной же стороны створок он изобразил, равным образом в углублениях, четырех учителей церкви, изучающих Писание. В капелле св. Иосифа он написал маслом образ, отличающийся большой тщательностью рисунка и колорита, где в середине стоит названный св. Иосиф в прекрасной позе и с суровым видом, а возле него Господь наш маленьким мальчиком, внизу же св. Иоанн Креститель в одеянии пастушка внимательнейшим образом смотрит на своего Господа. Образ этот очень хвалили, и потому можно поверить тому, что о нем говорят, а именно, что он был написан в соревновании с упоминавшимся Джованни и что в него вложено было всяческое старание, чтобы он, как это и оказалось, превзошел по красоте тот, что Джованни написал со св. Марком, о чем говорилось выше.

Пеллегрино написал также в Удине в доме мессера Пре Джованни, представителя светлейших синьоров делла Topрe, отличнейшую картину с Юдифью, изобразив ее по пояс с головой Олоферна в руке. В местечке Чивитале, на расстоянии в восемь миль от Удине, в церкви Санта Мариа, над главным алтарем находится написанный маслом им же большой образ, разделенный на несколько частей с несколькими головами Богоматери и другими очень выразительными фигурами, а в своем родном местечке Сан Даниэлло он написал в одной из капелл церкви Сант Антонио превосходнейшую фреску с историями страстей Иисуса Христа, за что ему по заслугам уплачено было более тысячи скудо. За его таланты его очень любили герцоги Феррары, и помимо других милостей и многочисленных наград он через их посредство получил два канониката в Удинском соборе для некиих своих родственников.

Среди его учеников, которых было много и услугами которых он широко пользовался, щедро их за это оплачивая, был один весьма стоящий, грек по происхождению, обладавший прекраснейшей манерой и сильно подражавший Пеллегрино. Но его превзошел бы Лука Монтеверде из Удине, которого Пеллегрино очень любил, если бы не был взят со света слишком рано и совсем еще молодым. Тем не менее от него остался образ, написанный маслом, первый его и последний, на главном алтаре Санта Мариа делле Грацие в Удине, где наверху в перспективном углублении и в едва заметном сокращении восседает Богоматерь с сыном на руках, внизу же по сторонам две фигуры показывают своей красотой, что если бы он прожил дольше, то был бы превосходнейшим художником.

Учеником того же Пеллегрино был Бастианелло Флориджерио, написавший в Удине над главным алтарем в церкви Сан Джорджо образ с изображением Богоматери, парящей в воздухе, в окружении бесчисленного множества путтов, которые, каждый по-разному, поклоняются младенцу у нее на руках, и с очень хорошо написанным пейзажем внизу. Есть там и св. Иоанн, отменно прекрасный, и св. Георгий на коне и в латах, который, изображенный в смелом повороте и в сокращении, убивает копьем змия, в то время как здесь же в стороне видно, как царевна возносит благодарение Богу и Пресвятой Деве за ниспосланное ей избавление. Говорят, что голову св. Георгия Бастианелло списал с самого себя. Он написал также в трапезной монахов св. Петра-мучеинка две картины: на одной Христос в Эммаусе за столом с двумя учениками делит, благословляя, хлеб, на другой смерть св. Петра-мученика. Он же на углу дворца мессера Маргуандо, выдающегося ученого, написал в нише фреску, изображающую св. Иоанна в виде обнаженной фигуры в сокращении и признанную отличной живописью. В конце концов, будучи по какому-то делу привлечен к судебной ответственности и чтобы жить в покое, он был вынужден уехать из Удине и поселиться изгнанником в Чивитале. Манера Бастиано была жесткая и резкая, так как он очень любил изображать рельефные предметы с натуры и при свете свечи. Он обладал отменной выдумкой и очень любил писать портреты с натуры, поистине прекрасные и очень похожие. Так, в Удине, между прочим, написал он портреты мессера Рафаэлло Бельградо и отца мессера Джованбаттисты Грасси, превосходного живописца и архитектора, любезности и благожелательности которого мы обязаны многими подробными сведениями об описываемых нами фриульских вещах. Прожил Бастианелло около сорока лет.

Учеником Пеллегрино также был ныне здравствующий Франческо Флориани из Удине, отменный живописец и архитектор, а также и Антонио Флориани, его младший брат, тот, который за редкие свои качества в этом деле находится ныне на службе у его цесарского величества императора Максимилиана. Живописную работу Франческо Флориани можно было видеть два года тому назад у названного императора, который тогда был королем, а именно Юдифь, отсекшую голову Олоферну, написанную с удивительным вкусом и тщательностью, и у него же есть книга с рисунками пером, где множество прекрасно задуманных построек, театров, арок, портиков, мостов, дворцов и других произведений архитектуры, полезных и отменно прекрасных.

Также и Дженсио Либерале был учеником Пеллегрино и, между прочим, превосходнейшим образом воспроизводил на своих картинах всякого рода рыб. Теперь он на службе у эрцгерцога австрийского Фердинанда занимает отличнейшее положение, и по заслугам, ибо живописец он превосходнейший.

Однако из всех прославленных и знаменитых живописцев области Фриули самым редкостным и самым известным в наши дни, ибо он намного превзошел названных выше и выдумкой историй, и рисунком, и размахом, и владением цветом, и работами фреской, и быстротой, и большой пластичностью, и всем прочим, чем располагают наши искусства, – был Джованни Антонио Личинио, именуемый иными Кутичелло. Родился он в Порденоне, фриульском местечке, отстоящем от Удине на 25 миль, и так как он был от природы одарен прекрасным талантом и склонностью к живописи, он без какого-либо другого учителя приступил к изучению природных вещей, подражая приемам Джорджоне из Кастельфранко, чья манера, много раз виденная им в Венеции, очень ему понравилась.

После того как он овладел таким образом началами искусства, ему пришлось бежать, дабы спасти жизнь, от мора, постигшего его родину, и провести много месяцев в деревне, где он для многих крестьян выполнял различные работы фреской, производя за их счет опыты в живописи красками по известке. А так как вернее и лучше всего научишься тогда, когда приобретаешь опыт, работая много, то случилось и здесь, что он в этом роде работы приобрел и опыт, и вкус и научился добиваться того, чтобы краски, применяемые в разжиженном виде (из-за пристрастия к белилам, которые сушат известку и настолько светлеют, что уничтожают всякую мягкость), все же производили задуманное впечатление. Познав таким образом природу красок и научившись продолжительным опытом отличнейшим образом писать фреской, он вернулся в Удине, где в монастыре св. Петра-мученика для алтаря Благовещения написал маслом образ Богоматери, благовествуемой архангелом Гавриилом, а в воздухе он изобразил Бога Отца, который, в окружении многочисленных путтов, ниспосылает Святого Духа. Работа эта, написанная со знанием рисунка, изящно, живо и рельефно, почитается понимающими художниками лучшей из всех когда-либо выполненных им

работ. В соборе названного города он, также маслом, написал на подставке, на которой стоит орган, под дверцами, которые раньше расписал Пеллегрино, прелестную и отлично нарисованную историю со святыми Гермагором и Фортунатом.

В том же городе он, дабы заслужить расположение синьоров Тинги, расписал фреской фасад их дворца. Работу эту, чтобы показать себя и проявить свое умение в архитектурных вымыслах и фресковой живописи, он разделил на несколько частей при помощи разнообразных орнаментальных членений и многочисленных фигур в нишах, в трех же больших средних проемах он написал истории с цветными фигурами, а именно: по бокам – узкие и высокие истории, в середине же – одну квадратную, в которой он изобразил коринфскую колонну, основанием стоящую в море, причем справа колонну поддерживает сирена, а слева обнаженный Нептун поддерживает ее с другой стороны, капитель же этой колонны венчает кардинальская шляпа, что, если только верить тому, что говорят, было гербом Помпео Колонны, ближайшего друга владельцев этого дворца. На двух боковых картинах, отлично написанных в великолепнейших сокращениях, изображены гиганты, поражаемые перунами Юпитера, и несколько мертвых тел, лежащих на земле. С другой же стороны – небо, полное богами, а на земле два гиганта с дубинками в руках собираются напасть на Диану, она же, защищаясь, движением быстрым и смелым горящим факелом хочет обжечь одного из них.

В Спелимберго, большом селении в пятнадцати милях выше Удине, в большой церкви его же рукой расписаны подставки и дверцы органа; а именно, снаружи на одной из створок – Успение Богоматери, а внутри св. Петр и св. Павел перед Нероном смотрят на Симона, мага, поднимающегося на воздух, на другой же створке – Обращение св. Павла, а на подставке – Рождество Христово.

Этой прекраснейшей работой, как и многими другими, Порденоне завоевал известность и славу и был приглашен в Пьяченцу. Там он выполнил несколько заказов и отправился в Мантую, где мессеру Парису, дворянину этого города, расписал фреской и в цвете с удивительным изяществом наружную стену дома, и среди других прекрасных выдумок весьма достоин похвалы в этой работе проходящий наверху под карнизом фриз из древних литер, каждая из которых имеет полтора локтя и между которыми в разных положениях бежит множество очень красивых младенцев. Закончив эту работу с великой для себя честью, он вернулся в Пьяченцу и там помимо многих других работ расписал в церкви Санта Мариа ди Кампанья всю абсиду, а то, что из-за его отъезда осталось незавершенным, впоследствии с большой тщательностью закончил мастер Бернардо из Верчелли.

В названной церкви он расписал фреской две капеллы, в одной из них – истории из жития св. Екатерины, а в другой – Рождество Христово и Поклонение волхвов, и обе они удостоились величайших похвал. А затем в прекраснейшем саду мессера доктора Барнабы даль Поццо он написал несколько картин с поэзиями, а в названной церкви ди Кампанья, как войдешь в церковь по левую руку, написал образ св. Августина. Все эти прекраснейшие работы стали причиной того, что дворяне этого города предоставили ему возможность там и жениться и относились к нему всегда с величайшим почтением.

После этого он отправился в Венецию, где и раньше выполнил несколько работ, и в церкви Сан Джеремиа на Большом канале расписал одну из стен, а в церкви Мадонна дель Орто написал маслом многофигурный образ, где он в особенности постарался показать, чего стоит, в фигуре Иоанна Крестителя. Кроме того, на наружной стене дома Мартин д'Анна на том же Большом канале он написал фреской много историй, и в частности Курция на коне в сокращении так, что кажется он круглой скульптурой, а также летящего по воздуху Меркурия, не говоря о многих других вещах, которые все как одна свидетельствуют о его изобретательности. Работа эта необыкновенно понравилась всему городу Венеции, и за нее Порденоне получил больше похвал, чем кто-либо работавший до него в этом городе.

Но то, что, помимо всего прочего, заставило его вкладывать во все свои работы старание невероятное, было его соперничество с превосходнейшим Тицианом. В самом деле, вступив с ним в соревнование, он пытался постоянным старанием и тем напором, с каким он умел быстро писать фреской, выбить из рук Тициана то преимущество, которое тот приобрел столькими прекрасными своими произведениями; тем более что кроме художественных средств применял он и другие необычные приемы, проявляя нарочитую предупредительность и любезность в своем постоянном общении с великими мира сего и пользуясь своей разносторонностью и готовностью браться за любое дело. Соревнование это пошло ему на пользу, ибо заставило вкладывать во все свои работы величайшую тщательность и величайшую старательность, на какую Он только был способен и каковые и удостоились вечной хвалы.

И вот поэтому-то старшины братства Сан Рокко и заказали ему расписать фреской в церкви этого братства капеллу со всей абсидой. И, принявшись поэтому за дело, он изобразил в этой работе, в абсиде – Бога Отца со множеством исходящих от него детей в прекрасных и разнообразных положениях, а на фризе названной абсиды он изобразил восемь фигур из Ветхого Завета, по углам – четырех евангелистов, а над главным алтарем – Преображение Христово; по сторонам же в двух полутондо – четырех учителей церкви. Ему же принадлежат две большие картины посреди церкви, на одной из которых Христос исцеляет множество калек, изображенных очень хорошо, а на другой – св. Христофор несет на плечах Иисуса Христа. На деревянном шкафу в той же церкви, в котором хранится серебряная утварь, он изобразил св. Мартина на коне и многочисленных нищих, дающих обеты в крытом помещении, изображенном в перспективе.

Работа эта, заслужившая большое одобрение и принесшая ему честь и пользу, послужила причиной того, что мессер Якопо Соранцо, ставший его ближайшим другом, заказал ему в соревновании с Тицианом расписать залу сенаторов, и он выполнил там много прекраснейших картин с фигурами в сокращении снизу вверх, а также написанный маслом фриз с морскими чудищами, обходящий вокруг названной залы. За все это сенаторы оценили его так высоко, что в продолжение всей своей жизни он всегда получал от них приличное содержание. А так как он из чувства соперничества всегда старался работать там, где уже поработал Тициан, он написал в церкви Сан Джованни на Риальто св. Иоанна-милостивца, раздающего деньги нищим, на одном же из алтарей поставил образ со св. Себастьяном, св. Рохом и другими святыми. Работа эта была прекрасна, но с произведением Тициана сравниться не могла, хотя многие, больше по злобе, чем из любви к истине, расхваливали работу Джованни Антонио.

Он же написал фреской во дворе монастыря Сан Стефано много историй из Ветхого Завета и одну из Нового, разделив их разными Добродетелями, фигуры которых он изобразил в страшно смелых сокращениях. Такие приемы он любил всегда и старался вводить в свои композиции самые трудные из них, умея их преподнести лучше любого живописца.

После того как дож Дорна выстроил себе в Генуе на набережной дворец, и знаменитейший живописец Перино дель Вага по его заказу расписал маслом и фреской залы, покои и передние, которые по красоте и богатству живописи были величайшим чудом, и так как Перино в то время не очень прилежал к работе, то для того он, подстегнутый соревнованием, сделал то, чего он один не делал, дож пригласил и Порденоне, который принялся за открытую террасу, где в своей обычной манере написал фриз с детьми, разгружающими лодку, наполненную морскими животными, которые, извиваясь, принимают красивейшие положения. Он написал также большую историю с Ясоном, просящим у дяди разрешения отправиться за золотым руном. Однако дож видел отличие работ Перино от работ Порденоне и, отпустив последнего, пригласил вместо него сиенца Доменико Беккафуми, мастера более превосходного и редкостного, который, чтобы угодить такому государю, не задумываясь покинул свою родную Сиену, где им было выполнено столько чудесных вещей; однако в Генуе он написал всего лишь одну историю и не более, почему Перино и пришлось довести все до конца одному.

А Джованни Антонио, когда он вернулся в Венецию, сообщили, что феррарский герцог Эрколе вызвал из Германии большое число мастеров, приступивших к выделке шелковых, парчовых, сырцовых и шерстяных тканей в соответствии с его потребностями и распоряжениями. Но так как в Ферраре не было хороших рисовальщиков фигур (ибо Джироламо из Феррары имел больше способностей к портретам и отдельным предметам, чем к внушительным историям, где нужна была мощь искусства рисунка), ему посоветовали отправиться на службу к этому синьору. Поэтому, так как ему одинаково хотелось приобрести и славу, и деньги, он уехал из Венеции и, когда прибыл в Феррару, был принят герцогом весьма ласково. Однако вскоре после приезда он занемог весьма тяжкой грудной болезнью, слег в постель уже полумертвым и, так как ему становилось все хуже, а пособить уже ничем было нельзя, дня через три пятидесяти шести лет от роду он закончил свой жизненный путь. Происшедшее показалось странным как герцогу, так и его друзьям, и в течение еще долгих месяцев многие думали, что он умер от яда. Прах Джован Антонио был погребен с почестями, и смерть его опечалила многих, в особенности же в Венеции, ибо Джован Антонио был находчивым собеседником, имел много друзей и приятелей и очень любил музыку, а так как он изучил латинских писателей, то и выражался легко и изящно. Фигуры в его работах всегда были крупные, он обладал богатейшей выдумкой и разносторонней способностью хорошо изображать любую вещь, но особенно решительно и быстро писал он фреской.

Его учеником был Помпонио Амальтео из Сан Вито, который за свои хорошие качества удостоился стать зятем Порденоне. Помпонио этот в области искусства следовал всегда за своим учителем и весьма хорошо проявил себя во всех своих работах, о чем можно судить в Удине по расписанным маслом створкам нового органа, на которых снаружи изображен Христос, изгоняющий торгующих из храма, а внутри история Пробатической Писцины и Воскрешение Лазаря. В церкви Сан Франческо того же города его рукой написан маслом образ со св. Франциском, принимающим стигматы с прекраснейшим пейзажем и с восходом солнца, которое излучает серафический свет, чьи ослепительные лучи пронзают ладони, ступни и бок св. Франциска, в то время как тот его приемлет, молитвенно склонив колена и переполненный любовью, а его товарищ глубоко потрясен и, изображенный в сокращении, припал к земле. Помпонио написал, кроме того, фреской для братии делла Винья в торце их трапезной Иисуса Христа в Эммаусе между двумя учениками. У себя на родине в селении Сан Вито, в двадцати милях от Удине, он расписал фреской в церкви Санта Мариа капеллу Мадонны в манере столь прекрасной и угодил всем так, что удостоился возведения в дворяне этой местности преподобнейшим кардиналом Марино Гримани, патриархом аквилейским и синьором Сан Вито.

В этом жизнеописании Порденоне мне захотелось упомянуть об этих превосходных фриульских художниках, потому что, как мне кажется, они своими талантами этого заслужили, а также для того, чтобы в том, что будет сказано ниже, было ясно, как после такого начала могло появиться такое количество еще более превосходных художников, о чем будет сказано в жизнеописании Джованни Рикаматори из Удине, которому наш век стольким обязан за его лепнину и за его гротески.

Возвратимся, однако, к Порденоне: после вышеописанных работ, выполненных им в Венеции, во время светлейшего Гритти, он, как уже говорилось, скончался в 1540 году. И так как он принадлежал к выдающимся людям нашей эпохи, проявив себя более всего в своих рельефных круглых фигурах, как бы отделяющихся от стены, его можно причислить к тем, кто обогатил искусство и облагодетельствовал мир.