Онлайн чтение книги Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti
1 - 72 ЖИЗНЕОПИСАНИЕ КОЗИМО РОССЕЛЛИ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА

Многие люди доставляют себе бесчестное удовольствие, насмехаясь и издеваясь над другими, и это в большинстве случаев оборачивается им же в ущерб, примерно так же, как Козимо Росселли обернул против них же самих насмешки тех, кто пытался очернить труды его. Козимо этот хотя и не был для своего времени живописцем редкостным и превосходным, но работы его все же были дельными.

В юности своей он расписал во Флоренции в церкви Сант Амброджо доску, что по правой руке, как войдешь в церковь, а также три фигуры над аркой у монахинь Сан Якопо далле Мурате. Он выполнил в церкви сервитов тоже во Флоренции алтарный образ капеллы св. Варвары, а в первом дворе перед входом в церковь написал фреской историю, как блаженный Филипп получает одеяние Богоматери. Для монахов в Честелло он написал на дереве образ главного алтаря, а в капелле той же церкви еще один и равным образом тот, что в церковке, что над монастырем св. Бернардина при въезде в Честелло. Он расписал хоругвь для детей сообщества того же св. Бернардина, а другую – для сообщества св. Георгия, где изобразил Благовещение. Для вышеназванных монахинь Сант Амброджо он расписал капеллу Чуда Св. Даров; работа эта очень хороша и считается лучшей из всех его произведений, находящихся во Флоренции: он изобразил там на площади названной церкви процессию во главе с епископом, несущим киворий, в котором произошло названное чудо, и в сопровождении духовенства и бесчисленного множества граждан и женщин в одеждах того времени. Помимо многих других там изображен с натуры Пико делла Мирандола настолько хорошо, что он кажется не написанным, а живым. В Лукке в церкви Сан Мартино, как войдешь в нее через малые двери главного фасада, по правую руку, он изобразил, как Никодим вырезает из дерева распятие, а затем везет его в Лукку морем на корабле и по суше в повозке; на произведении этом много портретов, и в частности портрет Паоло Гвиниджи, выполненный им по глиняному бюсту, который был вылеплен Якопо делла Фонте, когда тот работал над гробницей жены Паоло. В церкви Сан Марко во Флоренции для капеллы сукнопрядильщиков он написал на доске посредине святой Крест, а по сторонам – св. Марка, св. Иоанна Евангелиста, св. Антонина, архиепископа флорентийского, и другие фигуры. После чего, будучи вызван вместе с другими живописцами – Сандро Боттичелли, Доменико Гирландайо, аббатом из Сан Клементе, Лукой из Кортоны и Пьеро Перуджино для работы, производившейся папой Сикстом IV в дворцовой капелле, он написал там собственноручно три истории, а именно: потопление фараона в Чермном море, проповедь Христа на Тивериадском озере и Последнюю Вечерю апостолов со Спасителем, где, изобразив в перспективе восьмигранный стол, а над ним такой же восьмиугольный потолок и очень хорошо показав их сокращения, он доказал, что понимает это искусство не хуже других. Говорят, что папа установил награду, предназначавшуюся тому, кто, по суждению этого первосвященника, лучше всех справился с этими росписями. И вот, когда они были закончены, его святейшество отправился взглянуть на эти истории, которые каждый из живописцев старался сделать достойными названной награды и чести. Козимо же, чувствуя себя слабым в выдумке и рисунке, попытался скрыть свой недостаток, покрыв тончайшими лессировками из ультрамарина и других ярких красок и подцветив историю обильной позолотой, так что там не было ни дерева, ни травинки, ни одежды, ни облака, оставшихся неподцвеченными, так как он был уверен, что папа, мало понимая в этом искусстве, должен будет присудить ему награду как победителю. Когда пришел день, в который надлежало открыть все работы, посмотрели и на его работу и при громком смехе и шутках всех остальных художников начали над ней измываться и издеваться, поднимая его на смех, вместо того чтобы пожалеть его. Но в конце концов в дураках остались они, ибо такие краски, как и предполагал Козимо, сразу же так ослепили глаза папы, который в подобных вещах плохо разбирался, хотя очень их любил, что он признал работу Козимо гораздо лучшей, чем у всех остальных. И потому, распорядившись, чтобы награда была выдана ему, он приказал всем остальным покрыть их живопись самой лучшей лазурью, какую только они смогут найти, и тронуть ее золотом, чтобы она расцветкой и своим богатством была похожа на живопись Козимо. И вот бедные живописцы, в отчаянии от необходимости угождать недостаточному пониманию святого отца, начали портить все хорошее, что было ими сделано. А Козимо посмеялся над теми, кто недавно еще смеялся над ним.

Возвратившись после этого во Флоренцию с кое-какими деньжонками, он начал жить спокойно, работая, как обычно, в содружестве с тем Пьеро, своим учеником, которого всегда звали Пьеро ди Козимо и который помогал ему работать в Риме в Сикстинской капелле, написав там помимо других вещей пейзаж с проповедью Христа, признанной лучшей из всех работ, которые там находятся. С ним работал также Андреа ди Козимо, имевший большое пристрастие к гротескам.

Наконец, в 1484 году, прожив шестьдесят восемь лет, Козимо умер, изнуренный продолжительной болезнью, и был похоронен в Санта Кроче сообществом св. Бернарда.

Он настолько увлекался алхимией, что все, что у него было, истратил на нее попусту, как это случается со всеми, кто только этим занимается, и в конце концов она извела его заживо, превратив его из зажиточного человека, каким он был, в самого последнего нищего. Рисовал Козимо отличнейшим образом, о чем можно судить по нашей книге и не только по тому листу, где нарисована история с вышеназванной проповедью, выполненной им в Сикстинской капелле, но и по многим другим рисункам карандашом и светотенью. А портрет его в названной книге выполнен рукой Аньоло ди Доннино, живописца и ближайшего его друга; Аньоло этот был весьма прилежным в своих работах, о чем помимо рисунков можно судить по лоджии приюта св. Бонифация, где в парусе свода им написана фреска с изображением Троицы, а около дверей названного приюта, в котором теперь размещены подкидыши, написаны им же несколько бедняков и встречающий их начальник приюта, выполненные очень хорошо, а также несколько женщин. Жил он, терпя лишения и тратя все свое время на рисунки, которые он так ни к чему и не применял, и в конце концов умер в такой бедности, что дальше идти некуда. После Козимо, к которому возвращаюсь, остался один только сын, который был дельным строителем и архитектором.