Онлайн чтение книги Блестящие Дела Ювелира Ричарда The Case Files of Jeweler Richard
2 - 3 Дело 3. Танцующие изумруды

Второй этаж станции Синдзюку рядом с западным выходом в основном состоял из магазинов женской одежды, но среди них пряталось одно кафе. Там подавали восхитительные пирожные и легкие закуски.

Ранним пятничным утром я сидел за стойкой, откуда открывался вид на парковку для велосипедов, и чувствовал себя сплошным комком нервов.

— Танимото, я… я… Мы..!

— Сейги, ты в порядке? Подавился куском пирожного?

— Нет! Извини… Я пытаюсь сказать нечто крайне важное, но всегда, когда нервничаю, — заикаюсь.

— О! Ну не нужно так волноваться. Не торопись.

Танимото сидела рядом со мной.

Казалось, у меня сердце разорвется, но каким-то чудом мне удалось связать слова воедино. Просто начать с «мы», а затем добавить «не». Все будет хорошо, просто добавить отрицание — и дело в шляпе. Ты можешь это сделать, Сейги. Вперед.

— Мы не встречаемся!

— Хм?

Я сказал это. Да.

К слову, вся эта история относится к концу весны этого года. Вкратце — в силу некоторых причин я попросил Ричарда подогнать его «Ягуар» к задним воротам кампуса, но произошло досадное недоразумение, и у Танимото сложилось впечатление, будто я встречаюсь с этим красивым иностранцем. Это была проблема. Большая проблема. Хотя беспокоился я не о том, что, узнав, Ричард взбесится и уволит меня — дело совсем в другом.

Я был влюблен в Танимото и хотел с ней встречаться. Так что совсем не важно, был ли моим предполагаемым партнером Ричард, голливудская актриса или инопланетянка — Танимото думала, что я занят, и вот это было проблемой.

Я, дрожа от страха, наблюдал за ее реакцией. Черные глаза Танимото широко раскрылись, глядя на меня слегка озадаченно.

— Эм, кто «мы»?

— Хм? О, я!

— И?

— Тот иностранец!

— А! Точно. Теперь я, кажется, припоминаю что-то подобное, — сказала Танимото своим обычным томным голосом и улыбнулась.

Мне казалось, что моя душа вот-вот вырвется у меня изо рта. Слава Богу. Видимо, она совсем не придавала этому значение. Думаю, у нее был довольно нейтральный взгляд на межличностные отношения. Я даже подумать не мог, что она так отреагировала потому, что вообще ничего ко мне не чувствовала. Ну она же согласилась пойти со мной сегодня в кафе, поскольку у нас обоих выдался свободный день, не так ли? Поесть где-то вместе — большой шаг. Благодарю тебя, Боже, спасибо.

— Наверное, я неправильно поняла и ляпнула что-то странное. Прости, Сейги. Я часто так делаю, и мои друзья всегда ужасно раздражаются. Я постараюсь следить за собой.

— О, нет! Я совсем не злюсь! Просто рад, что смог все прояснить, только и всего! Ладно, пирожные тут такие милые и крошечные, есть их почти бессмысленно, да?

— Ага, точно! Этот апельсиново-шоколадный пирог выглядит точь-в-точь как кусок палласита[1].

[1. Палласит — класс в типе железно-каменных метеоритов. Представляют собой железно-никелевую основу с вкраплениями кристаллов оливина.

]

— Я никогда его не видел.

— Погоди.

Танимото проворно вытащила свой телефон и открыла папку с изображениями. На фото было поперечное сечение метеорита со сверкающими оранжевыми кристаллами в камне.

— Красиво, да? — сказала она с улыбкой. Танимото была такой хорошенькой, когда улыбалась. Я видел, как в ее глазах разгоралась страсть, когда она объясняла, что палласит — это каменно-железный метеорит, очень редкий вид.

Она, как и я, училась на втором курсе университета Касаба, но на педагогическом факультете. Танимото была миниатюрной девушкой с мягким нравом и потрясающей любовью к камням. В старших классах она собрала группу любителей камней и основала клуб, став его главой. Она всегда говорила о камнях и минералах с огнем в глазах, и лицо ее совершенно менялось.

Да, прямо, как…

— Так, стоять, Голго, это ты?

— Аки? Сколько лет, сколько зим…

…у какого-то старого седого бекаса[2]… Подождите, что?

[2. Бекас собственной персоной:

Очень романтично, Сейги, именно такие ассоциации и вызывает девушка, когда ты в нее влюблен.]

На свободное место рядом с Танимото опустилась женщина с длинными черными волосами. В майке под ярко-зеленым кардиганом, узких джинсах и балетках на плоской подошве. У нее была бледная кожа и миндалевидные глаза. Очень красивая.

— О боже, что ты вообще здесь делаешь? Ты же вроде студентка? Почему не на занятиях?

— Они проходят не круглосуточно. По пятницам третья пара у меня свободная, поэтому иногда я гуляю со своим другом. Сегодня мы решили пообедать вместе.

— А-а-а, другом…

Женщина, которую Танимото назвала «Аки», небрежно поздоровалась. На вид вроде не особо претенциозная.

— Меня зовут Аки Шинкай. Я дружила с Голго в школе.

— И все еще дружишь, да, Аки? В последнее время мы нечасто видимся, и мне не хватает общения с тобой.

— Вижу, у тебя все та же привычка смущать людей, как будто твои слова ничего… э-э-э. О, прости! Наверное, я случайно сболтнула твое прозвище твоему парню…

Она путано извинялась, но я сказал ей, что уже знаю о нём и про геологический клуб тоже. И тут вмешалась Танимото:

— Аки, Сейги не мой парень. Мы просто друзья.

— О, прости.

— Да. Я не хочу показаться грубой и плодить недоразумения. Сейги тоже любит камни.

Она не хочет показаться грубой и плодить недоразумения.

Все понятно. Танимото было не по себе из-за ее предположения о моих отношениях с Ричардом, поэтому она старалась не допустить повторения подобного недоразумения. Другими словами…

Я был для нее не более чем хорошим другом?

Я в курсе. В принципе, я и так это знал, все нормально. Радоваться «свиданию», когда она просто согласилась пойти со мной куда-то и съесть что-нибудь вкусненькое, было преждевременно. К тому же, речь о Танимото. Ангеле камней и минералов. Честно говоря, я не в курсе, есть ли такой, но она определенно не от мира сего, и тонко намекать тут не получится. Думаю, у меня действительно нет других вариантов, кроме как напрямую пригласить ее на свидание. Но мне не хватает смелости. Жалкий неудачник.

Пока я предавался жалости к себе, Шинкай криво улыбнулась мне:

— С ней непросто, да? Хотя Сёко всегда была такой. Тяжело тебе, наверное, приходится.

— Хм? Мне тяжело? Почему?

— Я говорила не о тебе, Сёко. А о, хм… как тебя зовут?

— Сейги. Сейги Наката.

— Ух ты, какое классное имя! Как у супергероя или типа того! Людям точно нравится этот Наката, а, Сёко?

— Что? — растерянно моргнула Танимото.

Шинкай рассмеялась.

— Проехали. Но, знаешь, последнее, чего я ожидала — застать Сёко за поеданием пирожных с парнем, который тоже любит камни! Во всей Японии, наверное, меньше десяти человек знают о камнях больше, чем ты.

— Сейги только начал изучать камни, он подрабатывает в ювелирном магазине.

— А, так у вас там семейное дело или что-то в этом роде? В такие заведения обычно не нанимают людей с улицы. Мне казалось, там очень проверяют сотрудников. Довольно необычная ситуация, да?

— На самом деле, я попал туда совершенно случайно. Магазин, в котором я работаю, можно сказать, особенный, и большая часть моей работы заключается просто в подаче чая. Хотя… Думаю, в итоге я набрался необычного опыта…

— Необычного опыта? Например?

Я взглянул на Танимото, и она улыбнулась, молча предлагая рассказать. Я вкратце пересказал несколько необычных инцидентов, в которые оказался вовлечен, разумеется, опустив личную информацию. Судя по тому, насколько девушки были близки, я решил, что Шинкай, вероятно, тоже хоть немного, но интересовалась камнями. Кроме того, она ведь подруга детства Танимото. Наверное, стоит познакомиться с ней поближе ради моих будущих романтических перспектив с Танимото. Мой мозг кричал мне: «Если у тебя есть время беспокоиться о подобной ерунде, просто скажи Танимото, что ты влюблен в нее и хочешь встречаться!» Что ж, я бы не страдал так сильно, если бы мог справиться с этим, правда?

Я рассказал ей о наших иностранных клиентах и моем боссе, Императоре Сладостей, о его невероятной проницательности, из-за которой он зрит прямо в сердца людей. Танимото уже привыкла к таким разговорам, а вот Шинкай слушала с упоением. Она подалась вперед, внимая мне, а затем ее лицо омрачилось.

— Интересно, что такого особенного в драгоценных камнях? Люди твердят об их скрытой силе и все такое, так, может, и правда нормально, что в них есть что-то странное? Ни за что, да…

— Что случилось, Аки? Тебя что-то беспокоит?

— Хм, вроде того. Ах да, ты же, по сути, ученик специалиста по драгоценным камням, верно, Сейги?

— Я всего лишь работаю на полставки!

— О, не скромничай. Как думаешь, сможешь это решить? В качестве небольшой викторины, — сказала Шинкай, роясь в своей необычайно большой белой сумке. Что же она таскала с собой весь день? Я почувствовал слабый аромат духов — кто она такая, переодетая принцесса что ли? Не студентка. Может, состоит в каком-нибудь агентстве по подбору талантов?

Она вытащила папку, а внутри оказался лист бумаги с цветным карандашным рисунком.

— Ух ты! — воскликнула Танимото. — Твоя работа? Ты всегда здорово рисовала. Для чего это?

— Отвергнутая рекламная концепция. Но я очень старалась.

Я отодвинул тарелку с пирожными в сторону и положил «плод особых стараний Шинкай» на середину стола. Похоже, какой-то ребус. На рисунке было два ряда картинок со стрелками, соединяющими их. Всего три пары.

В правой колонке была картинка одной из православных церквей с их особыми куполами, которые часто показывают в финансовых новостях, говоря о России. Стрелка под ним указывала на белый драгоценный камень — сверкающий бриллиант круглой огранки. Значит, бриллиант.

Посередине была изображена Статуя Свободы и гамбургер. Стрелка под ним указывала на круглые красные камни, которые, видимо, были рубинами. Несколько штук.

А затем в левом столбце был вопрос — на картинке вверху было изображено что-то похожее на Эйфелеву башню и Триумфальную арку. Франция. Стрелка под ним указывала на пустое место. То есть, предстояло угадать, какой камень там должен быть.

— Бриллианты для России, рубины для Америки, а для Франции…?

— О, ты понял, что за камень у России? Какое счастье. Я правда много сил вложила в эту работу.

— Что это за пары? — спросила Танимото. — Я не понимаю. Дело не в местах их производства, и они не символы этих стран. Думаешь, любители драгоценных камней поймут, о чем тут?

— Хороший вопрос, но тут, скорее, главное — не драгоценные камни, а несколько другой жанр? Ха-ха, что ж, неудивительно, что его отвергли, раз он такой тупой. В итоге решили использовать обычные рекламные фотографии.

— Если у тебя остались какие-нибудь копии, можно мне одну? Ты ведь там есть, да?

— Прости, но у меня все закончились, — ответила Шинкай. — Но в школе, наверное, должны еще быть. Я захвачу тебе, когда встретимся в следующий раз.

Странный тест на ассоциации… Кто же эта Шинкай? Она была на фотографии в рекламной листовке? Значит, моя догадка была верна, и она действительно работает в агентстве по подбору талантов. Но зачем ей рисовать для рекламы? Даже если это реклама какого-то спектакля или чего-то в этом роде, я понятия не имею, о чем тут речь.

— Ты разгадал, Сейги?

Танимото с тревогой посмотрела на меня. Если бы только я мог сказать: «Конечно!» Но, к сожалению, мне пришлось сдаться. На сегодня.

— Пока нет, но держу пари, к завтрашнему дню я точно разберусь. Я уверен в ответе на девяносто девять процентов

— Ух ты, Сейги, ты просто невероятен!

— А тебе уверенности не занимать. Если собираешься просто погуглить, можешь начинать прямо сейчас.

— Не нужно, — сказал я, поднимая руку. Она позволила мне сфотографировать рисунок на телефон.

Пара покупательниц за соседним столиком завизжали «О, боже мой!», быстро фотографируя восхитительные пирожные на витрине. Я ответил на вызывающую улыбку Шинкай своей собственной самоуверенной.

Как раз для таких случаев у меня в рукаве был туз — ходячий кладезь разных интересных фактов, владелец «Jewelry Étranger».

Ричард посмотрел на меня с совершенно невозмутимым выражением лица и, не теряя ни секунды, объявил:

— На всякий случай уточню: ты же не путаешь меня с неким синим роботом в форме кошки[3], не так ли?

— Ты смотришь аниме?

— Ощути мой сарказм, прошу.

В субботу в 10:40 утра мой босс был не особенно разговорчив. Я покопался в Интернете, пытаясь найти решение своей загадки, но поиски не увенчались успехом. Мои запросы были слишком расплывчатыми. Но я не терял надежды. У меня все еще было моё секретное оружие по имени Ричард. Я также подготовил контрмеры на случай, если оно окажется не в духе.

Я водрузил бумажный пакет, который принес с собой, на стеклянный кофейный столик. В нем лежали пирожные с нежной глазурью, посыпанные мелко измельченной апельсиновой цедрой. Танимото понравилось, потому что они напомнили ей гессонит[4] из «Матрицы».

[3. Как понимаю, речь идёт об аниме «Дораэмон». Дораэмон — это кибернетический кот, который попадает в настоящее время на Землю из 22-го века и помогает Нобите, мальчику, который ничего не умеет делать как следует самостоятельно. Дораэмон дает ему на время секретный инструмент из кармана на животе. С его помощью сбываются мечты, независимо от того, выполнение ли это домашнего задания или путешествие во времени.

4. Напоминаю, что это желтовато-оранжевый гранат из прошлой главы.]

— Я купил их в кафе на станции Синдзюку. У них там столько разной выпечки. Попробуй, если хочешь.

— Изумруд.

— Хм?

— Ответ на твою игру в ассоциации с картинками. Франция — это изумруд.

Не человек, а машина! Нет-нет, какой умный человек. Я знал, что не ошибся в тебе, Ричард. Ты действительно знаешь все, что только можно знать о драгоценных камнях, а еще в мире не существует десерта, который бы тебе не понравился. Благодарю тебя. О, благодарю!

— Объясни мне, пожалуйста! А я пока приготовлю тебе вкусный чай.

Я практически вприпрыжку вернулся на кухню, но прежде чем наполнить сотейник водой, отправил сообщение Шинкай — вчера она дала мне свой номер.

«Изумруд!»

Ответ пришел в тот момент, когда я засыпал чай в кипящую воду.

«Бинго!»

Она добавила кучу смайликов по обе стороны от слова. Такая дружелюбная и открытая, совсем как Танимото. Наверняка всеобщая любимица.

«Вот блин, нужно было спросить ее, к чему эта игра в ассоциации», — подумал я.

Я добавил молоко и снова довел чай до кипения, убавив огонь как раз в тот момент, когда пена достигла края сотейника. В этот момент пришло еще одно сообщение.

«Я подумала, что, возможно, вселенная пытается мне что-то сказать, поэтому попросила зарезервировать два билета на твое имя. Если получится, обязательно возьми с собой Сёко!»

Вместе с сообщением шла фотография. Видимо, тот самый флаер, о котором говорила Танимото. На нем была изображена балерина.

Она была одета в длинную зеленую шифоновую юбку, на голове сверкала тиара, украшенная драгоценными камнями, а на шее — ожерелье. Балерина стояла в эффектной позе, привлекая к себе внимание. Это была реклама спектакля балетной труппы «Катаура». Спектакль назывался «Драгоценности»? Дата — воскресенье, через три недели. О, так Шинкай — танцовщица. Профессиональная… балерина?

Я ошеломленно переваривал эту информацию. Почему Танимото и словом не обмолвилась об этом? Она рассказала мне, как они делили школьные обеды, но почему-то умолчала о ее работе? Как бы мне не нравилась ее неземная оторванность от жизни, порой она превращалась в проблему.

Балерина. Что-то в этом слове, казалось, немедленно превратило ее в некое недостижимое, потустороннее существо.

Когда я вернулся в гостиную с королевским чаем с молоком, в который вложил всю душу, мой босс сидел в одном из кресел, скрестив ноги. Он очень выразительно смотрел на меня в стиле: «Ты ничего не хочешь мне сказать?»

Я благоговейно подал ему чай и пирожные, которые принес. Ричард сложил руки вместе и негромко хмыкнул.

— А чек?

— Это всего лишь маленький подарок. Я не пытаюсь списать расходы.

 — Я глубоко тронут, но впредь, пожалуйста, воздержись от подобных милостей.

— Ты действительно ужасно щепетильный, да? Ладно, так что там с этой картинкой? В чём смысл?

— Меня больше интересует, почему ты принес ее именно сегодня.

— То есть?

В дверь позвонили. Странно. Сегодня у нас не было записей до полудня. В последнее время к нам стали чаще заходить с улицы, но поскольку у нас в жизни не было распродаж, к нам впервые пожаловал клиент сразу после открытия.

Очень тихо вошла женщина в сером костюме.

Она была маленького роста, но держалась с достоинством. Ее чрезвычайно длинные черные волосы струились по спине, почти доходя до талии. На вид ей было около пятидесяти. Ее спина была почти пугающе прямой, а выражение лица — напряженным. Вряд ли она пришла сюда за чудесными драгоценными камнями.

— Вчера вечером мы разговаривали по телефону. Я Аяко Катаура… А вы кто?

— Ричард Ранашина де Вульпиан. Пожалуйста, присаживайтесь.

— Простите, я просто немного удивлена. Вы гораздо моложе, чем я себе представляла.

Интересно, кто же она такая. Значит, Ричарду позвонили и назначили встречу вчера вечером? Я бросил на него взгляд, молча спрашивая, не оставить ли их наедине, но Ричард даже не взглянул на меня. Как странно. Может, он был взволнован?

Госпожа Катаура пристально смотрела на Ричарда, даже не пытаясь присесть.

— Раз вы пришли, полагаю, принесли предмет, о котором шла речь?

— Нет, наша страховка этого не позволяет, и я не в силах ничего изменить.

— Тогда что привело вас сюда?

— Есть кое-что, о чем мне нужно спросить вас лично.

Они оба проигнорировали меня и продолжили разговор. Внезапно она очень низко поклонилась ему, касаясь волосами пола, но Ричард ответил ей весьма мрачным взглядом.

— Просто взгляните на них хоть раз и дайте мне какой-нибудь совет… Я буду счастлива любой подсказке…

— Я уже упомянул по телефону, что, на мой взгляд, ваша просьба в значительной степени выходит за рамки моей компетенции.

— Я знаю и вполне отдаю себе в этом отчет, но… Куда еще мне обратится с таким? — устало спросила она. Ричард снова предложил ей присесть, но она отказалась. В ее голосе нарастало отчаяние. — Пожалуйста, умоляю вас. Мне нужно развеять проклятие изумрудов.

Сначала я подумал, что ослышался.

Проклятие?

Пока я ошарашенно пялился на нее, госпожа Катаура открыла свою сумку, достала визитные карточки и официально представилась. Она и мне дала визитку. Аяко Катаура. Художественный руководитель балетной труппы «Катаура». Той, что во флаере?

— Вы из балета? В вашей труппе танцует Аки Шинкай?

— Вы знакомы с нашей Шинкай? Славно… какой дивный поворот судьбы, — она счастливо улыбнулась, и медленно повернулась к Ричарду: — Не так ли?

О, кажется, ситуация… закручивается.

Мой прекрасный босс мрачно посмотрел на меня.

«Катаура» основали сразу после войны. По-видимому, она была старейшей из балетных трупп в Японии. Около тридцати лет назад они активно гастролировали за границей, но времена менялись вместе с экономикой, и в итоге они уютно устроились под крылом своих меценатов.

Школа находилась недалеко от станции Готанда и представляла собой двухэтажное здание с массивными окнами. Оно выглядело так, словно его перенесли прямиком из Европы. Даже охрана была. Золотые буквы на воротах из кованого железа гласили: «Балетная школа Катаура». На доске объявлений красовался тот самый флаер с изображением балерины, который прислала мне Шинкай.

— Это частная школа, управляемая компанией. Она также служит репетиционной площадкой для труппы и офисом для руководства фонда.

Я спросил ее, в чем именно заключается работа художественного руководителя. Она ответила, что в контексте балетной труппы на ее плечах практически всё. Ее голос был нежным, как щебет маленькой птички, но в позе чувствовалась необычная стойкость. С точки зрения ощущения, она очень напомнила мне моего прежнего инструктора по каратэ. Он был мастером, который не дрогнул бы даже от удара в лоб.

Честно говоря, дела у нее были с Ричардом, а меня пригласили потому, что я знал Шинкай. Хотя я чувствовал себя немного неловко — казалось, будто меня сделали приманкой, чтобы выманить моего босса. В то воскресенье наш ювелирный магазин пришлось временно закрыть, к большому неудовольствию Ричарда, и мы вдвоем отправились в офис балетной труппы в Готанде. Будь у нас запись хотя бы на одну встречу, уверен, он бы не закрылся. Ричард молча привёз нас на стоянку, где уже ждала госпожа Катаура.

Когда мы вошли в здание, я услышал, как где-то вдалеке играют на фортепьяно. Я нервничал, мне в жизни не доводилось бывать в подобном месте. Мы поднялись по лестнице со стильными перилами, украшенными вензелями, и направились по длинному коридору. Стены были увешаны черно-белыми фотографиями танцоров. Госпожа Катаура провела нас в комнату в конце коридора. Похоже, кабинет директора. В передней части была небольшая приемная, а в задней — стол со стульями.

На столе стоял чайник с черным чаем и были разложены сладости, но вряд ли Ричард стал бы их есть. Не успели мы сесть, как он сказал:

— Прежде чем вы мне что-нибудь покажете, меня интересует один вопрос. Кто именно из моих клиентов порекомендовал меня вам, госпожа Катаура? Я всего лишь скромный ювелир, и это совершенно выходит за рамки моей компетенции.

— Ну, конечно. Знакомы ли вы с Хомура Трейдинг? И конкретно господином Такаюки Хомура?

Я знал о Хомура Трейдинг, у меня даже визитка их была. Из-за той заварухи с огромным рубином, которая произошла сразу после открытия магазина прошлой весной. Парень, о котором шла речь, работал в Хомура Трейдинг, компании его семьи. Хотя, кажется, звали его не Такаюки. Он вроде был представительным директором компании, может, это его отец? Помнится, Ричард упоминал, что после этого инцидента господин Хомура стал страстным коллекционером драгоценных камней и у него установились тесные отношения с семьей.

Ричард слегка кивнул, все еще с мрачным выражением на лице.

— Отрадно, что господин Хомура рекомендует мои услуги; однако я все еще не понимаю, почему вы обратились именно ко мне. Неужели пребываете в заблуждении, будто все британцы подходят на роль Шерлока Холмса?

— Его компания поддерживает нашу труппу в рамках своей меценатской деятельности. Я хорошо знакома со всей семьей. Мы встречались несколько дней назад, я попросила совета по этому вопросу, и всплыло ваше имя. «Если речь о драгоценностях, он никогда не откажет» — сказали мне.

— Господин Такаюки сказал?

— О, нет, эта весьма восторженная рекомендация исходила от его сына.

Госпожа Катаура улыбнулась; Ричард выдавил улыбку в ответ. Такаши Хомура ведь явно сделал это не только, чтобы отвлечься от инцидента с рубином? Наверняка, нет. Взрослые люди с нормальной работой и положением в обществе, такими вещами не занимаются. Наверное. Но, возвращаясь к той ситуации, я вроде как усугубил ту неразбериху своим вмешательством, да?

Ричард неохотно сел, и госпожа Катаура открыла дверцу шкафа за чем-то, похожим на директорский стол. За двойными дверцами находился массивный банковский сейф. Она вставила маленький ключик в дверь и вбила пин-код под углом, с которого мы не могли его увидеть. С громким стуком дверца сейфа открылась.

Госпожа Катаура достала черную бархатную коробочку. Она очень напоминала «шкатулку Урашимы» Ричарда, но была чуть менее широкая и более глубокая. Я тихонько отодвинул чайный сервиз, стоявший на столе, в сторону.

— Вот предмет, о котором шла речь.

Она опустилась на колени на пол между нами, поставила коробку на стол и открыла крышку.

Внутри лежало ожерелье. Оно состояло из пяти ярусов тонкой серебряной цепочки. Напротив застежки висели пять кружевных снежинок из зеленых камней, свисающих с изделия. Вещь была довольно объемной, поэтому носить ее нужно было с одеждой с глубоким декольте. Ну да, вроде сценических костюмов. У балерины на флаере точно было похожее украшение.

И если не ошибаюсь, все камни в ожерелье были прекрасными изумрудами.

Ничего себе. Они просто безупречны. Я много изумрудов видел в магазине Ричарда, но изумруд — камень с большим количеством примесей, поэтому у него имеются внутренние дефекты: у многих есть пузырьки, явные черные отметины и тому подобное. Наверное, сложно было найти так много безупречных камней. Разумно ли хранить такое сокровище в этом маленьком сейфе?

— Его одолжила нам наша североамериканская дочерняя труппа «Мариенбад-балет». Несколько лет назад у них сменилось руководство, и пока они не работают — в основном держатся на плаву такой вот арендой, но…

Одолженные драгоценности. О них говорила госпожа Катаура?

— Это и есть «проклятые» изумруды?

— Если верить слухам, то да. Что же касается нас, насущная проблема… как бы это сказать? В том, что это ожерелье то исчезает, то появляется снова.

Ричард нахмурился, и госпожа Катаура негромко рассказала нам о происходящем.

Странное явление началось две недели назад, сразу после того, как сценические костюмы вместе с ожерельем прибыли самолетом от их дочерней компании. Каким-то образом сейф, пин-код от которого был только у госпожи Катауры, вынесли из кабинета. Сейф. Он наверняка весил больше двухсот килограммов. Даже очень сильному мужчине пришлось бы приложить немало усилий, чтобы сдвинуть такую глыбу. Госпожа Катаура опустила глаза, когда упомянула, что сейф оказался в холле. Когда артисты сообщили ей о странном происшествии, она тут же побежала за охраной, однако, каким-то образом сейф тем временем вернулся на прежнее место. Не прошло и пяти минут. Госпожа Катаура покачала головой, отметив, что камеры видеонаблюдения в этой части здания еще не установили.

Она решила, что, вероятно, на сейф позарился какой-то залетный грабитель и, когда план провалился, попросту сбежал. Она проконсультировалась со службой безопасности, и те согласились усилить патрулирование, после чего труппа собралась на генеральную репетицию. Но потом инцидент повторился. Когда балерина, которая должна была надеть колье, вошла в гримерку, его на месте не оказалось. Я раньше и не знал, но потерять или переложить реквизит с костюмами для постановки считается смерти подобно. Поэтому каждый предмет кладут в специальную пронумерованную пластиковую коробку. Если бы все вещи просто свалили в одну кучу, никто ничего найти бы не смог — честно говоря, это прямо картина шкафа моей матери.

Но тут дело было не в том, что ожерелье положили не в ту коробку.

Репетицию приостановили, и по боевой тревоге вся труппа бросилась искать колье. Примерно через полчаса его нашли. Самое удивительно, что оно оказалось в своей обычной коробке, как ни в чем не бывало. Это было около недели назад.

Госпожа Катаура улыбнулась, напомнив, что все это она сказала Ричарду по телефону. Тот просто смотрел на нее без малейшего намека на теплоту во взгляде — почти как фарфоровая кукла.

— И, как я уже говорил во время нашего последнего разговора, мне до сих пор этот инцидент кажется неудачной попыткой ограбления. Допросите своих сотрудников, которые напрямую имеют отношение к этой вещи.

— Есть несколько реквизиторов и костюмеров, но у всех столько дел, что конкретного алиби у них не оказалось. Кроме того… будь в кражах хоть какой-то смысл, можно было бы понять, с чего начать. Патрули службы безопасности никого подозрительного не видели, и я знаю — просто рассуждая логически, велика вероятность, что преступник — инсайдер, но… в этом же в принципе нет никакого смысла.

— Почему?

— Потому что ожерелье почти не имеет ценности.

Не имеет ценности? Эта прекрасная вещь?

Я один выглядел смущенным. Госпожа Катаура криво улыбнулась, достала изумрудное ожерелье из коробки и вручила мне. Оно оказалось намного легче, чем я себе представлял.

— Оно стоило бы невероятных денег, будь все камни настоящими изумрудами, а не имитацией. Заметили, насколько они безупречны? Вот и доказательство их искусственности.

— О…

— Но из-за прихоти старого ювелира, для которого оно являлось, своего рода, произведением искусства — и это очевидно, стоит увидеть документацию, — среди имитаций есть и несколько настоящих изумрудов, — сказала она, указывая на центральные камни пяти снежинок.

Я повнимательнее присмотрелся к ожерелью — действительно, эти камни определенно имели другую текстуру. Они выглядели непрозрачными и легкими, а внутри не были чистыми и однородными.

— Но на взгляд любителя они — настоящее сокровище. Все ли знают, что камни фальшивые?

— Конечно. Всем прекрасно известно, что это очень хорошая подделка. Мы в принципе уже много лет регулярно арендуем его потому, что это ожерелье играет основную роль в нашем спектакле «Драгоценности»[5]. Дизайнером был мой дедушка, который и основал эту балетную труппу, а затем много лет был советником художественного руководителя Мариенбадского балета. Он очень гордился настоящими изумрудами. В то время это был предел финансовых возможностей труппы. Но, как бы там ни было, ожерелье прекрасно, правда? Традиции и история создаются людьми. За много лет привыкаешь к их блеску, и искусственные камни сияют, как настоящие. Однако я понятия не имею, зачем кому-то понадобилось его красть, — мрачно добавила она.

Из любопытства я спросил, сколько стоит ожерелье. Госпожа Катаура сказала, что на сегодняшний день цена примерно миллион йен[6], однако это «себестоимость» ожерелья тридцатилетней давности. Вероятно, сейчас оно стоило бы гораздо дешевле. Тем более, мало кому интересно немыслимое сочетание искусственных и натуральных драгоценных камней. Честно говоря, такое сочетание вообще бессмысленно. Эту вещь в жизни не продашь, даже, если захочешь.

[5. Трехактный балет, созданный для New York City Ballet соучредителем и хореографом-основателем Джорджем Баланчиным на музыку Г. Форе, И. Стравинского, П. Чайковского. https://www.belcanto.ru/jewels.html

6. Примерно 600.000 рублей. Пора переезжать в Японию, где больше, чем пол-ляма, считай, не деньги.]

Старинное ожерелье из искусственных драгоценных камней практически не имеет ценности при перепродаже. Ну, и вряд ли старые стекляшки внезапно взлетели до небес в цене. Хотя, может, какой-нибудь энтузиаст и купил бы?

— На случай, если ожерелье действительно пропадет… У нас есть страховка, но наш мир тесен. Проблемы с доверием могут иметь тяжелые последствия для руководства труппы. Сейчас для многих коллективов сложные времена, нельзя позволить себе страдать из-за странных инцидентов. Мне неприятно даже рассматривать такую возможность, но если придется отменить постановку и вернуть деньги за билеты, это вполне может обанкротить нас. Но даже если бы мы смогли пережить этот финансовый ущерб, потеря единственной связи с моим дедушкой — краеугольного камня этой труппы — стала бы катастрофой, да еще и по такой непонятной причине. Любому в труппе это известно. Более того, я даже не знаю, можно ли его вообще продать…

Вокруг ожерелья происходили странности, хотя в его краже отсутствовала любая логика, отсюда и теория проклятия.

Я взглянул на Ричарда, но тот, как обычно, являл собой оплот спокойствия.

— В конечном счете, это всего лишь предположение с моей стороны, но качество и подлинность камней, по-видимому, решительно не имеют отношения к данной ситуации. Даже если само по себе украшение не представляет особой ценности, если рассматривать его как часть сценического костюма, за него можно было бы получить немалую сумму. Если его носили известные танцоры или использовали в исторически значимых выступлениях, это может значительно повысить его ценность, которую человеку, оторванному от искусства, не понять.

— Вы правы — это изделие имеет долгую и славную историю ношения многочисленными прима-балеринами, но… только и всего. Вы же, например, не можете назвать ни одного из наших танцоров, правда? Сильно сомневаюсь, что за него можно было бы выгадать «немалую сумму» из-за того, кто его носил. Нет ни мотива, ни причины, вообще ничего. Может, я и приняла бы идею о краже для коллекции, но стал бы кто-то ради этого таскать такой тяжелый сейф? Я в полной растерянности…

В конце ее голос задрожал. Она встала и взяла со стола салфетку, чтобы высморкаться.

Когда она обернулась, Ричард задал ей еще один вопрос:

— Тогда почему вы называете это проклятием? Если речь лишь о неудачной попытке кражи, тогда это, скорее, просто загадка?

На мгновение показалось, что жесткое выражение лица госпожа Катауры вот-вот сползёт. Ричард, должно быть, заметил.

Бледная, как кукла, она стиснула зубы и заговорила тихим, бесстрастным тоном. Как будто отчаянно пыталась что-то утаить.

— Балерина, которая должна была исполнять главную роль в «Драгоценностях», скоропостижно скончалась в прошлом году от болезни. Ходят… слухи, что ее давнее желание станцевать эту роль и могло вызвать… Уверена, вы понимаете о чем я.

— Не хочу показаться грубым, но сами-то вы верите в эти «слухи»?

— Конечно, нет! Я бы в жизни такое не подумала. Но…

Она на мгновение повысила голос, а затем резко замолчала. И в отчаянии стиснула зубы.

— Мои соболезнования, — сказал Ричард, склонив голову. Госпожа Катаура кивнула в ответ. Она выглядела крайне измученной. И совершенно растерянной. Вероятно, именно поэтому ей и понадобилась помощь Ричарда. Пускай его рекомендовал и близкий друг, она все равно обсуждала такую щепетильную тему с незнакомцем, да еще и иностранцем. Видимо, у нее действительно не было выбора.

Возможно, тронутый ее отчаянием мой прекрасный босс смирился с тем положением, в которое его поставили.

— Вы не возражаете, если я осмотрю эту вещь?

— Конечно, нет. Пожалуйста, прошу.

Выражение ее лица внезапно просветлело. Я повернулся к Ричарду, желая высказать свое одобрение, но слова застряли у меня в горле. Я никогда раньше не видел Ричарда таким серьезным.

Он вынул из сумки свои перчатки, проворно надел их и поклонился, прежде чем взять изумрудное ожерелье. Я, словно загипнотизированный, следил за его действиями. Мне казалось, я уже привык к нему, но нет, этот мужчина… Нет, этот человек… Нет, это существо было невероятно прекрасно. Он был прекрасен, даже когда вообще ничего не делал, но просто ослеплял, когда сталкивался с какой-то трудностью.

Его голубые глаза ярко блестели. Он внимательно изучал каждый камень. Мне и не сосчитать, на скольких языках говорил Ричард. Может, он и язык камней знал, и в этой удушающей тишине действительно вел тайную беседу с имитацией драгоценных камней.

Спустя, примерно двадцать минут, в течение которых Ричард тщательно изучал ожерелье с пятью предположительно подлинными камнями, он покачал головой.

— При визуальном осмотре я не могу идентифицировать в этом изделии ничего примечательного.

— Понятно.

Полагаю, именно такой результат они оба и ожидали. Госпожа Катаура выглядела разочарованной, но явно испытывала облегчение, когда извинилась за причиненное беспокойство. Ричард, казалось, беспокоился за нее. Но нас троих объединяло одно — ответ, вернее, его отсутствие, нас не удовлетворил.

Ну, странности в жизни случались повсеместно. Вероятно, это была просто серия инсценированных ограблений и попыток кражи. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Однако, даже окажись это настоящим проклятием, как с ним вообще можно бороться?

После этого я подождал, пока Ричард и госпожа Катаура закончат разговор. Когда мы вышли из ее кабинета, в холле под портретами нас ждала очень длинноногая фигура. На ней были белые колготки с гетрами и сапоги из овечьей шерсти, хотя лето почти наступило. Еще струящееся спортивное платье и розовая толстовка с капюшоном. Девушка выглядела так, будто только что прибежала со строительной площадки. На шее у нее болтался большой зеленый кулон. Малахит или просто какой-то зеленый круг свисал с чего-то похожего на полоску кожи.

Длинные волосы были спрятаны, поэтому я не сразу узнал ее, но это оказалась Шинкай.

— Сейги! Это действительно ты. Как необычно видеть тебя здесь.

— Да уж.

Я хотел поблагодарить ее за билеты, но совсем не ожидал вот так столкнуться с ней.

— О, извини, знаю, что выгляжу ужасно. Я только с репетиции.

— Это ты прости, что застал тебя в такой момент. Если ты ищешь госпожу Катауру, она все еще в своем кабинете, заканчивает встречу.

— Я не к ней. Кто это? — спросила Шинкай, небрежно указывая на Ричарда, стоящего рядом со мной. Интересно, знала ли она, зачем он приходил.

Ричард шагнул вперед:

— Я управляю ювелирным магазином в Гиндзе. Ричард Ранашина де Вульпиан к вашим услугам.

— О, я знаю танцовщицу по фамилии Вульпиан. Она француженка.

Шинкай, наконец, улыбнулась и заговорила с Ричардом на неизвестном западном языке. Ричард великолепно отразил ее неожиданную атаку. Я стоял и просто пялился, приоткрыв рот, пока они обменивались непонятными словами. Шинкай виновато улыбнулась мне.

— Прости. Хотя, конечно, странно — человек, о котором режиссер упомянула нам сегодня утром, должен был быть британцем. Вы, что, хафу[[7]?

[7. Японский термин, обозначающий людей смешанной расы, особенно наполовину японцев.]

— В силу некоторых личных причин я довольно хорошо знаком с языками многих стран.

— Ваш японский, конечно, просто супер. Ничего, если я спрошу, что за личные причины? Я не пытаюсь совать нос, но это как-то жутковато. Я имею в виду, все тут сходят с ума, а потом появляется какой-то парень, который, типа, почти идеален?

Ричард почти впал в ступор. Я не мог спокойно смотреть на это, поэтому вмешался.

— Ну что ж! Просто мой босс действительно хорош в изучении иностранных языков. До того, как он приехать сюда, у него был магазин в Гонконге, поэтому он знает и китайский. На днях к нам приходили клиенты в каких-то тюрбанах. Конечно, дело не только в изучении языков, а в его самоотверженной работе с людьми. Он как Танимото с камнями. Я на его попечении уже почти полгода.

— Он похож на Сёко? Хочешь сказать, он съест больше риса, если на гарнир драгоценные камни?

— Э, что? Хочу ли я знать, что это вообще значит?

— Если рядом будет изумруд «Трапиче»[8], я смогу съесть целых три порции, — произнес Ричард с каменным выражением лица. Я был просто поражен. Шинкай расхохоталась.

[8. Изумруд Трапиче – это уникальная и редкая разновидность изумруда, известная своим четким рисунком, напоминающим звезду. Этот рисунок обусловлен наличием включений внутри драгоценного камня и высоко ценится коллекционерами и любителями драгоценных камней.

]

— Извините, я и не думала, что вы такой шутник. Ну да, вы же у нас, кто, «Император сладостей»?

Шинкай улыбнулась, а Ричард метнул в меня свирепый взгляд. Ага. Кажется, я и правда упоминал об этом.

Шинкай немного расслабилась и снова представилась.

— Меня зовут Аки Шинкай. Я прима-балерина балетной труппы «Катаура». Я немного испугалась, когда услышала, что директор пригласил ювелира, о котором я никогда не слышала, поэтому пришла посмотреть. Мой любимый камень — флюорит[9], а сейчас я ищу пентагонит[10]. Хочу поставить его рядом с моим каванситом[11].

[9. Флюори́т (от лат. fluere — течь, название дано в 1529 году Агриколой в виде «флюорес» из-за его легкоплавкости (1360° C)). Флюорит является типичным флюоресцирующим минералом; при нагревании и после облучения ультрафиолетовым светом он фосфоресцирует. Хрупок, окрашен в различные цвета, бесцветные кристаллы редки.

10. Пентагонит – редкий минерал из класса силикатов. Открыт в 1973 году. Название было дано из-за того, что у минерала пять плоскостей симметрии («пента» — «пять», «гониос» — «угол»).

Пентагонит и кавансит — это минералы с очень похожей кристаллической структурой, поэтому их сложно отличить друг от друга. Пентагонит встречается реже, поэтому людей часто обманывают, продавая кавансит по более высокой цене.

11. Каванси́т — минерал, водный филлосиликат с кальцием и ванадием. Впервые обнаружен в 1960 году в округе Малур штата Орегон; описан в 1967 году. Назван по первым слогам входящих в его состав элементов: кальций, ванадий, кремний.

]

— Хм? Ты тоже увлекаешься камнями?

— Разве Сёко тебе не сказала? А еще я была в геологическом клубе.

Балерина, которая любит камни и минералы. Какая комбинация! Люди, как мне казалось, из совершенно разных миров, в конечном итоге оказывается связаны совершенно невероятным хобби. Думаю, камни действительно объединяют мир.

— Госпожа Шинкай, вы раньше работали во Франции?

— Я там училась. В старших классах я выиграла международный конкурс и заслужила право посещать любую балетную школу на выбор в течение года. Я выбрала французскую, и именно тогда выучила язык. И еще, простите, я думала, что смогу немного надавить на вас и заставить выложить все начистоту…

— Звучит пугающе…

— Слушайте, я ведь уже извинилась.

Танимото упомянула, что они вместе учились в младшей и средней школе, поэтому мне показалось странным, что Шинкай не была с ней в старших классах, но это все объясняет. Она выиграла конкурс, а затем ушла в мир балета. Неудивительно, что она казалась намного взрослее меня, хотя мы были ровесниками — наверняка, еще с тех пор точно знала, чего хочет.

— Нам рассказали, что происходит. Похоже, вам и правда пришлось нелегко.

— И не говори. Было бы намного интереснее, окажись виновником могущественный призрак.

— Вся эта история с проклятием мертвой балерины звучит довольно жутко, да?

— О, кажется, режиссер не всё вам рассказала?

Шинкай прошла в другой конец зала и жестом пригласила нас присоединиться. Поскольку многочисленные фотографии танцоров, висевшие на стене, были черно-белыми, я предположил, что все они довольно старые, но, видимо, нет. Она остановилась у самой дальней фотографии справа. На ней была балерина в белом костюме, с закрытыми глазами и молитвенно сложенными руками. Голову ее украшал цветочный венок. При ближайшем рассмотрении рамка фотографии выглядела совершенно новой.

— Кто это? — спросил я.

— Минако Катаура. Она скончалась в прошлом году.

— Катаура… Подожди, значит…

— Она была дочерью режиссера. Какое-то время люди болтали, что это кумовство, но очень скоро все увидели, насколько она талантливая танцовщица. Она была такой красивой и грациозной — словно ангел. У нее развилась остеосаркома, и в прошлом году она вернулась на небо в возрасте тридцати трех лет. Бог, вероятно, действительно принял ее за ангела и забрал себе, — голос Шинкай дрогнул, однако вовсе не от слёз.

Она была зла.

— Нашу грядущую премьеру не могли поставить несколько лет, в противном случае, в «Драгоценностях» танцевала бы Минако. Почему она должна была умереть на пике своего таланта? Это так несправедливо. Но именно поэтому я не представляю, чтобы она преследовала нас и пыталась причинить неприятности балетной труппе. Минако никогда бы не сделала такого. Мы все ужасно скучаем по ней, и мне понятно, почему людям хочется винить во всем этом ее призрак, но называть ее «проклятием» — оскорбление памяти Минако.

Я снова взглянул на фотографию. Белая одежда. Бледная кожа. Мои представления о балете — это «Лебединое озеро» и то, «чему учатся богатые девушки». В любом случае, балерины должны быть нежными, грациозными и эфирными созданиями. Но отчего-то эта фотография напоминала фотографию призрака.

Шинкай повернулась к Ричарду и умоляюще сложила руки. Это было странно. Казалось, она почти околдовывает нас, переплетая свои пальцы один за другим. Воздух вокруг неё словно потяжелел.

— Все тут на грани, поэтому, пожалуйста, если вы что-нибудь узнаете — хоть что-то! — пожалуйста, дайте мне знать. У Накаты уже есть мой номер. И если каким-то образом нам действительно понадобится экзорцизм, я сама найду храм для его проведения.

— Я понятия не имею, насколько смогу помочь, но слышал, что у вас скоро выступление. Я искренне надеюсь, что все пройдет хорошо.

— Спасибо. Мы тоже очень надеемся, что все пройдет без сучка и задоринки.

— Но, блин, вам, наверное, тяжело. Ну, я о том, что вся эта ерунда связана с одним из костюмов — в нем же должна танцевать ваша балерина, да? В том-то и проблема…

— Правда? Что ж, так уж вышло, что я и есть та самая балерина, и, честно говоря, меня это нисколько не беспокоит.

Мои глаза расширились, а Шинкай расхохоталась. Ее это нисколько не беспокоило. Как-то слишком беззаботно. Я знаю, как грубо это прозвучит, но ее бравада выглядела несколько… фальшиво. Как будто она просто храбрилась.

— Я действительно уважала Минако. И подарила ей этот кулон как талисман на удачу. Симпатичный, правда? Считается, что малахит защищает от болезней, а Минако всегда любила зеленый цвет; подарок казался мне идеальным… Хотя, думаю, все эти поверья не работают, ха, — добавила Шинкай с очередным смешком. — Минако носила его до самого конца, и режиссер вернула мне его после ее смерти. — Талисман на удачу стал напоминанием о потерянном друге. — Всякий раз, надевая его, я чувствую, как Минако присматривает за мной и оберегает.

Кажется до меня стало доходить, кем была балерина по имени Минако Катаура. Дочь госпожи Катауры и подруга, на которую равнялась Шинкай. Сердце балетной труппы. Само это здание говорило о том, что тут люди гораздо ближе друг к другу, чем обычные сотрудники. И казалось, что дыра, оставленная главной опорой труппы, все еще болезненно зияла.

И пока люди пытались заполнить эту пустоту, происходит этот странный инцидент.

Ричард поклонился Шинкай, глядя на нее с сочувствием.

— Мои глубочайшие соболезнования в связи с вашей утратой.

— Спасибо. Хотя, думаю, тяжелее всего пришлось нашему режиссеру. И раз уж она выстояла, никому из нас нет оправдания. Видимо, она дала мне эту роль в «Драгоценностях» после разговора с Минако. Та одобрила и сказала, что уверена в моем успехе… Я знаю, она болеет за меня оттуда, поэтому я должна выложиться на все сто… Тьфу, простите. Я становлюсь такой сентиментальной. В любом случае, Наката, для меня это не проблема. Я всем сердцем хочу танцевать так, чтобы Минако гордилась мной!

— Прости, я ляпнул что-то ужасное, ничего, по сути, не зная. Мне правда жаль.

— Ты такой искренний, прямо как Сёко.

Шинкай рассеянно улыбнулась, прямо, как тогда, в Синдзюку. Она и правда выглядела крайне измотанной. Кто-то внизу позвал Шинкай, и она отозвалась, перегнувшись через перила. На втором этаже стоял пожилой мужчина в комбинезоне. Он выкрикнул что-то начет генпрогона и… меток? На каком это вообще языке?

— Уже иду! — крикнула в ответ Шинкай. — Похоже, мой побег обнаружен. Простите, мне пора возвращаться.

Она поклонилась нам. Глядя на нее, я кардинально менял свое представление о балеринах. Она казалась обычной спортсменкой. А я-то думал, что только феи бывают балеринами.

Ричард перегнулся через перила и заметил старика на втором этаже.

— Кто это?

— Йошида-старший. Э-э, его внук тоже у нас работает, поэтому мы называем его «Йошида-старший», а внука — «Йошида-младший», чтобы не путаться. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, просто спросите его. Он целую вечность работает у нас за кулисами. И занимается всем подряд — монтировкой сцены, реквизитом, декорациями — мастер на все руки.

— Погоди.

В таком случае, выходит, он — главный подозреваемый? Я бросил на нее выразительный взгляд, и Шинкай расхохоталась.

— На мой взгляд очевидно, но все же — человек его возраста в жизни бы не сдвинул с места такой сейф. К тому же, когда ожерелье исчезло из гримерки, он так побледнел, что я решила, у него сердечный приступ — он даже умолял нас убить его. Мы очень волновались, думая, что он умрет, если ожерелье не найдется. Хотя, наверное, где есть свет, всегда будет тень, да?

— Мы тут не пытаемся изображать из себя детективов…

— Прости. Но он занимался реквизитом, поэтому, если хотите узнать что-нибудь о качестве камней, страховом полисе или других подобных документах, поговорите с ним. В любом случае, мне надо бежать!

Шинкай сбежала по лестнице. Добравшись до танцевального зала, она развернулась к нам и грациозно поклонилась. В этот момент атмосфера вокруг нее изменилась — словно по волшебству ее руки и ноги словно поплыли. Но когда она спустилась по лестнице и скрылась в коридоре, веселая улыбка исчезла с ее лица, оставив после себя лишь застывшее, бледное выражение. Думаю, я все-таки не ошибся насчет перенапряжения.

«Изумрудная» балерина — танцовщица, которая оказалась в самом центре этой неразберихи — давняя подруга Танимото. Я невольно застонал. Все это ужасно давило на меня.

Прямо возле здания балетной труппы находилось дешевое итальянское сетевое кафе. Мы выбрали уединенную кабинку, подальше от посторонних глаз. Я принес нам воду в стаканах и сел. Ричард сложил пальцы домиком. Казалось, он чувствовал мои смущение и нетерпение.

— Слушаю? Тебя что-то интересует?

— У меня куча вопросов. Я вообще ничего не понимаю.

 — С чего начнем?

— С телефонного звонка на днях, пожалуйста.

Ричард выглядел раздраженным, но сказал: «Хорошо», — и принялся объяснять.

В пятницу вечером ему позвонила госпожа Катаура. Она попросила его взглянуть на колье, учитывая, что дело связано с драгоценными камнями, но Ричард отказался, сказав, что тут нужен экзорцист или частный детектив, а он точно не один из них. В субботу она внезапно появилась в магазине, и поскольку я упомянул, что знаком с Шинкай, он согласился взглянуть — только взглянуть на колье, и больше ничего.

— Итак, что думаешь об изумрудах?

— Ну, на первый взгляд, совершенно обычное украшение. Полагаю, чтобы определить прокляты они или нет, нужен человек с оккультными способностями.

— Логично…

Думаю Ричарду было бы немного легче зарабатывать деньги, умей он определять такое, просто глядя на камни. Я открыл папку с изображениями на своем телефоне и вытащил картинку, которую прислала мне Шинкай. Со словом «Драгоценности».

— Объясни, пожалуйста.

— Ты не знаком с концепцией поиска в интернете?

— Да ладно тебе! Я не силен в западных буквах. И напитки за мой счет!

— Напомни мне пожалуйста, кто тут у нас сиял от гордости, что запомнил написание моего полного имени?

— Дело не в иностранных буквах — это же твое имя! Я способен запомнить имя особенного для меня человека.

Ричард резко отвел взгляд, схватил свою чашку и прямо-таки агрессивно начал пить воду. Наверное, его ужасно мучила жажда, поскольку он залпом выпил весь стакан. Я приподнялся, решив сбегать и принести ему еще, но он велел мне сесть обратно.

Его опять перемкнуло?

— Давным-давно, где-то далеко жил-был человек по имени Джордж Баланчин.

— Пожалуйста, можно попроще? Упрощенную версию с ключевыми моментами?

— Заткнись и слушай.

— Слушаюсь, сэр.

Джордж Баланчин родился в России, некоторое время работал во Франции и основал балетную труппу в США. По-видимому, его имя звучало совершенно непроизносимо на его родном языке[12], поэтому, после того, как он оказался в США, английский вариант прижился больше. У иностранцев, конечно, ужасно сложные имена.

[12. Георгий Мелито́нович Баланчива́дзе.]

— Обычно балеты основаны на сказках, где главная балерина играет принцессу, и в финале все заканчивается счастливо. Мы склонны ассоциировать эти условности с классическим балетом. Но Баланчин популяризировал новый стиль, и его постановка «Драгоценности» — одна из таких работ. Здесь вообще нет никакой истории. Его называют «бессюжетный балет».

Значит балет без истории. То есть, обычные танцы? Как в школьном танцевальном кружке? Нет, конечно, наверняка есть огромная разница в технике между любителями и профессионалами.

Баланчин находился в расцвете таланта, когда поставил «Драгоценности». Трехактный балет, в котором каждая из трех стран, оказавших большое влияние на его жизнь, сравнивалась с драгоценным камнем.

Мотивом первого акта, «Изумрудов», является Франция.

Второго акта «Рубинов» — Америка.

А третьего, «Бриллиантов», — Россия.

— О, так вот в чем смысл ребуса Шинкай.

— Именно.

После колье, госпожа Катаура показала нам изумрудную тиару. Видимо, та шла комплектом к ожерелью. Также она достала украшения с искусственными бриллиантами и рубинами. Даже я отчетливо видел, что они ненастоящие. Поддельные бриллианты и рубины были слишком прозрачными и напоминали тонированное стекло. Таких в природе не бывает. Кажется, поддельные изумруды все же сделаны получше. Наверное, реквизит был из разных постановок.

— Камни и страны никак друг с другом не связаны — это просто личная ассоциация хореографа. Не более того.

— Ты и правда знаешь все, да?

— Пожалуй, все, что касается драгоценных камней.

— Если ты хотел продемонстрировать свою скромность, у тебя ничего не вышло.

— Что ж, в Англии скромность не является добродетелью.

Англия… Англия… Знаете, при мне уже дважды люди спрашивали Ричарда, не француз ли он. Наверное фамилия «де Вульпиан» звучит по-французски. Но всякий раз, когда кто-нибудь интересовался, откуда он родом, Ричард категорично заявлял «Из Англии» и точка. Он однажды упомянул о бабушке из Шри-Ланки, но только мне — с клиентами он никогда не разговаривал на подобные темы. Может, у него очень сложная семейная история. Если он дитя международного брака, то объяснять нюансы своего рода придется долго.

Или все ещё проще — он просто считал, что это никого не касается. Не все любят рассказывать о своей семье. Помню, как ненавидел уроки английского в школе, потому что они темы пестрели нескромными вопросами о личной жизни, типа: «Когда твоя мама приходит домой с работы?» и «Какие хобби у твоего отца?». Так что я отлично понимал Ричарда.

Пока я молча прокручивал все это у себя в голове, Ричард продолжил, словно я просил его.

— В каждом номере танцоры играют не сами драгоценные камни, а, скорее, воплощают их красоту в танце. Хотя хореография есть, четко определенного сюжета нет. Как и определяющих декораций. Просто изящный танец в условно сказочном пространстве.

— Звучит сложновато с философской точки зрения…

— На самом деле все довольно просто. Это просто попытка объединить человеческую красоту и красоту драгоценных камней.

Сочетание красоты человека и драгоценных камней. Хм. То есть спектакль похож на Ричарда? Вряд ли в мире есть более точное воплощение этого сочетания. Он излучает такую красоту, что в его присутствии просто расцветаешь. Когда мы выбирали напитки, я заметил, как на него пялился кассир. Он такой красивый, что это превращается в проблему. Я слегка запаниковал, когда Ричард заметил мой завороженный взгляд на него. Он пристально посмотрел на меня.

— У меня что-то на лице?

— Н-нет, ничего. Значит, танцующие драгоценные камни? Думаю, ему стоило выбрать родину камней, которые он выбрал. Типа Таиланд или Мьянму для рубина, Африку для алмаза, а для изумруда… Кстати, где добывают изумруды?

— Главным образом, в Южной Америке. Колумбия — самый известный производитель изумрудов. Их находят также в Бразилии и других странах, но самые прекрасные камни всегда поступали из…

Ричард внезапно замолчал. Он перестал двигаться, словно сломался. Даже не моргал. Что это с ним? Я помахал рукой перед его лицом, и он резко поднял голову.

— Ты в порядке?

— Да. Просто задумался.

Так глубоко и резко уходят в себя только гении типа Эдисона или Эйнштейна. Ричард покачал головой. Думаю, ему не очень нравился мой обеспокоенный взгляд.

— Что ж, дайте-ка подумать, человек, которого рекомендовала нам госпожа Шинкай — Йошида-старший… то есть господин Йошида. Возможно, нас ждет с ним занимательная беседа. Полагаю, госпожа Шинкай упоминала документы на изделия и тому подобное.

— Эй, ты перескакиваешь с темы на тему. С чего вдруг ты снова заговорил о балетной труппе?

— Мне кажется, я понял то, что не заметил раньше.

— Ты же сказал, что там нет ничего особенного.

— В то время не было.

Когда мне показалось, что Ричард «завис», он установил какую-то связь. Хотя лично я понятия не имел, какую. Мне казалось, с ним что-то не то. По приказу моего босса я получил счет и некоторое время сидел на своем месте, глядя на него. Ричард нахмурился.

— Знаешь, пускай ты и недоволен тем, что тебя впутали в эту историю, ты действительно полностью отдаешься делу, как только решаешь принять в нем участие, да?

— Ты здесь совершенно не при чём.

Я растерянно посмотрел на него, и в ответ получил ужасно разочарованный взгляд. Затем он слегка расслабился и приподнял бровь.

— Ты понятия не имеешь, о чём я говорю? Может ты и втянул меня в это, но теперь уже ничего не поделаешь. Ты помнишь слова госпожи Катауры? Ты обеспечил ей «дивный поворот судьбы». И точка. Похоже, звезды, под которыми ты родился, предначертали тебе помогать людям.

— Ой, да ладно тебе! Ты же знаешь, э-э, что я постоянно слышу о своей дурной привычке совать свой нос в чужие дела. Но именно поэтому я ни за что не стану намеренно кого-то куда-то втягивать. К тому же, на этот раз я действительно пытался…

Я резко остановил себя. О чем я вообще говорю? Это касается только меня, откуда столько эмоций?

— Ты действительно пытался… что?

Ричард так просто этого не оставит. Что мне ему сказать? Можно было бы просто признаться, как мне неудобно оттого, что я причинил ему столько неприятностей, поэтому я поразмыслил над своими действиями и решил постараться в будущем не допускать подобного. Но, видимо, я все равно именно это и сделал в итоге. Нелепые и бессмысленные извинения. Но ведь я не пытался сделать ничего плохого.

Пока я подбирал слова, Ричард склонил голову набок и ухмыльнулся.

— Дай-ка я угадаю. «Я думаю, что от меня у тебя сплошные проблемы, и мне жаль»?

Я ошеломленно уставился на него, а Ричард усмехнулся. Он казался раздраженным, но вместе с тем почти гордым.

— Сегодня мне весь день казалось, что кое-кто бросает на меня странно виноватые взгляды. Похоже, мне совсем не казалось. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять это.

— Н-но…

— Честно говоря, ситуация весьма странная. Хотя с твоей стороны не было никаких уловок, ты все же ты чувствуешь вину за то, что «втянул меня» в это дело. Я думаю, ты слишком много берешь на себя, и это нелепо — не ты создал эту ситуацию и специально втянул меня. Следуя той же логике, ты бы на всех обижался, если бы тебе случайно оказали медвежью услугу? Это совершенно бессмысленно.

— Я, знаешь ли, просто беспокоюсь о тебе. Ты же такой хрупкий и деликатный, чего доброго, упадешь в обморок, если взгромоздишь на себя слишком много странных дел.

— Благодарю за заботу, но она совершенно неуместна. Я не хрупкий и деликатный. Итак, какие планы? Я собираюсь вернуться в балетную труппу, а ты поедешь домой на метро?

Не смеши меня. Я практически уверен, что ты уже знаешь, каким будет ответ этого назойливого нарушителя спокойствия.

Я взял в руки свою сумку, и Ричард ухмыльнулся мне. Переходим ко второму акту Марлезонского балета[13].

[13. Крылатая фраза, указывающая на неожиданное развитие событий или развитие, о котором говорят с иронией. Аналогично, выражение «Марлезонский балет» иногда употребляется в переносном смысле для обозначения череды событий гротескного, смешного характера. В «Д’Артаньяне и трёх мушкетёрах» распорядитель бала церемониально объявляет: «Вторая часть Марлезонского балета!» — после чего, торопясь доставить подвески королеве, его сбивает с ног врывающийся в зал д'Артаньян.]

В конце этого очень долгого дня, уже дома — в своей крошечной квартирке в Такаданобабе, я взял телефон и позвонил. Не Хироми — моей матери, а Танимото. Я впервые звонил ей вечером не по поводу занятий, поэтому очень нервничал, пока она не взяла трубку, но учитывая повод, мои опасения быстро оказались беспочвенными.

— Изумруды прокляты? Звучит, конечно, странно. Поверить не могу, что Аки не поговорила со мной об этом. Мы же друзья?

Всякий раз, когда речь заходила о камнях, моя милая Танимото была одержимым экспертом. По слухам, эта страсть известна за ней еще со времен руководства геологическим кружком, где ее даже прозвали Голго. Она действительно была чрезвычайно строгой, обходительной и надежной. Конечно, грубовато звучит для девушки, но видя ее в действии, трудно придумать лучшее прозвище.

— Хотя, какой же отстой. Это должно было стать знаменательным моментом для Аки.

— Не волнуйся, мы с Ричардом занимаемся этим делом.

— Я просто и вправду не могу бросить практику…

Танимото училась на педагогическом и время от времени ездила на практику — видимо, преподавала в школе под патронатом нашего университета. И, учитывая характер работы, не могла просто взять и уйти в любое время.

До воскресного представления «Драгоценностей» оставалось всего две недели. И при обычных обстоятельствах перед премьерой люди наверняка все на нервах, а уж в этом балете и подавно.

— Сейги?

— О-о, ничего.

Я вернулся к первоначальной теме и спросил о Шинкай. Танимото подтвердила, что они вместе учились до средней школы, а затем та выиграла конкурс и перевелась во Францию.

— Я узнала о ее главной роли из группового чата кружка. Аки написала, что будет стараться изо всех сил, ведь это ее первая важная роль. Она немного рассказала о своей подруге из труппы, которая боролась с болезнью. И даже спросила, есть ли какие-нибудь камни, которые могли бы помочь. Но я не осознавала, насколько всё серьезно.

Танимото прислала мне ссылку на видео. У балетного конкурса, в котором участвовала Шинкай, был официальный канал на ютубе, где были видеоролики прошлых финалистов.

Шинкай была там немного ниже ростом, чем сейчас, и одета в белый балетный костюм. Она танцевала на сцене с логотипом конкурса и изо всех сил старалась сохранить улыбку, но выражение ее лица было немного напряженным от волнения.

Балет такой… грациозный.

Каждый шаг, каждое движение руки — воплощение плавности. Ее руки и ноги были до невозможности вытянуты, и, несмотря на то, что танцевала она на носочках, — не случилось ни одного падения. Слабая улыбка на лице говорила, что оно ей не грозит. Трудно было представить, что она не родилась такой, и все эти танцы не забавы ради. Ведь я точно знал, скольких трудов, пота и крови стоила эта легкость.

— Ну как тебе? — спросила Танимото на том конце провода. Кажется, смотрели мы видео одновременно. Я выключил режим громкой связи и поднес телефон к лицу — так казалось, будто говорит она мне прямо на ухо.

— Просто невероятно. Знаю, я ничего не смыслю в балете, но мне кажется, она была великолепна. Хотя… Сегодня я видел репетицию Шинкай, и, думаю, она каким-то образом стала еще в миллион раз лучше.

— Конечно. Конкурс проходил несколько лет назад.

Танимото была права. Я вспомнил, что произошло после того, как мы вернулись в балетную труппу.

Ричард в значительной степени доминировал во втором акте «Загадки драгоценных камней». Нам повезло, и мы застали госпожу Катауру у парадных ворот. Она согласилась помочь и познакомила Ричарда со Йошидой-старшим. Тот наотрез отказывался пускать посторонних так поздно, но сдался, когда госпожа Катаура упомянула господина Хомуру. Думаю, Хомура Трейдинг у них довольно важный спонсор. В конечном счете наша настойчивость победила, и Ричарда снова пустили в кабинет, вероятно, чтобы взглянуть на те документы, о которых он говорил.

Но впустили с условием, что пойдет он один, поэтому я остался ждать у входа. Госпоже Катауре не понравилось, что я остался подпирать двери, поэтому она пригласила меня в репетиционную комнату. Шинкай и остальные танцоры были в самом разгаре репетиции. Я взволнованно спросил ее, правда ли мне можно присутствовать. Она немного натянуто улыбнулась и сказала: «Всё, что пожелаете». Ещё упомянула, что у них есть камеры наблюдения, но установлены они не везде, поэтому посторонние вроде меня всегда должны быть на виду. Если так, значит нужно подчиниться.

Репетиционный класс по размеру напоминал аудиторию в моём университете, но все стены были увешаны зеркалами. Шинкай танцевала в центре группы посреди примерно двадцати других танцоров. На стуле сидел человек, наверное, типа инструктора, который велел им продолжать танцевать, поэтому, когда я робко вошел, никто на меня не обратил внимания. Они снова и снова разучивали одну и ту же сцену, и пианист постоянно повторял мелодию. Танцоры были одеты в футболки и трико, двигались по комнате в пределах своих позиций. Было всего двое мужчин. Оба примерно моего возраста, ужасно стройные, с изящными красивыми лицами. Они двигались так, что мне было страшно — я и не представлял, что человек способен так прыгать, растягиваться и выворачивать свои суставы. Единственное, что роднило меня с ними — наша человеческая форма. Но в самой своей сути мы явно принадлежали разным мирам.

Несколько балерин в центре двигались вокруг Шинкай. Она медленно подняла ногу к голове, но инструктор тут же одёрнул ее — слишком быстро. Она повторила еще три раза, и на ее лице не было ни намека на раздражение. Она улыбалась. Но даже после этого инструктор то тут, то там делал ей замечания.

Сначала мне было странно. Мне, непрофессионалу, она казалась прекрасной танцовщицей, но инструктор все равно придирался к каждой мелочи. Потом я понял — судя по всему, в центре сцены должен танцевать лучший. И если уж она стоит посередине — должна быть совершенством.

Когда объявили перерыв, она ухмыльнулась танцору, который пытался ее утешить.

— Все нормально. Я должна выкладываться по полной. В конце концов, Минако сверху улыбается мне.

Минако Катаура.

Стоило прозвучать этому имени, атмосфера в классе резко изменилась. Я прямо кожей почувствовал. Кто-то смотрел на нее с отвращением, некоторые опустили головы, считая ситуацию невыносимой, а другие выглядели обеспокоенными. Все произошло очень быстро, и как только перерыв закончился, все снова превратились в блестящих танцоров. Но я был уверен, что всех снедала одна мысль.

Действительно ли странные происшествия были вызваны проклятием?

Похоже, Шинкай не верила или, по крайней мере, так говорила. «Абсолютно невозможно», — сказала она. Будь я на ее месте, наверное, сказал бы тоже самое. Ведь она в центре внимания, занимает место близкой подруги, которая ушла из жизни в самом расцвете сил и таланта — как можно сваливать на нее свое «невезение»?

От улыбки Шинкай сжималось сердце. Словно та была ее последней защитой перед сокрушительным блеском сцены. Да, наверное, я просто надумываю себе, но все же.

Я примерно час наблюдал за репетицией, а потом Ричард похлопал меня по плечу, и мы ушли. Честно говоря, особого вклада в дело о проклятых изумрудах я не внес, зато мне удалось заглянуть в невероятный мир, с которым я прежде не сталкивался.

— Вы с Шинкай дружите с детства, да? Она всегда была такой невероятной?

— Да. Она всегда выкладывалась по полной. Аки хотела быть балериной, которая будет танцевать каждый день — до самой смерти. Я в то время была не особо чуткой натурой, поэтому брякнула, что она всё слишком усложняет. Аки просто рассмеялась и сказала, что это правда, зато весело и нескучно. Она всегда была такой милой.

Каждый день — ну просто марафонец. Интересно, все ли танцоры такие? Если так, то какая же печаль и разочарование для балерины умереть в расцвете сил.

Нет-нет-нет, нельзя только поэтому предполагать, что проклятие реально. Тем более Шинкай сама сказала — Минако Катаура была хорошим человеком. Если бы я умер, то вряд ли пытался бы вредить людям, которые были мне дороги при жизни. Думаю, наоборот. Мне бы, наверное, захотелось как-то помочь им, хоть немного… Нет, вообще не стоит об этом думать. Это кривая дорожка в мир оккультизма.

Я снова спросил Танимото, что она думает об истории с изумрудами. Два загадочных происшествия. Одна мертвая балерина. Внешне она, возможно, и была мягкой и воздушной феей, но по сути своей Танимото — сильный и рассудительный человек.

— Сейги, ты знаешь, что у французов в театре есть некое поверье, связанное с проклятием?

Судя по тону ее голоса, кажется, со мной говорит иная ипостась Танимото.

— Нет, даже не слышал. Французское проклятие?

— Говорят, актеры, которые носят зеленое, умирают молодыми.

Зеленый. Изумрудно-зеленый. Обычный цвет несет смерть молодым?

— Мы ведь говорим не о чём-то сверхъестественным?

— Конечно нет, — заверила меня Танимото «Голго». — В прошлом для окрашивания одежды использовали вещество под названием «медянка». По сути, это медная ржавчина. Хотя сейчас доказано, что она практически нетоксична, до недавнего времени медянка считалась смертельным ядом.

— О, понятно. Подожди, тогда…

— Конечно, я знаю, что это всего лишь суеверие. Разумеется, сценические костюмы совершенно не влияют на продолжительность жизни, — это полная чушь. На протяжении веков человеческая культура медленно, но верно развивалась, и именно поэтому я не верю в истории, которые мешают людям добиваться прогресса. Вещи не проклинают людей. Ни одежда, ни камни. Я твердо в это верю.

В ее голосе звучала сила.

«Люди — существа, которые всеми силами тянутся к достижению своих истинных желаний», — внезапно вспомнил я любимую фразу Ричарда.

Хорошо ли, плохо  — зависит от человека. Думаю, это все равно что сказать, будто фортуна непредсказуема и изменчива. Но вряд ли он имел в виду, что нужно просто сдаться, когда кругом одна безнадега. Эта фраза, скорее, пинок под зад, который проверяет на прочность решимость идти к цели. Подождите, значит ли это, что он на самом деле довольно импульсивный, несмотря на всё своё великолепие? Вроде меня? Это же невозможно, да?[14]

[14. Ребята, простите, я сделала все, что смогла. Каким образом Сейги перескочил мыслями к Ричарду, и при чем тут вообще эта фраза, кстати, сильно подкорректированная мною, как и весь этот кусок — для меня загадка, похлеще изумрудного проклятия. Давайте просто спишем отсутствие логики на одержимость Сейги своим боссом, потому что другого объяснения у меня нет. Ну да, почему бы не уплыть мыслями к родному причалу в лице (красивом, конечно же) своего босса посреди разговора с потенциальной возлюбленной? Тем более, он уже сравнил ее с бекасом и мертвой бабушкой. Где наша не пропадала, да, Сейги?))]

— Я думаю, роль в акте «Изумруды» станет вторым большим пробным камнем для Аки. Она профессионально танцует с тех пор, как вернулась из Франции, но, насколько я знаю, раньше ей не выпадала возможность получить настолько важную роль. Такое ощущение, что она материализовалась из воздуха.

— Вы с Шинкай действительно близки, да?

— Она мне прям родная.

— Э-э, родная?

— Ох! Нет! Я имела в виду крестная мать[15]! Ну, знаешь, она же дала мне прозвище «Голго».

[15. В японском языке крёстный родитель в буквальном смысле обозначает «родитель, дающий имя».]

Да, похоже на Шинкай. Я чуть не расхохотался.

— У нее определенно чутьё на имена! Это было в младших классах?

— Да. В зоне ожидания местной парикмахерской валялась куча старых комиксов, и именно туда ходили большинство моих друзей, ну и вот… Мне, конечно, немного неловко, но я не возражаю, когда Аки так меня называет.

— Мне тоже нравится твое прозвище. Оно крутое.

— Правда?

— Ты кажешься надежной и, типа, просто денди.

— Никто и никогда так обо мне не говорил.

От звука ее голоса у меня ёкнуло сердце. Я только что создал момент? Я слишком привык к нашим долгим вечерним телефонным звонкам. Когда я осознал, что сказал, моё сердце бешено заколотилось, а давление подскочило до небес. Вот дерьмо. Я скоро начну заикаться.

— Сейги, пожалуйста, позаботься об Аки. Она действительно хороший человек.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Большое спасибо. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

На самом деле, с изумрудным проклятием пока всё ещё было неясно. Решения не наблюдалось. Но мне казалось, что я оказался в стране грёз. Я запрыгнул на свою дешевую кровать, которую купил на распродаже в крупном магазине, и уткнулся головой в подушку. Какое блаженство. Вот счастье-то. Моя радость длилась ровно до того момента, как пришло сообщение от Шинкай.

«Наката, мне только что звонила Сёко. Сказала, что думает, будто ты в меня влюблен. Ты уверен, что не ввел её заблуждение? Пожалуй, тебе стоит немного поднатореть в своих попытках».

А-а-а-а!

Нет. Всё совсем не так. Танимото, ты однозначно не так меня поняла. Почему ты всегда предполагаешь, что я испытываю чувства к кому-то другому? Ужас просто. Кошмар. Чем я заслужил гнев бога любви? К счастью, Шинкай обладала достаточной интуицией, чтобы разобраться в ситуации. Я заскулил про себя, печатая ей извинения за недоразумение, и обещая в будущем стараться еще больше. И горестно стонал, пока не получил неожиданное дополнение.

«Ричард связался со мной. Сказал, что снова зайдет в пятницу. Ты что-нибудь знаешь? Режиссер выглядела испуганной. И мне тоже не по себе».

Он снова собирается вернуться в пятницу?

Я написал, что не в курсе, но она мне больше не ответила. Интересно, что происходит? Я знал, как сильно Ричард ненавидит получать случайные сообщения, но при этом сам же частенько засыпал меня ими, поэтому все же нерешительно написал:

«Я получил сообщение от Шинкай. Ты действительно снова собираешься к ним в пятницу?»

Ответ пришел мгновенно. В обычном стиле череды коротких посланий.

«Я еду в Готанду к труппе в час дня в следующую пятницу».

«Заплачу сверхурочные, если сможешь присоединиться».

«Подробности объясню при встрече».

«В зависимости от того, как пойдут дела, может быть немного опасно».

Опасно? Как?

Я спросил, могу ли я позвонить ему, и он сказал, что говорить ему неудобно. Наверное, время позднее, или его не было дома, или он всё ещё работал. Я попросил его объяснить подробнее, но он так и не ответил.

Пожалуйста, перестань на пустом месте выводить меня из себя. Просто скажи, что дело не стоит выеденного яйца.

Или же… стоит.

Я принял душ, вернулся в свою комнату и обнаружил сообщение от Ричарда.

«Ты идешь?»

«Конечно»

После этого я отправился спать. Понятия не имея, что беспокоило Ричарда, но решение уже принято. Я пойду с ним несмотря ни на что. К тому же я пообещал Танимото позаботиться о ее подруге.

На занятиях я спал на ходу, а потом, в четверг вечером, получил еще одно сообщение от Ричарда.

«Была еще одна неудачная попытка украсть ожерелье. Итого их три».

Честно говоря, у меня было предчувствие, что это произойдет. Но не хотелось, чтобы оно исполнилось.

Я понятия не имел, что происходит.

Третья неудачная попытка. Будь это действительно кто-то из труппы, вряд ли бы они так стихийно терпели неудачи. Может, действительно какая-то мистика? Нет, не может быть. Ну а что тогда?

Будет ли загадка раскрыта завтра?

Ричард, что происходит?

Был полдень пятницы. Я вошел в здание балетной труппы «Катаура». Ричард был одет в костюм, и на его лице было обычное спокойное, собранное выражение. Нас, видимо, ожидали, потому что охранники спокойно пропустили и даже поприветствовали Ричарда. Они явно успели познакомиться. Наверное, он приходил в прошлый вторник без меня. Мне сказала госпожа Катаура.

Сначала она не поверила тому, что сказал ей Ричард, но до премьеры оставалась всего неделя. И пускай она была не в восторге от его плана, все же решила осуществить его именно сейчас.

Мы прошли мимо череды маленьких аудиторий на втором этаже и оказались перед массивными дверями. По другую сторону от них находилось нечто похожее на небольшой концертный зал. Ричард подал мне знак глазами, и я открыл двери. На нас сразу обрушился звук фортепиано — шла репетиция.

Свет в маленьком зрительном зале был погашен. Горела только сцена, которая располагалась на ступеньку выше. Мы вошли прямо в разгар генеральной репетиции. Проскользнув в темноту зрительного зала, я увидел на сцене Шинкай. Ожерелья на ней не было. С ней выступали одетые в костюмы танцоры, а еще несколько, в толстовках, наблюдали из зала. Госпожа Катаура сидела в первом ряду, под сценой стояло фортепиано, а за ним играл концертмейстер в соответствии с ее указаниями.

Сцена являла собой красоту этого мира. Но не время отвлекаться.

Музыка умолкла, и в зале зажегся свет. Госпожа Катаура хлопнула в ладоши, как бы отругав исполнителей за то, что они начали болтать между собой.

— Минутку внимания, пожалуйста. Мне нужно обсудить с вами кое-что важное.

Ее голос был тихим, лицо бледным, а взгляд — жестким.

Я, стоя у двери, затаил дыхание. Ричард рядом со мной тоже замер, как изваяние.

— Это касается изумрудного ожерелья.

Госпожа Катаура держала на коленях бархатный футляр. В нём лежали изумрудные украшения, которые должны были быть на Шинкай. В зале царило напряжение.

— На днях, во время репетиции, оно снова пропало. Это третий необъяснимый инцидент, связанный с этим ожерельем. Полагаю, вы представляете, какой стресс вызвала у меня эта ситуация, поэтому я связалась с Мариенбадом.

Зал наполнил шепот. Я не представлял себе, как она могла к ним обратиться. «Вы сдали нам в аренду проклятое ожерелье, и с ним творится какая-то чертовщина»? Там наверняка бы решили, что это шутка или несчастное стечение обстоятельств. Но, учитывая, какой ужасный поворот приняли обстоятельства, может, она и правда это сделала.

Госпожа Катаура жестко продолжила.

— Это очень важный реквизит для нашей труппы, но раз уж странности продолжаются, может, стоит временно вернуть изделие из соображений безопасности. Но, к сожалению, они отказались от возврата.

Не успели все и рта раскрыть, она продолжила.

— Проклято ожерелье или нет, если с ним произойдет что-то странное, они предпочли бы, чтобы мы сами во всем разобрались. Естественно, вряд ли они верят в мистику, просто не хотят получить обратно такую проблемную вещь. Посовещавшись, мы решили, что наша труппа оставит его у себя на неопределенный срок.

В толпе раздался голос, который прозвучал громче остальных:

— Это невозможно!

Ну, вообще-то, да. Предположительно, драгоценности застрахованы. И должны быть согласованные сроки предоставления аренды. Они ни за что не отдали бы его вне рамок договора. Более того, госпожа Катаура недвусмысленно признала «проклятие». Шинкай же сказала, что балерина, в которой вся труппа души не чаяла, никогда не сделала бы что-то подобное.

Сама Шинкай стояла на сцене, молча уставившись на свои пальцы ног. Атмосфера портилась на глазах. Я перевел взгляд с госпожи Катауры на нее, и в этот момент…

— Эм, простите, — эхом разнеслось по залу.

Из правого выхода со сцены, спотыкаясь, вышел старичок в комбинезоне.

Это был Йошида-старший.

— Это правда? — спросил он, робко подходя к госпоже Катауре.

Она кивнула.

— Да. После премьерных показов я собираюсь найти нормальный храм, который решит нам этот вопрос.

— Да вы шутите. Ясное дело, его лучше вернуть.

 — Я так и хотела, но они отказались. Ничего не поделаешь.

— Так попытайтесь вразумить их! Я имею в виду, вещь же очень важная.

— Вот именно, поэтому нельзя вернуть его с таким мистическим довеском. Мы единогласно приняли решение, и назад дороги нет. Не знаю, сколько времени это займет, но, думаю, не меньше двух-трёх месяцев, если не больше.

Я напрягся. Если и был подходящий момент высказать свое мнение, то он вот-вот промелькнет мимо меня. Я как раз собирался безрассудно сунуть свой нос в разговор, когда кто-то схватил меня за талию и оттащил назад.

Ричард.

Он выскользнул из-за моей спины и бесшумно приблизился к Йошиде-старшему, затем мягко опустил руку ему на плечо. Старик судорожно вздрогнул и повернулся.

— Добрый день. Полагаю, Теруаки Йошида?

— А вы тот самый ювелир.

— Да, тот самый, за которого себя выдавал.

Голос Ричарда звучал так резко и ясно, что казался почти неуместным.

Лицо Йошиды-старшего застыло. После стратегически важного момента молчания Ричард ухмыльнулся.

— Какой блестящий план. Вы действительно заставили DEA[16] побегать за своими деньгами.

[16. Управление по борьбе с наркотиками.]

— Э-э-э!

— Похоже, интуиция меня не подвела.

Я услышал, как Йошида-старший сглотнул, а затем упал на колени, всхлипывая и причитая.

— Мне конец! Конец! Они убьют меня!

После гробовой тишины зал взорвался гомоном.

Все, что было дальше, можно охарактеризовать словом «переполох». Никто из вовлеченных в это дело, не мог перевести дух больше недели — ни балетная труппа, ни я, ни Ричард. На календаре — воскресенье, а такое чувство, будто прошел месяц. Много всего произошло.

Я ждал в вестибюле массивного девятиэтажного здания. Было уже два пополудни, значит, я просидел почти четыре часа. Я успел пролистать почти все журналы из ближайшего магазина. Казалось, будто я застрял в очереди в клинике, только вместо врачей у входа караулили полицейские с дубинками. Они уже несколько раз менялись сменами. Спасибо за вашу службу. Я поймал себя на мысли, что уже в третий раз вот так жду Ричарда. Первый раз был в участке, когда мы познакомились, второй — когда сдавали Йошиду-старшего.

Внезапно лифт открылся, и из него вышел светловолосый голубоглазый мужчина в шикарном черном пиджаке и брюках и начищенных до блеска коричневых туфлях. Естественно, взгляды всех присутствующих тут же обратились к нему. Все как обычно, но почему-то именно здесь казалось, будто эти взгляды заключили его в клетку. Я поднял руку, и Ричард подошел ко мне. Мне велели сегодня не надевать джинсы, поэтому я был в своих лучших коричневых брюках и рубашке с воротником-стойкой.

— Отличная работа. Наверное, нелегко тебе пришлось. Но трех еще нет, так что мы не опаздываем.

— И давно ты здесь?

— Мы же все равно собирались встретиться, так какая разница, где ждать? Это место еще и навевает воспоминания. Ты и в первый раз сказал что-то подобное.

— В первый раз?

— Да, в нашу первую встречу, перед участком в Харадзюку. Ты сказал, что я не обязан ждать с тобой, пока оформят твое заявление. Ну что, идём?

— Разумеется. Пусть только попытаются задержать меня. Я ухожу.

— Понятно. Тогда вперед.

Я почувствовал, что Ричарду не помешает промочить горло, поэтому протянул ему минеральную воду из торгового автомата. Интересно, ему предложили миску кацудона, как показывают в классических полицейских сериалах[17]? Нет, Ричард в жизни бы это не съел, даже если бы ему предложили. Он бы небрежно потребовал королевский чай с молоком.

[17. Популярный штамп в старых полицейских сериалах. Полицейские кормили подозреваемого свиными котлетами, чтобы задобрить и побыстрее выбить признание.]

— Я не думал, что это займет столько времени.

— Ничего удивительного. Общение с тобой — это дар Божий.

— …

Ричард уставился на меня так, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Наверное, просто устал. Я сочувственно наблюдал, как он жадно пьет воду. Ну напоить его хоть можно было?!

Сегодня его вызвали на допрос по делу балетной труппы «Катаура». Ричард не был подозреваемым, но являлся важным свидетелем. Его уже допрашивали в прошлую пятницу, но из-за крайней запутанности дела в один раз, видимо, не уложились. Я и представить не мог, что они могут так тщательно допрашивать человека, которого даже не подозревают. Очень неприятно.

Мы сели в «ягуар», припаркованный на стоянке, Ричард выкрутил руль чуть резче, чем обычно, поэтому я решил не лезть на рожон. Хотя он почти не рассказал мне, как провернул все это дело.

— Хотелось бы уточнить, тебя же спрашивали об изумрудах?

— А о чем еще по-твоему?

— Не злись. Что случилось с тем ожерельем?

— Похоже, теперь оно находится в ведении Департамента по контролю за наркотиками Министерства здравоохранения. Мне сказали, что делами, связанными с наркотиками, в Японии занимаются именно они, а не полиция. Как-то так. Прежде чем продолжить, полагаю, само собой разумеется, что…

— Все это между нами. Я знаю.

Йошида-старший занимался торговлей наркотиками. И не просто какой-то травкой или самопалом, а кокаином. В огромных количествах.

Он начал каяться ещё в зале. Даже стал умолять нас сдать его полиции. Танцоры были в шоке, а вот Ричард и госпожа Катаура даже не дрогнули. Только один пытался воспользоваться суматохой и сбежать, но я, как мы и планировали, остановил его, — это был внук Йошиды-старшего.

Поскольку никто не пострадал, и с поличным его не взяли, полицию вызывать не стали. Вместо этого мы сели в машину госпожи Катауры и направились в полицейский участок.

Прихватив изумрудное ожерелье.

После этого события развивались стремительно. Йошида-старший почти сразу признался и принялся кричать на своего внука, обвиняя во всем его.

— До сих пор не верится. Зачем такому немощному старику ввязываться в торговлю наркотиками? И как?

Ричард молчал. Наверняка успел за день наговориться с полицией. Думаю, даже у него бывают моменты, когда он предпочел бы промолчать.

Ладно, пора менять тактику.

— Эй, ты любишь ганашную карамель[18]?

[18. Нама-шоколад в виде мелких конфеток с начинкой из сливочной карамели.

]

— Откуда?

— Я вчера купил на выставке Хоккайдо в актовом зале вокзала. У меня и чек есть.

Я достал из сумки квадратную коробку карамелек. В ней лежали шесть коричневых кубиков, завернутых в бумажку, связанную с обоих концов. Внутри коробка была кирпичного цвета. Конфеты имели насыщенный сливочный вкус, но в них добавили сухофрукты, поэтому послевкусие странно освежало.

Целых десять секунд Ричард стонал, как небезызвестный доктор, заключивший сделку с дьяволом, а потом сообщил, что вынужден отказаться, поскольку не может оторвать рук от руля. Понятно. Я снял обертку с конфеты, зажал ее между пальцами и протянул в сторону водителя. Пока мы ждали сигнала светофора, прекрасная голубоглазая большая рыба клюнула на приманку прямо у меня с рук. Медленно смакуя и проглатывая сладость, Ричард с неохотой начал свой рассказ.

— После того как я вернулся с тобой в труппу, госпожа Катаура рассказала мне кое-что интересное: когда ожерелье доставили из Мариенбадского балета, оно оказалось повреждено. В страховом договоре оговаривалось, что ремонтом занимается конкретное лицо, которое получало деньги со страховки, но все это уже являлось частью сделки.

Мариенбадский балет существовал давно. Хотя в прошлом они активно выступали, из-за финансовых проблем почти прекратили свое существование и в основном перешли на аренду костюмов и реквизита. По крайней мере, именно такую историю рассказала госпожа Катаура, но расследование раскрыло совсем другую правду. После полной смены руководства оказалось, что балетная труппа превратилась в подставную компанию с базой в США, которая занималась наркоторговлей.

Госпожа Катаура понятия об этом не имела и оказалась в шоке от таких новостей, а вот Йошида-старший был связующим звеном, поэтому знал все. И не просто так все это время работал в балете разнорабочим, к тому же он бегло говорил по-английски. Собственно, он и предложил использовать для прикрытия давний договор аренды.

— Договоренность была примерно такой: оправа для изумрудов изначально была повреждена, и ее «чинил» сообщник организации, стоящей за Мариенбадским балетом.

— Его починили? И ты заметил?

— Безусловно. В то место, где должен был быть искусственный изумруд, поместили настоящий. Но настолько чистый и безупречный, что его легко можно было принять за имитацию, — небрежно ответил Ричард.

Когда он вернулся тогда со мной во второй раз, документы, которые показал ему Йошида-старший, включали схему ожерелья, где отмечалось, что лишь пять центральных камней натуральные, а остальные — подделка. И в страховке украшение оценивалось в несколько тысяч долларов. Других настоящих изумрудов в колье не было. Или, по крайней мере, не должно было быть, однако острый взгляд Ричарда заметил «лишний» настоящий камень.

— Как ты на глаз смог определить подлинность изумруда? Я читал, что даже экспертам трудно отличить подделки от подлинника при беглом осмотре. Есть какой-то подвох?

— Дело опыта. Поначалу я ошибочно предположил, что все камни поддельные, но все изменилось, когда я стал искать среди них настоящий и заметил подозрительно качественный изумруд.

— А все, что было после, для меня полнейшая загадка. Как ты обо всём догадался?

— Позволь мне закончить. Йошида-старший забирал ожерелье с настоящим изумрудом, ввезенным контрабандой, и возвращал его Мариенбаду после спектаклей. Затем в заранее условленном месте человек, который занимался контрабандой, обменивал изумруд на наркотики. Такая договоренность позволяла им спокойно торговать запрещенными веществами. Думаю, это можно назвать своеобразной схемой отмывания денег. Йошиде-старшему хорошо платили за посредничество.

Все пошло наперекосяк, когда его внук тоже начал работать за кулисами. У него не было постоянной работы, поэтому старик замолвил за него словечко. Его взяли в труппу на подработку, но денег ему все равно не хватало. Расследование показало, что он сам баловался наркотиками.

Йошида-младший жил с дедом, и когда начал выпрашивать у старика денег на мелкие расходы, тот случайно проговорился, что скоро ожидает немалый барыш. Глаза у внучка загорелись, и он попросил дедушку рассказать подробности, обещая помочь. Йошида-старший сказал, что ему просто нужно сидеть и ждать. Но, разумеется, тот не послушался деда. Он начал шпионить за ним, взломал почту и нашел письма на английском языке. Прогнав их через переводчик, он понял, что с изумрудным ожерельем что-то не то.

— Шинкай рассказала мне об этом по телефону. Видимо, госпожа Катаура сказала ей.

— Возможно, стоит порадоваться, что Йошида-старший не посвятил внука в свои планы.

— Какая сюрреалистичная история. Старик-наркоторговец и внук, пытавшийся совершить кражу, хотя понятия не имеет, во что ввязался.

Йошида-младший планировал сбежать с изумрудами. Я не знаю подробностей, но скорее всего, он решил, что это афера, и ожерелье на самом деле стоило целое состояние, поэтому он хотел просто заложить его, а с остальным разобраться позже. Конечно, ничего не вышло. В первый раз он провалился, когда попытался вытащить сейф, и дед, а потом и госпожа Катаура застукали его. Йошида-старший вызвался охранять сейф, пока он прятался, а потом они вместе постарались вернуть его на место до возвращения руководителя труппы.

Йошида-младший снова попытался украсть его во время генеральной репетиции, но был тронут слезными мольбами деда прекратить — хотя тот и не объяснил почему — и в конечном счете этот план тоже закончился неудачей.

Конечно, если бы старик сообщил госпоже Катауре, что его внук пытался стащить колье, его собственному плану пришел бы конец. Поскольку особых вариантов не было, заметая следы, они с внуком решили списать всё на мистику.

— Думаю, в конце концов, всё к лучшему. Их семейная ссора привела к раскрытию… или… нет?

Верно, если бы суеверные артисты купились на историю о проклятии, о наркоторговцах никто бы не узнал. Сделка прошла бы, как только ожерелье бы вернули.

Если бы не Ричард.

И именно поэтому полиция сочла его важным свидетелем.

— Тогда, в закусочной, отчего ты решил вернуться в балетную школу? Ты вроде как внезапно глубоко задумался, а потом тебя осенило.

— Я бы не сказал, что на меня снизошло какое-то озарение. Говоря с тобой, я просто подумал, что неплохо бы еще раз взглянуть на ожерелье. Вдруг я упустил что-то в старинном дизайне оправы или какую-то уникальную особенность камней. Меня терзало смутное сомнение, будто что-то не так.

А затем, снова взглянув на ожерелье, он заметил «фальшивый» изумруд, который выглядел совсем как настоящий и находился в той части изделия, где совсем не должен был выделяться. Потом госпожа Катаура рассказала ему о повреждении ожерелья по прибытии, что лишь усилило его сомнения. Когда Йошида-старший, который следил за Ричардом, как ястреб, на минутку отлучился в туалет, Ричард заметил документы, которые просто лежали на столе. Мне прекрасно известно, что он в жизни бы не стал рыться в чужих бумагах, если бы не слова директора труппы. Поэтому, разумеется, стоило ему увидеть название мастерской по ремонту ювелирных изделий, о которой он никогда раньше не слышал, Ричард нашел номер и позвонил туда. И выяснилось, что там вовсе не мастерская, а брокер. Он выдал себя за Йошиду и поинтересовался, куда отправляли «ремонтировать» ожерелье балетной труппы. И тут дурное предчувствие Ричарда оправдалось — по данным полиции,место, где «чинили» ожерелье, было тесно связано с организованной преступностью.

— Ужасная история. Наверное, не обрати ты внимания на эту деталь, им всё бы сошло с рук. Удивительное везение, ты прямо как супергерой в последний момент спас всех — клянусь, я не имею в виду ничего странного!

— Следователи тоже сказали нечто подобное. Я просто не понимаю, почему стражи закона и всякие студенты-экономисты так зациклены на оценке изумрудов? Если бы вместо газеты по утрам ты первым делом смотрел на камни лет пять подряд или даже больше, как, по-твоему, ты смог бы развить особый проницательный взгляд?

— Ладно, прости. Хочешь еще карамельки? Есть сливочная и со вкусом апельсина!

— Если не возражаешь, — ответил Ричард. Я снял обертку и скормил еще одну конфету прекрасному карпу, умасливая его.

Я мог себе представить, что произошло в полиции. Ричард сказал, что заметил разницу между камнями и их странное положение в оправе, и тут же сам попал под подозрение. Любой, кто никогда не сталкивался с драгоценными камнями, не поверил бы Ричарду. Вероятно, положение было не из приятных.

— Наверное, ты просто удивил следователей своим наметанным взглядом. Ну обычный человек так бы не смог, правда? И вообще, кто использует драгоценные камни в торговле наркотиками? Не каждый день встретишь ювелира с такой развитой интуицией.

— Дело вовсе не в интуиции. Учитывая, где добывается большинство изумрудов, они имеют долгую и легендарную историю причастия к такого рода сделкам.

— Хм? Изумруды и наркотики? О чем ты говоришь?

— Карамель.

Я смущенно уставился на Ричарда.

— Я бы хотел еще одну.

— С каким вкусом?

— Апельсиновую.

Проглотив конфету, Ричард продолжил разговор о наркотиках, драгоценных камнях и о месте их добычи.

Колумбия — страна в южной Америке, является крупнейшим добытчиком изумрудов в мире, но именно здесь также производится кокаин. Картели, сколотившие целые состояния на наркотиках, там вовсе не редкость. До недавнего времени правительство даже проводило кампанию по поддержке фермеров, которые отказались от выращивания коки — растения, из которого производится кокаин, — предлагая им сельскохозяйственные угодья. Я поймал себя на том, что представляю чайные поля в Шидзуоке, как если бы они были полями с наркотиками, которые правительство пыталось запретить. Сумасшедший дом.

— Уже десять лет, как колумбийское правительство ввело жесткие ограничения на экспорт изумрудов. Хотя существуют проблемы, связанные с управлением рудниками, и разные сложности в торговле изумрудами, самая большая проблема, на мой взгляд, в том, насколько прочно изумруды переплетены с торговлей наркотиками. Я уверен, что студент-экономист вроде тебя знаком с концепцией отмывания денег.

— Это способ скрыть источник дохода в целях уклонения от уплаты налогов, незаконных операций с наркотиками или чего-то, что не должно отобразиться в бухгалтерских отчетах, верно?

Ричард впервые за долгое время подарил мне одно из своих «браво» — good for you.

— Молодец.

На самом деле, пока я не начал изучать экономику, даже не думал, что, по сути, банки — это в первую очередь бизнес, а уж потом финансовое учреждение. Они являются частью сферы услуг и получают прибыль за счет кредитования, депозитов и инвестирования. Если бы часть клиентов банка участвовала в незаконной деятельности, это стало бы огромной проблемой, потому что отразилось бы на бизнесе в целом. Поэтому банки иногда замораживают активы и все такое. И иногда сотрудничают с полицией, чтобы следить за подозрительными денежными операциями. И одним из приемов, который преступники используют, чтобы обойти это, является отмывание денег.

Уж лекции по деловой этике я точно не проспал.

— Возможно, трудно себе представить, но предположим, что существует препарат, который стоит миллионы, если не десятки миллионов йен за килограмм. Если ты захочешь купить его честно, потребуется много наличных, а перемещение таких крупных сумм обязательно привлечет внимание твоего банка. Не говоря уже о внесении такой крупной суммы на зарубежный счет — тогда подозрений будет еще больше.

— Иными словами, меня заменят, если я стану неосторожно разбрасываться деньгами.

— Точно. И с этой целью — и это касается не только изумрудов — драгоценные камни были бы чрезвычайно полезны, не так ли? Ювелиры, связанные с наркокартелями, продают своим иностранным клиентам драгоценные камни, а не наркотики. Своего рода, предоплаченные кредитные карты. Покупатель забирает драгоценный камень и возвращается в Японию, находит человека, торгующего настоящими наркотиками, и передает драгоценный камень. И таким образом…

Сделка завершена успешно, без ущерба для банковского счета. Драгоценные камни можно обменять на кокаин. Я в жизни бы не подумал, что прекрасные камни могут иметь такое утилитарное применение.

— Какая мерзость.

— Ты абсолютно невозможен.

— Это же просто за гранью дозволенного. Ради Бога, пусть они всех их уничтожат…

— А что, по-твоему, они делают? В каждой стране действуют чрезвычайно строгие законы о наркоторговле. Во мире множество стран, где незаконный оборот наркотиков де-факто карается смертной казнью. И вовсе не важно, гражданин ли преступник или нет. «Ой, я не знал ваших законов!» не является оправданием. Но тем не менее, существует множество организаций, которые используют такую вот закулисную манеру, как здесь.

Я чувствовал себя ужасно подавленным. Хотя сегодня настал день долгожданного и яркого события, и мы как раз ехали на это торжество красоты.

— Мне интересно, зачем этим проклятым наркоторговцам понадобилось втягивать балетную труппу? Я не говорю, что им хоть где-то можно этим заниматься, но откуда у них вообще взялась эта идея?

— Полагаю, всё потому, что международные сделки, связанные с такого рода искусством, вряд ли вызовут подозрения. Кроме того, возможность перевозить драгоценные камни через границы без необходимости их контрабанды — разумный подход к защите ценных активов. Честно говоря, на мой взгляд, это довольно умно.

Хотя слова Ричарда можно было принять за комплимент, сам он был в ярости. Как и я сам. Почему люди используют такую красоту для столь ужасной цели? Держу пари, Танимото тоже разозлилась бы. Бедные, прекрасные камни.

— Но в итоге дельце скатилось от торжественного к смешному. Знаешь, в тот момент, прижав старика, ты выглядел весьма пугающим.

— Я просто пытался вывести его из равновесия.

Йошида-старший не получил бы денег до окончания сделки, но, видимо, ему сказали пенять на себя, если ожерелье не вернется в Мариенбад вовремя.

Старик, вероятно, решил, что страх перед проклятием сыграет ему на руку и ожерелье вернут гораздо раньше. Вот почему слова госпожи Катауры о том, что украшение не будут пока возвращать, повергли его в такую панику. Наверное, думал, что его убьют. Поскольку напрямую наркотиками он не торговал, полиции трудно будет что-либо доказать, но когда его взяли под стражу, он тут же проболтался обо всей операции в обмен на защиту. Однако отсидеть ему, видимо, все же придется.

— Это ты посоветовал госпоже Катауре устроить ту сцену? Как много ты уже выяснил к тому моменту?

— У меня было чрезвычайно дурное предчувствие, когда я обнаружил фальшивого брокера. В тот момент я больше не мог отмахиваться от происходящего, поэтому просто изложил ей свою догадку, как есть. И госпожа Катаура сказала, что чему быть, того не миновать, поэтому она пойдёт на всё. В конце концов, она больше всех ненавидела слухи о проклятии.

— Какая отважная женщина. А что ты сказал старику Йошиде? Про Де…чего-то-там? Это какой-то геммологический термин?

— DEA — это американское управление по борьбе с наркотиками. Поскольку он точно слышал об этой структуре, угроза, похоже, сработала.

Управление по борьбе с наркотиками. У нас тут что, иностранный сериал? Хотя мы же говорим о Ричарде. Когда таинственный блондин внезапно вот так хлопает тебя по плечу, думаю, любой подумал бы, что расплата близка. Даже если он просто блефовал.

Но все же.

— Я очень в этом сомневаюсь, но ты же не какой-то агент под прикрытием, да?

— Карамель.

— Больше нет, — сказал я, показывая ему пустую коробку. Ричард взглянул на неё, затем на мое лицо в отражении на лобовом стекле и снова перевел взгляд на дорогу.

— Думаю, люди из этой сферы должны иметь менее заметную внешность.

В его голосе слышался оттенок одиночества, хотя казалось, говорил он как конченный нарцисс. Конечно, он необычайно красив и всегда всё замечает, но в конце концов, наверное, он все же обычный ювелир. А я уж было подумал, что мой комментарий прольет немного света на то, почему он такой загадочный. Но пусть уж лучше так, чем давить на него, заставляя поневоле раскрыться.

Не прошло и пятнадцати минут, как  ягуар подъехал к стоянке рядом с парком Уэно возле театра.

Оказалось, двери уже открыли, и разодетые в пух и прах зрители один за другим входили внутрь. Поскольку билеты для нас уже отложили, нам оставалось лишь получить их в кассе.

— Как я выгляжу?

— Что?

Ричард привлек мое внимание и развернулся перед билетной кассой.

— Как бы то ни было, это место с дресс-кодом. Я хорошо выгляжу? Одежда, волосы, может, что-то не так?

— Ты как всегда само совершенство. Передо мной стоит самый красивый мужчина в мире.

Женщина за кассой вдруг громко зашлась в кашле. Может, простудилась? Будь у меня карамельки, я бы с ней поделился. Ричард назвал ей мое имя и получил наши билеты. Он через плечо сунул мне один и на всех парах рванул в театр. Наверное, был взволнован предстоящим зрелищем или просто нервничал? Хотя у него определенно хватало выдержки, особенно, если учесть, что он всего лишь замена Танимото в последнюю минуту.

— Не бросай меня! Я тоже нервничаю, ясно? Я впервые в подобном месте.

— Я многое хочу тебе сказать, но оставлю это на потом.

— Да, спектакль вот-вот начнется.

Он назывался «Драгоценности», и Аки Шинкай танцевала партию под названием «Изумруды».

Сегодняшнее выступление бывает раз в жизни.

Полицейское расследование провели мгновенно. В конечном счете власти пришли к выводу, что крайне маловероятна причастность еще кого-то из труппы. Йошида-старший крепко держал язык за зубами, даже родного внука не посвятил в детали. Ну и поскольку дело было международным, организация с названием на букву «Д», думаю, тоже основательно вовлечена. Наверное. Хотя, кто его знает, ведь детали расследования конфиденциальны.

Дело касалось крупномасштабной организации, торгующей наркотиками, и полиция не могла упустить возможность поймать дилеров, которым Йошида-старший должен был доставить изумруды. Поэтому копы велели членам труппы не делать ничего, что могло бы вызвать подозрения. Тем, кого в тот день не было в зале, вообще ничего не объяснили. Все должны были вести себя, как обычно, чтобы не спугнуть дилеров. Если бы спектакль отменили, а билеты вернули, труппа вполне могла бы обанкротиться, как и боялась госпожа Катаура. Поэтому, что ни делается — всё к лучшему. Однако трудно даже описать, через что прошли артисты балета за эти десять дней. Они и так изнемогали под тяжестью грядущего премьерного показа, так и Министерство здравоохранения путалось под ногами со своим расследованием. Но, несмотря ни на что, профессиональная гордость и решимость танцоров бесспорна — они до последнего старались поставить спектакль в нужные сроки.

Я спросил Шинкай, могу ли чем-нибудь помочь, и она коротко ответила:

— Обязательно приди и посмотри. Возможно, это наше первое и последнее выступление.

Я поинтересовался, не из-за расследования ли это, но она ответила, что дело не в этом. Во-первых, сейчас большинство балетных коллективов находятся примерно в одинаковом положении, и они в том числе. В театр приходят все меньше людей. Их прежние поклонники стареют, а молодежь почти не интересуется балетом. Никто не знает, какое будущее ждёт исполнительское искусство. Каждое выступление может стать последним. Несмотря на очевидную болезненность этих слов, в голосе её не было печали. Она же балерина-марафонец и всегда готова работать изо всех сил каждый божий день, даже без каких-либо гарантий. Любое выступление, как последнее.

Я сказал, что ни за что на свете не пропущу спектакль.

— Ого, какое огромное место. Почему потолок такой высокий? Обалдеть…

— Смотри под ноги.

Места, которые достала для нас Шинкай, находились в центре первого этажа пятиэтажного театра. Вид на сцену был великолепный. В последний раз я был в театре в старшей школе. Спектакль будет длиться два с половиной часа, и как такового сюжета в нём нет, но я очень постараюсь вникнуть и не заснуть.

— Ой, чуть не забыл. А как же третья попытка кражи? Дед снова помешал своему внуку? Об этом Шинкай мне и слова мне не сказала.

Ричард раздраженно посмотрел на меня с соседнего места. Думаю, зря я это сказал, учитывая, где мы находились. Нас мог услышать кто-нибудь, связанный с труппой. Я сложил руки и извинился, но Ричард просто бросил «нет» и уставился куда-то вдаль.

— Когда меня допрашивали, рассказали довольно интересную историю. Арестованный внук сказал поистине странную вещь.

Йошида Сигео грезил во сне и наяву о деньгах, которые ему достанутся, как только он продаст изумрудное ожерелье; поэтому, как только представилась возможность, пока его дедушка был занят, он снова попытался украсть его. Конечно, он не мог просто так выйти из здания, поэтому сказал, что сбегает в местный магазин кое за какими вещами для реквизитора, и попытался выскользнуть через служебный вход.

Но тут…

— Он утверждает, что кто-то окликнул его, когда он вышел через заднюю дверь.

Кто-то издалека спросил его, что он задумал. Какая-то женщина. Он в панике обернулся и увидел в коридоре, ведущем к пожарной лестнице, девушку в сценическом зеленом костюме.Она стояла в паре метров от него и буравила его взглядом. Он закричал и побежал обратно в здание. И клялся, что видел именно Шинкай, поэтому вернул ожерелье, думая, что она заметила его за кражей.

Однако.

— Следствие пришло к выводу, что в момент кражи все танцоры, одетые в зеленые костюмы, находились на сцене. Репетиция записывалась на видео, так это подтвердилось. Никто, подходящий под это описание, не должен был находиться в это время у задней двери.

— Подожди, тогда кто… Нет, погоди. С чего это Йошида-младший вообще решил, что девушка в зеленом именно Шинкай?

Ричард притих, уставившись на занавес, закрывающий сцену. В зале начал гаснуть свет. Представление вот-вот должно было начаться.

— Кулон.

— Ты имеешь в виду изумрудное ожерелье?

— Нет, малахитовая подвеска. Он сказал, что у балерины, которую он видел, на шее висел большой зеленый камень, поэтому он решил, что это была Шинкай.

Малахитовый кулон, который должен был стать талисманом на удачу, но в итоге превратился в память о покойной подруге. Я вспомнил, как Шинкай, улыбнувшись, сказала, что кулон заставляет ее чувствовать, будто Минако присматривает за ней.

— Погоди.

Быть этого не может.

— Меня спросили, знаю ли я что-нибудь об этом конкретном инциденте, или, может, я тайно кого-то отправил следить за изумрудами, — сказал Ричард, слегка покачав головой.

Я не мог вымолвить ни слова, а Ричард продолжил, словно внезапно о чём-то вспомнил.

— Изумруды с древних времен считали камнями, приносящими счастье своим владельцам. Они вроде бы несли мир семье, гармонию между влюбленными, укрепляли дружбу, способствовали духовному росту, углублению уз, а также защищали любимых людей. Изумруд называют «королевой драгоценных камней», потому что плотные включения придают камню мягкий, женственный вид. Вроде ангела-хранителя или некой богини счастья. Своего рода живая надежда для тех, кто уходит из жизни.

Я сидел совершенно ошеломленный.

— Возможно, это можно счесть долгожданным поворотом судьбы.

В зале погас свет. Настало время представления.

Занавес поднялся.

Шинкай стояла в центре сцены, одетая в зеленое, с украшениями, которые носила ее дорогая подруга, умершая такой молодой. Она выглядела как королева драгоценных камней.

Узнав, что это «бессюжетный» балет, я предположил, что, скорее всего, усну на половине, потому что ничего не пойму. Мне сказали, что хореография дает возможность зрителю следовать за ней, но я понятия не имел, как смотреть танцы без истории. Я сильно сомневался, что сумею подстроиться.

Но Шинкай со своими коллегами своей красотой стерли все мои сомнения.

Девушки на сцене даже не были похожи на людей. Это были ожившие драгоценные камни, которые волшебным образом превратились в человека. Да, истории не было, только танец. Но передо мной было прекрасное и гармоничное воплощения гения хореографа, который хотел выяснить, какие жесты и движения максимально явят красоту человеческого тела, воспетую под сказочный аккомпанемент.

Драгоценные камни так прекрасны.

Как и танцоры.

Трудно передать словами красоту, в лучах которой просто хочется нежиться и благоговеть. Я в принципе сомневаюсь, что это можно передать во всей своей полноте. Зато я понял, почему человек, создавший хореографию этого спектакля, решил использовать танец без истории. В конце концов, зачем слова, если хочешь выразить невыразимое?

«Изумруды» закончились в первые полчаса. За ними последовали огненные «Рубины» и божественные «Бриллианты», которые напоминали аудиенцию у снежной королевы. Не успел я опомниться, как представление закончилось, и я громко хлопал в ладоши.

Я словно перенесся в какое-то фэнтези, где больше двух часов бегал с прекрасными феями, только для того, чтобы снова оказаться в своем кресле, совершенно потерянным во времени.

— Невероятно. Обалдеть просто! Люди превратились в драгоценные камни!

Я никак не мог успокоиться, даже когда мы вышли из зала. Все твердил «Обалдеть!», будто меня заклинило. Ричард натянуто улыбался мне. Из-за невероятной красоты его все время принимали за танцора, и некоторые даже попросили его подписать им программки.

Ричард с улыбкой отказался.

— Ты ведешь себя так, словно видел то же самое, что и я.

— Хм? Ну, да, конечно. Это же было невероятно и просто умопомрачительно!

Ричард кивнул:

— Согласен. Замечательное представление. И меня бесконечно радует, что спектакль прошел без каких-либо проблем. Но мне интересно, представление, которое так глубоко тронуло тебя, было то же, что видел я?

— Н-но мы же с тобой вместе сидели в зале.

— Что чувствуют люди, когда смотрят на красоту без сюжета? Весьма интересный вопрос. Наверняка каждый реагирует по-своему даже на один какой-нибудь драгоценный камень. То, что ты увидел в этом спектакле — не трактовка и замысел хореографа, а твой собственный внутренний мир.

Я понятия не имел, о чем он говорил и какое это имело отношение к балету, который мы только что посмотрели. Речь ведь о людях, выражающих красоту драгоценных камней с помощью танца — по крайней мере, я так думал.

Может, Ричард действительно видел что-то совершенно другое.

— Ты сейчас свободен? Или у тебя есть планы?

— А что?

— Я просто подумал, что было бы неплохо поесть где-нибудь за пределами Гиндзы, только и всего. Мне бы очень хотелось еще немного пообщаться с тобой.

Что же все-таки увидел Ричард?

Ювелир, который сам сиял в полумраке, как драгоценный камень, смущенно уставился на меня. Затем улыбнуться, словно что-то понял. Я нахмурился. И что это, интересно, значит?

— Я уже говорил тебе об этом раньше, но, видимо, должен повторять снова и снова — убедись, что предлагаешь свое внимание именно тому, кому хочешь.

— Слушай, ну нет, так нет, если ты занят.

— Почему бы и нет? Но, полагаю, именно ты тут занят, мой рыцарь в сияющих доспехах.

Не успел я сказать, что понятия не имею, что он имеет в виду, Ричард неспешно пошел к темному переулку в противоположном направлении от стоянки.

Что? Куда, черт возьми, он направлялся? И что мне нужно было делать?

Но тут я услышал, как кто-то бежит ко мне со стороны стоянки. Я обернулся, и кто-то резко остановился прямо передо мной. Тяжело дыша и уперев руки в бока.

— Сейги, вот ты где!

— Танимото?

— Я так рада, что застала тебя. Я на всех парах рванула сюда, как только закончила практику. Аки сказала, что у них будет что-то вроде празднования премьеры? Типа вечеринки? В общем, она пригласила меня прийти. Ты ведь тоже идешь, да? Аки сказала, что связалась с тобой по этому поводу.

Я поспешно вытащил свой телефон, который выключил перед выступлением. Танимото улыбнулась, увидев, как я взволнован.

— Ну, если ты свободен, почему бы тебе не пойти со мной? Аки хотела поблагодарить тебя за помощь. Похоже, сбор в Амейоко[19],— сказала она, вглядываясь в свой телефон. Я неловко улыбнулся и обернулся. Вот на что намекал мне Ричард?

[19. Сокращенно от Амейо Якочо - рынок под открытым небом в Токио.]

— Эй, Ричард, может, пойдешь с нами…

Но он ушел.

В тот вечер темнота почти полностью окутала парк Уэно. Я снова попытался окликнуть его, но ответа не получил. Я сделал несколько шагов в том направлении, куда он ушел, но тут уже меня окликнули.

— Сейги, в чём дело? Нам сюда.

— О, точно… Уже иду.

По настоянию Танимото я направился к Амейоко. Поскольку балетная труппа все еще находилась под следствием, они не могли устроить грандиозный праздник, но, думаю, небольшая вечеринка после концерта никому не помешает. Нужно будет поблагодарить Шинкай за билеты и за то, что она позволила мне приобщиться к миру, которого я никогда раньше не видел. К тому же, я был с Танимото. Её грандиозная практика кончилась, и она была на седьмом небе от счастья.

Но по какой-то причине мне было не по себе.

Как в ожерелье, где не хватает одного из камней.

Не скажу, что меня томило дурное предчувствие, я даже не осознавал, что чувствовал. Скорее всего, я просто снова напридумывал себе лишнего. Даже не знаю, почему, но мне казалось, что однажды Ричард вот так же внезапно, как вошёл, уйдет из моей жизни, не сказав ни слова.

Что же он увидел в той неописуемой красоте на сцене?

Комментарий переводчика:

Парк Уэно:

Арт к главе: