Онлайн чтение книги Блестящие Дела Ювелира Ричарда The Case Files of Jeweler Richard
3 - 2 Дело 2. Прискорбная бирюза

Насколько рано стоит начинать готовиться к экзамену на государственную службу?

Старшекурсники говорили, что мне с лихвой хватит времени, начни я летом третьего курса, но также находились и другие: «Ты облажаешься, если в следующем году не пойдешь на курсы в академию, потому что там все гораздо жестче, чем на обычном экзамене при поступлении». И в довершение всего всякий раз, когда я получал чье-то мнение по этому вопросу, оно всегда сопровождалось одним из двух дополнений — либо: «Ну, я знаю кое-кого, кто так сделал и все равно не прошел», либо: «Я знаю кое-кого, кто так не сделал и все равно прошел».

Видимо, с серьезным отношением к делу подойдет любой способ. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Я могу начать с третьего курса, и все будет прекрасно.

Однако я не мог отрицать, что чувствовал беспокойство по мере приближения осени второго курса. Я стоял в вестибюле здания экономического факультета и листал брошюры подготовительных занятий, на которые у меня не было ни времени, ни денег, когда кто-то внезапно хлопнул меня по плечу.

— Йоу, Сейги. Ты свободен?

— Конечно. Чего тебе?

— Вообще-то, я за советом.

Парень, который улыбался мне, умоляюще сложив руки, был Такахаши, с моего курса международного права. Я пару раз ходил с ним выпить, так что мы были немного знакомы, хотя особыми друзьями нас не назовешь. А он именно ко мне пришел за советом?

Тут я заметил, что из-за его спины на меня смотрит девушка. Она выглядела просто идеально — все, от одежды до локонов на голове, было безупречным. Она с нашего факультета? Такая привлекательная девушка бросалась в глаза, ее наверняка заметили бы, учись она на одном из политологических, экономических или других факультетов Университета Касаба. Возможно, барышня ходила на занятия в кампус факультета искусств.

Девушка робко шагнула вперед, когда Такахаси представил ее как Аюми Окиту. Она училась не на факультете искусств, а на втором курсе соседнего женского колледжа Сендзиюин. Так и знал, что она не из наших. Хотя, судя по атмосфере между ними, вряд ли он привел ее, чтобы показать всем, какая у него девушка.

Окита выглядела так, словно ее серьезно что-то беспокоило.

— Итак, тут болтают, что вы подрабатываете в магазине, который торгует необычными камнями?

— Хм? О!

Я быстро перемотал свои воспоминания назад. Кажется, еще в мае мой друг с подготовительного курса, с которым я раньше работал в ночную смену на телестанции, спросил, куда я подевался, когда мы встретились в баре. Необходимость рассказывать историю о том, как я начал работать на Ричарда, вечно ставила меня в тупик — точно посыпались бы вопросы, скажи я просто, что подрабатываю в ювелирном магазине. Поэтому пришлось кое-что придумать на ходу, и в результате я увяз в еще больших подозрениях, чем те, которых пытался избежать. Короче, у них сложилось впечатление, будто я — бедный студент с таинственной высокооплачиваемой работой по выходным. Я не хотел никаких слухов, поэтому прямо перед летними каникулами объяснил, что работаю в ювелирном магазине, и, думаю, испорченный телефон дошел и до Такахаши.

— Ну, скажем так, мы и вправду имеем дело с необычными камнями. Но не в смысле образцов минералов или духовных предметов — просто самоцветы. А что?

Выражение лица Окиты смягчилось, и она сжала мои ладони в своих, как монахиня, ищущая спасения у священника:

— Пожалуйста, мне нужна ваша помощь! Я потеряла любимого человека! Прошу, помогите найти его!

Она выглядела так, словно сейчас расплачется. Совершенно ошеломленный, я посмотрел на Такахаши, не зная, что делать.

Я никогда раньше не звонил Ричарду, чтобы записать кого-то на встречу. Обычно я связывался с ним вне магазина, только чтобы спросить, сколько пачек молока купить или когда пополнить запасы бумажных полотенец — обыденно и по делу. Я в жизни не думал, что когда-нибудь лично направлю клиента в «Étranger».

В субботу я сел на самый ранний поезд, чтобы показать Оките магазин. Наш первый клиент должен был прийти в половину двенадцатого, так что в запасе оставалось еще полчаса времени.

— Добро пожаловать в «Étranger». Пожалуйста, присаживайтесь. Меня зовут Ричард, и я владелец этого заведения.

— О!

Увидев лицо моего босса, Окита ошеломленно замерла и открыла рот. Затем, почему-то на английском, сказала «спасибо» и села в одно из кресел. В ее реакции не было ничего необычного. Я уже почти привык, но лицо этого человека было нечеловечески красивым. Он бы передернулся, озвучь я ему эту мысль, но, честно говоря, мне было трудно осознать, что мы представители одного вида. Хотя генетически — если отбросить такие параметры, как рост, вес, этническая принадлежность и прочее — мы были почти идентичны, оба homo sapiens, но по какой-то причине в это верилось с трудом.

— Мой сотрудник сказал, что у вас какой-то вопрос, связанный с драгоценным камнем.

— Д-да, точно. Не могли бы вы взглянуть, пожалуйста!

Окита вытащила из своей сумочки от Гуччи маленький мешочек на шнурке. В нем была серьга из яркого светло-голубого камня. Даже я знал, что передо мной — бирюза.

— Мой парень… подарил ее мне и внезапно исчез…

Переполненная эмоциями, Окита чуть не заплакала. Однако все же рассказала нам свою историю.

Примерно два месяца назад, на летних каникулах, она начала встречаться с мужчиной по имени Ёсио Сасаки. Он жил в Токио, работал в какой-то технологической компании и всегда относился к Оките с большой любовью. Они ходили на пляж, посещали различные мероприятия и вообще весело проводили время вдвоем. Иногда даже подумывали о том, что будут делать после ее выпуска.

А потом он растаял, как дым.

На совместной фотографии, которую она нам показала, этот Ёсио Сасаки выглядел весьма симпатичным. С мягкими взглядом и красивым лицом, слегка загорелой кожей и аккуратно уложенными черными волосами, он, безусловно, был воплощением популярного парня. Я знаю, как это звучит, но вместе с тем он казался подозрительным — этаким авантюристом.

Я был уверен, что Такахаши, скорее всего, уже говорил ей, но все равно попытался — как можно мягче — намекнуть, что в мире встречаются разные люди, и честный человек молча не исчез бы, но она лишь упрямо покачала головой. Мое увещевание прошло мимо ее ушей.

— Ну будь он и вправду таким, вряд ли подарил бы мне такой подарок.

— Вы имеете в виду эту бирюзовую серьгу?

— Он сказал, что у нас все серьезно.

Все серьезно.

Самый дорогой для нее человек произнес эти слова, и это до сих пор было единственное, что ее волновало. А правдивость их - дело второстепенное. Я через стол взглянул на своего босса.

— Сомневаюсь, что вы бы подарили драгоценный камень человеку, который на самом деле вам не нравится! Вот почему я уверена, что с ним что-то случилось!

Ричард хранил молчание. Он все еще слушал.

Начнем с того, что сравнивать товары, которые Ричард продавал своим клиентам, часто использующим их для инвестиций, с подарками едва знакомой парочки, все равно что сравнивать достоинства футболистов и легкоатлетов. Но вдобавок ко всему, даже я знал, что бирюза не особо ценный камень. Может, она и не такая дешевая, как горный хрусталь, но, например, не сравнится по цене с гранатом или топазом.

— Эм, может, вы знаете, в каких магазинах продаются такие вещи? Если я смогу выяснить, где он ее купил, узнаю, что с ним случилось.

— У вас нет коробки из магазина?

— Он сам надел серьгу на меня, когда дарил… Поэтому коробки у меня изначально не было.

Хм…

Я прекрасно знаю о своей дурной привычке, не думая, совать нос в чужие дела, но даже мне понятно, что нельзя просто так очертя голову вляпываться в подобную ситуацию. Даже если мы действительно найдем этого парня, тогда… нет, тут и гадать не нужно.

Я снова взглянул на Ричарда, надеясь получить подтверждение своим мыслям, но мой красавец-босс лишь несколько раз мрачно кивнул в такт изменению выражения лица Окиты. Он с максимальным вниманием сосредоточился на своем клиенте.

— Если я правильно понимаю, этот господин Сасаки подарил вам серьгу прямо перед исчезновением?

— Да, верно.

— Замечательно. Я считаю, что было бы лучше оставить все как есть, — объявил Ричард спокойным и мягким тоном. Окита, как зачарованная, следила за ним. — Видите ли, подарок из бирюзы — это пожелание счастья. Если он бросил вас ради вашего же блага, возможно, его уход сам по себе можно счесть прекрасной демонстрацией любви.

Окита, казалось, опешила, а затем ударилась в слезы. Пора было подавать чай и сладости.

Утешившись вкусностями и убрав стопку салфеток с колен, она склонила голову и извинилась.

— Просто ваши слова заставили меня задуматься, не это ли пытались сказать мне мои друзья. Я была в такой панике и совсем не понимала, о чём они говорили, хотя получила массу советов…

— Ваши друзья?

— Сначала я обратилась к своим школьным друзьям. Но все сказали, что лучше мне забыть о нем. Как можно такое говорить, совсем не зная человека? Хотя, может, я не так их поняла… И они пытались сказать, что я больше не ребенок и должна учитывать его чувства.

Мне хотелось найти подтверждение своим мыслям, и я спросил Окиту, что она сказала друзьям. Девушка, конечно, рассказала им об исчезновении своего парня, но стоило ей упомянуть несколько деталей, например, как они вдвоем делили счет на свиданиях, или как Окита довольно часто платила за еду, и друзья внезапно изменили свое мнение, что очень ее расстроило.

— Ну я же подрабатываю и точно не нуждаюсь в деньгах, а он был счастлив, так в чем  проблема?

Какие невероятные вещи можно услышать от молодой женщины. Я полностью разделял мнение ее друзей — ей стоило забыть о нем. Даже если такой расклад его устраивал, не представляю, чтобы он сильно осчастливил ее саму.

Ричард продолжал слушать с тем же выражением лица и лишь потом очень деликатно вмешался.

— У вас есть какие-нибудь зацепки, кроме его подарка?

— Нет, ничего. К сожалению.

— Понимаю. Тогда, увы, мне будет трудно чем-то помочь вам, — сказал он и слегка поклонился.

Он действительно был идеален, что бы ни делал. Окиту, похоже, очаровала невероятная грация его поклона. Когда я провожал ее к выходу, мои мысли занимали не горько-сладкие невзгоды любви, а то изящество, с которым Ричард отклонил ее просьбу. Посоветовать ей отказаться от такого экземпляра должны были ее друзья, а не едва знакомый человек. Поэтому просто сказать, что он не может предоставить нужную ей информацию - единственный любезный и вежливый выход.

Конечно, я был не таким зрелым, как Ричард, поэтому, если парень Окиты действительно просто развлекался и использовал ее для халявной еды и прочего, он еще получит по заслугам. Во всяком случае, я одарил ее своей лучшей имитацией обаятельной улыбки Ричарда для клиентов.

— Спасибо, что пришли. Уверен, вы знаете обратную дорогу на станцию — просто пройдите по этой улице и попадете в квартал Тюо.

— Знаю, но все равно спасибо. Кстати, эм… Так здесь вы и работаете, Наката?

— Да.

— А у вас есть открытые вакансии?

— Здесь подрабатываю только я, и вряд ли у нас появятся какие-нибудь вакансии.

Ясное дело, Окита выглядела немного разочарованной, но тут же взяла себя в руки.

— Слушайте, а хотите потусить? Мои друзья пытаются подбодрить меня и собирают банду.

— Что? А Такахаши?

— Такахаши? При чем тут он? Мы просто пересекались пару раз на клубных мероприятиях между нашими университетами, вот и все.

О, бедный Такахаши, мир праху твоему. Думаю, на этом действительно все.

— В общем, если не затруднит, может, возьмете с собой Ричарда? — спросила она с блеском в глазах.

Я вежливо объяснил, что у нас очень строгие деловые отношения — из него и слова не вытянешь, и уж точно не сказать, что он расслаблялся со мной только потому, что я на него работал. Окита выглядела немного разочарованной, но настаивать не стала и быстро исчезла на улицах Гинзы. Мне было немного стыдно за свою ложь.

Я поспешно вернулся в магазин и совершенно опешил, когда вошёл туда — настроение Ричарда кардинально изменилось. У него было ужасно напряженное выражение лица. Может, он разозлился из-за того, что я привел ее в магазин? Нет, дело точно не в этом. Он был просто в ярости. Но почему? Неужели я, не заметив, отключил холодильник и все сладости испортились? Причина явно должна была быть где-то на таком уровне важности. Настолько сердитым он выглядел.

— Ч-что случилось?

— Я не решаюсь обсуждать с тобой эту тему.

— Что бы там ни было, пожалуйста, просто скажи. Я обещаю заплатить за всю испорченную еду.

— Прошу прощения?

Очевидно, дело было не в том. Я покачал головой, мол, не важно, и попросил его объяснить.

Ричард долго колебался, затем тихонько вздохнул и прошел в заднюю комнату. Только я подумал, что он собирается оставить меня в подвешенном состоянии, как мой босс вернулся с маленьким пластиковым футляром в руке. Интересно, что бы это могло быть.

— Быстрее будет просто показать, — сказал он и открыл коробочку. Внутри лежала бирюзовая серьга. Идентичная той, которую принесла Окита.

— Хм? Значит, ты знаешь ее пропавшего парня?

— Не смеши меня. Они обе подделки — лишь имитация бирюзы.

Я ошеломленно молчал.

Я бы не стал говорить, что предчувствовал такое развитие событий. Разве что сомнения у меня были в самом парне Окиты — но я даже и не думал о камне. Однажды к нам пришла клиентка, которая в качестве хобби делала браслеты из натуральных камней. Она позволила мне подержать свой из бирюзы. Помнится, издалека он и голубым-то не выглядел, и в руках почти ничего не весил. Сразу было ясно, что это — подделка, но камень в серьге Окиты казался на удивление увесистым. На нем не было характерных для бирюзы трещин, но даже я знал, что не у всей бирюзы они есть.

Однако важно совсем не это: если Ричард не знаком с парнем Окиты, откуда у него взялась эта серьга?

Мой босс сел в одно из красных кресел, скрестил ноги и поставил футляр на стол.

— Я позаимствовал ее у коллеги в Токио. Он рассказал, что на рынке появились мошенники, выдающие себя за ювелирную компанию, которые систематически снабжают молодежь поддельными изделиями.

— Что?

Мошенники? Они и продают эти поддельные бирюзовые серьги? То есть, парень Окиты — один из них? Был ли он мошенником? Ладно, может, его просто обманули в магазине и сказали, что серьга настоящая. Хотя выглядело все действительно подозрительно.

— Ну и при чем тут мошенники? Хочешь сказать, Окита — одна из их жертв?

— Тебе знакомы любовные аферы?

Да уж. Например, симпатичная барышня уговаривает тебя пойти с ней, а потом ты оказываешься в какой-нибудь дыре, среди страшных стариков, которые заставляют тебя купить ящик воды по тысяче йен за бутылку. Или одна из афер с шантажом, так любимых якудзой. Но приманкой не всегда была хорошенькая женщина — иногда мужчина или даже пожилой человек. Я и сам пару раз на таких нарывался и становился их мишенью — впервые, когда еще жил дома, и дважды после того, как вылетел из семейного гнезда. Я почти купился, но затем психанул и выбежал вон. Да, на героя я не тянул.

Когда кто-то жаловался мне на то, что попал в неприятности, — даже не объясняя, что произошло, как и почему, — я чувствовал себя совершенно обязанным пойти и помочь. Однако Окита и слова не сказала о том, что ее втянули во что-то подобное. Какое отношение ее ситуация имела к любовной афере?

— Да, но при чем тут это?

— Коллега, одолживший мне эту серьгу, сообщил еще одну интересную деталь — люди, которые работают у них «приманками» и манипулируют добычей, сдают в ломбард излишки своих бесполезных, поддельных товаров ради пары тысяч на стороне. Я и представить не мог, что так скоро увижу одно из их «творений».

Меня захлестнула волна ярости, но я быстро взял себя в руки.

Мне не почудилось — Ричард действительно вел себя странно.

Он был зол. Но почему?

Ричард прочистил горло, словно пытался развеять напряженную атмосферу, но выражение его лица оставалось суровым.

— Девушка, которая приходила к нам, не говорила, что стала их жертвой. Думаю, именно поэтому у нее до сих пор такие добрые чувства к этому Ёсио Сасаки, хотя он исчез, не сказав ни слова.

— Только не говори, что знаешь, где он может быть?

— Нет, иначе мы бы не вели этот разговор.

Судя по информации, полученной от знакомого Ричарда, мошенники базировались в заброшенных магазинчиках. Даже если соседи пытались их выгнать, те просто снова открывали магазин на том же месте столько раз, сколько им требовалось. Упорные ребята. Может, они и не располагались на первой линии, но сейчас хватало пустых помещений даже в Токио. Стоит хоть немного отойти от главной улицы, сразу натыкаешься на множество магазинов, часы работы которых трудно угадать. В университете, на одной из лекций, я узнал, что порой людей обманом заставляли заключать договор совместной аренды.

— Кстати, Сейги, ты сам не заметил, настоящий камень или поддельный?

— Нет. Он показался мне достаточно тяжелым для фальшивки.

— А странный цвет? Как будто нарисованный?

Я молча смотрел на него.

Ну, скажи он мне, что цвет неестественно ровный, вероятно, я бы смог это заметить. Но это сейчас я могу так сказать. Сам я и правда не вижу разницы, но не то чтобы у меня было достаточно навыков. В конце концов, это всего лишь я.

Ричард достал из нагрудного кармана носовой платок и протянул мне вместе с серьгой. Я не слишком понимал, что он хотел, чтобы я сделал. Отполировал, наверное?

Я сообразил, что происходит, стоило мне пару раз протереть камень мягкой тканью — на носовом платке цвета слоновой кости осталось синее пятно. Я глазам своим не верил.

— Цвет стирается! Сразу же!

— Вероятно, раскрасили каким-то маркером.

— Ну прямо детская поделка.

— Такое встречается довольно часто. Если ты когда-нибудь отправишься за границу, а к тебе подойдет ребенок и предложит купить кусочек бирюзы, в лучшем случае, тебе подсунут цветной говлит[1].

— Говлит? Что это?

— Недорогой белый камень, немного похожий на бирюзу.

— Думаю, для Турции это большая проблема.

— Турции? О, не обращай внимание на название[2] — бирюза на самом деле родом не из Турции. Камень получил свое название от французского turquois, то есть «турецкий», потому что впервые попал в Европу через торговлю с Турцией. Первоначально слово просто обозначало товар, привезенный из Турции, но в итоге стало названием как камня, так и цвета. Большая часть бирюзы сейчас на самом деле поступает из Америки. Хотя она также встречается в Мексике, Иране, Китае и множестве других мест по всему миру.

[1.

2. По-английски бирюза - turquoise, а Турция – Turkey.]

Затем Ричард объяснил, что окрашенный в «бирюзовый» цвет говлит является довольно распространенной имитацией бирюзы. Я заметил, что он предпочитает называть камень английским, а не японским словом. В конце он добавил, что, очевидно, не все подделки настолько дрянные, такой экземпляр, скорее, исключение.

— Вообще-то у бирюзы целая история разного рода имитаций. Весьма увлекательная тема.

— Значит, фальшивок много?

— Конечно. Настолько, что я бы сказал, у этого камня самая длинная история подделок. Тем не менее имитация — не всегда плохо, но я уверен, ты уже это понял.

Я знал, к чему он клонит. Многие выбирали кубический цирконий, похожий на бриллиант, хотя знали, что это не бриллиант. В принципе, проблема возникала лишь тогда, когда продавец заранее не сообщал, что камень ненастоящий. Я презирал людей, которые занимались подобным бизнесом, — нужно быть истинным злом или просто не заботиться ни о ком, кроме себя, чтобы так поступать, и меня буквально разрывало от гнева. Сейчас даже больше, чем обычно.

— Ричард, эм, о чем ты сейчас думаешь?

Сначала показалось, что он не понял, о чем я спрашиваю.

Он тупо смотрел на меня, а затем издал смешок, ужасно похожий на вздох.

— О чем я думаю? О предмете нашего разговора — бирюзе. Неужели у меня действительно такое странное выражение лица?

— Нет, просто…

Обычно Ричард был чрезвычайно сдержан во всем — он был спокойным, зрелым и непревзойденным профессионалом. Но сейчас этот образ будто слегка потрескался. Казалось, он вот-вот поддастся эмоциям. Это я всему виной?

Я замялся, а затем решил притвориться, будто мне все равно, и выпалил самым небрежным тоном, на который был способен:

— Да какая разница! Такое бывает сплошь и рядом.

Лицо Ричарда в этот момент представляло собой невероятное зрелище. Он уставился на меня с нескрываемым презрением в своих голубых глазах, словно я заявил, что собираюсь ограбить круглосуточный магазин. Его чрезмерная реакция ужасно меня взволновала, что, в свою очередь, заставило моего очень красивого босса понять, что он попался в мою ловушку. Ричард мило улыбнулся с легким оттенком разочарования. Я никогда раньше не видел такого выражения у него на лице — наконец-то я почувствовал, что он действительно человек из плоти и крови, такой же, как я.

— Верно. Но от этого оно не становится нормой. А теперь убери на столе, пока не пришел наш следующий клиент.

— Могу ли я, э-э-э, чем-нибудь помочь?

Ричард молча смотрел на меня. Выражение его лица осталось прежним — напряженным и необычайно красивым. Меня интересовали эти мошенники, но еще больше занимала причина внезапной перемены Ричарда. Наверняка его с этой темой связывает что-то большее, нежели профессиональная этика.

Я выжидательно посмотрел прямо в его голубые глаза, но он ничего не сказал, поэтому я пожал плечами и сдался.

— Ты, случайно, не знаешь, где сейчас орудуют эти аферисты? Вот бы они поджали хвост и убежали, бросив свои грязные делишки.

— Не могу не согласиться. Что ж, я как раз этим и занимаюсь, — пробормотал Ричард и удалился в заднюю комнату.

Погодите, это было странно. Он имел в виду, что уже занимался этим вопросом? Не просто собирался разобраться? Я никогда раньше не слышал, чтобы он ошибался в японском. Честно говоря, если бы он время от времени допускал ошибки, я бы чувствовал себя более уверенно в своем статусе носителя языка. Он действительно это имел ввиду?

Мой мозг, как неисправный компьютер, выдавал странные образы. Перед глазами встал серебристо-зеленый «Ягуар», летящий на невероятно высокой скорости — так быстро, что я забеспокоился, не отказали ли тормоза.

Я окликнул Ричарда, когда он закрывал дверь в свой кабинет.

— Ричард, ты ел пудинг, который я сегодня приготовил? Как тебе?

— Превосходно. Просто восхитительно.

А затем исчез за дверью.

Ричард Ранашина де Вульпиан прекрасно умел делать комплименты. Точно так же он мог язвительно критиковать ошибку, но легко хвалил хорошую работу, а его комплименты отличались особым красноречием. Он был из тех начальников, которым угождаешь с удовольствием. Ричарду на удивление нравился вкус простой домашней еды, и он с радостью ел десерты, которые я готовил. Он никогда не ограничился простым: «Это было восхитительно», — к нему прилагалось еще как минимум две строчки. И речь не о моем величии  таков стандарт вежливости Ричарда.

Однажды он сказал, что завидует мне. Назвал «сияющим», когда я, сломя голову, бежал по выбранному мною пути. На мой взгляд, идея отправиться одному в чужую страну и продавать драгоценные камни, казалась гораздо более похожей на бег стремглав по собственному пути, чем все, что я когда-либо делал. Однако теперь я понял, что он, скорее всего, говорил не о выборе карьеры, а о способности быть честным со своими эмоциями. Если ему казалось, что просто назвать плохого человека плохим или предложить помощь кому-то, когда тот в ней нуждается, было достойно его зависти, наверное, он во многом себе отказывает.

Я и правда верил в умеренность, но у меня также была склонность просто действовать на эмоциях. А вот у Ричарда был некий набор ментальных стопоров, которые сдерживали его от того, чтобы осуществить желаемое. Как кнопка безопасности, держащая в узде. Никто не жмет на тормоз без крайней необходимости.

Так что, возможно, он сдерживал себя, потому что назревали неприятности. Может, если он уберет ногу с тормоза, то рванет и станет рыцарем в сияющих доспехах даже быстрее, чем я.

Тот факт, что похвала, которую он только что мне высказал, была на две строчки короче, чем обычно, вероятно, и объяснялся нарочитой сдержанностью Ричарда.

Мой интерес к драгоценным камням даже близко не шел в сравнение со страстью Ричарда к ним. Мне и представить страшно глубину его гнева на тех людей, которые осмелились использовать их для мошенничества.

Все, что я, простой сотрудник на полставки, мог сделать для своего босса, которого знал всего шесть месяцев, — это, вероятно, немного подсластить ему чай. Я просто должен дать Ричарду возможность позлиться из-за ситуации с Окитой. Я не сдавался и не умывал руки, просто делегировал задачи.

В конце концов, если он когда-нибудь по-настоящему разозлится, вероятно, ему хватит запала, чтобы держать в страхе и меня, и еще кого-нибудь.

Это произошло в следующую субботу. Когда Ричард сказал «нашел», я точно понял, о чем он. В «Étranger» клубилось то же напряжение, что и в день прихода Окиты.

— «Счастливая Звезда»? Что это?

— Прикрытие, о котором мы говорили.

Думаю, он имел в виду место, которое аферисты использовали для привлечения покупателей. Название легко могло принадлежать ювелирному магазину или аптеке. Очевидно, оно менялось вместе с местоположением, но в данный момент именно под ним они и работали. Была даже карта довольно простоватого торгового района, в котором они находились.

— Ты попросил кого-то разыскать их?

— Конечно, нет. Я просто собрал воедино кусочки информации моего знакомого. На самом деле, найти их не составило труда.

Значит, разобрался он во всем самостоятельно. Быть не может, чтобы после разговора с девушкой на прошлой неделе у него было много свободного времени.

Я заметил что-то странное на листовке. В той части рекламы, которая напоминала информацию о товаре, распечатанную с веб-сайта, под изображениями драгоценных камней были фразы.

— Что это значит? «Приносит счастье» и «рассеивает дурные флюиды ваших прошлых жизней»?

— Похоже, они используют различные уловки для привлечения клиентов.

О, ясно, глоток-другой романтики и спиритизма. Сейчас я не мог позволить себе разозлиться. Пока я старался сохранять спокойствие, Ричард вытащил еще один лист бумаги и папку.

Ну, а там что?

— Настоящее имя этого человека не Ёсио Сасаки, а Ёсицуна Сасаки.

Значит, вот тот самый парень.

В папке были фотографии мужчины, сделанные издалека. В руках он держал газету о скачках, на земле валялись бланки ставок. Снято в профиль, но это точно мужчина с фотографии Окиты.

Видимо, он зарабатывал на жизнь разного рода аферами — романтического толка или связанные с зазыванием народа в разные сомнительные места. Окита говорила что-то про технологическую компанию? В конце досье была заметка о том, что у него была масса долгов по незаконным займам, которые он получал, обкрадывая других людей, прежде чем сбежать. Если все это правда, парень действительно профессиональный мошенник. Если бы существовало дерби[3] для парней, с которыми ни в коем случае не следует встречаться, я бы, наверное, поставил на него.

[3. Скачки.]

— Ты и это достал у кого-то из своих «знакомых»?

— Так уж вышло, что у меня есть связи в этой области.

Я не могу слететь с катушек. Еще нет. Часть моего мозга, отвечающая за здравый смысл, забила тревогу. При обычных обстоятельствах я бы, наверное, уже сорвался, но я не мог. Не сейчас. Потому что Ричард был зол. Возможно, внешне он выглядел спокойнее, чем на прошлой неделе, но я видел отголоски кипящей внутри ярости. Убери и я ногу с тормоза, кто знает, куда нас занесет? Даже если я зря беспокоился, все равно страшно было об этом думать.

— Во-сколько у нас сегодня встреча?

— В одиннадцать тридцать.

Еще целый час. До тех пор мне приходилось изображать свое обычное рабочее выражение лица. Ну, в конечном счете, у нас тут не детективное агентство. Конечно, нас частенько втягивали в странные дела, связанные с драгоценными камнями, но Ричард был ювелиром, а я работал на полставки и подавал чай. По обоюдному согласию, этот случай получился неким исключением.

Не успел я и слова сказать, как Ричард прервал ход моих мыслей.

— Кстати, Сейги, у меня есть кое-какие новости, которые, я уверен, покажутся тебе интригующими — завтра воскресенье, и у нас нет ни одного клиента по записи.

— Я думал, госпожа Ёнехара записана на воскресенье?

— Она вчера позвонила и отменила встречу. Видимо, кто-то из родных внезапно заболел.

— О, как прискорбно…

Подсознательно я понимал, на что он намекает, но до меня не сразу дошел смысл сказанного. Итак, если мы и правда появимся в этом магазине, торгующем поддельными драгоценными камнями, что тогда? Мы не полиция и не частные детективы — у нас даже клиента нет, связанного с этим делом.

— Ты серьезно?

— Весьма.

— У тебя имеется какой-нибудь опыт наезда на преступные группировки?

— Наезда? Сомневаюсь, что знаком с этим термином.

Когда я объяснил, что это жаргон из боевиков, означающий вторжение на базу враждебной группировки, ледяное выражение лица Ричарда сохранилось, но губы изогнулись в улыбке. Какой ужас. Он просто страшно красив. Я все еще был уверен, что он создание иного мира, нежели мы, смертные.

— Понимаю. Нет, у меня нет опыта «наезда» на кого-либо. Но я опытный актер — в конце концов, я родом из страны Шекспира.

— И при чем тут актерское мастерство?

Ричард ухмыльнулся.

— Прямая атака на этих негодяев, обманывающих хороших и честных потребителей, вряд ли будет особенно успешной. Но я действительно верю, что злодеи, болтающие бессмысленные слова, не имеющие ни логического, ни финансового смысла, заслуживают отведать собственного лекарства.

Я усвоил много уроков с момента начала моей работать в «Étranger», но этот, возможно, был самым трудным. Последний человек, которого вы хотели бы разозлить, — это, вероятно, тот, чей срыв предугадать невозможно.

Я продолжал убеждать себя, что все в порядке. Меня охватило смутное предчувствие, похожее на чувство, когда бесцельно гуляешь по незнакомому городу, беспокоясь, что один неверный поворот — и ты заплутаешь в аду.

Я не смог сдержаться и нервно усмехнулся.

Торговый район находился в нескольких минутах езды на машине от станции Ниши-Синдзюку, и в нем царила жутковатая тишь. Неподалеку располагался сам Синдзюку, со всем своим шумом и суетой, но это место усеивали ржавые, раскрашенные вручную вывески небольших предприятий и парочки уцелевших табачных лавок. Поскольку торговый район соседствовал с жилым, мне он показался более похожим на то место, где я вырос, в Мачиде, чем Синдзюку.

Прежде чем заехать на стоянку, расположенную чуть дальше нужного нам места, Ричард остановил свой «Ягуар» за жилым зданием, откуда мог немного понаблюдать за пресловутым магазином. «Счастливая звезда» была открыта для посетителей, хотя на фасаде не было вручную написанной вывески, зазывающей покупателей и никак не бросалось в глаза, что они вообще что-то продают. Мы ждали, чтобы узнать, на месте ли Сасаки. Около пяти минут назад в магазин вошли две женщины.

— Прямо Хэллоуин какой-то.

— Значит, ты принимаешь участие в празднествах в Сибуе?

— Нет, но в универе все наши клубы по интересам сходят с ума — кампус на целый день превращается в гигантскую костюмированную вечеринку. Студенческие комнаты отдыха полны мумий, вампиров и прочего хлама. Просто безумие.

— Если хочешь уйти, сейчас твой последний шанс.

— Не смеши меня. Разве тебе не нужен переводчик, чтобы твоя история сработала?

— Что ж, отлично.

Мы вышли из машины. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что мы собираемся сделать что-то крайне нелепое. Предложи мне такое кто-то другой, я бы попытался отговорить этого человека, но инициатором сего безумия был Ричард. Его я остановить просто не мог, поэтому, чего уж там, решил поддержать.

— Добро пож…

Сотрудник даже договорить не успел, буквально утратив дар речи. Как я тебя понимаю, дружище. Честно говоря, я чувствовал себя так же, увидев Ричарда утром. На нем были белые брюки, белый пояс с золотой фурнитурой и бледно-кремовая рубашка, поверх которой был надет белый льняной пиджак. Его обычно легкие, пышные кудри были зачесаны назад и уложены гелем, а голубые глаза казались еще более живыми и пронзительными, чем обычно. Он выглядел полной противоположностью своего обычного благовоспитанного образа усердного работника. От этого его красота казалась пугающей. Со своей стороны, я надел самую яркую рубашку с красным воротником, которая у меня была, и черные брюки, которые купил для церемонии посвящения в студенты. Завершал ансамбль ремень с массивной золотой пряжкой. Ричард одолжил мне в машине пару светло-коричневых солнцезащитных очков. Если бы мне пришлось как-то назвать наши костюмы, я бы сказал, что-то мы типа «странная парочка гангстеров». И конечно, с такими на улице лучше не сталкиваться.

Ричард серьезно посмотрел на опешившего сотрудника и быстро выдал длинную фразу на каком-то иностранном языке. Это определенно был не английский, а для французского не хватало гортанности. Звучало не слишком раскатисто, так что, вероятно, не итальянский или испанский. Забавно, конечно, что работа в «Etranger» позволила мне, так сказать, попробовать языки на вкус. Даже если сам я не мог произнести ни слова ни на одном из них.

Как мы и планировали, я подошел к нему вплотную и сказал более глубоким тоном, чем обычно:

— Пардончики за внезапное вторжение. Знакомьтесь, потрясный мастер Эдвард Бакстер — этот чел одарен способностью читать ауры драгоценных камней. Он как Санта — приносит всем счастье и удачу. А меня зовите господин Ямада.

— П-прошу прощения?

— Мы тут, короче, шлепали мимо вашей конторы, и мастер Бакстер сказал мне, что почувствовал чрезвычайно интенсивную ауру именно отсюда. Конечно, мы тот еще нежданчик, но покажите-ка нам ваше барахлишко? Я про камушки. Их-то он и хочет видеть.

— Эм? О-о, вы пришли за покупками. Понятно. Эм… это ведь не какая-то постановка для шоу со скрытой камерой или типа того, да? Не думаю, что нам такое нужно, поэтому, если вы…

— Мы пришли глянуть на ваши камушки. Извольте, нам сюда, сэр.

Я проводил Ричарда в магазин. Он сказал «Спасибо» с каким-то странным акцентом и улыбнулся. Говорил по-английски, видимо, для того, чтобы я понял. Но за что он меня благодарил? Потому ли, что я ради него ввязался в этот план и притворился переводчиком, поскольку иностранец, который не говорит, доставил бы меньше хлопот администратору? Кроме того, откуда он вообще взял «Эдварда Бакстера»?

Может, так звали друга его детства? Кстати, о вымышленных именах: я разрывался между Ямадой или Танакой, поэтому попросил Ричарда выбрать за меня.

Магазин был… ну, честно говоря, вообще не похож на магазин. Внутри стояли лишь столы и стулья. У Ричарда тоже не было выставлено никакого товара, но холодные, безликие столы этого заведения напоминали место под подносы с картошкой фри и газировкой в столовой быстрого питания. Еще сошло бы за конференц-зал, войди сейчас люди в костюмах для проведения скучной презентации. Видимо, они ничего в помещении не меняли, чтобы можно было легко собраться и съехать в любой момент.

На другой стороне зала стояло три столика, и за одним из них сидели мужчина и женщина. Мужчина оглянулся на нас. Возможно, у них в магазине одновременно мог находиться только один покупатель.

Это был Ёсицуна Сасаки.

Женщина с ним была примерно моего возраста или, может, чуть старше. Она казалась немного потрясенной тем, как наш костюмированный дуэт ворвался в магазин. Что ж, не будем вас беспокоить, просто сядьте поудобнее и притворитесь, что смотрите небольшое представление.

Сотрудница, которая пришла разобраться с нами, похоже, не была продавцом, а потому не собиралась проводить двух странно выглядящих мужчин к столику. Может, все они были зарезервированы для клиентов. Но Ричард, который притворялся, будто не понимает по-японски, просто схватил ближайший к столу администратора стул и сел. Он улыбнулся и на ломаном английском попросил показать их товары.

Ричард сверкнул очаровательной улыбкой, и мне даже не пришлось переводить, чтобы она сказала: «Одну минутку, пожалуйста», — и рванула в подсобку. Если и мог кто-то, впервые увидев эту улыбку, не быть ослепленным, наверное, только ангел или какой-нибудь скульптор, привыкший к красивым молодым мужчинам. Или мать Ричарда. Красота действительно являла собой силу.

Заставив нас подождать около пяти минут, она вернулась с черной подушечкой, на которой лежали несколько кусочков бирюзы. Наверное, цвет этих экземпляров тоже сразу бы сошел, стоило только их протереть. Ценников не было.

— Что это за камень? — спросил я.

— Бирюза.

— Настоящая?

— Самая настоящая.

Вот и всё подтверждение, которое мне было нужно. Я посмотрел на выражение лица Ричарда. Его голубые глаза были холодны как лед. Решено. Погнали.

— Все камни, которые мы продаем, источают ауру великого счастья и освещают собой ваше будущее.

— Что скажете, мастер Бакстер?

Ричард неестественно нахмурился и покачал головой, затем довольно громко разразился очередной порцией быстрой загадочной речи. Убедившись, что привлек внимание Сасаки, он посмотрел продавцу прямо в лицо и объявил:

— Они прокляты.

— А?

— Каждый из этих камней проклят. Мне больно даже смотреть на этот ужас.

Женщина, казалось, была в шоке, когда он потребовал немедленно убрать их подальше от него. Что ж, я ее понимаю: она-то думала, что он вообще не говорит по-японски, и вдруг красавчик выдает такую речь и создает проблемы. Я следовал плану и просто повторял заготовленные фразы.

— Знакомьтесь — потрясный мастер Эдвард Бакстер — этот чел одарен способностью читать ауры драгоценных камней. Он как Санта приносит всем счастье и удачу. А меня зовите господин Ямада.

Продавщица неловко кивнула в ответ на мои слова и спросила Ричарда, чем она может ему помочь. Ричард, или, лучше сказать, мастер Бакстер, прервал ее и продолжил гнуть свое.

— Я думал поговорить о камнях удачи в магазине с замечательным названием «Счастливая звезда», и что же я вижу? Проклятые камни, которые сулят одни лишь беды.

— Мастер Бакстер, вы в порядке?

— Думаю, их ужасная аура влияет на меня, — сказал Ричард, опустив голову.

Я знал, что это исключено, но все же задался вопросом, занимался ли уже Ричард подобными вещами. Тогда это объяснило бы, как он мог так уверенно нести такое. Если он действительно проворачивал когда-то такие штуки, выходит, я его совсем не знал? А император сладостей, тоже притворство? Нет, уж это должно быть правдой. Иначе и быть не может.

Продавщица по просьбе Эдварда Бакстера принесла второй набор камней, а вот за третьим пошел уже устрашающего вида мужчина. Загорелый, фигуристый, он явно занимался боевыми искусствами. Думаю, работники наконец поняли, что мы не клиенты, и это было всего лишь прикрытием. Пока мы не вошли, Ричард пытался убедить меня, что я не обязан идти с ним, но я ожидал чего-то подобного, поэтому настоял на своем. По крайней мере, я стал бы его щитом.

— Не знаю, кто ты такой, черт возьми, но если ты пришел лишь для того, чтобы мешать нам честно работать, тебе придется уйти. Иначе пеняй на себя.

— Да неужели? Господин Ямада, как вы думаете, что бы это могло значить? Он действительно намекает, что есть что-то более ужасное, чем находиться в этом магазине?

Ричард заставил свой голос звучать по-настоящему испуганным. Он оборвал мужика, не успел тот и рта раскрыть, чтобы снова нам угрожать.

— Возьмем, к примеру, вот это. Мне сказали, что это бирюза, камень, который по всем правилам должен приносить удачу тому, кому посчастливилось стать его обладателем. Однако я не ощущаю ни одного флюида от этих камней… Да, их аура наводит на мысль, что они были массово изготовлены на фабрике. Я даже не представляю, какая трагедия может произойти, если подарить такое любимому человеку.

— Ты выдвигаешь слишком смелые обвинения…

— Человек, которому его подарят, не попадет под удар бед, а вот сам даритель…

Мужчина придержал язык и уставился на светловолосого иностранца глазками-бусинками. Ричард невозмутимо встал и посмотрел мужчине прямо в глаза, словно искренне беспокоился о его благополучии. Будучи телохранителем Ямадой, я не хотел далеко отпускать его от себя, но сейчас не время все усложнять.

— Есть известная байка, что бирюза является эффективным средством от падения с лошади, но это сработало только потому, что она стала подарком отца сыну. Камень словно обладает способностью впитывать желание обеспечить чью-то безопасность и излучает его в виде защитной ауры. Но и наоборот, стоит задуматься, что случится с камнем, пропитанным желанием обманывать людей ради денег. Конечно, такой не только в жизни не станет талисманом, но и никогда не простит человека, осквернившего его такой мерзостью. Господин Ямада, что говорят о тех, кто желает зла другим?

— В итоге они выкапывают две могилы, мастер Бакстер.

— Вот именно. Каждый из этих камней излучает черную ауру. Какая трагедия. Их передают от одного человека к другому, не подозревая о растущем несчастье, которое они несут с собой.

— Если ты не закроешь свой чертов рот…

— А хуже всего у того мужчины за столиком… — Ричард резко указал на столик в глубине зала. Ёсицуна Сасаки посмотрел на Ричарда, совершенно потрясенный, словно и представить не мог, что окажется замешан в такой неразберихе.

— Я чувствую особую ауру, исходящую от этого человека. Глубоко укоренившуюся обиду на него — думаю, он многим подарил фальшивки. Драгоценные камни благословят тех, кто обращается с ними должным образом, но тем, кто относится к ним как к тупым инструментам, воздастся сполна. В этом отношении они ничем не отличаются от людей. Я не ощущаю подобной ауры от женщины рядом с ним, поэтому, либо они общались совсем недолго, либо между ними нет взаимного влечения. Только по ауре определить довольно трудно, но я счел бы ее весьма удачливой.

Женщина, сидевшая напротив Сасаки, вскочила со стула и вышла из магазина. И тут он впервые открыл рот:

— Мики, детка!.. — крикнул парень ей вослед. Голос у него был не слишком глубоким или плаксивым. Приятный на слух и, казалось, хорошо подходил для смеха. Но, судя по реакции «детки», Ричард попал в яблочко.

Ричард повернулся к мужчине, пытавшемуся ему угрожать, и сверкнул улыбкой.

— Я и близко не ощущаю такой сильной ауры от вас. По общему признанию, это всего лишь вопрос серьезности, но я советовал бы вам быть осторожным. В конце концов, людям дается всего одна жизнь. Второго шанса не будет. Осквернять ее ошибками, несомненно, необратимая глупость.

— Если продолжишь нести чушь, я вызову полицию.

— Давайте, звоните! Им обязательно нужно прийти. Возможно, нам понадобится целый спасательный отряд с такими миазмами!

— Ах ты…

— Ну-ну, сбавь обороты, чувак.

Я встал, приподнимая солнцезащитные очки и переводя внимание разгневанного мужчины с Ричарда на себя. Это в план не входило, но я с самого начала решил, что вмешаюсь, если ситуация станет слишком рискованной. Прямой зрительный контакт особенно полезен в подобных ситуациях. Я почти уверен, что люди использовали его с незапамятных времен. Казалось, мое послание прозвучало громко и ясно: если он хоть пальцем тронет Ричарда, я заставлю его пожалеть об этом. Тогда уж без полиции никак, если все закончится мордобоем. Люди из соседних магазинов наверняка заявят о драке, а вряд ли такой сомнительный бизнес захочет вмешивать сюда полицию.

Как я и предсказывал, он отступил.

Остальные сотрудники один за другим выглядывали из-за спины мужика. Их было всего трое, две — женщины, работавшие на стойке регистрации. Полагаю, это все, кто был в магазине?

— Что нам делать, мастер Бакстер?

— Вам, вам, и вам двоим там, и, конечно, вам тоже… — Ричард указал на мужчину перед собой, на трех сотрудников сзади и, наконец, на Сасаки, напряженно глядя на всех своими голубыми глазами. — Я настоятельно рекомендую срочно найти новую работу, а затем в подходящем месте привести себя в порядок. Я не сомневаюсь в силе камней, но неправильное ее использование может привести к большим несчастьям. И весьма прискорбно для самих камней. Сама сила изначально нейтральна и бесцветна, так зачем пытаться покрасить ее в такой неподходящий цвет?

Лицо мужчины внезапно исказилось. Я просто предположил, что те, кто раскрашивал и продавал камни — разные люди, но, похоже, этот был вовлечен в оба аспекта мошенничества. В принципе логично, если шайка небольшая.

В неловкой атмосфере Ричард улыбнулся, пытаясь перейти к делу.

— Что-то не так?

— Тц. Эй, ты, в темных очках, слышишь, что вещает этот псих? Ты уверен, что у него шарики за ролики не закатились?

— Да ты чего! Он же потрясный мастер Эдвард Бакстер. — Одна из сотрудниц разговаривала по телефону, вероятно, стараясь разузнать об Эдварде Бакстере, но вернулась с пустыми руками. Человек, пытавшийся запугать нас, принялся излучать по-настоящему угрожающие флюиды, так что пришло время отступить. Но мне даже не пришлось подавать ему сигнал — Ричард быстро встал и отвесил величественный, чрезмерный поклон.

— На этой ноте я с вами прощаюсь. И молюсь, чтобы вы хотя бы прислушались к шепоту камней. Я сказал свое слово.

Ричард отвесил еще один учтивый поклон, как аристократ из королевской ложи, и развернулся к выходу. Я следовал по пятам. Кто-то за спиной крикнул, чтобы принесли соль, но вряд ли где-то, кроме ресторана, найдется куча соли. После того, как я убедился, что за нами никто не гонится, мы пошли другим маршрутом, не тем, по которому пришли с места парковки «Ягуара». Ричард на обратном пути даже бровью не повел. Он и правда обладал нешуточным мужеством.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? Полагаю, твое прикрытие раскрыто.

— О, ты обо мне говоришь?

Сидя на водительском сиденье «Ягуара», Ричард выглядел так, словно это только что пришло ему в голову. Дай мне передохнуть, чувак. Казалось, я разговариваю с каким-то белым медведем, еще и одетым во все белое. Видимо, до него вообще не доходили мои слова.

— Я слегка удивился, когда ты как ни в чем не бывало выдал тот номер в истории с изумрудами, но сейчас ты вышел совершенно на другой уровень. Ты гонишь на полной скорости по очень опасному мосту.

— Мне и правда совестно за то, что втянул тебя. Ты всего лишь ни в чем не повинный студент, нанятый таинственным иностранцем. Если в будущем возникнут проблемы, с тобой все будет в порядке, просто скажи властям, что ничего не знаешь.

— Ты меня ни во что не втягивал. Я пошел с тобой, потому что сам этого захотел. Даже если я отговорю себя, как насчет тебя и твоего бизнеса?

Ричард, не говоря ни слова, пристегнул ремень безопасности и улыбнулся. Я никогда раньше такого не видел — улыбка пугающе расползалась по его губам, но не достигала глаз. Очень тревожная улыбка.

Я замолчал, и Ричард добавил почти торопливо:

— Мне очень жаль. Но ювелирная индустрия не так чиста, как ты думаешь.

Он нажал на акселератор, и машина почти беззвучно тронулась с места. Кажется, за нами никто не следил, и, думаю, можно с уверенностью предположить, что на этом все закончилось — по крайней мере, я на это надеялся.

— Когда я услышал, куда ты направляешься, я понял, что должен пойти с тобой, несмотря ни на что. Хочешь знать почему?

— Потому что тебе нравится изображать рыцаря в сияющих доспехах?

— Вовсе нет. Потому, что на этот раз его изображал ты. И гораздо серьезнее меня.

Ричард затих. Его явно озадачили мои слова.

Конечно, история с изумрудом в конечном итоге стала сенсацией, но Ричард до самого конца отказывался браться за то дело, говоря, что он ювелир, а не детектив. И вмешался, лишь узнав правду о ситуации, когда почувствовал, что выбора у него нет, и нужно было действовать. Но на этот раз все было иначе. Казалось, он едва ли не с самого начала решил ввязаться в драку. Такого Ричарда я не знал. Пускай его голос звучал так же хладнокровно и собранно, но вел он себя как совершенно другой человек. Интересно, что же такого особенного было в этой ситуации.

«Ягуар» свернул на Ясукуни-дури. Нам предстояло какое-то время ехать по этой дороге. Я небрежно пытался привлечь внимание Ричарда, пока он вел машину.

— Итак, эм… с тобой что-то случилось в прошлом? С бирюзой или… мошенничеством…?

На мой взгляд, сейчас он выглядел так, словно окончательно утратил контроль. Вероятно, за фасадом скрывался совершенно другой Ричард, которого я не знал, прямо за потрескавшимся образом его прекрасного лица. Я не собирался заставлять его особо раскрываться, но после всего просто не мог избавиться от беспокойства.

— Не совсем, — коротко ответил Ричард, затем продолжил медленным, спокойным тоном. — Однако я действительно ненавижу людей, которые используют силу камней в корыстных целях. Само собой разумеется, я питаю схожие чувства и к мошенникам, которые используют других.

— Звучит немного… обобщенно.

— Ты так просто не оставишь эту тему, да?

Я проглотил ответ и смущенно опустил голову. Ричард уставился куда-то вдаль и пробормотал:

— Когда торговец драгоценными камнями говорит покупателю, что вещь настоящая, он берет на себя большую ответственность. Это гарантия качества профессионала для любителя. Пожалуй, это во многом напоминает пару, которая говорит друг другу «Я тебя люблю».

— Поскольку тут тоже все строится на доверии?

— Именно. Эка невидаль, сегодня ты довольно быстро соображаешь.

— Ты всегда был таким вспыльчивым?

— У тебя отлично получается стимулировать меня.

Окита была свято уверена, что ее серьга настоящая, но сильно сомневаюсь, что она так уж хотела поверить в это. Вряд ли ее волновал сам камень.

Ей просто хотелось верить, что ее любили.

— Те, кто лгут людям, однажды сами будут обмануты. Это кармическая справедливость. Я просто ей поспособствовал.

— Но разве ты не ввязался в эту ситуацию еще до появления Окиты?

— Я бы не сказал, что «ввязался». Всего лишь получил некое предупреждения от коллеги по поводу них.

— Значит, поначалу ты ничего не планировал делать? Все решил приход Окиты?

Ричард не ответил. Должно быть, я попал в точку. Но почему ее история произвела на него такое впечатление? Я больше не произнес ни слова, а Ричард уставился прямо перед собой на дорогу и пробормотал, словно что-то вспоминая:

— Как думаешь, этот парень, Сасаки, довольно привлекателен, правда?

— Э-э? Ты о чем вообще?

Но он словно не слышал меня.

— Неважно, рождается ли человек таким или упорно добивается своей красоты, она несет с собой тяжелое бремя ответственности. Поэтому мне противно видеть, как этот мужчина использует свою внешность, чтобы продавать женщинам фальшивые драгоценности. А его уверения в подлинности чувств в качестве своего рода рекламного лозунга, да это просто смехотворно. Я бы так не отреагировал, будь он просто мошенником какого-нибудь закулисного бизнеса.

Ой.

Так вот в чем дело.

У меня не было особого желания сравнивать лицо Сасаки с лицом Ричарда, но, думаю, Ричард разозлился, потому что тот использовал свою внешность, чтобы продавать камни. Мне казалось, он просто хотел убрать мошенника с улиц, но, видимо, все совсем не так.

— Теперь мы возвращаемся в Гиндзу и открываем магазин. Господин Намикава назначил встречу на четыре часа дня. Буду признателен, если ты приступишь к уборке, когда мы приедем.

— Ты собираешься принимать клиентов в таком виде?

Ричард нахмурился, глядя на меня так, словно я только что ляпнул какую-то ерунду. Я почти уверен, что у меня было такое же выражение лица, когда он сказал, что хочет разгромить логово мошенников.

Ричард мне действительно нравился. Однозначно. Но я до сих пор понятия не имел, почему этот человек продавал драгоценные камни именно здесь. Ранее он работал в Гонконге — он просто пошел по маршруту азиатских стран, поэтому Япония стала следующей остановкой? То есть, в конце концов, он переедет в другое место? Поэтому, видимо, решил, что ставить палки в колеса здешним людям не доставит особых проблем?

Я уже знал по опыту, что, начни я допытываться, он все равно не даст мне нормального ответа, поэтому решил разобраться в его презрении к людям, которые используют силу драгоценных камней в эгоистических целях.

Сегодня в «Etranger» было так тихо — даже не верилось, что наш нелепый выход на прошлой неделе вообще произошел. Мы не ждали первого покупателя раньше полудня, поэтому я просто неторопливо убирался. Гранатовое дерево разрасталось, и я забеспокоился о том, сколько еще мы сможем держать его в горшке.

— Ричард, думаю, нам скоро придется его пересадить.

— Пока еще слишком рано. Я прочитал об этом на ботаническом сайте. По-видимому, самое подходящее время для пересадки — осень.

Звонок в парадную дверь прервал наш разговор. Я проверил камеру внутренней связи и увидел на экране мужчину. Обычно так рано к нам не заглядывают клиенты. Может, он забыл о дне рождения своей девушки или что-то в этом роде?

С разрешения Ричарда я открыл дверь и увидел у входа усталого на вид мужчину среднего телосложения. Он что, на спор не спал всю ночь?

— Простите… Хостесс в Роппонге сказала, что вы даете здесь советы по поводу драгоценных камней…

— Вы нуждаетесь в рекомендации? Думаю, вы по адресу. Проходите.

— Спасибо… В общем, у меня есть камень… предположительно, с очень дурной аурой…

Дурной аурой?

Усталый мужчина, спотыкаясь, вошел в магазин и плюхнулся в одно из красных кресел. Он поклонился, даже не взглянув на Ричарда, и вытащил из своей сумки пластиковый футляр с бирюзовой серьгой. Нет, не бирюзовой, похоже, но чисто белой.

Так, стоять… Я не узнал его из-за другой прически и простой рубашки поло с брюками, которые были на нем, но… это, что, Сасаки Ёсицуна?

— В общем… Речь идет об ужасных вибрациях. Я — фрилансер, но последняя фирма, где я работал, таинственным образом внезапно исчезла из города… Они даже не заплатили мне… Короче, я не верю в призраков или что-то в этом роде, но в магазин пришел один чокнутый и всех напугал, даже мой босс поджал хвост и убежал после этого…

— Какой ужас.

Бьюсь об заклад, тут поработал некий мастер Эдвард Бакстер. Невероятно, но этот Сасаки продолжал бормотать, опустив голову и уставившись на коробочку с серьгой, и даже не видел лица человека, с которым разговаривал.

— Этот псих сказал, что видит ауры… Я был в магазине, и он указал на меня — сказал, будто у меня плохая аура. Если честно, я думал, он спятил, но именно со мной произошла потом вся эта срань, так может, он действительно что-то заподозрил…

— Понятно, — кивнул Ричард и добавил самым теплым тоном, на который был способен. — Ну, в конце концов, говорят, что драгоценные камни имеют обыкновение направлять людей по желаемому пути.

— Д-да! Тот чувак тоже говорил всякие странные вещи, типа… подожди.

— Привет.

Ричард мило улыбнулся. Какой ужас. С таким лицом невозможно выдержать прямой удар — он был прекрасным монстром. Сасаки застыл на несколько секунд, словно при виде привидения, и завопил:

— А… А-а-а! Ах! Это ты! Тот самый Эдвард, как-его-там!

— Мне ясна ваша ситуация, но, полагаю, вам больше повезет получить консультацию по поводу этой поддельной бирюзы в Агентстве по защите прав потребителей, нежели у ювелира.

— Т-ты пожалеешь об этом! — выплюнул он. Не думаю, что я когда-либо слышал эту фразу не по телевизору. И на этой ноте Сасаки схватил серьгу и вышел из магазина. Значит, вся компания исчезла, бросив своего мошенника на произвол судьбы. Хотя, если бы привод покупателей в магазин считался работой, его, наверное, можно было счесть жертвой кражи заработной платы. Какой беспредел.

— Ты уверен, что стоит оставить все как есть? Он может попытаться отомстить.

— И что же, по-твоему, мне делать? Закатать его в бетон и бросить в Кандагаву? Я перейду этот мост, когда доберусь до него. Наверняка за ним охотятся сборщики долгов, и я с огромным удовольствием сообщу о его местонахождении всем заинтересованным лицам, — сказал Ричард совершенно бесстрастно. В его голосе не было и намека на легкомыслие.

С ним действительно все было в порядке? Я уже думал об этом на прошлой неделе, но Ричард, казалось, гораздо спокойнее относился к насилию, чем я себе представлял. Я провел небольшое исследование индустрии покупки драгоценных камней и прочитал, что тут расслабляться нельзя, иначе немедленно получишь удар в спину. Так что весьма логична его связь с тем страшным миром.

Но все это не имело значения. Я не мог избавиться от чувства неловкости из-за поведения Ричарда.

— Просто… позвони мне, если случится что-нибудь странное.

— Зачем? Если что-нибудь случится, я позвоню в полицию.

— Ну да, но…

Мне казалось, я дал понять, что беспокоюсь о нем, но, похоже, нет. Я нахмурился, а Ричард слабо улыбнулся.

— Я обращусь к тебе за помощью, когда сочту нужным, даже без приглашения.

— Положись на меня! Знаешь, из-за всей этой ситуации я понял, что гораздо безопаснее, если за тобой кто-нибудь присмотрит.

— Это абсолютно не твое дело. Чай!

— Сейчас будет.

Остаток дня я провел на взводе, но мошенник Сасаки больше не показывался.

На мой взгляд, фраза «Те, кто желает зла другим, в конечном итоге роют две могилы» о чувстве вины. Оно будет преследовать человека повсюду, таясь где-то в сердце. Именно поэтому эта мысль так пугала. Ведь когда я увидел Ричарда в таком непривычном виде, который собрался пойти и уничтожить злодеев, он больше меня напоминал «рыцаря в сияющих доспехах».

Однажды он сказал, что завидует мне. В последнее время я никак не мог выбросить этот разговор из головы. Кажется, я наконец-то начал понимать, что он имел в виду, хотя сейчас мой взгляд на это немного отличается от прежнего.

Возможно, он завидовал моей физической силе, ведь тогда он с легкостью мог, например, преследовать кого-нибудь. Это как если бы компактный автомобиль врезался в стену — впечатление совсем не такое, как от трактора с прицепом.

Нашей последней покупательницей в тот день была женщина в синем платье с большой бирюзовой брошью, приколотой к груди. На камне было что-то похожее на трещины, но, как ни странно, они были соответствующего бледно-голубого цвета, что придавало изделию действительно впечатляющий вид. Глядя на него, я вспомнил, что одна из прелестей крупных камней — возможность наслаждаться текстурами, созданными природой.

— У вас невероятно прекрасная брошь.

— Правда? Старшая дочь подарила, она очень беспокоилась о том, сколько раз я попадала в аварии! А вы знаете, что давным-давно один король носил бирюзу, и, благодаря его таинственной силе, он никогда серьезно не травмировался, даже когда падал с лошади? Нелепость, правда?

И она весело захохотала. Женщине на вид было за пятьдесят, и выглядела она так, словно работала в каком-то правительственном учреждении. Такую точно никто не проведет вокруг пальца.

— Вы тот самый парень из университета Касаба, о котором говорила моя дочь, да?

— Что? Кто ваша дочь?

— Я мать Аюми Окиты.

Я был ошеломлен. Мать Окиты выдавила неловкую улыбку, объяснив, что у ее бедной дочери привычка встречаться с «интересными» мужчинами, которые в конце концов бросают ее. Кажется, такое случалось с ней довольно часто. Я бы не употребил здесь слово «интересный», но разговор с ее матерью действительно немного успокоил меня. Видимо, Окита была весьма свободолюбивой личностью, в отличие от своей старшей сестры — девушки гораздо более сдержанной.

— Ну, несмотря на все неприятности, в которые она вляпывается, в ней есть стержень, и как бы там ни было, она уверенно держится на плаву, поэтому я не очень за нее беспокоюсь. А к вам я пришла за подарком для моей не слишком осторожной дочери. Давайте посмотрим все, что вы порекомендуете, — улыбнулась она.

Благодаря ей этот день стал самым прибыльным для «Etranger» со дня его открытия.

Когда она собралась уходить, я вышел проводить ее. И тут воспользовался возможностью спросить о том, чего мне до смерти хотелось, как только она представилась.

— Эм, в общем, я надеюсь поступить на государственную службу.

— О, правда? Хотите заняться национальной политикой или просто перейти в местное самоуправление?

— Национальной, по крайней мере, пока, хотя у меня нет денег на курсы подготовки к тестированию. Так что, эм, мне интересно…

— Слушаю вас.

— Как скоро мне стоит начать готовиться к тесту?

Стоило мне задать этот вопрос, я понял, какую глупость сотворил, спросив человека, который больше десяти лет назад сдавал, наверное, совершенно другой тест. Но мать Окиты от души рассмеялась и похлопала меня по спине.

— Все будет в порядке! Вы же все еще учитесь на втором курсе? Даже если не станете ходить в какую-нибудь модную школу для подготовки, пока вы изучаете нужный материал, все будет хорошо. Начинайте, как начнете, и во всем разберетесь. Есть даже такие идиоты, как один мой друг, который начал готовиться всего за месяц до экзамена и зубрил как сумасшедший, но все равно сдал. Ну, пока, — махнула она рукой и ушла.

Эта женщина преподала мне очень важный урок — и дело не в экзамене, который можно сдать, потратив всего месяц на изучение. А в том, что подарки не всегда должны быть физическими предметами. Ее горячая поддержка сняла огромный груз с моих плеч.

Если существуют камни, которые оказывают особое воздействие, когда их дарят, думаю, то же самое можно сказать и о человеческой доброте — когда человек, который вам нравится, говорит, что любит вас, это по-особенному влияет.

Значит, возможно, Ричард, назвав того парня «проклятым», тоже сделал ему своего рода подарок. Хотя, конечно, это также превращало его в проклятие.

Он использовал фразу «кармическая справедливость». Мошенник получил по заслугам. Но Ричард сказал не только это. Еще фразу, которую, я уверен, он знал и без меня.

Те, кто желает зла другим, в конечном итоге роют две могилы. И человек, который оказывается во второй могиле, — тот же, кто ее копал.

Чувство было мимолетным, и я легко мог бы отшутиться, но в глубине души я чувствовал себя по-настоящему неуютно из-за красивого, словно куколка, ювелира, который любил сладости.

Комментарий переводчика:

Арт к главе: