Онлайн чтение книги Цикл Неизбежности Circle of Inevitability
Глава 1002 - Ответ На Вопросы

Глядя на свое прошлое "я", подвешенное в прозрачном "коконе", Франка ощутила, как в голове вспыхивает и бурлит поток мыслей — словно вскипающая овсянка.

Что это за место?

Это травма сознания Господина Шута или Небожителя?

Я действительно была вот так — запечатана в "коконе", висящем у Врат Света, с момента потери памяти и до завершения переселения?

А в остальных "коконах" — члены исследовательского общества?

Что обозначают те три пустых «кокона»?

Кто подвесил нас сюда?

Это так похоже на проявление Высокой Последовательности Пути Провидца…

Неужели это сделал Небожитель?

Значит, это и есть психологическая травма Господина Шута?

Он…

Пока эти мысли проносились в голове Франки, за сияющими Вратами Света рассеялся участок серого тумана, открыв взору сферу.

Это было изображение планеты с Луны, из космоса.

Франка узнала северный и южный континенты, западный, покрытый серовато-белой дымкой, и восточный, погруженный во тьму.

В тот же момент в ее ушах зазвучал голос, полный торжественной интонации:

"У этого места есть древнее имя. Оно зовется…"

"Чернобыль!"

"У этого места есть древнее имя. Оно зовется…"

"Чернобыль!"

Пока эхом разносился голос, Франка застыла, уставившись на знакомую и в то же время чужую планету, сокрытую в глубине серого тумана, на четыре континента — восток, юг, запад и север — которые хоть и изменились, но были все еще узнаваемыми. Ее будто пронзила молния.

И вдруг ей стали ясны многие вопросы, на которые раньше она не могла найти ответов — или же намеренно избегала некоторых ответов, стремясь найти другие объяснения.

Почему в этом мире тоже 365 дней в году, и дополнительный день раз в четыре года…

Почему в сутках тоже 24 часа, в часе 60 минут, в минуте 60 секунд…

Почему строение человеческого тела идентично земному, и большая часть элементов имеет соответствия…

Почему сон Господина Шута был о современном городе…

Почему его город-марионетка назывался Утопией…

Почему его воплощения звались Герман Спэрроу и Мерлин Гермес…

…

Франка безучастно смотрела на странную, но такую знакомую планету, на четыре континента и мечтательные синие океаны, живущие в ее памяти. Слезы — соленые и теплые — уже стекали по ее лицу, и она даже не замечала этого.

Разум подсказывал ей ответ, но сердце отказывалось его принимать.

Возможно, этот мир — Земля…

Франка уже едва что-то видела сквозь пелену слез, но не смела закрыть глаза — боялась снова увидеть те образы, что навещали ее в полночных снах.

Ее сердце разрывалось от мощнейшего потрясения, боли и безысходности — чувств, почти неотличимых от тех, что наполняли это пространство, — все смешалось, границы стерлись:

Возможно, мы никогда и не уходили, но уже никогда не сможем вернуться.

…

Трир, роскошная вилла.

В комнате Франки собрались Мадам Судья, Госпожа Маг и Госпожа Справедливость.

"Она плачет" — вдруг сказала Мадам Судья, внимательно следившая за состоянием Франки.

В уголках глаз спящей Франки проступили слезы, оставив влажные дорожки, исчезающие в светло-русых волосах, которые стали заметно темнее.

Она явно видела очень печальный сон.

В этот момент Мадам Судья и Госпожа Маг не могли понять, почему Двойка Кубков тихо плачет во сне.

Они ожидали, что Франка проявит эмоции: может, скорчится от боли, будет безумно хохотать или впадет в экстаз — все это казалось допустимым.

Но почему она плачет?

И в ее слезах преобладала не страх или боль, а именно печаль и отчаяние.

Может быть, с кем-то из ее спутников случилось несчастье?

Госпожа Маг перевела взгляд в сторону других комнат — Люмиан, Дженна, Энтони и Людвиг были все еще живы, хотя первый был с ледяным выражением лица, а вторая с болью и тревогой даже во сне.

"Вы не собираетесь использовать Успокоение на ней?" — спросила Мадам Судья у Госпожи Справедливости, которая в этот момент занималась психоанализом.

Поскольку ментальная порча и эмоциональное давление, пережитые во сне, отражались и в реальности, то лечение соответствующих психологических проблем в реальности также оказывало влияние на происходящее во сне.

В сновидении, построенном на основе духа и психики, внутреннее и внешнее становились неразделимыми — ложь и истина переплетались.

Изумрудные глаза Госпожи Справедливость выражали задумчивость.

"Эмоции Двойки Кубков сейчас охвачены глубочайшим отчаянием — и это отражает ее истинное состояние."

"А то, что ей сейчас нужно — это как раз отчаяние. Глубокое, сокрушительное отчаяние."

Услышав это, Госпожа Маг невольно повернулась к восточному ночному небу.

Она тихо сказала:

"Да, Двойка Кубков уже совершила продвижение, используя особенности сновидения. То, что ей сейчас жизненно необходимо — это отчаяние, сильное и глубокое."

"Это поможет ей быстро переварить зелье."

"Я не знаю, что именно она сейчас видит или переживает, но, судя по текущей ситуации, часть "заставить себя впасть в отчаяние" уже реализована. Далее ей нужно найти возможность "заставить других впасть в отчаяние"."

Госпожа Справедливость слегка кивнула:

"Когда текущее отчаяние Двойки Кубков немного утихнет, я проведу психотерапию."

"Сейчас ей может понадобиться другая помощь."

Пока эта обладательница карты Старшей Арканы в зеленом платье с белыми узорами произносила эти слова, Госпожа Маг распахнула руки.

Перед ней начали собираться точки звездного света, сгустившись в иллюзорную, но сверкающую двойную дверь.

Дверь медленно открылась, открыв тонкий слой серовато-белого тумана.

Это была дверь в город снов.

Как Ангел Пути Двери, Госпожа Маг могла без труда открыть врата и даже ворваться в сон Господина Шута, если бы пожелала.

Разумеется, это могло бы обернуться тем, что она будет немедленно замечена, потеряет контроль или даже незаметно станет марионеткой Небожителя.

Неизвестность здесь заключалась не в том "произойдет ли что-то", а в том "что именно произойдет".

Согласно астрологическим расчетам Госпожи Маг, вероятность того, что не случится ничего, была ничтожно мала — и это только в том случае, если Господин Шут имеет некоторое преимущество, или два великих существа в данный момент находятся в стадии ожесточенной борьбы.

Но сейчас она не собиралась вторгаться в сон, чтобы спасти Франку — ее цель была иная: открыть врата, установить канал и помочь Госпоже Справедливости, которая была Ткачом Снов.

Изначально Госпожа Справедливость могла лишь смутно отслеживать изменения в части сновидения, но с этой дверью она получила возможность оказывать прямое влияние на определенные области или образы сна.

В ее положении — после трех изгнаний из сна — она не могла многое предпринять, но сказать Франке одно короткое предложение они все же могли.

Когда врата в город снов распахнулись, Госпожа Справедливость закрыла свои изумрудные глаза, способные отражать человеческую душу, подняла правую руку и начала выводить в воздухе нереальные, словно сотканные из грез, символы.

…

Больница Мушу, этаж B2, у края вестибюля.

Люмиан, вглядываясь в иллюзорную тьму бездны, вдыхая ее сладковатый и теплый аромат, сдерживая возбуждение в костях и желания, ощущая, как будто все его существо готово воспламениться, вошел в состояние неземного спокойствия.

Его разум и мысли постепенно растворялись, он все менее ощущал ход времени.

Наконец, он "увидел" туман с темным оттенком, словно шел сквозь него.

Как и прежде, он различал очертания зданий, видел нечто похожее на поезда, мчащиеся по размытым улицам, дам с круглыми веерами, закрывавшими лица, в двуколках с навесом, которые везли люди.

Он воспарил, полетел вглубь густого тумана, туда, в сердце этого странного города.

Там по-прежнему высилась та самая тень башни, из которой исходили невыразимая мрачность и ужас.

Преодолевая страх и дрожь, Люмиан спустился, вошел в башню и направился к самому ее основанию.

Там он увидел древний колодец, сливающийся с тьмой. Стены его были сложены из покрытых мхом каменных блоков. К этим блокам были прикованы железно-черные цепи, ниспадавшие вглубь колодца.

На поверхности цепей были барельефы, но слишком размытые, чтобы различить изображенное.

Не в силах удержаться, Люмиан наклонился, чтобы заглянуть вглубь колодца.

Перед ним раскинулась густая, зловещая кроваво-красная бездна.

Она будто состояла из бесчисленного количества крови.

Тут же он уловил запах рыбы, смешанный с металлическим привкусом.

Он озадаченно опустил взгляд к носу — и увидел, как кровь тонкой струйкой сочится из его ноздрей.

Внезапно краем глаза Люмиан заметил четкое свое собственное отражение в кроваво-красной воде колодца.

Правая ладонь моментально стала обжигающе горячей, из нее вырвалась волна неистовства и ярости.

Ее тут же сдержала волна холодно-мертвого спокойствия.

На этаже B2 Больницы Мушу, вне духовного ритуала, тело Люмиана резко дернулось.

Его волосы взметнулись, лицо то становилось ослепительно прекрасным, как у Люмианы, то обретало черты красивого охранника Ли Минга; грудь то вздувалась, то спадала; аура то становилась женственной и чарующей, то мужской и жестокой…

Он метался между этими двумя состояниями, и, если бы потерял хоть одно из них — его тело не выдержало бы и мгновенно рухнуло, став неконтролируемым чудовищем.

На краю древнего колодца Люмиан ощутил присутствие ужасающей воли, способной уничтожить все сущее, почувствовал, как Оно смотрит на него из глубин.

Даже будучи Аскетом, даже изо всех сил удерживая себя, Люмиан не выдержал — и вырвался из состояния ритуала, распахнув глаза.

Его правая ладонь пылала, боль стала еще сильнее, чем прежде. В его глазах была глубочайшая чернота, в которой не существовало даже смерти, не говоря уже о какой-либо жизни.

Перед ним, в пустоте черной бездны, внезапно появился водоворот, стремительно затягивающий вглубь.