Онлайн чтение книги Отказ от актёрской карьеры Give up and stop acting [Entertainment Circle]
Глава 3: Пациенты с мизофобией

  Была глубокая ночь. Звёздное небо Неаполя было неподвижно, как вода. Отель, где остановились Линь Цзыу и его съёмочная команда, находился недалеко от Везувия. Подняв глаза, они увидели величественно возвышающийся действующий вулкан, уничтоживший Помпеи тысячи лет назад. А вдали бесконечная линия моря, уходила далеко за горизонт.

　　Линь Цзыу прилетел в Италию всего неделю назад, ещё не полностью адаптировался к разнице во времени, поэтому он привык ложиться спать поздно ночью. Он вышел на балкон, откуда открывался вид на разбросанные крыши приморских жителей, затем небрежно закурил сигарету и сунул её в рот. На этот раз он взялся за фильм, основанный на традиционном западном фэнтези, на вульгарной и крайне банальной вампирской теме. Однако режиссёру пришла в голову блестящая идея: он включил в сценарий популярную тему однополой любви, смешав её с восточными элементами.

В результате набросок сценария, который получил Линь Цзыу, был таков:

Си Чунсюэ, даосский священник с Дальнего Востока, встретил вампира Джакомо в Италии. Он использовал древние и таинственные алхимические заклинания, чтобы сражаться с ним, используя свой ум и магию. Они любили и ненавидели друг друга. Си Чунсюэ, сам того не зная, влюбился в Джакомо, используя тайные даосские методы, изменил кости вампира, надеясь превратить его в обычного человека. Однако Джакомо предаёт дружбу Си Чунсюэ, так как Си Чунсюэ когда-то убил его возлюбленную. Глубокая любовь Джакомо к ней остаётся неизменной даже после её смерти. Вся его вчерашняя нежность была лишь притворством, месть за свою партнёршу была главной целью его действий. В конце концов, Си Чунсюэ, убитый горем, лично убивает Джакомо. В ту ночь волосы Си Чунсюэ поседели и он отгородился от мира, растворившись в одиночестве.

Прочитав сценарий, Линь Цзыу невольно вздохнул: — В этом огромном мире есть режиссёр, настолько похожий на Мэри Сью, что я не могу не преклониться перед ним.

Его агент взглянул на него: — Говори на человеческом языке.

Линь Цзыу отшвырнул сценарий и сказал: — Братец, я не хочу играть.

Агент ответил: — Он известный итальянский режиссёр. Из-за запретной темы этот фильм, возможно, не выйдет в прокат в материковом Китае, но его точно увидят в Гонконге и в Тайване. Неужели ты не рассматриваешь эту возможность?

— Нет!

Агент поднял брови: — Но режиссёр отобрал так много актёров, но был заинтересован лишь тобой.

— Правда? — Линь Цзыу коснулся волос: — Я что, похож на Мадам Баттерфляй?

Агент: — ...Ты правда не хочешь ещё раз подумать? К тому же гонорар...

Сказав это, он указал на Линь Цзыу. Линь Цзыу небрежно ответил: — И всё? Ха-ха. Как я могу позволить из-за такой ничтожной суммы снизить мои стандарты в драмах? Не смешите, я очень этичный артист!

Его агент спокойно ответил: — Нет, там ещё один ноль в конце.

Линь Цзыу вскочил с шезлонга, взмахнул рукой и свирепо и бесстрашно произнёс: — Ладно, ладно, давай, бери, действуй!

— ... — Агент прищурился: — Вас не смущает, что на этот раз сценарий будет в стиле Мэри Сью?

Линь Цзыу держался на удивление хладнокровно и достойно: — Эта новаторская попытка объединить китайские и западные элементы в полной мере демонстрирует смелость и новаторство режиссёра. Такой персонаж, как Си Чунсюэ, с его сложным внутренним миром и многочисленными перевоплощениями, — это безусловно, настоящее испытание и вызов для моего актёрского мастерства. Как я могу отказаться? Не смешите, я артист, который осмеливается расширять границы, ха-ха.

 Линь Цзыу был поистине эксцентричным актёром. Чтобы он согласился на роль, требовалось соблюдение следующих условий:

  Во-первых, сценарий должен соответствовать его постоянно меняющейся эстетике.

Во-вторых, гонорар должен быть невероятно высоким. Кроме того, если второе требование выполнено, первое может быть смягчено. Если второе требование выполнено в полной мере, первое можно проигнорировать.

Но Линь Цзыу — очень надёжный актёр. Если он согласится на эту драму и начнёт играть, он больше не будет жаловаться на сценарий и полностью посвятит себя роли. Единственная проблема заключалась в упрямстве Линь Цзыу. Он категорически, ни за что не будет сниматься в постельных сценах или в сценах поцелуев. Если режиссёр потребует от него сделать это самостоятельно, то независимо от того, насколько высок гонорар или насколько работа соответствует его эстетике, он просто уйдёт без всяких переговоров. В индустрии развлечений, в мире, где сегодня ты спишь с моей девушкой, а завтра я сплю с твоим парнем, поведение Линь Цзыу, несомненно, заставляет людей считать его психически больным. Даже некоторые артисты, находящиеся в хороших отношениях с Линь Цзыу, шутили, упоминая об этом: — Линь Цзыу носит на шее табличку с надписью «фригидность» и показывает её людям.

Но Линь Цзыу высокомерно вздергивал подбородок, презрительно глядя на толпу, и просто говорил: — Я не хочу играть в таких сценах, потому что чувствую отвращение. Наш круг настолько хаотичен, кто знает, что не так с моим партнёром?

Одной этой фразой Линь Цзыу мгновенно стал объектом публичной критики. В развлекательных разделах разделах, на Weibo и WeChat многие актёры, словно моралисты, гневно обвиняли Линь Цзыу в сенсационности и клевете над коллегами. Линь Цзыу лишь презрительно фыркнул, даже не пытаясь спорить. Хотя такое поведение и навлекало на него беду и вызывало у многих глубокую ненависть, оно же лишь укрепило преданность его поклонников.

Линь Цзыу вышел на балкон, докурил сигарету и вернулся в спальню. Он сел за стол и начал репетировать реплики к завтрашнему дню. Несмотря на окружение иностранцев, несколько ошибок были вполне приемлемы, но его обсессивно-компульсивное расстройство, свойственное Деве, заставляло его репетировать до тех пор, пока он не произнесёт каждое слово правильно. Линь Цзыу, возможно, и был самым отвратительным актёром в команде, но все, кто с ним работал, признавали, что у него всегда было меньше всего неудачных реплик.

Но сегодня Линь Цзыу не мог сосредоточиться, декламируя реплики. Он продолжал декламировать, пока взгляд не упал на стопку резюме. Когда он пришёл в себя, папка уже была открыта. Он долго смотрел на лёгкую улыбку на лице человека на последней странице. Линь Цзыу открыл компьютер и достал папку с фотографиями под названием «Сильные удары, летящий в пепел». Логично, что с таким пикантным названием здесь должны быть классические японские боевики, европейские и американские эротические фильмы или хотя бы куча обнажённых фотографий актрис, чтобы оправдать взрывное название. Но в этой папке было импортировано лишь несколько старых фотографий. Он нажал на одну из фотографий, но это была очень старая групповая фотография старшеклассников. Лица некоторых людей даже не были чёткими. Он впился взглядом в лицо одной из девушек, словно самка гепарда, притаившаяся в кустах и долго причмокивая губами толстого ягнёнка...

  На следующее утро у Линь Цзыу выдалось свободное время, и он сидел со съёмочной группой, потягивая напиток и наблюдая за съёмками других актёров, знакомясь с работой съёмочной группы.

Бай Сяочуй подбежала: — Господин Линь.

— Хмм? — Линь Цзыу, надув щёки и кусая соломинку, повернул голову с широко раскрытыми глазами спросил: — Что ты делаешь?

Бай Сяочуй была ошеломлена: — Господин Линь, почему у вас сегодня тёмные круги под глазами?

Чушь, если применить силу, то она превратится в пепел.

[ Ещё можно и так перевести: "Сильная мастурбация до пепла и праха" или же, "вынужденная мастурбация, была бы уничтожена"]

Линь Цзыу закатил глаза: — Я играл в игры.

Бай Сяочуй: — ...

Линь Цзыу славился своей интернет-зависимостью, особенно боевыми искусствами и онлайн-играми со сказочными сюжетами. Бай Сяочуй на мгновение лишилась дара речи. Будучи законопослушной и честной девушкой, она искренне не понимала, почему мальчишки так увлекаются такими играми, где ничего особенного, кроме как прокачиваться, делать не нужно.

  Линь Цзыу прикусил соломинку и спокойно спросил: — О чём ты хочешь со мной поговорить?

— А, эти вчерашние резюме. Интересно, господин Линь...

Она не успела договорить, как Линь Цзыу вытащил из стоявшей рядом сумки пачку бумаг и протянул ей.

— Смотри, вот она. Иди и свяжись с ней.

Бай Сяочуй взглянула и увидела, что это последнее резюме от вчерашнего дня. Оно принадлежало женщине примерно возраста Линь Цзыу. У неё должно было быть красивое лицо, но по какой-то причине рядом с правым глазом проходил шрам, словно рассказывающий нежную и печальную историю.

— Ло Сяо... – Бай Сяочуй произнесла её имя, затем подняла взгляд и увидела, как лицо Линь Цзыу озадачилось при упоминании этих двух слов.

Внезапно Бай Сяочуй почувствовала прилив женской интуиции и спросила: — Господин Линь... вы знакомы с этим человеком?

Линь Цзыу резко пришёл в себя и уставился на неё: — Что?

— А, ничего. — Бай Сяочуй встретила его внезапно пронзительный взгляд и замахала руками.

— Мне просто показалось, что господин Линь выглядит немного иначе, чем обычно. Я просто спросила...

Линь Цзыу некоторое время смотрел на нее, а затем его взгляд постепенно расслабился. После долгой паузы он повернул голову, наблюдая за суетливой командой, его взгляд, казалось, был устремлён куда-то вдаль.

Он спокойно ответил: — Да. Я её знаю.

— Что? Неужели это совпадение?

Линь Цзыу спрыгнул с перил, и его лицо снова приняло беззаботное выражение. Он потянулся и небрежно сказал: — Да, мир тесен. После стольких лет старые одноклассники всё ещё встречаются. Ха-ха-ха.

Бай Сяочуй была ещё больше шокирована: — Она одноклассница господина Линя?!

Линь Цзыу ухмыльнулся: — Да, она моя старшая. Мы жили в общем общежитии в одном здании. Она жила этажом выше.

Его улыбка была такой яркой, а тон таким веселым, что Бай Сяочуй вдруг на мгновение почувствовала, что Линь Цзыу, кажется, намеренно пытается что-то скрыть, ведя себя так естественно.

Бай Сяочуй не стала заострять на этом внимание. Она опустила голову и ещё раз внимательно посмотрела на цифровое фото в резюме. Наблюдая, она сказала: — Вот это судьба. Я немедленно свяжусь с ней. Если всё пройдёт хорошо, она сможет присоединиться к команде сегодня же вечером.

Но Линь Цзыу больше не слушал её. Он прикусил соломинку, напевая «Восемнадцать прикосновений» крайне непристойным тоном, и неторопливо пошёл прочь.