Онлайн чтение книги Последнее пламя в долгой ночи Embers Ad Infinitum
Глава 8 - Святое Причастие

— Мы должны носить ребенка вертикально в течение 20–30 минут каждый раз, когда заканчиваем кормить его.

— Мы должны кормить ребёнка до того, как он станет очень голодным…

— …

Проповеднический голос Жэнь Цзе мягко раздавался эхом по комнате. Шэнь Ду и остальные очень серьёзно слушали. Время от времени они вынимали заранее подготовленную бумагу и ручку и записывали то, что считали важным.

Шан Цзяньяо сохранял первоначальную позу и сосредоточился на Жэнь Цзе, но его глаза, казалось, потеряли фокус.

Через двадцать-тридцать минут Жэнь Цзе остановилась и окинула всех своим взглядом.

— На сегодня это всё. Всё это учение Бога.

— Хвала Вашей милости! – Прежде чем Шэнь Ду и остальные смогли заговорить, Шан Цзяньяо уже поднял руки и начал делать движения, словно качал младенца. Он был полон энтузиазма.

— … — Остальные прихожане были ошеломлены на две секунды, но в конце концов они все тоже начали повторять действия Шан Цзяньяо. Они подняли руки, согнутые в локтях, и нежно покачивали.

— Хвала Вашей милости!

Рот Жэнь Цзе открылся, но она ничего не сказала. Она посмотрела на старые электронные часы на своём запястье и сказала:

— Уже поздно. Нам нужно вернуться в свои дома до того, как зажгутся уличные фонари. Далее идет последний сегмент, Святое Причастие.

Сказав это, она вошла в самую дальнюю комнату вместе с Ли.

Менее чем через минуту они вышли одна за другой. У одной была различная утварь — маленькие миски, большие миски, пластиковые коробки для еды и фарфоровые ложки. У другой был большой цилиндрический контейнер, наполненный чем-то чёрным.

Сильный аромат быстро заполнил нос Шан Цзяньяо, заставив его невольно поднять правую руку и вытереть уголок рта.

Это был аромат кунжута и сахара!

Подобные продукты, включённые в обычные десерты, стоят 60 баллов вклада за полкило, что делает их дороже свинины! Что касается дорогих товаров, то они стояли около 720 баллов за полкило. Ежедневный завтрак Шан Цзяньяо стоил всего восемь-десять баллов.

Вскоре Ли раздала всем посуду. Жэнь Цзе несла в одной руке полупрозрачный пластиковый контейнер, а в другой – черпак для супа. Она зачёрпывала и клала чёрную еду в миски и коробки для еды прихожанам. Каждый получал по одной ложке.

Каждому, кому она давала еду, она говорила:

— Это сегодняшнее Святое Причастие, чёрная кунжутная паста.

Принявшие Святое Причастие торжественно отвечали:

— Хвала Вашей милости!

Как новый член прихода, Шан Цзяньяо был последним, кто получил еду, за исключением Жэнь Цзе и Ли. Он получил целую ложку, которая почти заполнила маленькую миску в его руках.

— Это сегодняшнее Святое Причастие, чёрная кунжутная паста. – Как обычно сказала Жэнь Цзе.

Шан Цзяньяо искренне ответил:

— Хвала Вашей милости!

Жэнь Цзе, раздававшая Святое Причастие, в некоторой степени являлась воплощением Судьи Судьбы. Таким образом, «Вашей» относится к Судье Судьбы, а не к Жэнь Цзе.

Ли заметила, что выражение лица Шан Цзяньяо изменилось, и с улыбкой спросила:

— Ты тронут?

— Да! – Шан Цзяньяо одной рукой поднял чашу, а другой вытер уголок рта.

Жэнь Цзе и Ли больше ничего не сказали. Они вернулись на кровать и разделили оставшуюся чёрную кунжутную пасту. Они опустили головы и сказали низким голосом:

— Хвала Вашей милости.

Все откликнулись эхом и начали наслаждаться Святым Причастием.

Святое Причастие, казалось, было приготовлено рано. Оно было немного холодным, но на вкус это не повлияло. Оно было насыщенным, сладким и обладало неповторимым вкусом кунжута.

После того, как Шан Цзяньяо осторожно попробовал, он на мгновение остановился, а затем быстро и несколько раз засовывал ложку в рот.

«Лязг! Лязг! Лязг!»

Он даже не допустил, чтобы паста, приставшая к стенкам миски, пропала зря. Он соскрёб её. Закончив есть, он огляделся и вытер рот тыльной стороной ладони.

После того, как Святое Причастие закончилось, все похвалили Судью Судьбы, которая возглавляла Декабрь, и выстроились в очередь, чтобы вернуть столовые приборы Ли и Жэнь Цзе.

Когда подошла очередь Шан Цзяньяо, Ли спросила с улыбкой:

— Есть мысли о твоём первом собрании?

Шан Цзяньяо серьёзно ответил:

— Вкусно.

Выражение лица Ли застыло, когда она спросила:

— У тебя есть какие-нибудь предложения для нас? Не нужно сдерживаться. Поскольку ты присоединился к приходу, мы все теперь одна семья. Между членами семьи нет ничего, чего нельзя было бы сказать.

Шан Цзяньяо на мгновение задумался и сказал:

— Больше Святого Причастия.

— … Что-нибудь ещё? – Ли удалось сохранить улыбку.

Глаза Шан Цзяньяо мигнули.

— Почистить зубы перед этим.

Ли не смогла удержаться от кашля.

— Теперь все могут идти. Шан Цзяньяо, пожалуйста, останься. Наставнице есть, что сказать тебе.

Шэнь Ду и остальные ушли один за другим. Ли и её муж взяли посуду и вошли во внутреннюю комнату.

Жэнь Цзе подошла к Шан Цзяньяо и с нежной улыбкой сказала:

— Ты только что присоединился к приходу, поэтому тебе нужно как можно скорее усвоить знания, связанные с молитвами. Не волнуйся, всё это предельно просто. Наша леди, Судья Судьбы, является истинным божеством, контролирующим время, поэтому «Она» не заботится о таких вещах. Нет никакой волокиты.

Шан Цзяньяо кивнул, показывая, что слушает.

Жэнь Цзе помедлила и сказала:

— У нас нет фиксированного времени для молитвы, но мы часто выбираем момент, когда просыпаемся утром. Мы благодарим Судью Судьбы за то, что позволила нам остаться в живых. Мы больше всего ценим рождение младенцев и уход умерших. Поэтому наши официальные обряды, или, скорее, религиозные обряды, обычно похожи на проповеди, когда новорождённому исполняется один месяц или когда хоронят мёртвых. Время не фиксировано.

— Что ж, в первый день декабря проводится великая церемония, чтобы поприветствовать прибытие нашей леди, Судьи Судьбы. В последний день декабря также проводится великая церемония молитвы о том, чтобы наша госпожа открыла дверь в новый мир.

— Ты уже выучил приветственный жест. Он имитирует то, как держат ребёнка на руках, и осторожно его покачивают. Соответствующий язык в основном делится на три категории: Когда дело касается смерти и ухода, мы говорим: «Конец будет принадлежать Судье Судьбы». Когда дело касается возвышенности жизни или благодати нашей леди, мы используем: «Хвала Вашей милости». Когда речь идёт о новой жизни, мы говорим: «Новорождённые подобны солнцу» или «Жизнь – это самое важное».

— В принципе, это всё. Что касается Святого Причастия, то каждый раз оно разное. Это может быть чёрная кунжутная паста. А также это может быть молоко, фруктовый сок, соевое молоко, мясной суп, овощной суп или йогурт. Хе-хе, ты находишь, что в них общего?

Шан Цзяньяо на мгновение задумался и сказал:

— Всё это очень вкусно.

— … — Жэнь Цзе продолжала улыбаться. – Все они жидкие или близки к этому. Жидкая пища является основным продуктом питания новорождённых и умирающих. – Не дожидаясь, пока заговорит Шан Цзяньяо, Жэнь Цзе указала на дверь. – Хорошо, теперь ты можешь идти.

Шан Цзяньяо оглянулся и не сделал ни шага вперёд. Вместо этого он спросил:

— Тётя Жэнь, сколько всего Календариев?

— После того, как нормальный человек узнает определение Календариума, он определённо подумает, что их 12, но это не так. – Сказала Жэнь Цзе с улыбкой. – Всего Календариев 13. Один из них – Календарий, представляющий високосный месяц года. Хе-хе, когда високосного месяца в году нет, «Он» представляет весь год.

— А «Его» титул…? – Шан Цзяньяо настаивал.

Жэнь Цзе покачала головой.

— Я тоже не знаю. Мы верим в Судью Судьбы. Следовательно, нам не нужно знать об остальном Календариуме.

Шан Цзяньяо больше не задавал вопросов. Он повернулся, чтобы покинуть комнату 35 в Зоне А.

С помощью фонарика он прошёл по прошлому маршруту, чтобы вернуться в комнату 196 в Зоне B. Каждый раз, когда он приближался к перекрёстку, он повторял за Шэнь Ду, выключая фонарик и прижимаясь к стене.

Вернувшись домой, Шан Цзяньяо подошёл к раковине и взял тюбик зубной пасты, который был настолько плоским, что казалось, что внутри находиться крайне тонкий слой пасты. После больших усилий он, наконец, выдавил немного зубной пасты на зубную щётку с редкой щетиной.

Почистив зубы и хорошо умыв лицо, Шан Цзяньяо увидел, что потолок всё ещё тёмный, поэтому он сел перед деревянным столом, прислонился к спинке стула и закрыл глаза.

Он поднял руку и помассировал виски, прежде чем снова положить её.

_______

Фигура Шан Цзяньяо появилась в большом зале, наполненном звёздами.

Сначала он посмотрел на холодную, чернильно-чёрную металлическую стену поблизости, а затем поднял голову и посмотрел в небо.

Бесчисленные сияющие точки были похожи на звёзды, описываемые в учебниках. Они образовывали одну звёздную систему за другой, и множество звёздных системы формировали несколько галактик.

Между этими «галактиками» были границы, но они не были столь отчётливыми.

Шан Цзяньяо уже подсчитывал, сколько «галактик» там было. Сейчас он начал считать снова:

— Один, два, три… одиннадцать, двенадцать, тринадцать.

— Тринадцать… – Он замолчал, когда его фигура постепенно растворилась, исчезая в зале, который, казалось, был наполнен звёздами.

_______

Подождав некоторое время, Шан Цзяньяо увидел, что область за окном мгновенно осветилась.

Одновременно загорелись все уличные фонари. В этом подземном здании наступил рассвет.

Всё ещё одетый в толстое тёмно-зелёное хлопковое пальто, Шан Цзяньяо взял пластиковую коробку для еды, вышел из комнаты и направился в Зону C.

Его пункт назначения: Рынок Распределения Товаров.

По пути Шан Цзяньяо встретил Лун Юэхуна, который жил поблизости. Было очевидно, что Лун Юэхун проснулся рано, и ему не пришлось выстраиваться в очередь, чтобы воспользоваться общественным туалетом.

— Результаты назначения должностей станут известны сегодня… — Лун Юэхун намеренно ждал на этом пути встречи с Шан Цзяньяо, чтобы кто-нибудь мог разделить его беспокойство.

— Это верно. – Шан Цзяньяо посмотрел вперёд и увидел у двери комнаты женщину, которая суетилась из-за ребёнка.

Выражение его лица мгновенно изменилось. Казалось, он о чём-то думал, но был также намёк на замешательство.

Лун Юэхун взглянул на него и спросил, пока они шли:

— Что с тобой? Прошлой ночью тебе приснился кошмар?

Шан Цзяньяо замолчал на две секунды, прежде чем сказать:

— Я сомневаюсь в жизни.