Онлайн чтение книги Судьба/Странная подделка Fate/strange Fake
Глава 26 「Эпоха богов и современный век Созревание」(Часть третья)

XX

Меньше минуты назад. В небе над западной частью Сноуфилда.

— Не нужно возвращать мне то, что ты уже проглотил, — тихо и безэмоционально сказал Тиа Эскардос огромному урагану.

Во время сражения с Лансером на орбите он использовал магию, способную уничтожить Лос-Анжелес.

Небесный бык проглотил «спутник» и сделал содержавшуюся в нём магическую энергию частью себя.

Незадолго до этого Тиа без всяких колебаний привёл в действие другие «спутники», заряженные магией.

— Пустая молва / Забвение становится праздником(Заводной Аваддон).

Часть мира перестала двигаться.

Это была не остановка времени, просто физическое затишье.

Магия Тиа ускоряет и замедляет объекты, другую магию и даже концепции при достаточном усилии. С помощью силы «спутников», заряженных заклинанием, которое приводит атомарное движение как можно ближе к состоянию покоя, он начал напрямую замораживать сердце Небесного быка, источник тепла, создающий бесчисленные бури и дождевые облака – глаз урагана.

Идея замедления урагана с помощью сухого льда преобладает в научном сообществе, однако, если верить вычислениям, для того, чтобы снизить его скорость на несколько метров в секунду, нужны примерно дюжина «Боингов», загруженных этим льдом под завязку, и максимальная точность.

Только вот заклинание Тиа использовало для заморозки большую часть льда на Северном полюсе. Это оказало быстрое и огромное влияние на Небесного быка.

Энергия внутри Гугаланны замедлилась, затрещала, замёрзла и остановилась.

У капель воды, переносимых неистовыми ветрами, не было даже шанса превратиться в снежинки. Они застыли моментально.

Так началось возведение самой большой в мире ледяной скульптуры, изображающей ураган.

В ходе этого потрясающего спектакля стихийное бедствие, которое разрослось настолько, что могло полностью окутать Неваду, постепенно останавливалось, после всего лишь магической атаки.

Такого изменения температуры было достаточно, чтобы развеять обычный ураган. В любой другой ситуации это повлекло бы за собой серьёзные последствия для климата соседних регионов.

Однако Гугаланна был божественным зверем.

Физическим воплощением господства богов в виде буйства небес.

Любое проявление законов земли, будь то волна холода или жара, он отринет, подчинит себе и растопчет как своими законами, так и законами богов.

Бык занимал своё место на небе лишь потому, что ему это было по силам.

Он не нуждался ни в логике, ни в здравом смысле.

Потому что Власть богини была для него всем. Законы же стояли на втором месте.

Небо осветили сотни, тысячи, миллионы молний, а мир взревел раскатами грома, которые можно услышать лишь в момент сотворения или конца времён.

Он преобразовал всю свою магическую энергию в молнию, при этом продолжая поглощать ману вокруг себя, из-за чего покрывавшая его спираль дождевых облаков начала сиять.

Вихрь электрического света, сжатый до пятисоткилометровой длины, поразительно напоминал золотые доспехи Небесного быка.

— Ну ты и чудовище… — раздражённо произнёс Тиа, увеличивая скорость вращения своих «спутников».

Заклинание начало окутывать их бледно-голубым сиянием…

Эта магия могла превратить Сноуфилд в безжизненную пустошь на следующие десять тысяч лет, но когда Тиа уже готов был обрушить её с небес, под ним пронёсся яростный поток энергии.

— Так ты используешь божественную силу… чтобы облачиться в молнии?

Это был мститель, сжимавший лук размером с него самого.

— Бог морей заставил тебя влезть в шкуру критского быка?

Наблюдая с высоты, Тиа осознал, что это был Слуга, который не так давно вонзал в Гугаланну ядовитые змеиные стрелы.

«Он добрался сюда так быстро?»

Такая скорость была ненормальной даже по меркам Тиа.

Тело Авенджера перестало быть полностью человеческим.

Да, внешне он всё ещё походил на человека, но Тиа мог видеть, что находилось у него внутри. В его глазах этот мститель уже превратился в нечто непостижимое.

Его плоть срослась со зловещей дьявольской духовной основой, украденной у Джека-Потрошителя, а божественность, грязь, яд и непропорциональное количество магической энергии каким-то чудом уравновешивали друг друга.

Чтобы добиться такого абсурда, нужно нечто большее, чем человек, герой или бог.

Тиа увидел монстра, готового отбросить свою духовную основу и переродиться в нечто новое ради мести.

Сквозь щели в накидке из шкуры Немейского льва просочились слова вперемешку с проклятиями:

— Мне уже доводилось укрощать быков.

Его слова звучали холодно, но казались каким-то странным образом извращёнными.

Что же видел Алкид? Небесного быка или воплощение молнии богов?

— Твоему грому больше никогда не расколоть звёзды.

Пущенный им снаряд не произвёл магическую энергию в форме змеи, как это делали предыдущие.

Потому что вся энергия, необходимая для создания временной Гидры, была вложена в нутро тонкой стрелы.

Воздух сотрясся от звукового удара.

Но когда Небесный бык это заметил, наконечник стрелы уже вонзился ему в ногу.

Заднюю правую ногу толщиной с небольшой городок.

Колено и окружающие его части исчезли в промежутке между землёй и небом.

— Несчастный бык, вместилище божественной ярости, порождённое морями в качестве подношения богам…

Разочаровывающая развязка.

Он исчез, словно наполненный водой воздушный шарик, которого коснулась игла.

Как только стрела угодила в цель, всё её содержимое отвергло быка.

Наконечник, заряженный божественной аурой пояса Ареса, пронзил поверхность, которую защищала такая же сильная аура, после чего проклятие, яд и магическая энергия начали уничтожать быка, не мешая друг другу.

— Стань же подношением человечеству и возвращайся обратно в землю Крита.

Мститель, ставший демоном Алкид, оказался в шаге от своей совершенной формы.

Снедаемый ядом и проклятием, заплативший за это жизнью и рассудком.

Бывший герой целеустремлённо спускался в глубины узкой спиральной ямы.

И когда он достигнет дна, никто в Сноуфилде не сможет его остановить.

Никто.

Кроме царицы с силой полубога. Той, у кого есть право отомстить мстителю.

XX

— !

Харли увидела Героическую душу верхом на большой лошади.

Это была Слуга, которая последовала за Сэйбером, выпрыгнувшим из огромной дыры в земле.

Яму окружала высокая ледяная стена, сотворённая чьей-то магией, чтобы не дать завладевшему лесом чёрному потоку проникнуть внутрь.

— Райдер?.. Какая сильная!..

Показатели Героической души развернулись перед глазами Мастера, словно сотовый узор.

Изучив силу противника, Харли сразу же перешла в оборону и окружила себя пчёлами, защищёнными лазурной бронёй.

Их жала будут бесполезны против Героической души.

Но Харли, главная жрица Иштар, не могла позволить себе просто стоять и смотреть.

— Кха…

Рой пчёл преградил Ипполите путь.

Моментально сообразив, что это были фамильяры, она начала озираться, пока её взгляд не замер на девушке, стоявшей у входа на верхний ярус храма.

— Жрица?..

Ипполита умело развернула своего скакуна и за один прыжок добралась до храма.

— Полагаю, ты охраняешь это место поклонения! Я должна попросить прощения за то, что не спешиваюсь в святилище! Прошу понять, идёт война!

Ипполита была не только дочерью главной жрицы Артемиды, но и царицей воительниц, охраняющей её храм.

Поэтому, несмотря на то, что это божество было для неё чужим, она высказала свою просьбу вместо того, чтобы без всякого уважения впадать в ярость.

— Я не имею ничего против твоей веры! Но преданность Мастеру не позволяет мне безропотно смотреть, как древняя богиня легкомысленно забавляется с людьми и подчиняет их себе! Поэтому я прошу божественный отголосок вернуться в незапамятные времена!

Ипполита смело объявила богине войну.

Пчёлы, управляемые девушкой, которая, судя по всему, была жрицей Иштар, окружили её…

Но Ипполита материализовала в одной руке огромный топор и взмахнула им, одновременно резко развернув лошадь.

Ветер, который был достаточно сильным, чтобы противостоять ураганным порывам, сразу же сдул рой пчёл, и всадница поведала жрице о своих намерениях.

— Как воительница и как царица я не хочу отнимать жизни без причины. Пропусти меня.

После этих слов Ипполита сжала поводья, приготовившись прорываться сквозь любые попытки жрицы ей помешать.

Воительницу беспокоила маска-череп, которая плодила тени в коридоре к внутреннему святилищу, но в её непосредственные планы эта проблема не входила.

Когда она решила, что делать, сверху раздался исполненный надменности божественный голос:

— Это кощунство, дочь западного бога войны.

— !

— Или мне называть тебя… военачальницей храма богини Луны?

Ипполита посмотрела вверх и увидела богиню на парящей лодке, сжимавшую в руке боевой молот в форме семи змей.

— Алайя не призывала тебя для защиты человечества, помнишь? Ты всего лишь Слуга в Войне за Святой Грааль. Хочешь изгнать меня ради людей? Мне кажется, эта шутка не очень-то смешная.

Её окружал яркий свет.

Не ослепительный ореол, а умиротворяющее и ясное сияние, которое вызывало успокаивающее ощущение, словно вид голубого неба.

Её оружие испускало поток энергии, а сама Иштар излучала свет.

Их сочетание защищало богиню от бесконечных теней, нападавших на неё со всех направлений.

«Божество. Ещё до вступления в эту битву я уже знала, что она на голову превосходит Слуг, несмотря на ограничения Малого Грааля, которым является её носитель».

Однако Ипполита не отступила. Сидя на спине лошади, она окинула свирепым взглядом владычицу небес и провозгласила:

— Причина, по которой меня призвали, не имеет значения! Моё тело – щит для угнетённых, а руки – клинки, дающие отпор! Таковая моя клятва богине Луны и отцу, богу войны!

После слов богини и смелого заявления воительницы жрица Иштар поняла, кем была Райдер, и с её губ слетело:

— Царица… амазонок.

В то время как Ипполита громко возражала и грозно смотрела на неё, Иштар закрыла глаза и вздохнула.

— Ну вот. Сперва презренный мусор, затем этот злобный Ассасин, а теперь ещё и ты…

Когда глаза богини вновь открылись, их мерцание стало невероятно холодным, потому что она высвободила всю силу своей Власти.

— Вы все слишком сильно меня недооцениваете.

На секунду показалось, что земля начала обрушаться, но нет, на самом деле это огромный храм взлетел в небо.

Золотая цепь, которая соединяла гарпун с пушкой, поднялась вверх, словно верёвочный мост, связывающий город с парящей крепостью.

— Что…

Даже Ипполита испугалась. Она помогла своей лошади сохранить равновесие и отвела её подальше от края, чтобы не упасть с трясущегося храма.

— Думала, я не замечу кучку мышей, снующих внизу?

Недра земли, на которой раньше стоял храм, оказались под открытым небом, явив её взору группу людей.

— Похоже, в основе плана лежала идея, что храм усиливает меня… Это правда, но если вы считали, что его уничтожение приведёт к моей смерти… Да, это кощунство.

Говоря это, Иштар подняла молот.

И начала заряжать своей магической энергией оружие, которое, согласно легендам, несло смерть её врагам без необходимости размахивать им.

— Однако должна признать, использование своей Слуги в качестве приманки ход довольно смелый. Сейчас я сотру этих магов в порошок, потому что не хочу видеть их в моём мире, но такие люди мне на самом деле очень нравятся.

Искренне заявив о своей симпатии к ним, Иштар приготовилась обрушить смерть на магов под храмом.

— Калион!

Скакун заржал и прыгнул, услышав своё имя из уст Райдер.

Взмыв посреди бушующей бури, словно невесомая, лошадь пересекла небо над лесом, отталкиваясь от летящих деревьев и парящих кусков земли.

— Неистовствуйте, Пояс войны и Диаматейя!

Ипполита высвободила силу своего Благородного Фантазма – пояса Ареса – и сменила топор на лук.

Божественная аура пояса наделила стрелу магической энергией, которая отличалась цветом от той, что переполняла храм.

Пролетев по прямой линии к Иштар, снаряд отразил удар молота, заряженного её аурой.

По пути он также снёс стены, возведённые богиней.

— Почти, — с бесстрашной улыбкой заявила Иштар падающей Ипполите. — Будь в этой эпохе владения Артемиды или Ареса, твоя стрела пронзила бы меня.

И затем, когда она направила на Ипполиту свой молот, с которым столкнулась стрела…

Откуда-то снизу в её сторону устремились сотни Гандров.

— !

Проклятия не пробили стены Иштар, но перекрыли ей обзор, дав Райдер возможность успешно приземлиться и занять позицию для защиты людей в храме.

На верхнем ярусе появились две фигуры.

Две женщины, платья которых резко контрастировали друг с другом. Одна в красном, другая в синем. Можно было легко сказать, что они обе являлись опытными магами.

— Успели. Досадно, однако, что до храма удалось добраться только тебе и мне.

Услышав слова Лувии, магессы в синем, Рин огрызнулась:

— Молодец, Гиена. Уж кому, как не грабителю могил знать нужные тайные ходы, поэтому я просто шла за тобой.

— Ну сколько мне ещё повторять? Называй меня «Самой элегантной охотницей в мире».

— Какая же ты «элегантная», если поправляешь меня в самый неподходящий момент… Погнали!

Посреди перепалки Рин пожертвовала драгоценным камнем, чтобы создать энергетическую пулю.

Почти одновременно с ней Лувия потратила целую кучу камней, чтобы возвести стену и обрушить на Иштар дождь снарядов, тем самым ограничивая её движения.

Вокруг двух женщин ползала тень, но она явно не собиралась нападать ни на них, ни на Ипполиту.

— Да и вообще, что это за тень?

— Вопрос хороший, но она нас не трогает, так что не обращай внимания! Если это ещё один союзник, то я жаловаться не буду!

— Действительно, мы слишком далеко зашли, чтобы беспокоиться о пустяках.

Несмотря на эти заявления, Рин и Лувия постоянно уделяли теням долю своего внимания.

Они, как и любой маг, видели, что тени, окружавшие храм, обладали глубокой связью со смертью, и что эта концепция смерти вовсе не обязательно была направлена на них.

Пока они знают своё место, она не причинит им вреда.

Это заключение помогло женщинам больше сосредоточиться на летающей богине.

— Так ты называешь себя богиней Иштар… Как-то не впечатляет. Хотя, полагаю, в мифах она именно такая и есть.

Рин попыталась задеть её дешёвой насмешкой, но… как ни странно, Иштар просто замерла в воздухе и с явным сомнением присмотрелась к Рин.

— Чего? У меня что-то на лице?

Рин, которая ожидала другой реакции, была в замешательстве. Богиня задумчиво открыла рот:

— Я тебя знаю? То есть настоящая я, а не эта гомункула.

— Кого? Меня? Месопотамская богиня? Не смеши меня, одно твоё присутствие здесь само по себе шутка. От тебя столько проблем, что такую встречу я бы запомнила.

Рин лишь смутилась ещё сильнее, но Иштар, похоже, нашла ответ.

— Если это чувство возникло только у меня, то дело в моей связи с другой версией тебя… А это значит… что у меня нет причины не избавляться от тебя.

Богиня кивнула и без тени сомнения подняла свой молот.

На женщин с неба обрушились невероятной силы ударные волны, но в последний момент стрелы Ипполиты нейтрализовали их… а тени воспользовались этой возможностью, вышли из состояния пониженной активности и хлынули вперёд, окружая храм и не переставая нападать на Иштар.

— Ох, может, хватит уже? Я уничтожила твою духовную основу. Долго ещё ты будешь исче...

Заметив, что происходило, она не договорила. Её лицо похолодело.

— А… Понятно. Так вот ради чего всё затевалось.

Райдер, Рин и Лувия укрылись внутри храма, пока тени скрывали их из виду.

— Мастера, зачем вы явились? Вам удалось попасть в храм, значит…

На вопрос Слуги ответила Рин:

— Прости, Райдер. Знаю, по плану мы должны были уничтожить алтарь изнутри…

— Но видела бы ты алтарь этого храма. Просто куча камушков, которые продаются в обычных ювелирных магазинах Сноуфилда. Мы не наши ничего с потенциалом катализатора или хотя бы художественным смыслом, — пожав плечами, закончила Лувия, «Самая элегантная охотница в мире».

— Божество стабилизируют не реликвии, а девушка, её Слуга Берсеркер и этот тупой ураган.

После дополнительных объяснений Рин Ипполита посмотрела в небо.

— Выходит, чтобы остановить изменение мира…

— Уничтожение храма замедлит процесс и немного ослабит её Власть… Но более эффективным решением будет устранение одной из трёх проблем, — с уверенностью сказала Рин. — Вариант А: ураган. Вариант Б: Берсеркер. Вариант В: гомункула, у которой внутри проклятие или божественный дух, неважно. И все, блин, выигрышные. Я сейчас разрыдаюсь.

— В этом, конечно, нет никакого изящества, но можно ещё избавиться от Мастера Берсеркер, не так ли?

Рин, у которой был опыт участия в Войне за Святой Грааль, покачала головой.

— Судя по тому, что я видела… у нас тут канал магической энергии, связывающий божество и жрицу. Если мы убьём или каким-то образом нейтрализуем девушку, то её права Мастера автоматически перейдут к так называемой богине.

Она на секунду замолкла и подумала о Берсеркер.

— Радужный ореол, страж владений Иштар… Учитывая информацию от Мари, которая наблюдала за сражением перед больницей, и командную работу с Небесным быком… Берсеркер – стопроцентно Хумбаба.

Хумбаба.

Страж сада Иштар, божественного кедрового леса в Ливане. Монстр, наводивший ужас на Гильгамеша в древнейшем эпосе, но в конечном итоге павший от руки Энкиду, когда они с Королём героев посетили лес. Говорят, что после смерти чудовищность Хумбабы стала частью мира и позже распространилась по греческим землям, повлияв на многих монстров, таких, например, как горгоны.

— Тот Сэйбер согласился сдержать Берсеркер… но мы, похоже, взвалили на него непосильную ношу.

XX

Лес на западе.

Сэйбер увернулся от правой руки Берсеркер, но мощная ударная волна всё равно отправила его в полёт.

Движение Небесного быка уничтожило часть чёрного потока, а половина деревьев, которые подверглись воздействию яда и миазмов, упала на землю.

В любом другом месте они бы уже засохли, сгнили и исчезли, но, по-видимому, благословение богини, источником которого был храм, помогало им держаться.

После жёсткого приземления на ближайшее дерево Сэйбер посмотрел вверх и закричал:

— Какого дьявола?! Храм парит, Лансер! Это что, знаменитые Висячие сады Вавилона?

— Ни в коем случае. Этот храм не соответствует необходимым стандартам качества. Впрочем, как и богиня, которой в нём поклоняются, — ответил Энкиду, пытаясь удержать конечности Хумбабы золотыми цепями, появлявшимися со всех возможных направлений.

— Так вот как это работает? Тогда что насчёт теневых гейзеров? Я знаю, что это та же штука, которая перекрашивала тоннели под землёй…

Тени тянулись вверх повсюду, своей силой отвергая гравитацию. Они пожирали свет и преследовали летающую богиню.

— Это… тени ущелья, — пробормотала убийца без имени.

Она тоже участвовала в сдерживании Берсеркер, сочетая множество Благородных Фантазмов, чтобы не выпускать противника из-под контроля.

— Старейшина… использовал свою нить жизни в качестве сосуда, чтобы создать истинный вход в преисподнюю.

— Преисподнюю?

Слова Безымянной Ассасин заинтриговали Сэйбера, но, увидев, как Берсеркер разорвала цепи Энкиду, он не стал требовать дальнейших объяснений и поднял меч.

— Ладно, в таком случае Берсеркера можно назвать Цербером этой преисподней! Как здорово, что мне выпала возможность убить столько монстров за один призыв!

— Убийство монстров… Навевает воспоминания, — Лансер побежал вперёд рядом с Сэйбером. В его словах чувствовалась не только печаль, он явно винил самого себя. — Интересно, почему… ведь в том лесу не было никаких монстров.

— …

Сэйбер с невообразимой скоростью забежал Берсеркер за спину, но, услышав это, резко остановился, развернулся и произнёс:

— Твоих причин я не знаю… но ты не считаешь эту Слугу монстром, да?

Не отвлекаясь от разговора, Сэйбер приготовил свой Благородный Фантазм.

— Верно… Она человек… Как и все они…

Сэйбер наполнил меч магической энергией, а Энкиду направил всю силу в свои конечности.

— Благодаря ей я узнал о смысле жизни… Она мой первый друг.

Он сказал это себе, но его решимость не дрогнула.

Сэйбер поднял меч. Энкиду сказал, что огромный монстр, обрушивающий на них лучи бедствия, - «человек и его друг». Это было всё, что ему требовалось услышать.

— Ладно, прости, что назвал твоего друга монстром! Позволь исправиться!

Когда мерцание магической энергии сосредоточилось на его мече, Сэйбер ухмыльнулся.

— Сначала стиляга, теперь это… Как здорово, что мне выпала возможность встретить всех твоих удивительных друзей!

Слова без всякого стыда, но и без злобы.

— Достойный противник! Мы с Ассасин ей займёмся, а ты делай, что задумал!

— !

Сэйбер понял, что цель Лансера заключалась не в победе над Берсеркер.

Но он не собирался критиковать его за это.

Сэйбер всегда добивался своего, делая то, что ему хотелось. И он верил, что Лансер был волен поступать так же.

— Настоящему мне… нет места в столь поразительном месте. Должно быть, он всё ещё горит в чистилище, а это было моим самым сокровенным желанием. Я это к тому, что… эта версия меня – копия фальшивки. Детали не важны. Меня заботит лишь тот я, который находится сейчас здесь.

Что-то похожее он сказал и про Аяку ученикам класса Эль-Меллоев.

Он помнил войну, когда людей с разных сторон объединила общая цель.

Это был неприятный и в то же время захватывающий опыт.

Человек, воплотившийся Сэйбером, ценил свои сиюминутные порывы превыше всего и верил, что ради них стоило рисковать жизнью.

Он возвысился до Героической души, и получил возможность пусть и недолго, но снова нестись вперёд. Всё чего он добился в жизни, было ради того, чтобы заставить его сердце трепетать здесь и сейчас.

Если бы его призвали с другой духовной основой, всё было бы иначе. Весьма вероятно, что его философия короля проявилась бы гораздо ярче в других формах, преимущественно в классе Райдер.

Но в этом призыве он был рыцарем, а несколько дней назад ему удалось найти желание для Святого Грааля.

Он обзаведётся союзниками и пойдёт в бой рядом с ними. Но в остальном он станет поступать так, как велит ему сердце.

Он не из тех, кто будет мешать союзникам делать то же самое, даже если захочет.

— Век наш короток, а все воспоминания исчезнут, когда мы вернёмся в Трон! Но записи сохранятся навсегда, словно страницы в книге наших жизней!

Он усилил блеск своего меча, и его сияние отразилось от влажной почвы.

Заметив это, Берсеркер отвлеклась от Безымянной Ассасин, повернула к нему верхнюю часть своего тела и начала готовить к атаке свой ореол.

— Если однажды - возможно, после того, как человечество и эта планета встретят свой конец – наступит день, когда настоящий я покинет чистилище и сможет прочесть эту «книгу»…

Сэйбер с искренней радостью улыбнулся, несмотря на то, как серьёзно он относился к своему внутреннему конфликту.

— …то меньшее, что я могу сделать, это написать страницу, которой я буду гордиться, верно?

И прежде чем Берсеркер успела высвободить своё радужное бедствие…

— Экскалибур(Меч вечно далёкой победы)!

Сияние охватило лес, резонируя со светом золотой цепи в небе.

Меч, не выдержав этого, превратился в пепел… но восходящая дуга рассекла тело Берсеркер и устремилась в небеса, по пути развеяв свет бедствия.

Первым Экскалибуром, который увидел Энкиду, когда они заключили союз, была обычная ветка.

Очевидно, что она не шла ни в какое сравнение с настоящим мечом, однако Энкиду мог сказать, что Благородный Фантазм стал заметно более развитым.

Героическая душа без конкретной цели в Войне за Святой Грааль обрела желание и официально заключила контракт со своим Мастером.

Энкиду не знал об этом, но одно ему было известно наверняка. Нечто в этой Войне за Святой Грааль помогло ему вернуть изначальную силу.

Наблюдая за ним со стороны, Энкиду с безмятежной улыбкой ответил:

— Я твой должник. Так вот что такое союз…

Занося эту субъективную информацию в своё тело, он посмотрел на гарпун, паривший в небе.

И затем коснулся рукой земли. Грязь под ногами Сэйбер засияла.

— !

К своему удивлению, Сэйбер увидел, что его окружили… копии знаменитых и бесценных мечей, созданных Эпохой Вавилона, Благородным Фантазмом Энкиду.

— Это мой скромный способ отблагодарить тебя. Не стесняйся, используй их, пока не сломаются.

Каждый меч считался настолько легендарным Благородным Фантазмом, что у Сэйбера не было даже шанса наткнуться на нечто подобное при жизни… но он без всяких колебаний взял один из них и начал вкладывать в него магическую энергию.

— Спасибо… Для друга стиляги ты слишком щедр.

Энкиду умчался прочь с редким для него выражением неловкости на лице, не в силах понять, говорил ли Сэйбер всерьёз или же просто шутил.

Поднявшись на ноги Берсеркер увидела Энкиду.

Пленённая безумием и силой командного заклинания, она протянула к нему правую руку без какой-то видимой причины.

Стержень богов, который когда-то убил её.

Ужасающее оружие. Ненавистный враг.

Но сейчас он повернулся к ней спиной.

Когда ярко-зелёная фигура покинула зону досягаемости её закованной в металл руки, она на мгновение увидела маленький цветок… но та часть её души, которая узнала этот образ, сразу же утонула в безграничной ненависти и страхе.

Тому, кто принёс им смерть и разрушение, они хотели воздать сторицей.

Простейший закон возмездия породил новый вид безумия.

И когда отрицательные эмоции поглотили всё…

XX

Ощутив, как Сэйбер высвободил свой Благородный Фантазм, Энкиду прыгнул.

Его расчёты завершились последовательными предсказаниями, что Фантазм Сэйбера был могущественным, но не настолько, чтобы победить Хумбабу.

Он чувствовал сильный канал магической энергии между Иштар и Хумбабой, соединяющий их через храм и полностью затмевающий связь Мастера со Слугой.

Это означало, что если не заполучить контроль над храмом и не изгнать Иштар из этих земель, то разрушить духовную основу Берсеркер не получится.

В каком-то смысле Хумбаба стала ещё более грозным врагом, чем при жизни, когда Энкиду бросил ей вызов вместе с Гильгамешем.

«Но даже так… в первый раз было страшнее».

Одна только сила не пугала Энкиду.

Настоящий ужас внушало человеческое безумие Хумбабы – безумие, созданное богами – и то, как оно не уничтожало настоящие человеческие сердца глубоко внутри.

Гильгамеш, увидев её сейчас – связанную с храмом, находящуюся под контролем Иштар, с сокрытыми силой командного заклинания сердцами – даже бровью бы не повёл.

Но нельзя было отрицать, что образ прислужника богов, встав на передний план, дал ей силу, выходящую за ограничения Слуги.

Тем меньше причин для колебаний.

Он воспользовался Сэйбером, чтобы выиграть время.

Энкиду истолковал факты, и получилось, что «инструмент использует других в своих целях».

От этого противоречия в глубинах его духовной основы возникли трещины.

Но это был не повод останавливаться.

Он сам не знал, правильным ли был его следующий план действий.

«Может быть, моё желание никогда не сбудет, сколько бы раз чудо ни сводило меня с Гилом и Хумбабой. Я делаю это ради того, чтобы спасти друга? Или же вновь заставляю её принять нежеланное спасение?»

Энкиду решил, что он теперь сам себе инструмент, и поэтому ему нужно было довести дело до конца вне зависимости от ответа.

«Делай, что задумал!»

Он вспомнил слова Сэйбера.

Его Мастер желал того же.

— Как будто это так просто.

Могло показаться, что он жалуется, но в его голосе отчётливо чувствовалась радость. Записывающие цепи Энкиду воспроизвели сцену из прошлого.

Город Урук в эпоху, давно затерявшуюся во времени.

«Каким я был тогда? Остался игрушкой богов? Переметнулся и стал инструментом своего друга? Жил ради других? Или же ради собственных желаний, делая что вздумается?»

Став Героической душой с объективным взглядом на свою жизнь, Энкиду был в состоянии найти ответ на этот вопрос, но счёл соответствующие вычисления бессмысленными.

Теперь он мог лишь рассказать девочке о том, что увидел за пределами кедрового леса и кем он стал после отдыха там.

Именно поэтому Энкиду нужно было вновь уничтожить то, что Хумбаба защищала, рискуя жизнью.

Уничтожить законы богини, которая уничтожала человечество своими благословениями и контролем.

Ради этого он готов был пересечь любую черту.

Он собирался целиком пожертвовать своей духовной основой, чтобы преодолеть эту мимолётную фантазию.

Именно это стояло в его настройках под словами «То, что я хочу сделать».

— Он сказал, что я щедрее Гила… — пробормотал Энкиду, вновь вспоминая недавние слова Сэйбера. — А, я понял.

Хватка земли, извращённой Иштар, полностью остановила гарпун.

Оружие богов приземлилось на него и коснулось рукой его поверхности, объединяя снаряд со своей духовной основой.

Пришло время посадить в клетку зверя под названием «богиня».

— Может быть, Гил стал таким стяжателем, потому что я тратил слишком много.

К гарпуну размером со здание вернулась прежняя яркость…

…после чего он стряхнул удерживавшую его землю, разделившись на шестнадцать частей, и раскинулся над лесом подобно рыболовной сети.

Каждый из шестнадцати гарпунов был заряжен магической энергией Энкиду и неудержимо мчался вперёд, разрывая божественный воздух.

Однако по миру разнёсся ужасающий рёв, исполненный отчаяния.

— ____ __ ____ ____ _ __ ______ _ __ ________ __ ___

Заметив всплеск магической энергии Энкиду Берсеркер потянулась к нему, несмотря на то, что Благородный Фантазм Сэйбера опрокинул её на спину.

Она увеличила левую руку, буквально игнорируя законы физики, и попыталась сокрушить все части гарпуна и прикреплённые к ним бесчисленные цепи своими пальцами, каждый из которых стал размером с кедровое дерево.

Но…

— Необычное воспоминание(Забания).

Благородный Фантазм Безымянной Ассасин этого не допустил.

В огромной ладони было достаточно силы, чтобы уничтожить всё, чего она коснётся, но, столкнувшись со вставшей на её пути Ассасин, конечность Берсеркер превратилась в дым.

И не только она.

Тело Ассасин тоже исчезло в облаке утреннего тумана, которое унесло ветром.

— ____

Две секунды спустя, когда Берсеркер вновь начала чувствовать левую руку, она заметила, что её конечность приобрела прежние размеры, а Ассасин, целая и невредимая, стояла на коленях и тяжело дышала.

Это была поразительная способность Хассана Опьяняющего дыма, лучшего ассасина из всех старейшин, не считая Первого.

С помощью особого дыма этот старейшина вызывал у своих целей состояние опьянения, но его истинная сила заключалась в том, что он одурманивал себя, противника и саму реальность, стирая все возможные границы и буквально превращаясь в дымовой сигнал, очаровывающий мир. В бою это давало ему подавляющую способность свести на нет любую атаку врага.

В свои последние минуты жизни он отказался от этой техники и пожертвовал собой, чтобы защитить деревню. Именно эта история побудила Безымянную Ассасин развить в себе уважение к образу жизни Старика с горы.

Но даже убийце без имени не удалось идеально скопировать эту абсолютную технику. Если старейшина мог превратиться в туман на семь дней и семь ночей, то она потратила огромное количество магической энергии ради каких-то нескольких секунд.

Однако её действия явно изменили ход битвы. Можно даже смело сказать, что они стали решающим фактором.

Потому что в результате этого короткого столкновения Энкиду наконец-то удалось захватить цель частями своего гарпуна. Город Сноуфилд и храм оказались связаны цепями Эпохи богов.

XX

Несколько секунд назад. В небе над западной частью Сноуфилда.

— !

Ощутив свет, который приближался к её ногам, Иштар заложила вираж на Маанне.

Еле увернувшись от Благородного Фантазма, прилетевшего с земли, Иштар посмотрела на Сэйбера и нахмурила бровь.

— Этот Сэйбер… Я знаю, что его Святой меч планеты – всего лишь фальшивка, но как ему удаётся использовать его так часто? В этом нет никакого смысла.

Сэйбер раз за разом высвобождал свой Благородный Фантазм, которому хватало силы наносить Хумбабе хоть и не смертельный, но существенный урон. Богиня могла похвастаться абсурдно большим количеством магической энергии, но запасам Сэйбера словно не было конца, из-за чего даже ей это начало казаться подозрительным.

— Та Аяка, которую обнаружил мой сосуд… возможно, представляет гораздо большую проблему, чем я думала...

Иштар закончила говорить и подняла свой молот, не переставая уклоняться от атак с земли.

Ослепительный свет рассёк вздымавшиеся вокруг неё тени.

Один взмах семиглавым боевым молотом мог породить мощную ударную волну, от которой не оправился бы ни один человеческий город.

Тени расползлись в разные стороны, чтобы окружить её, посягая на свет и закрывая небо мраком ночи.

Но они не могли затмить мощь богини Иштар.

— Я разгадала твой план, Плывущий в тени, — сказала она, стоя на Маанне и отталкивая все тени вокруг неё своей непреодолимой божественностью. — Ты объединил свою духовную основу с концепцией смерти!

Очарованный воздух превратился в огромную невидимую ладонь и остановил надвигающиеся тени.

— Нельзя ждать, когда ты исчезнешь, потому что твоя душа проникнет внутрь меня, и я сразу же сольюсь со смертью…

Лёгкий взмах Ситой – и в воздухе вспыхнул яркий солнечный свет, уничтоживший все тени, которые сдерживала невидимая ладонь.

— Ты оборачиваешься звоном вечернего колокола в попытке утащить противника в подземный мир вместе с собой. Поразительно, из всех Благородных Фантазмов в этой Войне за Святой Грааль твой оказался для меня самым непростым.

Она говорила со злобой, но без насмешки.

Иштар пыталась поддерживать своё превосходство, но уже признала, что её придётся несладко, если его план осуществится.

Не все шумерские боги бессмертны.

Конкретно богиня Иштар знакома с преисподней не понаслышке, ведь она встречала смерть много раз.

Самый известный из этих случаев – «Сошествие Иштар в подземный мир».

Согласно широко распространённому мифу, Иштар и её сестра Эрешкигаль были богинями, которые властвовали над двумя противоположными, но неотделимыми друг от друга концепциями. Одна повелевала небом, другая – подземным миром. И когда Иштар вторглась в подземный мир, чтобы позлить Эрешкигаль, сестра убила её.

Таким образом, проявление Иштар неизбежно добавило этой эпохе атрибуты Эрешкигаль, что лишило её способности игнорировать собственную смерть.

Если бы она воплотилась полноценным божеством… или если бы она осуществила свой план по переписыванию поверхности этой планеты и затем вознеслась до уровня, на котором у неё была бы возможность подготовиться к неизбежному появлению Противодействующей силы Гайи… то ей даже удалось бы использовать истории о её возвращении из подземного мира, чтобы снять ограничение с количества смертей. Хотя идея, что это помогло бы ей выстоять перед Противодействующей силой Гайи, была в лучшем случае сомнительной.

Тем не менее, она была всего лишь божественной эманацией, населяющей Малый Грааль. Она могла воспроизвести свою Власть, но бессмертной не являлась.

Будь Иштар в состоянии, которому неведома концепция смерти, для разрешения ситуации потребовалась бы сила стража ущелья, первого из Стариков с горы.

Иштар знала, что до этого уровня ей было ещё далеко. Её Власть помогала держаться от всей этой смерти на максимально возможном расстоянии, но проникновение внутрь неё самой концепции смерти представляло угрозу, от которой она не могла так просто отмахнуться.

— Я не стану спрашивать, что тобой движет. Шанс уже упущен. Благословенна будь твоя человеческая решимость.

Иштар с достоинством окинула тени серьёзным взглядом.

Она высоко подняла молот, посылая сообщение всем теням на планете, не только тем, что её окружали.

Её голос разнёсся над тканью мира.

— О храбрости зверья, осмелившегося поднять оружие на богиню, будет напоминать шрам, который останется на лике планеты.

Божественность сосредоточилась в одной точке, запечатлевая слова в бесчисленных тенях, окружавших её.

— Через тело моё и имя моё я заставлю вас познать смысл наречения этих земель второй горой Эбих.

Давным-давно богиня Иштар уничтожила гору Эбих и покорила её божественность.

На вершине она возвела храм и переписала землю, сделав своими владениями…

И сейчас она пыталась сделать это вновь.

«Мир», сжатый чарами Иштар, сосредоточился в одном кусочке неба.

Единственной капельке голубого цвета.

Это показывало, как много воздуха Земли собиралось вокруг молота богини.

В то время как все грозовые облака привлёк к себе Небесный бык на западе, яркость лазурного неба стеклась к Иштар, подчиняясь её воле.

Владычица небес осветила своим сиянием поверхность планеты, желая продемонстрировать, что в данный момент она была единственным божеством этого мира.

— Если «тени» этих земель отвергают меня…

Иштар сотворила искру света, принявшую форму мимолётной Венеры. Она очистит всю землю Сноуфилда, а изгоняющий свет развеет тени подземного мира, облачённые в смерть.

— Тогда я сотру вас в пыль так же, как и вершину горы Эбих!

Очищающая атака с целью уничтожить всё вокруг, кроме храма.

Берсеркер Харли неизбежно станет частью сопутствующего ущерба. Иштар просто забыла про неё или же собиралась выдать это за безнадёжное последствие того, что Хумбаба слишком отдалилась от защитных благословений храма? Неизвестно, что творилось в голове богини…

Иштар решила уничтожить Сноуфилд до того, как это сделают зачинщики с их «Падением Авроры».

— Разрушитель…

Сияние небес готово было обрушиться на землю, возвещая о времени суда.

Но тени не знали страха.

Не ведали спешки.

Хассан Бездонного разлома создал их не для того, чтобы выиграть время или отвлечь её.

Они были совсем другим, по крайней мере, до этого мгновения.

Но сейчас… тени скрывали поверхность от её Божественных глаз, и поэтому она упустила самый важный момент.

Момент, когда Энкиду вонзил гарпун в храм, соединив атмосферу Эпохи богов в лесу с крышей самого высокого здания в городе.

XX

Верхний ярус нового храма Иштар.

Несколько мгновений назад Иштар начала собирать свет, чтобы создать в небе Венеру.

Райдер и пара её Мастеров ощутили этот невероятный всплеск энергии и вернулись на верхний ярус храма.

Они предполагали, что Иштар находилась где-то гораздо выше парящего сооружения, но тени образовали в небе идеальный купол, не давая им увидеть богиню.

Но они почувствовали концентрацию магической энергии с другой стороны теней, как будто всё небо начало искажаться.

И поняли, что близился конец.

— Плохо дело. Эта магическая энергия может всё здесь уничтожить! — сказала Райдер, призывая своего скакуна. — Перехватить её будет сложно, но я сделаю, что смогу! Мастера! Уходите в защиту! Нет времени отступать без магии телепортации!

Крик Райдер передался с помощью телепатии всем её Мастерам в лесу – ученикам класса Эль-Меллоев.

На сообщение ответил Вернер Цезармунд, их представитель.

«Ни слова больше. Перспективы у нас не самые хорошие, но с этим придётся смириться. Райдер, поступай, как считаешь нужным».

— Ты уверен?..

«Да. Я только что закончил со своей самой почётной ‘задачей’…»

— ?

«Можешь мне не верить, но сейчас будет лучше, если каждый начнёт действовать по своему усмотрению. Кроме того…»

Телепатическая связь начала ухудшаться. Видимо, Вернер уже начал работать над своей магией.

Но он успел закончить своё сообщение многозначительной фразой, в которой звучало доверие вперемешку со смирением.

«Эти две рядом с тобой – самые неуправляемые из нас».

— Anfang.

Ипполита повернулась к Рин, когда та начала зачитывать арию.

Разместив вокруг себя драгоценные камни, она усилила свою магию.

— Brennender Himmel(Пылающие небеса)… Ich kenne den Kreis(Я знаю круг), Die Blumen beschützen mich(Цветок защищает меня), Der…

Услышав слова арии, Лувия сообразила, что делала Рин, и достала драгоценный камень, чтобы сотворить своё заклинание… но ей пришлось прерваться и выстрелить Гандром в цель за её спиной.

Проклятая пуля летела с огромной скоростью.

Но её остановил барьер.

Гандр, который мог раздробить бетон, развеялся, столкнувшись со стеной из лазурных пчёл, выстроившихся треугольником.

— Я не позволю… осквернить этот храм ещё сильнее!

Жрица Иштар и Мастер Берсеркер окружила троицу роем пчёл.

Лувия приготовилась устранить девушку и тем самым покончить с её магией, а Райдер – высвободить свой Благородный Фантазм, чтобы защитить Рин.

Но прежде чем они смогли это сделать, заклинание Рин подошло к своему завершению.

Однако этому тоже не суждено было осуществиться, потому что гарпун Энкиду достиг храма.

— Aias der Tera(Во имя Аякса)… Чего?!

Когда Рин уже готова была произнести последнюю строку, в её тело хлынул «мир».

Чувство было такое, словно одно мгновение от другого отделяла целая вечность.

На Рин обрушилось столько энергии, что любой сошёл бы с ума, но эта внутренняя сила начала циркулировать по Магическим цепям с добрым намерением защитить её, не причиняя вреда ни телу, ни душе.

В этот момент… Рин переживала сон, ставший явью.

Дневное лазурное небо плавно перетекает в ночное. Это две стороны одной монеты. Изменившееся окружение напоминало подземный мир. Пейзаж вывернулся наизнанку, превратив далёкие тени в тёплый бледно-голубой свет.

— А?! Стоп, что?!

В то же время тело Рин и магия, которая хранилась в паривших вокруг неё драгоценных камнях, начали принудительно перестраиваться.

Обычно она бы уже вовсю пыталась сопротивляться… но Рин, как ни странно, приняла этот механизм, несмотря на замешательство.

Потому что эта сила хоть и впервые высвобождала свою магическую энергию, но обращалась с ней изящно, будто зная, что делает.

Это практически доказывало, что нечто, завладевшее её телом и Магическими цепями, постоянно занималось подобным в прошлом… или в будущем.

Но у Рин была ещё одна причина, чтобы не оказывать сопротивление.

Несмотря на то, что она лишилась контроля над своими цепями, благодаря своему магическому гению Рин с первого взгляда поняла, что эта сила готовила заклинание гораздо мощнее, чем щит, который она пыталась создать.

И… магия высвободилась.

Лувия, Райдер и жрица, управляющая пчёлами, стали свидетелями этого момента.

На несколько секунд волосы Рин окрасились в золото, а глаза приобрели ярко-красный цвет.

Но на самом деле их внимание привлекло заклинание.

Лувия слышала арию Рин и поэтому знала, что та собиралась сотворить непробиваемый щит Аякса в виде семи огромных лепестков.

Но на этом сходство заканчивалось. Лепестки цвета потемневшей почвы, окружённые бледно-голубыми огнями, поднялись в небо.

Всё выглядело так, словно…

Земля пыталась усмирить небеса.

XX

В небе над храмом.

— Разрушитель Джебель Хамрин!

Иштар закончила произносить название своего божественного суда…

Имитация сияния Венеры превратилась в чистую энергию и начала свой спуск, неся разрушение и погибель.

Но именно в этот момент всё и произошло.

Тени перед её глазами внезапно исчезли.

— ?

Если говорить точнее, то всё только выглядело так, будто они исчезли. На самом же деле тени объединились с миром, поднимавшимся снизу.

Стали частью кусков земли в форме гигантских лепестков.

— Что…

Это было первое выражение сильного замешательства с тех пор, как она завладела телом Филии.

Но Божественные глаза Иштар сразу же расшифровали суть происходящего. Она всё поняла и прищурилась.

— Так вот к чему ты стремился… Неплохо сыграно, мусор…

Она уже давно чувствовала присутствие подземного мира.

Один из Слуг в городе явно им управлял.

Однако из-за ограничений силы Слуги и отсутствия совпадения с тем подземным миром, которого ей стоило опасаться, Иштар не стала воспринимать это всерьёз, посчитав что этого было недостаточно, чтобы воспользоваться ассоциацией с мифом и реализовать её смерть.

Но в считанные секунды ситуация изменилась.

В городе была связь с подземным миром: здание, в котором лежало тело Гильгамеша. И оно было соединено с этими божественными владениями из Месопотамии Цепью небес, созданной божеством из той же эпохи.

Воплощение отголоска Иштар в этом мире допустило появление другой богини, которая являлась её противоположностью.

Несмотря на это, Иштар была уверена, что другая богиня не явит себя, если она будет поддерживать полный контроль над телом Филии.

Но она просчиталась.

— Черноволосая магесса… Понятно теперь, что меня в ней смутило. Она была с угрюмой богиней в какой-то другой временной линии!.. — с отвращением взревела Иштар, сосредоточилась на подземном мире, поднимавшемся снизу, и обрушила на него силу, которая однажды уничтожила гору Эбих.

Небеса и подземный мир столкнулись.

Сияние и тень заполонили мир, распространяя ударные волны в воздухе над Сноуфилдом.

Свет и тьма пронеслись по небу. С верхнего яруса храма всё выглядело так, словно наступил конец света.

— И всё же здесь тебе не подземный мир! Это мои владения, Эрешкигаль!

Выкрикнув имя своей противоположности, Иштар использовала Власть в попытке подчинить себе поднимающийся подземный мир.

Она сосредоточила ещё больше магической энергии из воздуха планеты, создавая свет той, кто явно украла бы небеса всего мира, если бы могла.

— Если ты думаешь, что я позволю твоей Власти пройти сквозь лазурное небо, то ты…

Не договорив, Иштар резко повернула голову.

К ней что-то приближалось.

Что-то, созданное для убийства богов вроде неё.

Но когда она заметила это, было уже поздно.

Нечто летело в её сторону с востока. Слишком быстро, чтобы увернуться.

У неё не было времени маневрировать на Маанне. Одно неверное движение – и она угодит в лапы подземного мира.

Несмотря на это, Иштар решила вложить всю божественность в защиту от неведомой угрозы.

Она подняла левую руку, которая не была занята боевым молотом, направила её на восток и задействовала свою Власть в полную силу, чтобы остановить нечто.

Но нечто продолжало двигаться по прямой линии быстрее скорости звука, пронзая ударные волны, порождённые светом и тьмой, и сокрушая всю Власть на своём пути.

Это была стрела.

Обычный снаряд с железным наконечником, совсем не похожий на демонические стрелы мстителя.

Но её Божественные глаза всё видели.

Эта маленькая стрела предназначалась для богини Иштар.

На самом деле можно было сказать, что её создали специально для того, чтобы свергнуть божество с небес.

«Почему она существует? Никогда о таком не слышала. Даже в эпоху Урука не было ничего подобного…»

Сильное потрясение завладело богиней, опередив страх и гнев. Будучи не в силах ясно мыслить, она поставила на кон свои жизнь и кровь, пытаясь уничтожить стрелу.

Но было уже слишком поздно… Наконечник стрелы бесшумно коснулся левой руки богини.

Пронзив ладонь, стрела продолжила лететь, разрывая конечность сосуда, находившегося в процессе становления божественной плотью, после чего потеряла скорость и устремилась к земле.

Её удалось убрать жизненно важные органы с траектории полёта стрелы, но это уже ничего не значило.

— …

Тьма подземного мира вцепилась в разорванную руку, внедряя в её тело тень в форме души Гарулы – концепцию смерти.

Иштар знала, что её душа слилась со смертью и что её утаскивало в подземный мир под ней, но всё равно решила поговорить со скоплением теней.

— Ассасин… Сколько из этого ты предвидел, Плывущий в тени?

Тени постепенно теряли форму, и она больше не чувствовала в них ничего, похожего на эго.

«Он достиг предела и больше не может сражаться. Вот только какая разница? Его душа, слившаяся со смертью, в любом случае попадёт в сосуд Малого Грааля».

Власть Иштар могла бы удержать поток смерти от проникновения внутрь, но после того, как стрела уничтожила всё божественную защиту, уловок у неё больше не осталось.

— Я знаю, что ты не считаешь меня божеством, но… можешь собой гордиться.

Полная бравады улыбка – и тело Иштар камнем упало вниз.

— Несомненно, ты… заставил лазурное небо услышать звон вечернего колокола.

Лёжа на вершине храма, богиня обратила взор своих Божественных глаз на восток, высматривая ещё одну тень.

И наконец-то нашла её.

Фигуру того, кто пустил стрелу, сокрушившую её Власть и поразившую бога.

Он стоял на одном колене на крыше полицейского участка, направив на неё большой лук.

Наёмник-заклинатель, лицо которого сохранило детские черты.