Онлайн чтение книги Судьба/Странная подделка Fate/strange Fake
Глава 25 「Тень ставит крест на путешествии из ущелья」(часть вторая)

XX

Перед новым храмом Иштар.

Определение силы.

Определение мира.

Эти фразы то и дело являли себя в промежутке между землёй и небом.

Огромный ураган, воплощение божественного зверя.

Страж богов, монстр бедствия.

Чёрный потоп, созданный мстителем, отвергающим и выступающим против богов.

Золотые цепи, оружие богов.

Отголосок древней богини, пытающийся обрести былое величие.

То, что некогда было лесом на западе, стало «песочницей», где резвились реликты Эпохи богов и их враги.

Героическая душа и магическое существо, забредшие сюда, были как пылинки.

Доказательством тому служило переполнявшее «песочницу» невероятное количество энергии.

Она была не готова.

Героическая душа, оказавшаяся в «песочнице», просто сокрушалась по поводу того, что ей не хватало опыта.

Она всегда была тщеславной.

Возможно, в каком-то смысле её попытки приблизиться к девятнадцати великим и благочестивым старейшинам стали первым признаком её незрелости.

Одна благородная Героическая душа во власти бушующих волн силы.

Она ничего не добилась с тех пор, как воплотилась безымянной Ассасин.

Она не уничтожила адское отродье, осквернившее её душу порочной магической энергией.

Она не спасла девочку, ставшую игрушкой в руках родителей.

Она не бросила вызов чуждой силе, называющей себя богиней, и не предотвратила уничтожение города.

Сцену, развернувшуюся перед Ассасин без имени, можно было описать как медленное и мягкое разрушение мира.

Похожие на горы змеи опутали колосса, который был гораздо больше них, а земля исчезла под чёрным бурлящим потоком.

Более того, к лесу приближался огромный гарпун, который, как она предполагала, принадлежал Героической душе, встретившей её в лесу. Женщина, назвавшаяся богиней Иштар, очаровала сам мир и подчинила его своей воле.

Этого она ни за что не могла стерпеть.

Нет, даже если бы она закрыла на это глаза, ей нужно было положить этому конец ради жителей города.

Но ситуация уже стала такой, что её чувства перестали иметь значение.

Она взобралась на дерево и едва спаслась от чёрного потопа, но больше ей ничего не оставалось.

Если она перейдёт в призрачную форму, чтобы сбежать, то вихрь магической энергии затянет её и сразу же уничтожит.

На её месте любого человека или обычную Героическую душу это привело бы в уныние.

Но её сердце не сломить.

Глядя на столкновение сил, которое можно было описать лишь как предельную жестокость, безымянная Ассасин продолжала искать возможность что-нибудь сделать.

Она была более чем готова расстаться с жизнью.

Вот только её жизнь ничего не решит.

— Ха-ха-ха! Мы с тобой всего лишь пылинки перед лицом этой жестокой силы, моя ненаглядная Ассасин! Ах, какая же радость впервые увидеть мир так же, как и ты! Вкус отчаяния стоит того! Да, я наконец-то готов умереть, если потребуется! Да! Моя единственная любовь! Сгинуть вместе с тобой будет…

Безымянная Ассасин пропустила мимо ушей бессвязный бред, доносившийся с соседнего дерева, и высвободила свой Благородный Фантазм.

— Обманчивое сердцебиение(Забания).

Джестер в последний момент увернулся от удара красной руки, появившейся из спины Ассасин.

Но в движениях кровососа отсутствовала прежняя энергичность. Если Ассасин приложит все свои усилия, то наконец-то сможет стереть его из бытия.

Вот только она не знала, хватит ли ей энергии, полученной от Аяки. Не будет ли лучше поставить на лучик надежды и отправиться на уничтожение существа, называющего себя «богиней»?

Она не могла решить.

Безымянная Ассасин подумала, что нерешительность была признаком её незрелости.

Она бы застонала от собственной слабости, но у нее не было на это времени.

«Что же делать?»

«Как поступить правильно?»

«Следовать логике или эмоциям?»

«Я вообще имею право на этот выбор?»

- Ах, ах, моя дорогая, ненаглядная, прекрасная Ассасин! Мы ничего не можем сделать. Но видеть, как чуждая сила ставит на колени тебя и твою веру… это… Эх! Буду честен! Это всё, что я хотел увидеть! Терзать и ломать тебя должен был я, без этого моей любви не стать совершенной! И раз уж мне это больше не сделать, то я буду смотреть, как тебя ломают боги, это меня вполне устроит! Ты разочарована во мне? Не стесняйся. Я готов и на меньшее, когда дело касается нашей любви! Как же низко я пал! Раз такое дело, мы с тобой, разочаровавшиеся мужчина и женщина, должны найти красоту в том, чтобы исчезнуть вместе из этой эпохи…

Ассасин вновь проигнорировала бредни кровососа на соседнем дереве.

Однако похожие изумление и нетерпение начали стучаться в двери её сердца.

Каждый удар ноги божественного зверя, фамильяра женщины, которая даже Слугой не была, порождал новый катаклизм.

И способов предотвратить это попросту не было.

Она не знала, что предпринять.

Тогда какой смысл противиться?

Ассасин представила, как позади возникла другая она и прошептала ей на ухо: «Ты сделала достаточно».

Это было почти похоже на недовольные жалобы.

«Всё было бы намного проще, если бы ты не стремилась к высотам, не желала стать такой же, как Старик с горы, а выбрала обычную жизнь».

Слова «теперь можешь покоиться с миром» прозвучали на удивление соблазнительно.

«Все попытки тщетны».

«Почему тогда не бросить всё и не сбежать?»

«Да, ты бы могла…»

«…взять с собой того наёмника и…»

Ассасин вцепилась рукой в глотку другой себя, шептавшую у неё за спиной.

— Кха…

С удивлением почувствовав, как её рука действительно что-то схватила, Ассасин обернулась и увидела задыхающегося Джестера со сломанной шеей.

— ?..

Джестер коснулся ладони сбитой с толку Ассасин, и та вынужденно отступила, наблюдая, как кровосос сдирает плоть с шеи.

— Кха… Ха-ха, Ха-ха-ха! Значит, подчиняться ты не собираешься! Это и делает тебя такой прекра…

Не успев выдавить последние слова из искривлённой глотки, Джестер рухнул в чёрные воды и мгновенно исчез, поглощённый потоком.

Тогда-то Ассасин и заметила.

То, что она считала тенью слабости её сердца, на самом деле было иллюзией, созданной Джестером.

— …

«Так от него не избавишься».

Ассасин удержалась от того, чтобы броситься в погоню. Она не была глупой и понимала, какую опасность представляли чёрные воды.

Кому-то вроде Джестера, еретичного по своей сути, они вряд ли сильно навредят, но она даже представить себе не могла, что произойдёт, если в них упадёт Слуга.

Ассасин некуда было ступить, чтобы оказаться в безопасности, но, что странно, она сохраняла спокойствие.

Безымянная вновь начала рационально мыслить, выровняла дыхание и с невозмутимым видом посмотрела на небо.

— Мне действительно ещё многому предстоит научиться.

Её на удивление ясный взор не мог затмить даже неистовый ветер.

Благодаря словам Джестера она вспомнила кредо, которое обрёл Сигма.

«Поищу способ спасти Куруока Цубаки, даже если город будет уничтожен».

Он, наёмник, сказал, что будет искать способ спасти кого-то, даже если город будет уничтожен.

Он смирился с разрушениями, которые несла великая сила, однако всё равно намеревался спасти девочку.

— Сигма гораздо сильнее меня.

Её лицо прояснилось, но на нём отчётливо читалась решимость.

«Судьбе меня не сломить. Ибо великий поток уже предопределён. К тому же не мне подвергать сомнению волю Аллаха».

Безмятежная ясность.

Ливень, чёрный потоп и водоворот жажды крови, окружавший её, казались теперь очень далёкими.

Отбросив всё, что делало её той, кем она была, Ассасин могла объединить все имитации великих Стариков с горы из прошлого. Если она откажется от своей человечности, то у неё появится шанс остановить колосса и женщину с чуждой силой.

«Во мне нет страха. Я просто стану тем, чем должна стать. Надо просто избавиться от всех моих незрелых чувств».

Безымянная Ассасин попыталась отпустить эмоции, чтобы увидеть свой путь, ведущий к концу.

Корень её духовной основы начал извиваться и превращаться в то, что сотрёт её личность.

Но…

Изменения в её духовной основе полностью прекратились.

— ?..

Безымянная Ассасин попыталась высвободить Благородный Фантазм, готовая избавиться от всего, что скопилось со временем: от своих прошлого, личности, тела и эмоций.

Но не смогла произнести его имя вслух.

Все звуки вдруг исчезли, а вслед за ними и воздушные потоки, порождаемые неистовыми ветрами.

Не в силах услышать даже звуки собственного дыхания, Ассасин ошибочно решила, что кто-то лишил её слуха.

Прислушавшись, она уловила слабый шелест ткани и поняла, что проблема заключалась не в ушах, а в самом пространстве вокруг.

Её присутствие было полностью изолировано от мира. Она будто оказалась в ловушке бездонной тени.

Если говорить точнее, её присутствие было отрезано тенью, таящейся в трещинах мира.

Невидимой тенью.

Описать охватившее её странное ощущение как-то иначе было невозможно.

Ассасин не могла пошевелиться.

Но, несмотря на то, что она оставалась на месте, теперь на неё совершенно не влияли яростные столкновения и буря.

Ей не удавалось даже посмотреть на свои руки и ноги, чтобы понять, стоит она или сидит.

Столь внезапная потеря связи с миром породила в её голове мысли, что она уже умерла и лишилась тела, которое использовала.

И затем она увидела, как что-то изменилось.

Огромное дерево рядом с ней разворотило ударной волной, когда Берсеркер отразила атаку Лансера.

Один из разлетевшихся в разные стороны листьев прошёл сквозь Ассасин…

И нечто, чего здесь ещё секунду назад не было, появилось у неё прямо перед глазами.

«Оно» естественным образом парило в воздухе, словно растворившись в мире.

«Оно», маска-череп, символ смерти.

Время для Безымянной Ассасин сразу же замерло.

У неё не было возможности задуматься над тем, что произошло.

Ей не нужно было озвучивать своё недоверие.

Без всякого промедления воспоминания Ассасин о прошлой жизни, её душа, тренированное тело и вера, ныне запятнанные адским отродьем, поняли, на что она смотрела.

Кожа на лице вновь обрела чувствительность.

Она поняла, что из её глаз сами собой полились слёзы.

Маска-череп просто висела в воздухе и ничего не делала, но вокруг неё причудливым образом зазвучал голос.

«Зачем ты отправилась к храму?»

Человеческий голос.

Но он, как ни странно, будто принадлежал всему миру вокруг Ассасин.

Несмотря на инстинктивное чувство, словно её заперли в тени, она сразу же поняла, что происходило на самом деле.

Тень, запечатавшая её, была воплощением самих благородных старейшин.

«Зачем ты искала гору?»

Вопрос, который задал этот совершенно спокойный голос, погрузился в глубины души Ассасин.

Голос с любопытной смесью сурового упрёка и нежных объятий.

Ассасин не могла вымолвить ни слова.

Вопрос требовал обнажить саму суть её характера.

Но у Ассасин без имени не было ответа.

Точнее она думала, что не заслужила право дать ответ.

Она верила в это больше всего на свете.

Фанатичка искала доказательство.

Конкретное доказательство её веры. Которое могло убедить её в том, что она была последовательницей Аллаха.

Осознание, что поиски сами по себе были глупой идеей, пришло к ней слишком поздно.

Только теперь, после того, как её жизнь оборвалась и она стала Героической душой, Ассасин впервые заметила свою незрелость.

Но после становления Героической душой кое-что она начала понимать ещё меньше.

Зачем она искала доказательство?

Чтобы обрести силу и спасти больше людей?

Чтобы показать другим свою набожность?

Чтобы целиком отдать себя великому потоку вместе с тем, что она с помощью этого доказательства обретёт?

Неужели она надменно желала изменить весь мир, став лидером ордена ассасинов?

Или же… её желание было гораздо менее большим и более личным?

У неё больше не осталось воспоминаний о прошлой жизни.

Лишь сожаления по поводу незрелости, которые вдохновляли её на поиск доказательства.

Изначальной причиной было нечто, от чего она отказалась во время долгих и суровых тренировок.

Преодолев невероятные трудности, она изменилась телом и разумом, стала отличаться от той, кем родилась.

Чтобы обрести способности восемнадцати Хассанов ибн Саббахов, ей нужно было пожертвовать всем.

Она никогда этого не признает, но…

В каком-то смысле она была более искусной, чем кто-либо другой.

Она отдала свои страдания, свои прошлое и будущее и лишилась большей части эмоций.

Даже её имя, мечты и молитвы стали подношением.

Вот почему она превзошла всех и достигла небывалых высот.

Именно из-за такого образа жизни она была не в состоянии ответить на вопрос.

Её спрашивали о началах.

Но эти начала мешали её вере и были отброшены в сторону.

Ей не удавалось пошевелить губами, но…

Даже если бы она могла говорить свободно, ответа у неё не было.

Она сказала бы, почему целиком отдала себя своим убеждениям.

Потому что иначе она не радовалась бы при виде того, как в Сигме расцветает вера и не нападала бы на магов, стремившихся заполучить Грааль.

Но её спросили, зачем она искала гору.

Когда старейшина говорит слово «гора», это означает лишь одно.

Хассан ибн Саббах.

Имя с особым смыслом в её секте.

Как это ни парадоксально, она уже не знала, зачем стремилась к более высоким целям.

Несмотря на её неспособность говорить вслух, голос продолжил, вероятно, прочитав её мысли по опечаленному лицу и молчаливому отсутствию сопротивления:

«Я ощутил твоё присутствие в тот момент, когда меня призвали в эти земли».

— !

«И теперь, представ перед великим потоком, ты проявила свою решимость… Как я и предполагал, ты не одна из нас», — бесстрастно заявил Безымянной Ассасин голос.

Фраза, которую можно было принять за отказ, эхом разнеслась по её миру.

Слова, которые, если воспринимать их буквально, могли морально уничтожить Ассасин.

Однако она их приняла.

«Это очевидно. Сам факт того, что он решил лично опровергнуть мою незрелость, уже является честью, которую я не заслужила», — подумала она, стыдясь себя. «Он пришёл остановить меня. Я слышу это в его голосе. Старейшина не стремится заполучить Грааль».

Его голос существовал как фрагмент мира, лишённый надменности или желания.

Он достиг совершенства.

Он был полной противоположностью её неопытности.

«А, вот, значит, как. Я допустила ошибку. Наверняка других старейшин, которых призывали на предыдущие войны, Грааль тоже не интересовал. Я же сделала глупое предположение, разгневалась на магов и Святой Грааль и в итоге многим причинила боль из-за этого. Меня сковали печаль и ненависть. Уверена, он явился, чтобы меня покарать».

— Позвольте сказать пару слов, — неожиданно для себя вымолвила она.

Ассасин не знала, когда к ней вернулся дар речи, но слова продолжали слетать с её губ, как того требовало естественное провидение.

— Моя неопытность обернулась лишь катастрофой для тех, кто были рядом со мной… Сигма, Аяка Садзё, девочка по имени Цубаки и многие другие жители этих земель. Они не сошли с правильного пути. Можете клеймить меня в пламени Джаханнама, сколько потребуется, но не судите их строго, прошу Вас.

Её сердце уже всё решило.

Если воля великого предшественника заключалась в том, чтобы осудить её товарищей за её поступки, то она возьмёт все грехи на себя – даже согласится исчезнуть в глубинах тьмы за это. Другими словами, если ради этого ей придётся обнажить клыки на Истинного Ассасина, то она это сделает.

Но…

«Это решать не мне и не тебе. Ни один человек не достоин понести божественную кару».

— !..

Слова маски-черепа намекали на то, что её сердце видели насквозь, из-за чего Ассасин начала ещё больше стыдиться своей неопытности. Однако она вновь попыталась убедить его в невинности людей, которые повстречались ей за время этого призыва, но…

Голос её опередил.

«Ты не одна из нас. Но… это всё. Смысла более сие различие не несёт».

— ?..

«Следовало осознать, когда ты была ещё во плоти».

Безымянная Ассасин посмотрела вверх, не в силах понять этот разговор.

Она чувствовала, как чёрные дыры за маской-черепом пристально смотрели на неё.

Как и прежде, голос эхом разнёсся по всему тёмному миру вокруг неё.

«Мы стремимся к вершине горы из-за наших сомнений, потерь, желаний, любви и безумия. И поскольку вершина ждёт нас всех в конце, лишь благодаря милосердию первого мы можем вернуться в ущелье».

Голос говорил медленно, чтобы слова проникали вглубь души и тела Безымянной Ассасин – в саму жизнь, что выстраивала кусочек за кусочком духовную основу до становления Героической душой.

«Ты та, кто идёт по пути жизни», — сказал Истинный Ассасин – Хассан ибн Саббах – обращаясь к набожной приверженке, которую защищала тень.

И эта тень, запечатлённая в самом мире, заявила:

«Ты из народа, защищать который – наш долг… Вера твоя – это то, ради чего я отдал свою жизнь».

— …

Безымянная Ассасин лишилась дара речи. Хассан же спокойно продолжил:

«Первый из Стариков не примет твой выбор. Гора и ущелье отвергнут тебя».

После этих слов Ассасин заметила, как что-то изменилось.

Она вновь начала кожей чувствовать холодный ветер и слышать звуки, от которых до этого была изолирована. Ассасин поняла, что «невидимая тень» отпустила её.

«Я есть продолжение его тени…»

Теперь голос раздавался только с одной стороны.

Там она увидела чёрную тень и маску-череп, образовывавшие человеческое тело.

«…и поэтому моя роль – указать тебе путь».

Он сказал эти странные слова отличным от механического, чуть ли не отеческим тоном…

После чего его тело и маска-череп исчезли в чёрных водах.

«Не сходи со своего пути, верующая».

Это показывало, что «тень» оставалась «тенью» везде, будь то священный мавзолей или цепкие объятия безграничного проклятия.

«Тебе не нужно ничего отдавать великому потоку».

XX

Промышленный район.

— Если так и дальше будет продолжаться, то бой превратится в бессмысленный обмен одними и теми же ударами.

Он посылал демонические стрелы одну за другой. Не ради сдерживания или диверсии. Им двигало твёрдое намерение сразить врага.

Но передняя нога Небесного быка всё ещё была в хорошем состоянии, а храм так и стоял без видимых повреждений.

Сдерживать движения Небесного быка так долго уже было невероятным подвигом, но Алкида это не волновало.

Потому что на самом деле он сражался не ради того, чтобы защитить город или его жителей.

Опустив лук, Алкид послал телепатическое сообщение своему Мастеру.

— Я собираюсь использовать значительное количество магической энергии, Мастер. Есть возражения?

Разум его Мастера лишь бесстрастно спросил, сколько именно.

— Всё, что у меня есть, — сразу же ответил Алкид.

И затем добавил:

— Если у меня получится… то в твоих запасах магической энергии больше не будет необходимости.

XX

Храм.

Новый храм Иштар находился в эпицентре лесной аномалии.

На его вершине стояла Филия/Иштар, эманация богини, которая продолжала захватывать мир, успевая при этом сражаться с Алкидом и Энкиду. Позади неё появилась танцующая тень.

Она была тенью и ничем более. Под крышей храма она стала ещё темнее, но в остальном никак не изменилась.

Богиня Иштар не могла видеть его фигуру, но точно знала, что в область действия её Власти прокралось чьё-то присутствие, и задала вопрос тени, поднимавшейся за её спиной.

— Кто ты? Что тебе нужно от меня?

— Отблеск Утренней звезды в небесах чужих земель.

Тень смешалась с тьмой, позволив распространяться лишь своему голосу.

Слуга Фалдеуса, Ассасин – Хассан ибн Саббах.

Тот, у кого не было номера, указывавшего на поколение. Обладатель имени «Хассан Бездонного разлома», о котором знали лишь другие Хассаны.

Аномальная маска-череп, зачастую называемая некоторыми «Тень Первого», хоть это и не отражало реальность.

Всё, что он делал, это общался из теней с женщиной, называющей себя богиней.

— От имени изначального клинка, который сжимала рука предка… я принёс тебе звон вечернего колокола.