Онлайн чтение книги Идеал The Perfect
2 - 21

Я очень хорошо спрятался. Рану Щелчка я временно перевязал тканью, чтобы остановить кровь и помочь ему пережить самую острую фазу. К счастью, ранение оказалось неглубоким, так что жизни парня ничего не угрожало. Поэтому я решил прятаться за баррикадой, которую усердно построил, и не дышать до самого утра. Но вдруг издалека послышался шум, и мою баррикаду кто-то разрушил.

Ух!

Вздрогнув, я прижался к стене и сжался в комок. Чёрт, это же не Бессердечный? Пока я дрожал от страха, откуда-то сверху прозвучал вопрос: «Это вы?»

Что?

Услышав этот вопрос, я резко поднял голову, и из моего рта, даже не успев пройти через мозг, вырвались слова:

— Почему вы пришли только сейчас?!

Бессовестный нахмурился в ответ на моё неожиданное нападение. Но что бы он ни делал, даже если бы не только брови нахмурил, но и яички сморщил, я был обязан высказаться:

— Я умолял о помощи! Сколько же раз я звал вас, директор Кук!

Он отступил на шаг. Его глаза забегали, но он всё же переспросил:

— Это вы сделали?

— Что?!

От моего громкого голоса Бессовестный дёрнулся.

— То, что снаружи… это вы сде...

— Директор Кук! Зачем вы так со мной?! Я же умолял о помощи, сколько раз!

Я был в ярости: лицо покраснело от давления, и брызги слюны разлетались в стороны. Но этого было недостаточно, чтобы выразить мой гнев. Когда я не выдержал и резко вскочил, Бессовестный поспешно отступил назад.

— Это прав……………

— Что значит правда?! Эти трое сражались друг с другом, требуя какое-то лекарство, и я еле смог спастись, так как спрятался. Что вы вообще подозреваете, директор Кук?!

Бессовестный раздражённо отступил, зато вперёд вышла дочь председателя:

— Лекарство? Они сражались из-за лекарства? Этого не может быть. Не может быть, чтобы оно осталось …………

— Я тоже не знаю подробностей. Они втроём перевернули это место вверх дном в поисках лекарства, и, похоже, один из них его нашёл. Тогда они начали драться, требуя его отдать… Погодите, госпожа вице-председатель. Почему вы сказали мне спрятаться здесь? Это же не безопасное убежище.

Дочь председателя вздрогнула и тоже отступила назад.

— И почему здесь так много Бессердечных? Что это за лаборатория? Откуда взялись эти мутанты? А те Бессердечные снаружи………………. Что случилось с Бессердечными снаружи?

Мои вопросы, похоже, напомнили кое о чём дочери председателя и её команде, так как они, кажется, слегка испугались. Что не так с этими людьми...

— Директор Кук, по контракту нужно быстрее……………… что вы делаете?

Мне тоже было интересно, почему Бессовестный вставил что-то странное себе в уши. Но он, не утруждая себя объяснениями, сразу нажал кнопку на маленьком устройстве, которое держал в руке.

Вскоре моя голова наполнилась жутким звуком. Последнее, что я увидел, – это люди, падающие на пол, как манекены. Конечно, включая меня. Конечно, исключая Бессовестного.

***

— Буэээ!

Меня тошнило, хотя в желудке уже ничего не было, а голова ужасно болела. Не имея возможности нормально держаться на ногах, я, скрючившись на корточках и извергая желчь, осознавал всю несправедливость этого мира. Ебучий Бессовестный…

Когда я очнулся, то обнаружил, что лежу в углу временного лазарета, оборудованного в просторном холле особняка. Конечно, как только я открыл глаза, на меня накатило головокружение, поэтому я не мог нормально встать. Но скрытые силы человека удивительны. Я был не в состоянии пошевелить и пальцем, однако, стоило изнутри подняться тошноте, резко вскочил и забежал за ближайшую колонну, чтобы проблеваться.

Хотя то, что многие присутствующие столкнулись с такими же последствиями, слегка утешало… Стоны и звуки рвоты смешались вокруг, создавая атмосферу огромной больничной палаты. Особенно тяжело приходилось Щелчку: его тоже тошнило, плюс его ранение, ещё он постоянно хватался за голову, да и в принципе был не в себе…

А ведь всё из-за Бессовестного. Этот человек нажал странную кнопку, и вот что произошло. Состояние было похоже на прошлый раз, и голова болела так, будто вот-вот расколется. Я выблевал всю оставшуюся жидкость из тела, после чего нащупал какую-то тряпку, которая валялась у моих у ног, и дочиста вытер пол.

Даже находясь в болезненном состоянии, я держался за робкую мысль, что, возможно, придётся возмещать ущерб из-за испачканного пола в богатом доме. Поэтому я дрожащими руками поспешно всё убрал и, шатаясь, вернулся к своему месту, где меня встретил мужчина, похожий на фельдшера скорой помощи. Он поддержал меня под руку и произнёс:

— У вас, наверное, очень кружится голова.

Это было не просто головокружение. Я чувствовал себя так, словно меня резко перенесло на другую сторону Земли.

— Я дал вам обезболивающее, но, если головная боль сильная, могу дать ещё.

Пожалуйста, дайте. А лучше выньте мой мозг и замочите его в этом вашем обезболивающем... Я не смог озвучить просьбу, поэтому просто посмотрел на него с мольбой, но он всего лишь уложил меня на пол и похвалил:

— Вы хорошо держитесь. Многие очень страдают.

Я страдал больше всех. Хотелось повесить на себя золотую медаль, но мне было слишком больно. Так больно, что я не мог даже говорить.

— Тяжёлые пациенты сейчас даже не могут нормально говорить.

Это я, я! На мгновение я заподозрил, что фельдшер состоит в сговоре с Бессердечными.

— Но, возможно, хорошо, что вы были без сознания и не видели этот ад своими глазами.

— Ад?

Когда я с трудом выдавил это слово, фельдшер огляделся и понизил голос:

— Бой, развернувшийся в саду, был полностью записан на камеры: как люди падали, и как летели головы Бессердечных. Для проверки даже прибыла команда из Спецуправления, и запись теперь стала вирусной.

— Бессердечные тоже.................. как и мы...... попадали.................

— К сожалению, нет. Поскольку это происходило на улице, звук рассеивался в воздухе, и эффективность того оружия оказалась низкой. Плюс ко всему, охранники, которые сражались с Бессердечными, – обычные люди, поэтому сразу же упали, а вот монстры лишь трясли головами и, похоже, не получали особого урона. До тех пор, пока не появилось это.

«Это»? На сей раз мне не пришлось напрягать больное горло. Фельдшер любезно дал ответ на немой вопрос:

— Острый, как бритва, топор. Он внезапно прилетел откуда-то и отсёк голову одному из Бессердечных. Так всё и началось...

При воспоминании о жуткой сцене фельдшер содрогнулся и покачал головой.

— Ох, я никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так яростно размахивал топором. Бессердечные казались овцами, а этот человек был словно волк в овечьем стаде. Он настолько остервенело рубил этих монстров, что даже на записи с камеры это вызывало мурашки. Всё его тело было покрыто кровью с головы до ног, а он носился за Бессердечными. Но как он мог двигаться быстрее, чем они? Даже не так. Как человек вообще может так двигаться?! Но всё же, пускай это и Бессердечные, кромсать их тела, словно куски мяса, и хохотать при этом...  

Фельдшер прервался и снова покачал головой.

— Он выглядел не как человек, этот охотник.

Не было нужды спрашивать, о ком конкретно он говорит.

— Вы, должно быть, тоже крутой, если работаете под его началом.

Под началом? Да нет же, я сотрудник Спецуправления, командированный для партнёрской поддержки. Прежде чем я смог объясниться, он встал и уже собрался уходить.

— Подождите, я..............

— Этот человек – сотрудник Спецуправления, командированный в FOURKEY для партнёрской поддержки.

Внезапно раздавшийся голос дал правильное объяснение. Но фельдшер, как будто это не имело значения, пожал плечами и ушёл. Щелчок, которому это объяснение и принадлежало, бросил на меня быстрый взгляд и снова отвёл глаза, словно увидел что-то неприятное. Неужели я выгляжу так ужасно?! Я быстро оглядел себя.

Однако моя аккуратность, которая проявилась даже в том, что я вытирал пол, пока меня тошнило, сыграла свою роль: на одежду не попало ни капли грязи. А вот Щелчок, наоборот, даже рубашку снял. Просто накинув её на плечи, он остался с голым торсом. Хорошо, что не случилось никакой неловкости, и мне не пришлось лицезреть его соски. Так как верхняя часть тела у него была настолько плотно забинтована, что он напоминал мумию. Щелчок помолчал немного и спросил, глядя куда-то в сторону:

— Вы, кажется, не ранены?

Что, фельдшер рядом со мной выглядел так, как будто мы развлекались?

— Мне больно. Голова раскалывается, меня тошнит, и я чувствую себя отвратительно.

— Все, кто был в том месте, чувствуют то же самое.

— Давайте говорить прямо. Не все. Там был человек с берушами.

Мой упрёк явно вызвал у Щелчка раздражение.

— Директор-ним Кук всегда такой, его нужно исключить из всех возможных сценариев.

— .....

— Ну, я не злюсь.

Он пробормотал это и снова отвёл взгляд. Было не похоже на обычное поведение Щелчка.

— Что случилось?

— Что?

— Сейчас вы создаёте очень неловкую атмосферу.

— Почему это я…

Он снова вспылил, но тут же выдохнул, отвернулся и пробормотал:

— Спасибо.

— .....

— Я говорю, спасибо. Мне рассказали, что, когда я упал перед Бессердечными, вы меня спрятали.

Я снова промолчал, и он посмотрел на меня. Казалось, высказанная благодарность рассеяла неловкость, потому что его взгляд снова стал наглым, как и прежде.

— Я в общих чертах слышал, что произошло, но как всё было на самом деле? Когда я потерял сознание, Бессердечные ведь не дрались из-за лекарства.

— Я тоже толком не знаю. Я испугался, когда вы упали, и просто присел рядом с вами. Они, видимо, решили, что нас можно убить и позже, и стали спрашивать друг друга, нашли ли они лекарство. Нам повезло.

— То есть один из них нашёл лекарство, и из-за этого они убили друг друга? Дочь председателя говорила, что лекарства больше не осталось.

— Видимо, один из исследователей где-то его спрятал.

— Может быть...

Щелчок задумчиво пробормотал себе под нос. Я всё ещё полусидел, и он продолжал хмуро на меня смотреть.

— Не можете встать? Нужна инвалидная коляска?

Я и не собирался вставать. Я планировал отдыхать в этом богатом доме до тех пор, пока не восстановлюсь, даже если это будет нарушением частной собственности. Так я смогу хоть немного отомстить за то, что сделала дочь председателя. Но моему мелочному плану не суждено было сбыться. Щелчок стал меня торопить:

— Пойдёмте быстрее. Все ждут вас, чтобы начать…

— Кто все? Что?

Но мои вопросы остались без ответа. Он вдруг схватил меня за предплечье и попытался поднять. Мне не нравится, когда кто-то прикасается ко мне, поэтому я резко вырвался и встал сам, а он, глядя на свою руку, недоумённо наклонил голову.

— О? Тело крепкое, оказывается?

— Пойдёмте.

Теперь уже я подтолкнул его, и мы вышли из холла. Затем, следуя за Щелчком, я оказался в той самой большой комнате, где впервые ссорились брат и сестра. Сейчас помимо них там были несколько охранников, два человека в чёрных костюмах и Бессовестный. Когда я его увидел, меня охватил гнев, но в то же время пришло и облегчение, ведь я наконец-то позвал его на помощь, когда был в смертельной опасности. Все обиды уже позади? Подумав об этом, я невольно ухмыльнулся. Брови Бессовестного дрогнули. Да-да, теперь-то мы с тобой и попрощаемся…

— Поскольку все, кто был на месте происшествия, собрались, давайте начнём. Директор Кук, где председатель, которого вы должны были найти?

Вопрос прозвучал от человека в чёрном костюме. Я вспомнил о председателе, которого видел под кроватью в своей комнате. Что, всё ещё не нашли? Бессовестный, мельком взглянув на меня, ответил:

— А вам какое дело?

— Послушайте. Если остались ещё Бессердечные…

— Мой отец не Бессердечный!

Дочь председателя вскочила на ноги и закричала, но сразу же бессильно рухнула на диван. Один из охранников поддержал её, а она всё продолжала повторять:

— Мой отец не Бессердечный. Ведь так, директор Кук? Поэтому вы и не принесли его голову.

Бессовестный фыркнул в ответ на эти слова:

— Тёть, не стоит сейчас лезть.

Некоторые нахмурились, но никто не сделал Бессовестному замечания по поводу грубости. Если учесть, что натворила эта женщина, уместны были бы даже более резкие слова... В этот момент немного порадовало, что Бессовестный на нашей стороне… Дочь председателя поджала губы, посмотрела на него и спросила:

— Тогда просто скажите, где мой отец.

— А вам какое дело? Собираетесь накачать его лекарствами и проводить эксперименты?

— Эй! Я....................

— Если бы ваш отец не был Бессердечным, как вы утверждаете, и имел хоть каплю нормального мышления, думаете, он появился бы здесь? Его дочь, одержимая безумными экспериментами, погубила бесчисленное количество людей, но никак не приходит в себя и продолжает нести всякую хуйню. Думаете, он захочет видеть свою дочь, когда она стала менее человечной, чем Бессердечные?

— ....

— Если бы у меня была такая дочь, как вы, я бы со стыда сам себе глотку перерезал.

Глаза дочери председателя сильно задрожали. Конечно, и на этот раз никто не утешил и не поддержал её. Через некоторое время один из чёрных костюмов повернулся и спросил Бессовестного:

— Председатель жив?

— А вам какое дело?

В третий раз был получен тот же ответ, но человек в чёрном костюме, не колеблясь ни на грамм, тут же ответил:

— Если он не обычный Бессердечный, то является объектом исследований правительства. Особенно если он принимал хоть немного лекарств, которыми вице-председатель кормила своих подопытных. Если это так, нам будет нужен его мозг. Ваш отец принимал эти лекарства?

Он холодно спросил, глядя на дочь председателя. Кажется, по сравнению с ним у Бессовестного хоть капля совести, но есть…  

Вице-председатель поджала губы и покачала головой:

— Нет.

— Вы утверждали, что он не обычный Бессердечный. Разве вы не давали ему лекарства?

— Разве я бы стала давать своему отцу препарат, ещё не прошедший испытания? Пусть вы и Специальный агент Спецуправления, у вас ведь тоже есть отец? Тогда вы поймёте мои чувства. Даже если он и проявлял симптомы Бессердечного, я, как его дочь, просто не хотела в это верить.

А, так он Специальный агент Спецуправления. Так называемые «СпецСпец», — организация, созданная 3 года назад после великого хаоса. Они выезжают только на события государственного масштаба. Я слышал о её существовании, но впервые увидел их вживую.

— Конечно, у меня тоже есть отец. Но ради человечества я готов пожертвовать даже им.

Нет, точно, у Бессовестного появилась компания... Лицо дочери председателя всё больше омрачалось. Если она скажет, что её отец – не обычный Бессердечный, то его отрубленная голова отправится в лабораторию для исследований, а если признает его обычным, то всё имущество перейдёт насмехающемуся над ней братцу. Теперь ей никто не поможет. Но неожиданно она посмотрела на Бессовестного. Почему? Пока я недоумевал, агент1 произнёс:

— Где председатель? Мы сами проверим. Если потребуется, мы используем наши законные полномочия.

— Если вы собираетесь размахивать законом о бедствиях, вызванных аномалиями новых заболеваний мозга, и мерах по борьбе с ними, в частности, положением о Специальном отделе в рамках Спецуправления, то вам лучше заткнуться. Одно из условий, которые я включил в контракт с Управлением, звучит как «ни при каких обстоятельствах не подчиняться приказам других органов». Это было лично одобрено директором Специального отдела, но печать на контракте принадлежит самому влиятельному человеку, которого вы можете себе представить.

Агент1 бесстрастно уставился на Бессовестного. Тот ухмыльнулся и съязвил:

— Слово «специальный» в названии упоминается дважды, и из-за этого вы возомнили себя великими? Но это просто красивая вывеска, созданная руководством, чтобы заставить вас усерднее работать. Конечно, чтобы оправдать мизерную зарплату, вам нужно обладать патриотизмом, который позволит продать даже собственного отца. Однако вы пытаетесь выставить свои законные полномочия как щит, говоря, что можете делать всё, что угодно. Но это тоже нужно делать избирательно, разве нет?

— Где председатель?

— Подождёте. Я скажу, когда посчитаю нужным.

Бессовестный заткнул агента1 и повернулся к следующему человеку:

— Ну что, обсудим наш контракт?

— Обсудим? Директор Кук, это ты сказал, что принесёшь сюда голову моего отца до рассвета. Ты не смог этого сделать, поэтому я ничего не должен платить. Наоборот, я хочу получить обратно первоначальный взнос и неустойку за невыполнение.

— Верно. Начальник Хон, переведите прямо сейчас.

Щелчок по приказу Бессовестного несколько раз коснулся планшета и кивнул, что всё готово. Мы, наблюдавшие за этим, были немного удивлены, что Бессовестный смиренно признал поражение. Сын председателя, видимо, тоже удивился, потому что приподнял брови.

— Директор Кук, я слышал, что у тебя никогда не было провалов в делах. Разве это не так?

— Ага. Считай, это первый раз.

Бессовестный спокойно признал это и спросил агента1:

— Расследование дела же почти закончено?

— Оно закончится быстрее, если кое-кто поможет.

— Кто? Кто-то не сотрудничает со СпецСпец-отделом?

Это же ты. На этот раз от наглости Бессовестного даже у агента1 изменилось выражение лица...

Однако Бессовестный, отвесив пощёчину своему потенциальному духовному собрату, как ни в чём не бывало повернулся к дочери председателя:

— Это вы? Вы не помогаете СпецСпец-отделу?

Странно, но она не вспылила. Вместо этого дочь председателя посмотрела на Бессовестного и медленно открыла рот:

— Лекарства нет. Исследователи несколько месяцев изучали состав и пытались создать копию, но из-за особого нового вещества в сырье у них ничего не получилось. Так что лекарства правда больше нет. А неделю назад и связь с поставщиком внезапно прервалась.

Она добавила, обращаясь к агенту1:

— Информацию о поставщике я уже сообщила. Более подробные данные передаст мой секретарь.

— Но с предоставленной информацией мы ничего не сможем узнать об этом поставщике.

— Ничего не поделаешь. Мы сами были вынуждены полагаться лишь на односторонние контакты с ним. Он называет этот препарат «лекарство для избранных». И поскольку он грозился прекратить все поставки, если хоть что-то станет известно о его существовании, я была вынуждена проводить исследования тайно. Но, кажется, всё безрезультатно.

— Неужели у вас совсем ничего не осталось? Наверняка есть что-то, что вы припрятали для отца?

Дочь председателя, уставившись в пустоту, произнесла:

— Нет. Но если бы оно было, что бы вы могли сделать для меня?

— Госпожа вице-председатель. Мы не будем вести никаких переговоров о Бессердечных. Однако, если вы согласитесь сотрудничать, мы можем смягчить ваше наказание. Как вы знаете, за то, что вы сделали, можно получить смертный приговор.

— Если бы я боялась смерти, я бы и не начинала всего этого.

— Если вы спрятали лекарство, мы обязательно его найдём.

— Почему же раньше не нашли?

Дочь председателя злобно посмотрела на агента1.

— Раз уж вы такая выдающаяся организация, не могли же вы ничего не знать о лекарстве, верно? Или как?

От агента1 не последовало ответа. Люди в комнате поочерёдно смотрели на этих двоих.

— Не перекладывайте на меня свою некомпетентность, это же вы не смогли ничего обнаружить. Вы, наверное, обрадовались, что наконец появилась зацепка, но никакого лекарства у меня для вас нет.

Агент1 по-прежнему молчал. Вместо него вперёд вышел агент2:

— Госпожа вице-председатель, давайте поговорим с вами наедине.

— В этом есть необходимость? Если вам есть что сказать, скажите здесь. Вы ведь не собираетесь делать незаконные предложения после того, как осудили мои незаконные действия?

Агент2 дружелюбно улыбнулся.

— Мы просто хотели снова попросить вас о сотрудничестве. Если у вас есть лекарство и вы можете передать его нам, мы сделаем всё, чтобы развеять недоразумение, что председатель – особый Бессердечный, чью голову нужно отправить в лабораторию.

 Агент2 хорошо понимал, чего хочет дочь председателя. Однако вдруг он резко повернулся:

— Уже есть свидетель, подтвердивший, что председатель отличается от обычных Бессердечных. Господин Хан Чжэ Мён, вы же сотрудник Спецуправления, и я верю, что вы не стали бы лгать.

Все взгляды обратились ко мне. Ах, я действительно ненавижу такие ситуации... Невольно я посмотрел на Бессовестного – в его глазах читалось любопытство. Внимание дочери председателя тоже было сосредоточено на мне. Ведь от моих слов зависело, что станет с телом её отца. И, если мечта его сохранить рухнет, дочь председателя может решить мне отомстить…

Я посмотрел и на агента2. Он, казалось, умел говорить глазами. «Скажи, что председатель был обычным Бессердечным, чтобы мы могли получить лекарство от его дочери».

А учитывая злопамятность Бессовестного, нужно было бы сказать, что председатель был особым Бессердечным со слабоумием…

Чёрт бы их всех побрал! В душе я разразился проклятиями. Но…

— Председатель отличался от обычных Бессердечных.