Онлайн чтение книги История империи Тиармун Tearmoon Empire Story
Глава 1 - Начиная с гильотины

Небо было залито багровым светом заходящего солнца, которое злобно глядело с горизонта на Великую площадь Имперской столицы. В центре этой знаменитой площади возвышалась гильотина, с её грубого и ржавого лезвия стекали красные капли крови.

Единственная принцесса Империи Тиармун, Мия Луна Тиармун, стояла перед смертоносным орудием и безучастно смотрела на окружающее. В её уши ворвались голоса, резкие и неумолимые. Они были полны ярости и злобы, атакуя и осуждая её словами, которые глубоко врезались в её сердце.

«... Как? Как до этого дошло?»

Почему, спрашивала она себя, ей — принцессе гордой Империи Тиармун — выпала такая ужасная участь? Может, когда ей сказали, что нет хлеба, она рассмеялась и сказала, что пусть едят мясо? Потому ли, что когда её ухаживания были отвергнуты, она выплеснула своё разочарование, дав пощёчину сопернице, дочери бедного дворянина? Потому ли, что, когда ей принесли блюдо с отвратительными янтарно-лунными помидорами, она уволила повара на месте?

Она продолжала размышлять над этим вопросом, якобы не обращая внимания на то, что сама ответила на свой вопрос, глядя на толпу людей и ненависть, наполнявшую их лица.

Во главе толпы стоял молодой человек, который со своими серебристыми волосами и утончёнными видом производил впечатление, отдавая указания окружающим солдатам. Это был Сион Сол Санкленд, наследный принц королевства Санкленд. Рядом с ним стояла такая же молодая девушка. Известная как Святая Тиармуна, она была дочерью бедного дворянина, управлявшего отдалённым владением на окраине империи. С помощью Сиона она начала революцию, чтобы избавить народ от страданий. Она была Теоной Рудольвон, чьё собственное презрение когда-то разожгло пламя ненависти Мии... Но теперь это пламя вспыхнуло и угасло, оставив лишь пепел пустоты и смирения.

«Как... дошло до этого...»

Те же слова слабо сорвались с губ Мии. Вскоре к ней сзади подошёл солдат и заставил её встать на колени. Она подняла голову и увидела, что её руки прижали к полукругам, вырезанным на грубой деревянной доске. Затем верхнюю половину захлопнули, чтобы удержать осужденную на месте. Грубая поверхность впилась в кожу, оставляя болезненные занозы.

«Как... до этого дошло...»

На третий вопрос ей ответили.

«Это ради империи. А теперь будь хорошей принцессой и умри».

Она подняла голову и увидела, что солдат, который привёл её сюда, смотрит на неё сверху вниз, его глаза были холодными и враждебными. Это были глаза, которые желали её смерти. Что-то охватило её изнутри. По позвоночнику пробежал холодок ужаса, но он не нашел её головы. Тяжелое железное лезвие уже упало.

Раздался глухой удар, и мир начал вращаться...

Потрёпанный дневник, единственная личная вещь, которую ей разрешили, упал на землю. Медленно его потрёпанные страницы стали окрашиваться в цвет кроваво-красного неба.

Так умерла Мия Луна Тиармун.

***

Вот как прошёл этот сон.

«Кьяааааааа!» — закричала Мия. Это был крик, которому немного не хватало утончённости, подобающей принцессе империи.

«М-м-м-моя голова! Моя голова, моя голова, моя голова, моя голо-о-о-ова!»

Она судорожно похлопала себя по голове, проверяя каждый угол и поверхность, чтобы убедиться, что всё на месте. А потом она проверила ещё раз. Просто чтобы убедиться.

Всё на месте! Я в порядке. Со мной всё в порядке.

Затем она нервно опустила взгляд на своё тело. Жесткой, рваной ткани, прикрывавшей её, не было, вместо неё была роскошная ночная рубашка из тонкого материала, приятного на ощупь. Она была мягкой, удобной и почти без излишней вычурности. Её кожа, некогда испещрённая большими и малыми шрамами, снова была гладкой и безупречной. Она подняла руки. Они были меньше, чем в её... сне.

Как будто они принадлежали ребёнку...

Всё ещё чувствуя тяжесть в голове, она медленно встала с кровати и подошла к зеркалу во весь рост. Когда она заглянула в него, её голубые глаза расширились от удивления. Её серебряные волосы были аккуратно подстрижены до плеч, а щеки светились слабым румянцем. Девочка, смотревшая на неё, была точной копией её самой, когда ей было одиннадцать или двенадцать лет. Тогда империя ещё могла похвастаться достатком и процветанием, равных которым не было на всём континенте...

Ужасно странно. Помнится, мне было двадцать лет...

Она нахмурилась.

Мне было семнадцать, когда они поймали меня при попытке побега... и заточили в темницу на три года... и...

Воспоминания о тех мучительных днях всплывали одно за другим. Она вспомнила мучения. Плач. Она вспомнила жёсткий каменный пол темницы и холодную сырость её одеяла. Внезапные воспоминания сбивали с толку. Она чувствовала растерянность, но более того, она почувствовала глубокое облегчение.

«... О-хо-хо. Н-настолько очевидно» — она громко хихикнула про себя, как будто пыталась рассмеяться от кошмара. «Н-ничего этого никогда не было. Как это могло случиться? Какой глупый сон. Детский во всех отношениях. И как глупо, что он мне приснился».

Она продолжала смеяться и смеяться, так отчаянно желая наполнить комнату чем-то кроме тишины, что не осознала один очень простой факт: настоящие дети не считают свои кошмары детскими. Затем, краем глаза, она увидела что-то рядом со своей подушкой.

«... О?»

Она нахмурилась, с любопытством разглядывая странный предмет. При ближайшем рассмотрении она обнаружила, что это старый дневник. На самом деле, это был её дневник. Она узнала обложку. Это был тот самый дневник, которым она пользовалась с десяти лет. Но по какой-то причине он выглядел намного старше. Его страницы были старыми, потрёпанными и... почему он был покрыт тёмными пятнами?

Он выглядел точно так же, как дневник, который она видела во сне перед тем, как пробудиться. Она протянула дрожащую руку и коснулась выцветшей книги.

Медленно, очень медленно, она открыла обложку и увидела страницу, насквозь пропитанную чем-то тёмно-красным. Она была заполнена сверху донизу горькими каракулями, которые слово в слово совпадали с её сном. Они описывали её долгий и мучительный опыт в ярких деталях, от агонии в темнице до ужаса перед гильотиной.

«Кьяааааааа!» — снова закричала Мия. Затем, её глаза закатились, и она упала в обморок прямо на кровать.