Онлайн чтение книги А как же справедливость для злодейки? Where Is Justice For the Villainess?
Глава 11

－Лотте умерла.

Как только император произнёс эти слова, атмосфера в тайной зале застыла. Их тяжесть была подобна внезапно наступившей тишине перед бурей. Это были слова, в которые никто из присутствующих не хотел верить. Шок оказался настолько сильным, что никто не посмел даже шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы произнести хотя бы звук.

Четверо собравшихся бросили друг на друга растерянные взгляды, будто в надежде, что кто-то сможет объяснить услышанное. Однако их взгляды вскоре синхронно обратились к Альберту — к тому, чьё слово было законом. Они ожидали его дальнейших указаний, словно боялись сделать неверный шаг.

Альберт медленно опустился на одно из кресел за круглым столом. Его движения были тяжёлыми, словно с каждым шагом он нес невидимую ношу.

— Я дал распоряжение сохранить тело и отправить его в столицу. Думаю, у вас будет возможность увидеть её в последний раз.

— Ты собираешься провести похороны в столице? — быстро спросила Ирене. Её голос дрожал, а дорогие украшения на голове звенели от её волнения.

— Но ведь это будет означать снятие всех обвинений и восстановление в правах, разве нет? Ты уверен, что так можно поступить?

Её слова прозвучали резко и вызывающе. Обычно никто не смел говорить с императором в подобном тоне, но в стенах этой тайной залы действовали другие правила.

Дитрих, поправляя очки, нахмурился и поддержал Ирене:

— Альберт, я тоже против восстановления её в правах. Это может вызвать протесты со стороны семьи императрицы. Как министр дворцового управления, я официально выражаю своё несогласие.

— Наш господин лишь вынес приговор, а мы исполнили его. Вы не понимаете, что под угрозой окажется не только наш престиж как четырёх рыцарей, но и вся наша власть? — вмешалась Паскалина, которая обычно предпочитала хранить молчание.

Йонатан, известный своими попытками сгладить любое напряжение, попытался перевести всё в шутку:

— Ну и шум подняли! Вы что, решили, что он собирается её восстанавливать?

Альберт неожиданно резко оборвал их:

— Вы хоть раз слышали, чтобы я сказал, что собираюсь её восстановить?

Его голос прозвучал холодно и укоризненно, заставив всех четверых замолчать.

— Мы ведь сами всегда утверждали, что тех, кто нарушает правила, ждёт участь, как у Лотте. Что же теперь? Мне изменить свою позицию и стать посмешищем?

Наступила тишина. Четверо присутствующих не осмеливались возразить.

Альберт опустил взгляд, его золотисто-каштановые глаза потускнели. Гнев в его голосе постепенно сменился тягучей усталостью.

— …Результат оказался трагичным, но она была нашим другом, с которым мы прошли многое ещё со времён Модена. Она ушла первой из нас. Прошу вас, выразите свои соболезнования.

Лица собравшихся омрачились. Воспоминания о прошлом, которое они почти забыли в стремлении к власти и успеху, нахлынули болезненной волной. Атмосфера в зале смягчилась, и разговоры постепенно сменились воспоминаниями о Лотте.

— Уже пять лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Чем старше становишься, тем быстрее летит время, — пробормотал Дитрих.

— Паш, ты с ней связывался? — спросил Йонатан.

— Нет, некогда было писать на север, — покачала головой Паскалина. — Но иногда, когда я тренировала солдат, она вспоминалась. Если бы эти недотёпы были хотя бы наполовину похожи на Лотте…

— Она была невероятно усердной, — согласился Дитрих. — Даже в тюрьме, я уверен, она вела себя образцово. Вставала с утра, ложилась вечером…

— Йонатан, большинство людей так и живут, — усмехнулась Ирене, но её голос звучал печально. — И всё же, да, она наверняка была примерной заключённой. Если бы продержалась чуть дольше, возможно, её перевели бы в другое место как долгосрочную узницу.

— В столице она бы не смогла жить пышно, но ведь она родом из Модена, — добавила Паскалина. — Думаю, деревенская жизнь её устроила бы.

Йонатан внезапно спросил:

— Кстати, что с ней всё-таки случилось? На севере эпидемия кори, что ли, началась?

Альберт, молчавший всё это время, наконец, ответил. Его голос звучал глухо, с трудом:

— Она замёрзла.

Снова наступила тишина. Ирене подняла руки к лицу, прикрывая рот, словно пытаясь сдержать шок.

— Как же так? Ведь надзиратели были рядом, — наконец, вымолвила она.

— Говорят, она убила надзирателей и сбежала из тюрьмы, — ответил Альберт, прикладывая руку к лбу. Его взгляд был устремлён в пустоту, а слова прозвучали скорее как тихий монолог. — Хоть ей и удалось выбраться, её нашли замёрзшей в снегу.

Слова повисли в воздухе, оставляя в сердце каждого тяжёлый осадок.

— Говорят, был один выживший, — продолжил Альберт, его голос звучал холодно. — Я приказал его допросить, но на внятное объяснение не рассчитываю. Этот новобранец был плохо осведомлён о делах в тюрьме, а от пережитого шока у него пропали все воспоминания о том, что произошло.

Четверо молчали, не находя слов. Шок, охвативший их, был вызван вовсе не резнёй над надзирателями — их судьба мало кого волновала. Потеря нескольких десятков людей не была значимой проблемой для империи, где новых можно было найти в любое время.

Но то, что Шарлотта смогла сбежать, несмотря на всё, что с ней сделали, — вот что по-настоящему потрясло.

Пять лет назад они разрушили её до такой степени, что она не должна была ни ходить, ни использовать свою ауру. Но даже в таком состоянии она нашла способ выбраться. Эта мысль заставила всех содрогнуться.

Из присутствующих только Паскалина, нынешний маршал армии, профессионально занималась боевыми искусствами. Но и остальные обладали достаточной подготовкой, чтобы защитить себя. Тем не менее, Шарлотта всегда легко превосходила их своей силой.

Теперь же, столь могущественная личность погибла столь бессмысленно — от холода в горах. Эта мысль наполнила всех горечью.

— Не верится, — пробормотал кто-то. — Лотте не могла умереть так просто...

— Наверное, даже в последние моменты она оставалась великой, — задумчиво произнёс другой.

Её смерть освободила их от страха, но вместе с этим принесла чувство опустошения и сожаления. Теперь, оглядываясь назад, они начали осознавать, что в своё время зашли слишком далеко. Возможно, если бы они оставили ей хоть немного надежды, она бы не решилась на такой отчаянный побег и не погибла бы так внезапно.

— Надо было написать ей письмо... Ведь мы не собирались держать её взаперти всю жизнь, правда? — голос Паскалины был едва слышен, словно она говорила сама с собой.

— Я избегал тюрьмы даже во время поездок в северные округа, боясь пробудить её ненависть, — признался Йонатан, глядя в пустоту. — Зря я так поступал.

Тишина, повисшая в зале, была гнетущей. Каждый из них задумался о том, что можно было бы изменить, будь возможность. Но теперь было слишком поздно.

— Все мы были слишком заняты, чтобы думать о друге, который оказался так далеко, — заметил один из рыцарей, глядя в сторону.

— Да уж. Управлять торговой гильдией — это нечто! — подхватил другой, пытаясь смягчить тягостную атмосферу.

— А я и вовсе не мог позволить себе расслабиться. Остатки повстанцев доставляют немало хлопот, — вздохнул третий.

— Я иногда молюсь Богу, спрашивая, как же удержать этот хаос в узде, — слабо усмехнулся четвёртый.

— А я всё тяну домашнее хозяйство, да ещё в императорском дворце, — добавила Паскалина, её голос прозвучал устало.

Разговор постепенно перешёл в обсуждение их обязанностей. Управлять огромной империей, простирающейся на большую часть континента, было нелегко. Император Альберт, как и каждый из четырёх рыцарей, занимал важную должность, и их время было расписано по минутам.

Но вскоре они снова замолчали, погрузившись в воспоминания о прошлом. Они вспоминали времена, когда ещё не знали, что такое власть, и вместе бродили по родным землям. Обычно они были зачинщиками всех неприятностей, а Шарлотта просто следовала за ними. Тем не менее, эти воспоминания согревали душу.

Когда воспоминания закончились, тяжесть настоящего вновь легла на их плечи.

— Лотте... зачем ты выбрала путь наказания? Зачем совершила те ужасные поступки? — тихо проговорил один из рыцарей, его голос дрожал.

— Бертильда, императрица, происходила из знатного рода, который веками давал супругов монархам. После того, как ты затронула её, политическое наказание стало неизбежным, — добавил другой.

Зал снова погрузился в тяжёлую тишину.

— Во время плана по устранению герцога Рихта мне не хватало Лотте, — пробормотал кто-то, нарушив молчание. — Если бы она была с нами, она бы в одиночку разобралась с домом герцога и вернулась...

Пока остальные перебрасывались такими разговорами, Альберт оставался молчалив. Его голова была опущена, а рука, которой он придерживал лоб, отбрасывала на лицо тёмную тень. Его тусклые светлые волосы путались под пальцами, становясь всё более растрёпанными.

Весь его облик выражал глубокую усталость и внутреннюю борьбу.

В какой-то момент остальные заметили состояние Альберта, и их разговоры постепенно стихли. Все восемь глаз устремились на императора. Его настроение оставалось загадкой, и каждый из присутствующих невольно сглотнул, чувствуя нарастающее напряжение.

Обычно в таких ситуациях первым решался заговорить Дитрих.

— ...Альберт, что ты собираешься делать? — осторожно спросил он.

Император не изменил позы и, не поднимая головы, ответил:

— Восстановления не будет. Это решение окончательное, с учётом положения императрицы. Когда тело прибудет, мы осмотрим его, затем проведём частную церемонию. Сожжём и развеем прах в Модене.

Четверо рыцарей молча приняли его слова, не осмеливаясь возразить.

— Ну, с родственниками, которые могли бы забрать её тело, и так всё ясно. Семья виконта давно вымерла, — заметил кто-то.

— Выходит, мы и есть её единственная оставшаяся родня? — с горечью проговорил другой. — Ох, теперь я задумался, что будет, если кто-то из нас внезапно умрёт... Эй, архиепископ, скажи что-нибудь умное.

— Если бы я знал ответ, я бы уже закрыл храм, глупец, — отозвался тот сухо. — Альберт, сообщи, когда тело привезут. Мы опустим главный храм и проведём всё между собой.

Никто из них уже не вспоминал, что именно они когда-то уничтожили дом виконта Моден. Политические устранения были для них обыденностью ещё до коронации. Семья виконта была лишь одной из многих жертв, и они не видели причин считать её чем-то особенным.

Секретное собрание постепенно подошло к концу. Альберт первым поднялся из-за круглого стола. Дитрих поспешил встать следом.

— Альберт, это всё на сегодня? — спросил он сдержанно.

— Да, можете расходиться. Я хочу отдохнуть, — коротко бросил император.

— Постой, у нас ещё остался вопрос о поставщике яда, которым убрали герцога Рихта...

— Министр, я сказал, что ухожу отдыхать! — рявкнул Альберт, резко перебив его.

Дитрих растерянно опустил плечи, отступая. Остальные тоже инстинктивно съёжились, попав под его гневный взгляд.

Альберт обвёл их всех холодными глазами, затем резко развернулся. Его мантия с тёмно-зелёной оторочкой взметнулась, когда он быстрым шагом направился к выходу.

Дверь зала с грохотом распахнулась и столь же громко захлопнулась за ним.

Где-то вдалеке послышался тихий ворчливый голос Ирене:

— Альби, стал императором и совсем испортился...

Альберт, уже удаляясь, покачал головой, пытаясь прогнать мысли, которые не давали ему покоя.

«Это мои друзья, те, кто помог мне подняться на этот трон. Они важнейшие лица империи,»— твердил разум, пытаясь найти в себе силы уважать их.

Но внутри всё бурлило. Их поверхностная солидарность, их пустые слова раздражали его.

Лотте умерла. Она действительно умерла.

Он давно забыл о ней, оставив замерзать в ледяной тюрьме. Но пока она жила, ему было спокойнее. Теперь, когда её больше не было, в его груди образовалась пустота, как если бы воздух с шипением вырвался наружу.

Его больше всего мучило чувство вины, будто он сам стал причиной её смерти.

«Что же, мне надо было оставить её тогда? Когда она отказалась от всех титулов и взяла этот взгляд, устремлённый лишь на императрицу?»

Мысли кружились в его голове. Внезапно Альберт почувствовал слабость в ногах. Он остановился, прижался к колонне, чтобы не упасть.

«Она убила слишком многих! Как я мог править с таким бременем на плечах — с репутацией императора-убийцы! Чтобы укрепить свою власть, мне нужно было заключить союз с дочерью знатного рода!»

В тот момент он уже не был младшим принцем, изгнанным в дальний угол дворца. Он стал императором, который должен был укрепить основы своей власти.

Ах, но что бы ни говорили, Шарлотта умерла.

Её тело направлялось в столицу. Когда оно прибудет и похороны завершатся, начнут поступать доклады из северных провинций. Говорят, что место герцога Рихта занял другой человек.

«Приёмный сын герцога, внебрачный ребёнок покойного графа, так?»

Слухи о падении северного герцогского дома уже доходили до него. Этот выскочка, который смог стать только приёмным сыном, отобрал власть у герцогини.

Результат, которого он и хотел. Пусть продолжают свои внутренние распри. Если новый глава дома окажется жадным мерзавцем, им будет легче управлять.

Даже в этот момент Альберт, как истинный император, всё просчитывал. Но вскоре его мысли вновь вернулись к чувствам. Он погрузился в воспоминания о своей первой любви, утраченной навсегда.

«Когда граф Кейтел представит доклад, я спрошу, какая была погода в день её смерти.»

Ему хотелось верить, что её уход не был слишком мучительным.

Сожаление о том, что он потерял, накрыло Альберта с головой. Он не замечал, как глаза его увлажнились, а по щекам стекали слёзы.

«Как бы я хотел, чтобы она вернулась. Тогда я бы помиловал её. Пусть не в столицу, но я бы выделил ей небольшой замок неподалёку. Она могла бы жить там под домашним арестом, а я бы иногда навещал её, чтобы поговорить по душам.

Как в те времена, когда Моден был прекрасным.»

Волна сожаления захлестнула Альберта.

Однако это не означало, что он раскаивался в том, что когда-то оклеветал Шарлотту, разрушил её тело и уничтожил её семью.

Тогда у него просто не было другого выхода.